***
(От лица Северуса Принца(Снейпа)) Человек странное существо сам по себе, а когда он ещё и волшебник, то нет никакого объяснения его действиям, а Гарри Поттер считается волшебником у волшебников, единственный в своём роде. Этого мальчишку трудно понять, в его голове творится хаос, но, узнав его немного ближе за это короткое время, в его разуме вместе с тем хаосом какой-то странный порядок. Я думал, что сын Джеймса Поттера не знает, чего хочет от жизни, что он рассеянный подросток, в общем, гриффиндорец от мозга и костей. Но как показала жизнь, а она умеет ткнуть лицом, как тычут котят, когда они сделают какую-нибудь пакость, Гарри Поттер был рождён слизеринцем с сердцем гриффиндорца. Я и не представлял, что этот взъерошенный мальчишка настолько умён и проницателен, именно благодаря ему я понял, каким должен быть настоящий слизеринец. О чём я говорю? Даже сейчас вру самому себе, какой к чёрту ум? Какие достоинства? Какие недостатки? Разве важно мне это по-настоящему? Мне, Северусу Снейпу, важно одно, сам Гарри Поттер, со всеми его тараканами и мыслями. В какой-то момент я понял, что он идеал для меня, мой идол, моё совершенство. Каким-то непостижимым образом этот юноша совмещает в себе несовместимое, он как вода и пламень, как свет и тьма, как мир и война. В нём есть всё, что я хотел бы увидеть, в нём есть и то, на что я не хочу смотреть из-за того, что слишком страшно видеть и знать истину. Гарри не человек, он какое-то совершенно другое существо, волшебное и мифическое, которое не должно существовать в этом бренном мире. Зеленоглазый, любящий только меня. А я? Любил ли? Нет, я не любил его, как можно божество любить? Ведь человек даже помышлять не должен о таком, он смеет только верить в Бога, просить Его милости и благословения, а я получил любовь. Я - Иуда! Для меня Гарри стал божеством, которое подарило мне свободу, а я так жестоко предал его. Гарри говорил, что ему достаточно, что я просто с ним, что позволяю любить себя. Но как же он? Этот человек мне дал всё: свободу, любовь, заботу, уверенность, нужность, счастье. Я счастлив рядом с ним, но в то же время несчастен, так как понимаю, что сделал всё, чтобы он умер, когда нужно. Да, пытался. Думал, что он разочаруется в мире и никогда не пожертвует собой ради высшей цели света. Но это ведь Гарри, Гарри Поттер, мальчик - который - победит - всех - а - если - нужно - то - пожертвует - собой. Именно такой он, мой зеленоглазый, мой демон, мой ангел, моё божество. Я много лет винил себя за трусость, как можно было быть таким слепым? Как мог поставить интересы мира выше его жизни? Звучит эгоистично, но зато я был бы честен с самим собой. Но было уже поздно, дело было сделано, и вот стою и вижу, как совершенное существо засыпает, прячется в эгоистичном мальчике, а причиной всему я, ведь моя рука и мой голос создали вечный обливиэйт. Он должен ненавидеть меня, он не должен поверить в это чёртово пророчество. Когда я умирал, то уже не верил, что он останется жив, так как этот чёртов старикашка, сделал всё, чтобы Гарри умер от руки безумца, даже умер сам. Я опять играл роль шпиона, надеясь, что как-нибудь смогу помочь зеленоглазому, на тот период жизни запретил себе произносить его имя, имя сына врага детства. Я отдал свои лживые воспоминания, в которых ненавижу его и хочу унизить, показав, что даже Дамблдор не любил его, что мальчика-который-выжил не любил никто, что всё это игра, которая должна закончиться его смертью. Я надеялся, что, увидев это всё, он возненавидит мир и примкнёт к безумцу и так останется жив. Пусть он уже не будет ангелом и божеством, пусть он станет демоном и дьяволом, но его «Авады» будут гореть….***
В новом мире я пытался забыть себя. Ха, думал, что не любил; думал, что смел только просить милость и благословение, но нет, был грешен, у меня было много грехов, но самый сильный - это любовь. Как же был я рад, что в мире, где есть беты, омеги и альфы, есть ещё и инстинкт. Когда познакомился с Артуром Агнусом Борджиа, да, была тяга, и я даже подумал, что он мой истинный, но в глубине знал, что это могло всё закончиться щелчком, только бы я хоть немного воспротивился инстинктам, но не стал этого делать, желая унять боль и восполнить пустоту хоть чем-то. Через какое-то время я и правда забыл, всё как-то заволокло пеленой, и мои воспоминания о прошлом всплывали, через призму бесчувственности. Я был этому даже рад, так как устал, устал любить того, кого никогда больше не увижу. Шли годы, я был по-своему счастлив, как пациент, получивший обезболивающее, болезнь оно не лечит, а вот боли не чувствуешь, самообман. Думал уже о детях, как новая беда свалилась, откуда не ждали. Первый сын Джеймса, наследный принц светлой династии, заболел невиданной болезнью. Горальд был в коме, из которой никому не удавалось вывести юношу. Сначала, когда он родился, я боялся, что забытые чувства хлынут с новой силой, и я буду реальным педофилом, который желает и любит грудного ребёнка. Но Гарри этого мира, был вроде бы похож на того, но в тоже время они были слишком разные. Но самым главным фактором являлось то, что у Горальда были карие глаза, а не зелёные. Оказалось, что внезапная болезнь, это позднее взросление, мальчик очень трудно принял свою сущность, но даже для сущности омеги — это очень трудно. Будто бы магия требовала какую-то жертву, лишь только для принятия своей сущности. Вся страна переживала за принца, так как он был любим всеми, и его было за что любить, мой, можно сказать, племянник. Я воспринимал его, как сына, и очень любил, хотел, чтобы мои дети были похожи на него. Я вздохнул с облечением, когда в наш дом залетела сова с письмом на синей бумаге, цвет означал хорошие вести, если бы бумага была розовой, то это был знак беды. Горальд вышел из комы, только ничего не помнил, а в теле ещё томится слабость, что понятно после целого года неизвестности. Джеймс просил пока не навещать моего любимого племянника, хоть он им не был, если только через очень далёких родственников, так как ему нужно освоиться и окрепнуть. Я согласился, мне было так радостно на душе, что был готов немного подождать. Но опять беда обрушилась на меня, мой любимый супруг заболел, практически слёг, за какие-то пару дней. Моё сердце обливалось кровью, Артур нежно улыбался мне, уверяя, что это просто переутомление, так как он работал последнее время над сложным зельем, его попросил сварить родственник из России, а я ничем не мог помочь из-за семейной тайны. Меня это не утешало, но надеялся, что так и есть, что это просто переутомление, ведь омеги хрупки физически. Артур уговорил идти меня на День рождения Горальда, так как очень бы хотел сам наведать сына моего друга. Я до последнего противился, не хотел оставлять его одного, но также понимал, что мне почему-то жизненно необходимо появиться на балу в честь наследного принца. Но вечер не удался, так как виновник торжества упал в обморок, не успел я переступить камин дворца. Я очень переживал из-за этого, что кто бы не говорил, что Гарри чувствует себя очень хорошо, но болезнь ещё полностью не отпустила его. Это был самый ужасный месяц в этом мире, так как Артуру стало ещё хуже, чем было до этого, а все врачи просто разводили руками, я дошёл до того, что вызвал родственников мужа из России, хотя все мне говорили, что не следует этого делать, так как род Вэй очень своенравен. Какие мы только не делали ритуалы с Алаидом, которого прислали в помощь, но даже когда приехал глава их рода, ничего не разрешилось. Он будто что-то увидел в магии моего мужа и просто сказал мне, чтобы я готовился к худшему. Мне было очень больно и обидно, почему именно Артур заслужил такую участь, как умереть молодым, без какой-либо видимой на то причины. Почему эта невиданная болезнь выбрала его, а не меня? Я уже пожил достаточно, мне даже дали второй шанс на счастливую жизнь, и она была более чем светлой и радостной, я был так счастлив, как не был в моём родном мире. Здесь познал настоящую дружбу, у меня была любящая семья, даже сам создал семью, увидел мир без войн. Только вот я был готов отказаться от всего этого, лишь бы Артур выжил, а я бы отправился за грань, туда, где бы ждал моего зеленоглазого, там, где бы я обрёл покой… Но смерть не щадит никого… Джеймс был рядом в тяжёлую минуту утраты, поддерживал меня, и я был ему благодарен, не мог оставаться в своём доме, так что друг чуть ли не перетащил меня на руках в свой мэнор. Я не помню какую-то часть из того вечера, только ощущение спокойствия и родного тепла, которое было не долгим, но таким нужным мне тогда. Это были первые каникулы в Хогвартсе, когда увидел Горальда впервые, зеленоглазый мой, я не мог поверить в это, как такое может быть? Я чуть ли не подбежал к нему, чтобы обнять его как можно крепче, но догадка меня осенила внезапно: у омег меняется цвет глаз. Вот и у наследного принца они изменили свой цвет, чтобы убить меня окончательно… (От лица Горальда (Гарри) Поттера )***
Подул ветерок, обдав моё лицо свежестью, и я подумал, что это мой шанс выяснить всё раз и навсегда. Хватит, Гарри, прятаться, делая вид, что тебе слишком больно и тоскливо, всё будет хорошо, ведь именно это обещала мне Настя. – Что Вы хотели сказать мне? – Я даже не пытался скрыть усталость в голосе, почему-то мне казалось, что человек, стоящий позади меня, точно узнает моё настроение. – Я очень устал и хотел бы как можно быстрее закончить разговор. – Чтобы я хотел? – В его голосе тоже была усталость, только с насмешкой. – Я бы хотел тебя, но также понимаю, что ты будешь только заменой. –Ты не думаешь, что эти слова могут причинить мне боль? – Замена, только замена, он любил своего мужа, а я его убил. – Но ты будешь являться тоже заменителем того, кто мне по-настоящему дорог. – Я знаю, что тебе будет больно, – голос с хриплой ноткой, как я люблю её. – зеленоглазый. Меня будто ошпарило кипятком, только мой Северус мог меня так называть и больше никто. Я резко оборачиваюсь, боюсь, что мне это послышалось, смотрю ему прямо в глаза. Я не могу понять, этого ведь не может быть… Или может? – Сальноволосый ублюдок, – не знаю на что надеюсь. На его лице шок, что практически не возможно понять по мимике этого человека, но я эксперт по Северусам, и не важно, Снейп или Принц. – Минус десять баллов, Поттер, – голос с презрением, а после: – Этого не может быть. Мне уже ничего не надо, я всё понял и не важно, что произошло и на что это повлияло. Теперь уж я уверен, что это мой Сев, мой черноглазый омут. На глазах слёзы, я не могу сдержать их, потому что счастлив как никогда. Столько лет я томился в ожидании чуда, и вот оно настало, пришло тогда, когда я уже отчаялся. Прижимаюсь к его стану, чувствую сильные руки на талии. – Мой милый, – он прижимает меня ещё крепче, а его шёпот сводит меня с ума. – Как ты, ох… Я не смог больше вымолвить ни слова, как мои губы накрыли самые желанные на свете. Что же твориться со мной, когда он рядом, я не чувствую реальность. А вдруг это просто сон? Но воздух заканчивается, а это знак реальности момента, самого счастливого. Глажу его волосы, плечи, прижимаю со всей силы, какая у меня только есть. – Нежный мой, – опять его шёпот посылает табун мурашек по всему телу. – Я думал, что никогда не увижу тебя, – шепчу ему в шею, там, где у него чувствительное местечко, не сдерживаюсь и прикусываю кожу. – Что никогда не почувствую твоих объятий, никогда не услышу голос, не взгляну тебе в глаза. Сев, как же это мучительно больно терять тебя. Никуда не отпущу, привяжу к себе, прикую… – Не уйду, никуда не уйду… Мой, зеленоглазый…