Пилот и его кот

Очнулся Лео, как из забытья вынырнул. Сон был тяжелый, а тело ломило нещадно. Впрочем, причины выяснились тут же – барс умудрился свернуться в клубок, и Лео в него скрутил за компанию. Может, для кошаков такая поза и привычная, но у простого человека Лео Трэвиса свело не только шею, но и руки с ногами закоротило. Барс на тычки не реагировал, просыпаться не пожелал, разворачиваться – тоже, и Лео пришлось выползать из-под тяжелой жаркой туши самостоятельно. Потом он, стеная и охая, хрустел позвонками на кухне, ковыряясь в кофеварке, а кот беззастенчиво дрых. И когда Лео, руководствуясь долгом и незаконченной работой, пошел его будить – барс только на другой бок перекатился, натянув одеяло повыше. А уж когда Лео набрался дури и злобно ущипнул того за задницу – брыкнул ногой так, что Лео вынесло в коридор и приложило о стену. Свежесваренный кофе, обжигая, бурой кляксой растекся по груди, благо хоть кружка была пластиковая – она только откатилась подальше, а не утыкала Лео своими осколками. – Вот же ж злобная тварь, – Лео сменил футболку, неторопливо пообедал, беспокойно поглядывая на таймер. Сделал еще два безуспешных подхода к телу и понял: чтобы уложиться в отведенное им время, идти придется одному. В задумчивости сел у мониторов, отслеживая внешнюю активность, соотнес с картой и разметил наконец наиболее удачный маршрут: если генераторы расставить в таком порядке, чтобы не выходить из радиуса их действия, то его вылазка окажется безопаснее прогулки на заднем дворе. При свете дня и в компании спецназа. Лео вздохнул и залез в осточертевшую броню. В оружейном арсенале он присмотрел вполне понятный в пользовании дезинтегратор и дополнительную обойму к нему. Он, конечно, не звезда стрельбищ, но в руках подобную штуку держать умел, в отличии от многофункциональной вундервафли барса. К коту напоследок Лео все-таки зашел, для очистки совести погремел стулом и швырнул в кота увесистой жестянкой с карамельками. Барс ответил ему безмятежным сопением в сгиб локтя. – Солдат спит, служба идет, – Лео усмехнулся, приглушил верхний свет в каюте и прикрыл дверь. В ангаре распаковал один генератор, чтобы на месте лишнее время не тратить, со всеми предосторожностями сунул его в рюкзак и вышел в коридор пещеры. За спиной тут же мерзко потянуло холодком, Лео поежился, приказал себе не ссать и двинул к первой точке. В общем и целом система сработала. За пару часов Лео без проблем установил все девять генераторов и теперь ковырялся с последним, самым удаленным от базы. Но то ли генератор оказался с дефектом, то ли его повредило при крушении флаера – данные синхронизировать не удавалось. И Лео его перезагружал уже в третий раз. Ситуация осложнялась тем, что один раз Лео все-таки просчитался – силовое поле сюда не дотягивалось, а застрял он в маленьком полутемном гроте с тремя выходами. И постоянно дергался от малейшего шороха. Когда чего-то ждешь, то обязательно дождешься. Мудрость хорошая, хоть порой и неуместная. Некто стремительный, чешуйчатый и зубатый явился так неожиданно, словно выстрелил собой из ближайшей черной дыры. Лео схватился за дезинтегратор, но так кошмарно-медленно, уже понимая, что не успевает. Сбоку вдруг спасительно жахнуло светом, рептилоида развалило пополам, а Лео оказался прижат к стене гневным, нервно дышащим барсом. Котяра навалился всей массой, аж броня заскрипела, и зашарил по его телу, больно царапая и сжимая до синяков – то ли одежду сорвать хотел, то ли освежевать. Лео запоздало сообразил, что его ощупывают на предмет повреждений. Да так яростно, что стоило усомниться в разумности барса. Лео пытался отбиться от настырных рук, увернуться – да куда там. Его лапали агрессивно, вдавливая в камни так, что позвоночник трещал. Еще немного, и кишки точно наружу полезут, а дышать было уже практически нечем. – Нейт, я… в порядке. Слышишь? Все… нормально, – в редкие паузы, когда удавалось вдохнуть, Лео предпринял попытку успокоить бушующего кота. Но тот не слышал, он был занят – бухнулся на колени, обшарил его ноги, сжал так, что у Лео колени заскрипели, а сам ткнулся головой в его пах и заворчал, на одной ноте, глухо и страшно. Тут уж Лео не выдержал, опасаясь за свое хозяйство, взвыл дурным голосом: – Нейтан, фу! – и… заболтался в стальной хватке. Из модуса бешеной заботы барс штопором вошел в другой, еще более опасный. Он теперь стоял, держа Лео за горло практически на весу, и убийственно сверкал глазами. Господи, лучше бы лапал, а не душил. Лео приподнялся на цыпочках, но пальцы только сильнее сдавили кадык, выжимая последние остатки воздуха. В голове уже плыло и уши закладывало. Из последних сил Лео скреб ногтями каменное запястье барса, а тот лишь мерно встряхивал его и рокотал, странно перемежая слова с хриплым рычанием: – Какого хр-р-рена! Ты… пош-шел один? Пр-ридур-рок конченый! Лео раскачивался, пытался кивать головой и соглашаться со всем сказанным, но медленно и неотвратимо уплывал в беспамятство. О таком Вербовски не предупреждала. По счастью, где-то там в котовьей башке переключатель все-таки сработал, и недоудавленный Лео был бережно уложен на землю. Сам барс замер неподалеку, но так, чтобы в поле зрения не попадать. Лео чувствовал его – кот опять раскочегарился, от него жарило так, будто температура за шестьдесят градусов перевалила. Раньше за ним такого не наблюдалось. – Скотина… – горло жгло, и слова протолкнуть можно было едва-едва. Лео отдышался, хрипя, как застуженный, и осторожно перекатился на бок, пытаясь встать на четвереньки. Жар надвинулся со спины, и его подхватили крепкие руки, те самые, что пару минут назад едва не убили. Странно, но страха Лео не чувствовал, только глухое раздражение. Барс, видимо, считал иначе, потому что отпрыгнул сразу, стоило только Лео утвердиться на ногах. И нервно метался по пещере все то время, пока Лео возился с генератором, не подходил близко и зыркал исподлобья, раздражая все больше. – Ты… – большего Лео сказать не мог, поэтому ткнул в барса пальцем. Кот замер там, где его застал оклик, даже, кажется, дышать перестал, сливаясь с пейзажем, лишь глаза в полутьме отливали отчетливой зеленью. Похоже, он явно маялся от чувства вины. Но Лео было пофиг на кое-чью тонкую душевную организацию, потому что в долгожданной тишине наконец запищал зуммер синхрона. Лео перещёлкнул тумблеры, проверяя работоспособность. Генератор снова пискнул, вывел на комм зону покрытия в устойчиво-зеленой гамме, и Лео с облегчением потряс кулаком. Он бы еще подпрыгнул на радостях и поорал от души, если бы ему кое-кто дыхалку не пережал и кишки не отдавил. Поэтому только и осталось что подняться, кряхтя и хватаясь за стену. Кот заботливо шевельнулся в его сторону, но, напоровшись на красноречивый взгляд, притормозил, закрепляя на бедре ненужный уже плазмомет, и в коридор вышел вслед за Лео, следуя безмолвной и бесшумной тенью. Впрочем, в тень он переквалифицировался надолго и очень качественно, надо признать. С прибытием на базу свое присутствие обозначал ненавязчиво, двигался бесшумно и вообще старался на глаза не попадаться. Поначалу Лео это более чем устраивало – он тупо завалился спать почти на сутки и очнулся только от того, что мочевой пузырь распирало. Барс обнаружился на кухне, куда Лео вполз после освежающих процедур – тело яростно требовало жратвы за столько часов простоя. Кот прищурился, смерил странным взглядом с ног до головы, чуть задержавшись на шее, и бухнул перед Лео тарелку с едой. Горячая похлебка плеснула на столешницу, Лео едва успел одернуть руки, а барс удалился, напоследок шваркнув дверью. Лео философски пожал плечами и взялся за ложку – странно, но котяра вспомнил о больном горле и не приготовил чего-нибудь более жесткого вроде жареного мяса. Это было бы в его стиле. Впрочем, когда Лео отправил тарелку в ионизатор, там уже лежала грязная сковорода с остатками чего-то жирного. Лео хмыкнул и пошел искать своего заботливого кормильца. Но барс, видимо, благодарности не жаждал и умело скрывался, а возможно, даже на базе отсутствовал. Поэтому Лео, лениво исследовав все доступные помещения, перекинул с браслета на планшетку архив, который всегда таскал с собой, завалился на диванчик и на пару часов выпал из реальности, погрузившись в любимую игрушку. В следующий раз Лео увидел барса, когда уже бесился от безделья и плевал в потолок в буквальном смысле, а еще зубочистки в него кидал – вирт-стимулятор надоел, фильмы были благополучно пересмотрены, и не по одному разу, а спать не хотелось. Кот появился из ангара, слегка припылившийся, растрепанный и весьма недовольный. По-собачьи отряхнулся, стянул резинку и растеребил косу, вынимая из волос всякий мусор. На вопросительно поднятую бровь внезапно отреагировал и буркнул: – Вычистил коридоры от тех, кто оказался внутри поля. Лео ответа не ждал и потому поторопился включиться в беседу, пока котяра опять не смылся: – И что теперь? Вышло хрипло и неразборчиво, горло продрало, боль прокатилась по сдавленной трахее, и Лео закашлялся до слез. А когда проморгался – барс сидел уже рядом, знакомо нависая, обволакивая теплом большого тела и травянистым запахом. Бесцеремонно задрал Лео голову и принялся осматривать шею, склонившись так низко, что Лео чувствовал кожей щекотливое дыхание. Ситуация была странная. Сначала Лео замер, выжидая, но барс не останавливался и отпускать его не собирался, напротив, он придвинулся еще ближе, накрывая волной гладких, тяжелых волос, и Лео понял, что его совершенно бессовестным образом обнюхивают, и всё это – в полнейшем молчании. Стало совсем неловко. Лео поерзал, стараясь уйти от легких касаний чуть прохладного носа, но нос неожиданно сменили губы, а затем – шершавый язык. Кот низко заурчал, вибрация отдалась в горле, потом под ребрами, и прокатилась вниз, к паху. Лео задышал прерывисто, невольно выгибаясь и подставляясь, а барс, будто чувствуя, усилил нажим, вылизывая ему шею так, будто ничего вкуснее в жизни не пробовал – рисовал узоры, обводя выпуклые жилы, жарко дышал открытым ртом на влажную кожу, осторожно покусывал кадык. Последнего Лео не выдержал, застонал и инстинктивно дернулся, высвобождаясь. Барс отреагировал мгновенно – зарычал совсем по-звериному, на сотую долю секунды сжал челюсть сильнее и тут же отпустил, скатываясь с Лео и отходя на безопасное расстояние. Это что сейчас было? Кот его загрызть хотел? Лео потряс головой, прогоняя дурацкие мысли и собственное возбуждение, неуместное теперь, машинально потер шею и сурово прохрипел: – Ну? Очередная терапия? Лечебная слюна? Барс снова неприятно сощурился, передернул плечом, перекидывая волосы за спину, и отошел еще дальше: – Нет. – А что? – Лео был намерен добиться правды. Хотя бы в этот раз. Он даже привстал, готовясь бежать вслед. – Захотелось. Тебе лучше прикрывать шею. Пока синяки не сойдут, – барс говорил отрывисто, как лаял, будто это ему горло пережали, а не Лео, и удирать не спешил, нерешительно мялся невдалеке. Что совсем не вязалось с обычным его поведением. Впрочем, Лео так и не понял, что для барса может быть обычным. Как только он начинал разбираться в логике кошачьих поступков, тот устраивал очередной цирк с конями. Сплошной вынос мозга. А им тут еще вместе несколько дней сидеть. – Слушай, тебя бросает из крайности в крайность. Это нормально? Или мне волноваться? Барс хмыкнул, и Лео даже со своего места почувствовал, как кот расслабился. – Тебе лучше с Вербовски поговорить. Она вечером на связь выйдет. Я позову. И свалил. А Лео опять рухнул на диванчик, заложил руки под голову и, к удивлению своему, задремал.

***

Сеанс с Вербовски особой ясности в ситуацию не привнес, хотя пару дельных советов Лео все ж таки получил. Поначалу рыжеволосая мадам злорадно ухмылялась, демонстрируя идеальный прикус, и долго разглядывала Лео, заставляя вертеться перед монитором то так, то эдак. Насладившись шедевральной гаммой сине-зеленых отпечатков на птичьей шейке, женщина вынесла вердикт: – Хорошая работа. Версию Райда я уже прослушала. Теперь твой черед, – Вербовски откинулась на спинку кресла и выжидающе сложила руки на груди. – Только постарайся изложить все подробно. Особенно акцент на своих ощущениях сделай. Это важно. Лео тяжко вздохнул, превентивно покраснел и принялся излагать. Поначалу шло довольно бодро, потом начались интимные подробности, и Лео стал подвисать, тщательно подбирая слова. Тут и себе-то признаться сложно в том клубке чувств, что вызывал в нем барс, а уж постороннему человеку, тем более женщине – как объяснить? Но почему-то у Лео и мысли не возникло что-то утаить или соврать. Он честно старался разложить все по полочкам. А капитан оказалась умным собеседником, внимательным – не торопила, не перебивала, иногда задавала нужные вопросы. Потом молчала уже она, обдумывая, что сказать и как. И в каком количестве. Лео был не дурак и отлично понимал, что все военные секреты ему сходу не вывалят. – В общем и целом диагноз мне ясен. И тебе могу только посочувствовать. Лучшее, что ты можешь сделать – запастись терпением. И смириться с тем, что барс некоторое время будет себя вести как ПМС-ная истеричка. Обижаться или воспитывать – бесполезно. Игнорить – тем более… Всё равно достанет, – Вербовски хмыкнула, сплела пальцы в замок, неприятно похрустела суставами, и Лео отметил, что у нее костяшки набитые, омозоленные. Но чему удивляться, она все-таки десантник, а не психолог. Хотя и с этой ролью она удачно справляется, если у неё этих ПМС-ников целый взвод. Вербовски перехватила его взгляд, но истолковала по-своему, потому ободряюще ухмыльнулась и поманила пальцем к экрану: – Не дрейфь. Кое-что я тебе расскажу. Ночь пролетела на удивление тихо и мирно. Лео уже вполне обжился в каюте, поэтому спал, как младенец. А где ночевал барс – обнаружилось лишь к утру, когда полусонный Лео в попытке встать и похлебать водички, запнувшись, рухнул с кровати на что-то жесткое, горячее и очень злое. Барс ядрено выматерился, с силой пихнул Лео обратно на постель и, подтягивая на ходу спадающие штаны, удалился с таким оскорбленным видом, будто и не он на полу валялся, как собачка у ног хозяина. А вот день прошел в предгрозовом молчании. Лео довольно быстро сообразил, в чем суть негодования белобрысого – барс банальнейшим образом запалился. И Лео стал прозревать: неужели котяра так все ночи напролет у его койки дежурил? Или это была одноразовая акция? Но буря так и не разразилась, ибо Лео поводов не давал: был мил, любезен и ненадоедлив, только искоса наблюдал за заломленной в недовольстве белой бровью. А вечером решил, что будет зарубки на стене рисовать – еще один день прожит без членовредительства. Хотя насчет рукоприкладства Вербовски выразилась категорично – больше кот не посмеет. Так и сказала, практически капслоком – не посмеет, и Лео решил, что барсу провели разъяснительную работу. С занесением в личное дело. Ну пока причин сомневаться в ее словах не было, а к ночи появился и повод проверить их.