Пилот и его кот

Растолкал Нейтан его безжалостно, чуть не сапогом по ребрам, швырнул в руки флягу с водой и какую-то тряпку: – Вставай, времени мало. Вот вам и романтика, вот вам и суровая правда жизни. Лео спешно обтерся, поднялся, недоуменно ощупал поврежденную ногу – теперь она была залита биоклеем, однако ни боли, ни какого-либо дискомфорта он не чувствовал. Он даже попрыгал и пару раз присел – только легкий зуд. Подживающие отметины от кошака и то беспокоили сильнее. От последовавших воспоминаний предсказуемо бросило в жар, Лео спешно натянул штаны с футболкой, зашнуровал ботинки и оглянулся. Нейтан, одетый и вооруженный, сидел на корточках у их импровизированного склада и раскладывал гравипаллету. Вояки и правда все предусмотрели – тащить на горбу десять контейнеров весом по семь кэгэ каждая – это никакого кота не хватит, что уж об обычном человеке говорить? – Иди сюда, – Лео вздохнул и пошел на зов, запрещая себе подростковую рефлексию. У него случился крышесносный секс с умопомрачительным мужиком, и это не повод вытрахивать себе мозг. Нехитрая работа – перетаскать генераторы и остальное барахло на паллету, завернуть в защитную сетку и хорошенько закрепить – почти помогла достичь дзена. Но когда они случайно соприкоснулись пальцами, Лео прошило от пяток до макушки. Он замер, часто смаргивая, а барс вдруг сжал его руку и чуть тряхнул: – Не дергайся. Ничего не будет больше, – в голосе его были металл и твердая уверенность, а у Лео зубы заломило от отчаянного желания врезать в эту породистую переносицу. И он решил, что с него хватит. В конце концов, даже ангельскому терпению приходит конец. А Лео слишком долго следовал инструкциям капитана Вербовски. И не сказать бы, что результат ему сильно нравился. – С чего мне дергаться? Не я задницу подставлял, – получилось грубо, но пора всё расставить по местам. – И вообще, хватит уже этих твоих солдафонских замашек. Я не твой подчиненный. Я даже не военный, мать твою! Разговаривай со мной нормально! Барс ослабил захват и посмотрел ему прямо в глаза, впервые с того момента, как вытащил его из флаера. Зрачки сузились, затем опять расширились, нежно запахло ванилью, и Лео повело, как кролика перед удавом, Они едва лбами не стукнулись, но Лео нашел в себе силы выставить руку и оттолкнуть рядового Райда на безопасное расстояние. – И без этих кошачьих штучек тоже. Нейтан фыркнул, издевательски поднял ладони в успокаивающем жесте и отошел на другую сторону паллеты. – О’кей, взрослый мальчик. Тогда, надеюсь, ты с первого раза поймешь и проникнешься. Скажем так, я применил кое-что из нетрадиционной медицины, чтобы ты мог бодро скакать на своих двоих. Некоторый побочный эффект не должен вводить тебя в заблуждение. Как я уже сказал – ничего личного. До Сосновой мы не дотянули совсем немного. Скоро стемнеет, но выбора нет: останемся отсиживаться – не успеем к расчетному времени. Поэтому у нас сейчас максимально тяжелый отрезок пути. Тебе нужно взять управление паллетой на себя, а я постараюсь, чтобы ты и дальше мог двигать на своих двоих. Без хирургического вмешательства. Тебя все устраивает, или есть вопросы? Лео решил, что его все устраивает, утвердительно кивнул, потом отрицательно мотнул, запутался и махнул рукой. Барс снисходительно хмыкнул, подошел, ловко навесил на Лео ненавистный бронекорсет и сунул в руки два пластиковых девайса. – Пульт паллеты. И компакт-генератор. Силовое поле метра четыре в диаметре. На тебя хватит. Если я вдруг исчезну и не выйду на связь, активируешь и топаешь быстрым темпом до Сосновой. Навигатор из «Стрекозы» я выдрал, закрепил на паллете, данные с него продублировал на наши браслеты. Сверим. Раньше перед операциями говорили: «Сверим часы». Лео знал из старых фильмов, те тоже крепились на запястье, но обладали только одной-единственной убогой функцией – отсчитывать часы и минуты. Не то что сейчас – полноценный мини-комм. Дисплей послушно вывел сетку координат, обозначил два объекта в непосредственной близости, метку в приличном отдалении – точку назначения и расчетное время прибытия – 3:53. Барс беспардонно заглянул за плечо, задевая ухо прохладным шелком волос, вновь убранных в тугую косу: – Ну, я вижу, что порядок. Выдвигаемся тогда. Лео тронул пальцем круглый джойстик пульта, паллета ощутимо дрогнула, приподнялась на пару сантиметров и поплыла на выход вслед за размашисто двигающимся котом, который отстегивал от себя сверкающие хромом запчасти и на ходу собирал очередную крутую огнестрельную хрень. Как барс и говорил – стемнело, едва они с дерева спустились, хотя день только-только вторую половину перевалил. Лео споткнулся и включил подсветку паллеты – теперь она плыла в сумеречном мареве между исполинских сауттов и сияла, как океанский лайнер в ночном море, худо-бедно освещая путь. Лео шел за ней, старательно смотря под ноги и не отводя глаз от навигатора. Больше смотреть было не на что – за пределами светового круга тьма сгустилась настолько, что глаза напрягать было бесполезно, а очками ночного видения его никто не укомплектовал. Впрочем, Лео больше жалел, что никто не укомплектовал его берушами, потому ночная жизнь в сауттовом лесе оказалась очень шумной – беспрерывно кто-то визжал, рычал, шипел и жрал. Иногда в слаженную какофонию массового ужина врывалась автоматная очередь или ни с чем не сравнимое шипение опалённого мяса, да зарницами сверкали длинные вспышки лазера, и это было всё, что Лео осталось от компании барса. Умом-то он понимал, что именно так прикрытие и работало: кот крутился рядом, обеспечивая Лео и грузу безопасный коридор, но иррационально хотелось барса на обозримом расстоянии, будто вид Нейтана, отстреливающего мерзопакостную шушеру, мог вернуть душевное равновесие. Хоть Лео и не был трусом, но прекрасно понимал, что в таком режиме он долго не протянет – нервы у него все-таки не железные и обстановкой, максимально приближенной к боевой, не закаленные. Особенно если эта обстановка так всеобъемлюще… перманентная. Да, сейчас он относительно спокоен, даже на удивление довольно пофигистичен, но где гарантия, что позорно не сорвется через пару-тройку часов? Лео сорвался не через три часа, а через четыре, потому что явился барс и испугал его до усрачки – неожиданно вынырнул справа, тронув за локоть. Лео дернулся, заорал, швырнул в него пультом и едва не сбежал кому-нибудь на ужин, хорошо что барс держал крепко. – Ты ох…хуел? – Лео заколотило, хотя барс уже развернул его к себе и успокаивающе облапил, гуляя ладонью по спине. – Таков был план, хотел за тебя подержаться, – томно протянул кошак, блестя наглыми глазами и поглаживая уже поясницу, непринужденно спускаясь на задницу. Но отрезвили Лео не домогательства, а прижатый к его боку нагретый ствол. Лео сердито выдрался из рук и нагнулся за пультом: – Дурацкий план… Что случилось-то? Кот притворно-обиженно вздохнул, резко крутнулся на пятке, Лео так и замер с прижатым у груди пультом, а барс прищурился, дважды пальнул куда-то во тьму, потом потянулся, хрустнув суставами, и выдал: – Жрать охота. Я место для привала присмотрел. Дыра – не дыра, нора – не нора, но хорошо, что заброшенная. Лео поворошил носком сапога ворох ломких костей и поковырялся в пластиковом контейнере с едой – аппетита у него не было. Зато барс лопал за двоих и чуть не урчал от удовольствия. Он вообще был очень деятелен, будто и не бегал последние четыре часа по враждебным джунглям: пока Лео сидел на паллете под силовым полем, как принцесса на троне, проверил все отнорки, забаррикадировал самые крупные, расплавив корни саутта, доложился начальству по комму, отлил, согнал Лео с паллеты, достал канистру с водой, жадно напился и, не экономя, облился с ног до головы, смешно отфыркиваясь. С плеч и локтей поплыли тёмные разводы – чья-то кровь и слизь, догадался Лео. Остальное впитала ткань майки, потеряв свой серебристый блеск. Барс заметил настороженный взгляд, хмыкнул и достал сухпаек: – Чтобы меня достать, надо постараться. Ешь. И вот теперь Лео ел, ел и думал, что все-таки кот офигенен. Какие бы тараканы не водились в его красивой блондинистой башке. Лео нечасто с котами сталкивался, но знал, что их перестали клепать для армии чуть ли не поколение назад – был там какой-то скандал с неуправляемостью и излишней агрессией. Барсу на вид не больше тридцати пяти, значит, родился он уже в семье, как обычный ребенок. Лео его родителей понимал: кто ж не захочет своему дитятку дополнительных бонусов в виде силы, ума и красоты? Так почему же он здесь, неужели ничего лучшего для себя не нашел? Ведь он далеко не дурак и отлично воспитан, Лео видел. Необязательно говорить о высшей математике, чтобы это понять – построение фраз выдает хорошее образование. Даже в армии давно бы мог карьеру сделать, сидеть где-нибудь в штабе, но нет, бегает рядовым, стреляет, шкурой своей рискует… Может дело просто в желании? Ему банально это нравится? Лео вздохнул – он хотел бы чуть больше ума и удачливости. Быть хорошим пилотом – не предел его мечтаний, но пока предел возможностей. А у барса в силу его природы запас возможностей просто безграничен. Почему же коты до сих пор не правят миром – непонятно. – Что-то не так? Ты расстроен. Лео и не заметил, что барс прикончил свою порцию и теперь сидит, на него обеспокоенно пялится. Постановка вопроса сбивала с толку, с каких это пор барса стало интересовать его душевное самочувствие? Или это очередной выверт кошачьего сознания? Лео недовольно нахохлился: – Слушай, ты очень странно себя ведешь: то включаешь тотальный игнор, то полковую сучку, то героя-любовника, теперь вот заботливая мамочка? – Это причина твоего беспокойства? Моя… – барс сделал паузу, подыскивая нужное слово, – нестабильность? Если хочешь, я могу придерживаться одной линии поведения. А вот сейчас он будто еще одну маску надел: стал прямолинеен и цепок, как полицейский-дознаватель и домашний психоаналитик в одном флаконе, и это начинало нервировать. Лео был не готов к психологическим играм, он вообще старался их избегать. Вот и сейчас попытался отшутиться: – Что? Нет. Хотя знаешь, вот теперь я действительно беспокоюсь, не подсунули ли мне андроида под видом кота, – он криво усмехнулся: не очень удачная штука. Ирония и язвительность тоже никогда не были его сильной стороной. Но кошак этого не заметил и парировал, горделиво расправив плечи: – Такими красивыми их не делают. Лео закатил глаза с видом «ну вот, опять». Как ни странно, это подействовало, кот сдулся и примиряюще забурчал: – Извини, у меня гормональный дисбаланс. Слишком много адреналина. Лео опешил, соображая, уж не слуховые ли у него галлюцинации, и смотрел на барса во все глаза. Тот как-то по-особому склонил голову, словно пряча лицо в тень, но Лео успел заметить легкий румянец на скулах – неужели смущение? Парень со стуком захлопнул рот, пытаясь переварить информацию. Безупречный котяра испытывал неловкость? Черт побери! Да он не выделывается вовсе, а действительно пытается наладить отношения. Крайне коряво, надо признать. Хотя Лео справился бы не лучше. Но сам факт! Где-то совершенные гены дали сбой… Лео решил, что поразмыслит об этом в более спокойной обстановке, благо на Сосновой им еще неделю вместе торчать. Только бы до нее добраться. Барс словно прочитал его мысли, вскинулся, принимая свой обычный сверхделовой вид: – Ладно, давай выдвигаться. Дальше пойдем без остановок. Лео кивнул, тоже поднимаясь на ноги и активируя гравипаллету. Барс уже практически растворился в ночной мгле, мелькнула лишь толстая белая коса, да над широким плечом блеснул внушительный ствол. Они действительно больше не останавливались, но Лео перестал дергаться. На него снизошло спокойствие, будто он просто прогуливался ночью в центральном парке. Немало поспособствовал тому и барс, неожиданно вышедший на связь и теперь периодически появлявшийся в эфире, «поддерживая боевой дух товарища» – как он сам это ехидно обозвал. Темы для разговора, правда, выбирал просто преотвратные: в деталях перечислял, кого и чем грохнул, сколько раз, и что в итоге лопнуло, оторвалось или вывалилось. Лео подобной кровожадности не разделял, но ему достаточно было воодушевленного голоса, чуть хриплого из-за помех. Сам он барса не дергал, справедливо полагая, что может помешать процессу, и тогда ему больше никто не расскажет, как замечательно вопит и зачётно кувыркается горящий палеух. Лишь однажды он нарушил собственное негласное правило, когда барс заткнулся прямо посредине тирады, зато в динамике бешено забила автоматная очередь, послышался мат и такой жутчайший треск, будто ломались все кости разом. Лео в ужасе заорал сам, стукнулся носом в браслет – картинка в глазах расплывалась, но датчик жизнедеятельности подмигивал зеленым, значит, жив. – Нейтан? Эй? Нейт! – горло перехватило судорогой, и вместо крика Лео хрипел в передатчик целую бесконечность, прямо корнями волос чуя, как они седеют прядь за прядью. На самом деле не прошло и трех минут, он потом смотрел хронометраж. – Чего шепчешь? – барс был возмутительно бодр. – Испугался? Нормально всё. Не трясись. – Приду-у-у-рок, – от облегчения Лео даже застонал и, не сдержавшись, предъявил претензии: – Если меня никто не схарчит, то сердце точно откажет. И виноват будешь ты! – О’ке-е-ей, я учту все твои пожелания. Умереть в постели от инфаркта. Я даже знаю, как это устроить с максимальным удовольствием. Для обеих сторон. Лео хрюкнул от неожиданности – вот что этот кошак сейчас делает, издевается или флиртует? Да к черту, какая разница, он готов всю жизнь слушать эти ненавистные ленивые кошачьи интонации, лишь бы не оглушительную тишину…