Не было бы счастья

Кое-как приведя себя в порядок, они отправились давать аудиенции. Аделлин, разумеется, выполнял чисто декоративную функцию, сидя на краешке обитого красным бархатом кресла-трона, и думал о своем, пока Эммонд беседовал с подданными. В зале было полно народа. В основном охраны, стоявшей навытяжку для пущей торжественности. Секретари, бесшумно скользящие между просителями и строго следящие за очередностью. Два-три члена Совета, негромко беседующие о чем-то у окна и время от времени кидающие задумчивые взгляды в сторону правителя и его супруга. Аделлину было не привыкать скучать на подобного рода мероприятиях. Он умел сохранять благожелательное выражение лица, придавать ему одухотворенную сосредоточенность и делать вид, что слушает со вниманием. На самом деле он был целиком погружен в свои невеселые мысли, и час от часу в нем крепла уверенность в том, что Совет готовит очередную гадость. Что можно еще придумать в рамках «традиций», Аделлин не представлял, но не сомневался в способностях советников отравить им обоим жизнь еще больше. От этих дум голову сдавливало тисками, ныли виски и хотелось выйти на свежий воздух – от аромата духов становилось дурно. Каждый уважающий себя проситель считал своим долгом вылить на себя флакон чего-нибудь сильно пахнущего. – Прием окончен, – наконец, радостная весть достигла ушей Аделлина. Он скосил глаза на мужа – следовало дождаться, пока тот предложит руку и поведет к выходу. – Ваше величество, – окликнул советник, – надеюсь, вы не забыли про праздник Первого Зерна и уведомили супруга о его роли в предстоящих торжествах? Аделлин смотрел на побледневшее лицо Эммонда, и неприятный холодок растекался у него внутри – кажется, предчувствие не обмануло. – Что за… – В библиотеке есть брошюра с описанием основных моментов праздника и их сакральных значений для будущего урожая, – перебил его советник. – Мы знаем, что наша культура для вас чужда, и во избежание недомолвок и недопониманий, а паче чаяния и обид предлагаю вам самостоятельно ознакомиться с этой чрезвычайно важной составляющей жизни нашего общества. Аделлин холодно кивнул и отвернулся, внутренне кипя от негодования. От него не укрылось противопоставление «вы» и «мы». Своим его здесь не считали и не собирались. Едва терпели, пожалуй. Оставалось вытрясти из Эммонда подробности своего участия в празднике, но и так сомневаться не приходилось, что отведенная роль ему не понравится. Хмурый Эммонд приказал принести книжицу и нервно налил себе вина. Выпил залпом, занюхал, как последний простолюдин, рукавом, а может, просто спрятался за ним от вопросительного взгляда Аделлина. При охране, при суетящихся слугах пытаться выяснять, в чем подвох, не следовало. Оставалось ждать, когда принесут брошюру и можно будет найти все ответы там. Он последовал примеру Эммонда – налил вина и сделал несколько больших глотков. Напряжение немного отпустило. – Прошу вас, – слуга протянул небольшой томик в мягкой обложке. Такие уже мало где встречались, и Аделлин задумался, сколько же лет этому изданию. Он небрежно перелистал три десятка страниц, взгляд зацепился за иллюстрацию и подпись под ней. – В борозде? Заниматься… этим в борозде?! – Да. Чтобы символически оплодотворить землю и повысить тем самым урожай, – едва слышно произнес Эммонд. – Какая дикость! – Ваше высочество, – встрял охранник, не Иреш Виберт, но такой же наглый и бесцеремонный, – эта традиция очень сильна. И если прошлые годы такого оплодотворения не было, то и урожай был весьма низкий. Народ должен видеть и знать, что правящая семья заботится о нем и не оставит милостью своей! – Интересно, как ты обходился без супруга? – язвительно поинтересовался Аделлин. – Там все подробно расписано. Даже прочитав брошюру пять раз, Аделлин не мог отойти от шока. Никакие утешения со стороны Эммонда не действовали: выполнять супружеский долг прилюдно, голым задом на сырой и грязной земле он был не готов. Ну и что, что ночь? Факелы по периметру «супружеского ложа» гарантированы. И кто их, спрашивается, держать будет? – А трансляция? Трансляция тоже предполагается? – А как же! – снова вылез охранник. – Такое знаменательное событие. Все только о нем и говорят. – Можно я заболею и временно умру? – жалобно спросил Аделлин. – Лет сто пятьдесят тому назад моя прабабка попала в катастрофу и впала в кому… В общем, прадеду пришлось проводить ритуал с… – Трупом?! – Тьфу! С бессознательным телом. Прабабка умудрилась понести, что было воспринято как настоящее чудо и благословение. Дед так и родился – его мать не пришла в себя. – Иначе правящая династия прервалась бы, – сказал советник Кортан, незаметно появившийся в комнате. – Отлично, – пробормотал Аделлин и потянулся за вином. – Все надеются на чудо, – советник неодобрительно покачал головой. – Какое? Что я внезапно забеременею? – Нельзя отнимать у народа веру в чудо. Вы должны постараться и ответственно отнестись к своим обязанностям. – Почему нельзя развестись сразу? – Аделлин задал риторический вопрос, хотя и знал ответ на него. Но промолчать не было сил. – Если бы брак заключался здесь, то вопрос сам по себе бы и не встал. Совет не одобрил бы подобное никогда. Причины, ваше высочество, вам известны – правящая династия не должна прерываться. К сожалению, уже два поколения в правящей династии рождается только по одному ребенку, и мы надеялись, что столь удручающая тенденция… – Хватит, – оборвал советника Эммонд. – Ваше величество, мне грустно напоминать вам о долге перед страной и подданными. Вы не принадлежите себе. Смиритесь. Юношеские порывы оставьте в прошлом. Импульсивность и строптивость не украшают правителя. – Оставьте нас! – приказал Эммонд. – Как вам будет угодно, – поклонился советник. Выставить охрану оказалось немного сложнее, и оба вздохнули с облегчением, когда это удалось. – Жаль, что ненадолго, – вздохнул Аделлин. – Знаешь, моим самым счастливым днем стал тот, когда я арендовал небольшую квартирку в не самом респектабельном районе заштатной планеты, и там я был один. Не поверишь – один! Никого! Я так и не купил ретранслятор и виддер, довольствуясь коммуникатором, и наслаждался каждой минутой, когда был предоставлен сам себе… – Понимаю, – Аделлин на самом деле понимал и искренне сочувствовал. – До тех пор, пока не вкусил свободы, было еще терпимо жить на виду, не имея ни секунды личного времени. Делать то, чего ждут. Говорить то, что надо. А сейчас… Все кажется дешевым фарсом. Нужно менять замшелые традиции, но как? Пока меня дергают за веревочки – а Совет не остановится ни перед чем, вывернет руки, напичкает релаксантами и психотропами. Все равно заставит делать так, как заведено веками. Я ведь боюсь выступить открыто против, настоять на своем. Пока сопротивляюсь по чуть-чуть, вроде бы сходит с рук, но и толку немного. За тебя очень боюсь. – Напрасно, – Аделлин слабо улыбнулся и попытался подбодрить Эммонда, – они не пойдут на открытый конфликт, побоятся устранить физически. – Но сделают все, чтобы освященные веками традиции соблюдались. Ты же не думаешь, что нам и правда удастся отвертеться от праздника? – Не думаю… С них станется любезно подержать мою персону в процессе, чтобы не убежал. – Могут. – Тебя возбуждающим напоят, меня подержат – и вуаля! Традиции соблюдены. Мне кажется, что твои советники вуайеристы. Скажешь, нет? – Метаморфам не нужно возбуждающее, – слабо улыбнувшись, произнес Эммонд, – мы можем всегда. Особенность расы – контроль за своим телом. В том числе и за этим органом. – Кхм! Но мне-то уж точно не повредит. – Возбуждающее? – Скорее успокаивающее. Литра два. Можно со льдом. – Со льдом? – Эммонд сразу не понял намека на крепкие спиртные напитки. – Я бы тоже не отказался. Кстати, можно попробовать провернуть перед самым началом, – он подмигнул. Аделлин едва заметно улыбнулся в ответ – к ситуации в целом только и остается, что относиться с юмором.