Через все времена

Утро дня, обещавшего стать последним в этом бесконечно долгом путешествии, началось для Джури с унылого серого неба за окном и безвкусной каши, которую он меланхолично пережевывал, пока сидящий напротив Агги без умолку тараторил. – Я с вами дойду только до трактира. Будет деревня за перевалом, но деревня – громко сказано. Одна вшивая таверна, даже похуже этой. Там мы и встретимся с нашим заказчиком. Напраслину на таверну Агги возводил зря, как считал Джури: повстречавшийся им накануне постоялый двор, где они и провели ночь, на фоне других схожих кабаков севера Хателиона выглядел почти прилично. В одиноком домишке у подножия горы жили пожилые супруги – хозяева таверны, да крысы. Старик-хозяин сказал им, что летом здесь бывает хоть какое-то движение, зимой же гости почти не появляются. – Почему не в самих Паманусских Пещерах? – спросил Сойк. – А мне почем знать? – пожал плечами тот. – Клиент так сказал, а я лишних вопросов не задавал. – Все свои вопросы ты выясняешь сам, – не сдержавшись, съязвил Джури. – Я выяснил все интересное, Джуни, друг мой, – поднял вверх указательный палец Агги. – А почему тот хочет встречаться в одной вшивой дыре вместо другой вшивой дыры, мне, признаться честно, срать и мазать. Джури поморщился – от некоторых фразочек и высказываний моррона веяло такой подзаборщиной, что становилось противно. – Что будет дальше? – поинтересовался после небольшой паузы Сойк. – После того, как мы дойдем до этого трактира? – Клиент нас ждет там каждую пятницу вечером, и это весьма удачное стечение обстоятельств, учитывая, что сегодня среда, – не придется долго ждать. Мы встречаемся, я получаю плату за свою работу и вручаю ему обещанного колдуна. Еще и со славным довеском. На этих словах Агги послал обезоруживающую улыбку Джури, а тот в ответ зло прищурил глаза, лихорадочно придумывая достойный ответ. – Стало быть, уже на днях мы попрощаемся, – отвлек его Сойк. – Стало быть, да, – согласился Агги. – Как будто солнце над миром встало после этих слов, – ехидно вставил Джури. – Да, дорогой Джуни. Оставляю вас с Айрасом наедине, – не остался в долгу Агги. – После этих слов солнце засияло ярче? – Знаешь что! – тут же вскипел Джури, но Сойк на него посмотрел так пронизывающе и странно, что он тут же осекся. – Я не уверен, что хочу это знать. Что именно вы… – начал было моррон, но Сойк его перебил: – Агги. – Что? – Сделай одолжение. Заткнись. Джури был благодарен Сойку за это, тем более что Агги, не прекращая улыбаться, демонстративно передернул плечами, но все же замолчал. Джури в очередной раз почувствовал себя ужасно неловко, хотя сам не понимал, из-за чего. От лошадей пришлось отказаться двумя днями ранее: приличные дороги закончились, их сменили такие нехоженые тропы, что ни одно животное не прошло бы дальше пары миль. Обычный человек тоже вряд ли справился бы, но с помощью чар, растапливая снежные заносы, получалось понемногу продвигаться. Агги говорил, что существует более хорошая объездная дорога, но по ней идти пришлось бы на месяц или полтора дольше. От одной мысли о морозах, снегах и одиноких придорожных клоповниках на протяжении еще целого месяца Джури передернуло. Было принято единогласное решение попробовать идти напролом. Некоторое время путники ели молча, заканчивая свой скудный завтрак, и потому Джури отчетливо услышал, как за тонкой стенкой переговариваются хозяева на кухне. – Не могу понять, странность какая-то, – сказала женщина, гремя то ли кастрюлями, то ли сковородками. – В чем дело? – отозвался ее муж. – Как будто все крысы пропали. Сколько ни боролись, сколько ни травили, все шмыгали вокруг да около, а сейчас ни одной не вижу. У Джури сразу возникло подозрение, куда могли деться крысы, и слово в ответ на его мысли из-под стола донеслось довольное урчание. От неожиданности он подскочил на месте, но сразу же взял себя в руки и лишь подтянул под лавку ноги, надеясь, что острощуп находится достаточно далеко от его незащищенных конечностей. Впрочем, его нервные движения не укрылись от глаз Агги, который весело усмехнулся: – Видишь, Джуни, сколько пользы от Шмеля? А ты его не любишь. – Намного больше пользы, чем от тебя, – парировал раздосадованный Джури. – Я даже не знаю, чем мы будем заниматься, когда Агги нас оставит, – проворчал Сойк. – Наверное, сидеть в тишине. Пререкаться станет не с кем, а говорить – не о чем. К счастью Джури, Агги воздержался от комментариев, но его глаза блеснули так весело, что Джури поспешил уткнуться носом в свою деревянную кружку. Определенно, это было большой удачей, что моррон не собирался следовать с ними до конечного пункта путешествия. Джури был уже близок к тому, чтобы начать считать часы до расставания. ~ После полудня повалил такой густой снег, что Джури не видел ничего на расстоянии вытянутой руки. Радость от того, что в этот день было не так отвратительно холодно, как до этого, исчезла без следа, и Джури был уже согласен мерзнуть снова, лишь бы не идти вперед с улиточной скоростью, ежеминутно вытирая мокрое лицо. – Ну… Нас предупреждали, – кряхтел рядом Агги. Джури успел заметить, что моррон отличался куда большей выносливостью, чем люди, но даже ему этот переход давался нелегко. – Если бы мы слушали всех, кто нам советовал переждать, до сих пор торчали бы в Южном графстве, – отозвался Сойк. Хозяева таверны, ставшей им последним приютом, действительно говорили о том, что к вечеру стоит ожидать сильного снегопада. Джури впервые пожалел, что ничьих рекомендаций ни Сойк, ни моррон слушать не желали. – Все бы ничего, да дальше место неприятное, над самой пропастью у отвесной стены около мили идти нужно, – добавил Агги. Вокруг было поразительно тихо, снег скрадывал все звуки, и даже голос моррона звучал приглушенно, хотя обычно Агги даже шепотом умудрялся говорить так, что было слышно в соседних комнатах. – Есть другая дорога? – лаконично поинтересовался Сойк. – Разумеется, – фыркнул Агги. – Три недели идем обратно и на том перекрестке, где стоял трехсотлетний дуб, сворачиваем налево. Джури смутно помнил тот перекресток, помнил, что Агги предлагал выбрать между дорогой короткой и дорогой чуть более безопасной – насколько могут быть безопасными дороги северного Хателиона. Естественно, тогда они выбрали короткую. – Значит, будем разбираться на месте, – решил Сойк. Из-за густых хлопьев снега Джури уже не мог различить, где земля, а где небо. Снег набивался в рот, ноги утопали по самое колено, а усталость давила на плечи так, что с трудом удавалось сделать каждый новый шаг. Потому он и не заметил, как они добрались до обрыва, над которым, согласно словам Агги, следовало идти целую милю. – Срань драконья! – выдернул его из мутной пелены усталости и несвязных мыслей голос моррона. – Неа, Айрас, как знаешь, конечно, но я не полезу туда. Надо возвращаться. Джури потянул за капюшон плаща, почти закрывавшего его глаза, и прищурился, чтобы через миг открыть в изумлении рот. – Это самоубийство, – даже не подумав, выдавил он. – В кои-то веки Джуни дело говорит, – согласился Агги. – Самоубийство чистой воды, если не умеешь летать, конечно. Сойк стоял рядом и задумчиво разглядывал вставшую перед ними преграду. Впереди было ущелье, но ни пропасти внизу, ни другого его края не было видно из-за снегопада. А справа, вдоль отвесной скалы, вилась узенькая тропинка, почти незаметная и засыпанная снегом. – Говорят, раньше здесь подвесной мост был, маги древности построили, – шмыгнув, Агги вытер покрасневший нос рукавом. – Но это давно было, до войны еще. Потом мост разрушился, а новый строить некому. Волшебники нынче люди занятые, а без магии через такую пропасть мост не перекинешь. – Зато с помощью магии мы сможем перейти и без моста, – задумчиво отозвался Сойк, все так же не поворачивая головы и разглядывая неубедительную тропинку. – На такую левитацию нам не хватит сил. Не на всех троих, – заметил Джури, который тоже обдумывал, как можно было использовать Дар, чтобы перебраться через ущелье. Даже пробовать справиться без магии не стоило – он не видел, насколько глубоко было дно пропасти, разверзшейся перед их ногами, но почему-то не сомневался, что в случае неудачи лететь придется долго. "Левитировать по очереди, – было первой мыслью, пришедшей в голову Джури. – Сначала я – Сойка, потом Сойк – меня, а дальше мы вместе – Агги…" И тут же отказался от этой затеи. Левитация даже мелких предметов требовала существенных сил, а в их случае надо было перенести трех взрослых человек, да еще и неведомо куда – пункта назначения за снежной пеленой не было видно. – Левитировать не получится, – согласился с Джури Сойк. – Мы поступим иначе. Я пойду первым и согревающими чарами растоплю снег под ногами, чтобы никто не поскользнулся и не свалился вниз. – Звучит заманчиво, да только снег валит так, что можно не увидеть, куда ступать, – безрадостно усмехнулся Агги. – Поэтому Джури пойдет последним и будет держать вокруг нас воздушный щит. – Чего? – в первый миг Джури решил, что ослышался. – Воздушный щит удержит того, кто оступится. Будем идти вплотную друг к другу, тогда щит понадобится совсем небольшой. – Сойк, да ты свихнулся! – возмутился Джури. – Я еще ни разу не удерживал щит дольше нескольких минут! – А кто тебе виноват, что ты не занимался? – невозмутимо поглядел на него Сойк. – Это я не занимался? – Джури вскипел от негодования. – Да я пахал как проклятый, пока был твоим учеником! – И при этом не можешь поставить нормальный воздушный щит? – насмешливо поднял брови Сойк. – Плохо, значит, пахал. – Извините, что перебиваю, – весело произнес Агги, когда Джури уже открыл рот, чтобы выдать Сойку достойный ответ. – Но если Джуни слабоват в этих ваших щитах, может, просто сделаем наоборот: Джуни растапливает снег, а Айрас ловит падающих? Сжав зубы, Джури мысленно послал все существующие проклятия на голову моррона, а выражение лица Сойка стало уже откровенно надменным. Со стихийной магией, которую так восхвалял его мастер, Джури не справился окончательно. И если воздушная стихия постепенно покорялась ему, то согревающие чары, относящиеся к огненной, давались с таким скрипом, что едва ли Джури смог бы растопить снега больше, чем в паре метров от себя. – О, все ясно, – хмыкнул Агги, не дождавшись ответа. – В борьбе со снегом Джуни бесполезен. – Я не бесполезен! – отчеканил Джури, недовольно поглядев на Агги. – Бесполезен тут только ты, потому что у тебя вообще Дара нет! – Дара, может, и нет, зато я один знаю, куда идти. – Если вы закончили, предлагаю двигаться, – вмешался в начинающийся спор Сойк. – Что-то нет у меня веры в твоего юного друга, Айрас, – Агги невозмутимо скрестил руки на груди. – Но я не против рискнуть. Давайте, может, просто обвяжемся одной веревкой, и если упадет один, остальные… – Остальные тоже упадут, – подхватил Сойк. – Потому что тропа узкая, ухватится не за что, и всех потащит друг за другом. – Отличные планы на вечер, – картинно взмахнул руками Агги. – Тогда, может, все же вернемся хотя бы в трактир? Подождем ясной погоды. – Стареешь ты, Агги, – ехидно заметил Сойк. – Боишься через обрыв перейти? – Если бы я не боялся всего подряд, мой дорогой Айрас, меня бы давно ели черви. Я вообще, знаешь ли, весьма труслив… – Джури справится, – вдруг перебил его Сойк, и Джури бросил на своего учителя взгляд исподлобья. – Он себя недооценивает. Почему-то Джури был уверен, что в исполнении Сойка эти слова должны были звучать насмешливо и иронично. Но когда он смотрел в его лицо, то не видел даже тени этих чувств. Сойк глядел на него так серьезно и уверенно, что Джури вдруг почувствовал щекотку в области солнечного плетения, и на мгновение ему стало жарко, несмотря на лютую стужу вокруг. – Вперед, – скомандовал Сойк, не дожидаясь ответа. – Раньше начнем – раньше справимся. Он первым решительно зашагал к тропе, насколько можно было решительно идти, утопая в снегу по колено, и Агги, прежде чем последовать за ним, взглянул через плечо на Джури. – Скажешь хоть слово, собственноручно тебя в полет отправлю, – процедил сквозь зубы тот. – Очень жаль, – судя по интонации голоса, Агги, вопреки собственным словам, ни о чем не жалел. – У меня созрела такая хорошая шутка! О том, как слова одного хитрого лиса способны окрылить другого глупого… – Я серьезно, Агги. Отращивай крылья, – Джури с силой сжал кулаки. – Что-то страшно стало. Пожалуй, и правда оставлю шутки при себе, – весело отозвался Агги. Уверенность Сойка в его силах подбодрила Джури, однако усталость от долгого перехода никуда не делась, а соприкосновение со стихией по-прежнему оставалось для него болезненным. Многочасовые тренировки не прошли даром: Джури сразу удалось развернуть невидимый глазу, но ощутимый для него самого, воздушный щит, который окутал их защитным куполом. Вот только уже через пять минут Джури почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Они шли очень быстро, и Джури отстраненно порадовался тому, что он не видит пропасть слева от себя, – иначе наверняка оступился бы от страха. С одной стороны тянулась отвесная стена, Джури касался ее неровной ледяной поверхности пальцами: перчатки пришлось снять, чтобы создать формулу, и Джури не спешил их надевать, потому что если бы щит растаял, он должен был попытаться создать новый. С другой стороны была лишь белесая мгла, и в ту сторону Джури предпочитал вовсе не смотреть. Сойк берег силы: созданного тепла хватало ровно настолько, чтобы растопить узкую дорожку в снегу, не шире полуярда. Впрочем, Джури видел, что местами сама тропинка была уже. "Только не упасть. Только удержать щит. Только не упасть… Только…" – повторял про себя Джури. Пальцы, которыми он прикасался к обледенелой скале, начали терять чувствительность. Джури не знал, что это означало, но полагал, что знак однозначно плохой. – Джури, ты в порядке? "Только не упасть щит… Только не…" – в голове начало звенеть. – Джури! Он вдруг почувствовал, как его схватили на плечи и встряхнули так, что голова опасно запрокинулась: Джури почудилось, что сейчас он сломает шею. – Кажется, твой мальчик собрался сдохнуть, Айрас, – услышал он голос у самого уха, а следом почувствовал, как его ударили наотмашь по щеке, и голова мотнулась вправо. Джури будто вынырнул из ледяного омута, в который его неумолимо, бесконечно долго затягивало. Он часто заморгал, вспоминая, где находится и что происходит вокруг, и следующее, что осознал, – его воздушный щит растаял, он не смог его удержать. – Все отлично, – услышал он спокойный и уверенный голос Сойка. – Джури, вдохни глубже и соберись. Тропа была слишком узкой, Сойк не мог подойти ближе и стоял за спиной Агги, прижавшись к скале. Агги, в свою очередь, крепко сжимал Джури за ворот плаща, словно опасался, что в любой момент тот решит спрыгнуть. – Мне нормально. Вроде, – заплетающимся языком протянул Джури. – Вот и замечательно, – нарочито бодро произнес Сойк. – Больше не колдуй. Половину пути мы уже прошли. – Это хорошие новости, – хмыкнул Агги, медленно, немного настороженно размыкая пальцы и отпуская Джури. – Потому что вторая половина безопасней. Там тропинка шире. Агги не ошибся, и уже через несколько минут Джури заметил, что дорожка расширилась до двух ярдов. Сойк по-прежнему очищал для них лишь узкий проход, и идти стало спокойней, потому что теперь слева высился длинный сугроб, отгораживавший путников от пропасти. К горлу Джури подкатывала тошнота, он ступал очень осторожно, потому что ноги заплетались, а на разноцветных сияющих мух, кружащих перед глазами, старался не обращать внимания. Если раньше он думал, что Сойк выматывал его до изнеможения своими уроками, то теперь понял, какая же, по сути, то была мелочь. "Чтобы восстановиться, потребуется пара дней, – вяло думал Джури, опустив голову и глядя на ноги шагавшего впереди Агги. – О волшбе можно временно забыть…" Как Сойку удавалось так быстро и уверенно идти вперед, он старался вовсе не думать. Восхититься и поразиться тому, каким же огромным был магический потенциал его бывшего мастера, он мог и позже. – Всё, победа. Я вас поздравляю, – объявил Агги и остановился так неожиданно, что Джури, бездумно двигавшийся вперед, едва не налетел на него. Только теперь он понял, что они действительно сделали это. Пропасть осталась позади, и, повернув голову назад, Джури на миг обмер. Он не запомнил, когда снег перестал валить такой густой пеленой: теперь с сумеречного низкого неба срывались лишь мелкие снежинки, кружившие вокруг одиноких путников. Уже смеркалось, но это не помешало Джури увидеть, что у пропасти, которую они переходили парой минут ранее, не было дна. Темный провал – бесконечно глубокий и страшный, и ни единого звука из него, ни шума горной реки, которые часто протекают в ущельях, ни даже завывания ветра. "Хорошо, что я не видел этого раньше", – хотел сказать Джури, но язык плохо слушался, и он не стал делать над собой усилие, предпочитая промолчать. – Да уж, – сухо прокомментировал Сойк, глядя туда же, вниз. Он был очень бледен и, казалось, постарел лет на десять, но Джури почему-то не сомневался, что сам выглядел и того хуже. – У тебя кровь из носа, Джуни, – тут же поспешил убедить его в этом предположении Агги. – До самого подбородка. Джури провел по лицу рукой и увидел, что тыльная сторона ладони действительно перепачкана красным. – Это не страшно, – Сойк сделал шаг к нему и вдруг, сомкнув пальцы на подбородке, заставил Джури поднять голову и посмотреть в глаза. – Выглядишь неважно, но это просто перенапряжение. – Я… – начал было Джури и не придумал, что сказать дальше. Муторная, лишавшая способности даже думать связно, усталость вдруг отошла на второй план, и Джури в эту минуту думал только о том, до чего же теплыми были пальцы Сойка. Терпеть это прикосновение было очень трудно: одновременно хотелось и оттолкнуть руку Сойка, и попросить, чтобы все оставалось так как можно дольше. – Перчатки надень, руки ледяные, – заметил Сойк и отступил на шаг, наконец отпуская его. – Откуда тебе знать?.. – пробормотал Джури, у которого снова поплыло перед глазами. – Догадался. Это называется логикой, Джури, – усмехнулся в ответ тот. – Какая трогательная сцена, – на какое-то мгновение Джури забыл, что они здесь были не одни, и когда услышал голос Агги, чуть было не вздрогнул от неожиданности. – Если бы я был художником, обязательно запечатлел бы для потомков. Но если вы не возражаете, предлагаю поторопиться. Ужин и теплая постель заждались меня. В этом Джури согласился с Агги. Сейчас он не был уверен, что сможет проглотить хоть кусок, но о постели – любой: жесткой, сырой, холодной, пусть даже с клопами – мечтал так, как не мечтал никогда и ни о чем. Ориентируясь лишь одному ему известным способом, Агги махнул рукой в нужном направлении и первым направился туда, где их ждал трактир и отдых. Сойк кивнул Джури, без слов показывая, чтобы шел следом. Наверное, он хотел видеть его и не допускал, чтобы Джури шел последним. Вероятно, тот выглядел действительно очень и очень плохо. "А ожидания ты не оправдал, – подначил Джури внутренний голос. – Он верил, что ты продержишь щит всю дорогу, а тебя хватило лишь на часть". "Да, я ничтожество, – согласился сам с собой Джури. – И мне действительно надо еще долго учиться. Если мы выберемся из этой передряги и нас не заметет к демонам на следующем перевале…" То, что случилось в следующее мгновение, Джури даже осознал не сразу. Секундой назад моррон шел перед ним бодрой походкой и вдруг пропал. Не было ни крика, ни шума – ничего. Ошеломленный Джури, глядя перед собой во все глаза, сделал еще один шаг, когда в его плечо вцепились мертвой хваткой пальцы Сойка. – Стой! Это разлом! В затуманенную от потери сил голову Джури не сразу пришло понимание, а когда он очнулся, Сойк уже бросился вперед. Он сделал два шага, наступая точно в следы пропавшего Агги, и остановился, выставив руку назад: – Стой, где стоишь. Сперва Джури послушался, но в момент опасности у него будто второе дыхание открылось, в голове чуть просветлело, и он осторожно, сперва пробуя ногой землю, только потом ступая, приблизился к Сойку. – Проклятие… – Сойк то ли простонал, то ли прошипел это, и Джури был с ним совершенно согласен. Разлом в горах – расщелина, припорошенная снегом. Агги не заметил, наступил и провалился. Такое часто случалось с путниками в горах, Джури нередко слышал, как люди гибли вот так, и их тела даже не могли потом найти. Осторожно склонившись, он увидел глубоко внизу в расщелине темную неподвижную фигуру, которая едва угадывалась в полутьме на фоне серых камней и белого снега. До дна были не меньше двадцати ярдов, и Джури даже не представлял, как им спасать Агги, как поднять наверх его. Или его мертвое тело, чтобы было тоже вполне вероятно. – Агги, ты слышишь меня? – Сойк не кричал – кричать в горах вообще было нельзя, но Джури не сомневался, что если моррон в сознании, он услышит. Ответа не последовало, Агги даже не шевельнулся. – Мертв. Или без сознания, – зачем-то сказал Джури, как будто Сойк этого не знал. – У этого кошака девять жизней, – пробормотал в ответ Сойк. – Надо его вытащить. – Как? – Джури посмотрел на Сойка такими глазами, словно увидел впервые. – Мы можем дойти до трактира и попросить помощи, но уже стемнеет, и вряд ли кто… – Джури, – резко одернул его Сойк. – Ты волшебник с печатью или безграмотный селянин? Разумеется, никто нам не поможет. Его надо левитировать. А дальше… Дальше разберемся. Сойк отвернулся, вглядываясь в провал, пока Джури смотрел на его профиль округлившимися в недоверии глазами. "Нет, нет, нет! Только не это! Не снова!" – орало в его голове, и, с трудом сдержав стон, Джури прикрыл глаза. От мысли о том, чтобы сейчас снова обратиться к Дару, его внутренности скрутило от спазма. – Я не справлюсь сам, – Сойк говорил подозрительно ровно и спокойно. – Я потерял слишком много сил. Но вдвоем мы сможем. – Я не… – Сможем. Я создаю первые три плетения, ты – последнее, завершающее. – Мне надо собраться, – пролепетал Джури. – Дай мне две минуты… – Сейчас! Сойк сомкнул пальцы, и в полумраке Джури почудилось, что его ладони полыхнули золотым. На раздумья не осталось времени. Джури сдернул с рук перчатки и закрыл глаза. "Давай же. В последний раз, обещаю", – попросил он неведомо кого. Золотая нить сорвалась с кончиков его пальцев, дополняя сложное плетение Сойка, которое тот направил вниз, в сторону обездвиженного тела Агги. Но что было дальше, Джури уже не увидел. На мгновение ему показалось, что он потерял сознание, но как будто и очнулся сразу же. Он стоял на коленях и судорожно кашлял, и белый снег прямо перед его лицом окрасило алым. Когда-то давно Джури слышал, что если колдовать слишком долго и на пределе сил, Дар перегорит и больше не вернется. В этот момент Джури разрывало от желания спросить Сойка, правда ли это, и от нежелания вообще когда-либо колдовать снова. Сил хватало только на то, чтобы оставаться в сознании и сплевывать на землю кровь. – Дышит, – совсем тихо произнес Сойк, но Джури услышал его. Повернув голову, он увидел распростертое на земле тело Агги и боковым зрением заметил мельтешащее рядом черное пятно. Не сразу Джури понял, что это был Шмель, но при этом успел вяло пожалеть о том, что Агги не раздавил своего питомца, когда упал в разлом. Сойк низко склонился над Агги, он что-то делал, но Джури не мог рассмотреть, что именно. Темные волосы скрывали лицо Сойка, и такой же темный плащ разметался по белому снегу. Совершенно неуместно Джури подумал о том, что сейчас Сойк казался очень красивым – сама его поза, напряженные плечи и одинокие снежинки, путающиеся в каскаде черных волос. А в следующее мгновение сознание Джури погрузилось в темноту. ~ Комната выглядела маленькой и убогой, но при этом достаточно чистой. Из обстановки здесь была только узкая кровать у стенки и больше ничего – вещи Джури ворохом лежали на полу у другой стены. Зато было окно – явно недавно вымытое, в комнату через него лился скудный солнечный свет. Когда Джури открыл глаза, он некоторое время лежал на спине и смотрел в потолок, вспоминая вчерашние события и складывая их в единую картину. До трактира они добрались и Агги вытащили с собой, хотя все это Джури помнил так смутно, словно дело происходило во сне. Сойк не дал ему провалиться в беспамятство, отхлестал по щекам и велел собраться, потому что дотащить до крова двоих он не сможет. Джури припоминал, что Сойку хватило сил еще на какое-то слабенькое заклятие: с его помощью он срезал пышную ветку-лапу у одной из огромных сосен, и именно на эту ветку они уложили Агги, чтобы волочь его до трактира. Сложно было определить, насколько долгим был путь, но Джури чудилось, что они шли бесконечно, прежде чем впереди ему померещились тусклые огни людского очага. И так же бесконечно долго они ждали, пока дверь, скрипнув, отворилась, и на пороге появился темный силуэт хозяина. Сойк определенно не был человеком – в этом Джури убедился, увидел собственными глазами. Ни один представитель рода людского не смог бы выдержать столько, сколько выдержал накануне его мастер. Джури не помнил, как разделся, как оказался в постели, зато припоминал, что кто-то поддерживал его за затылок, вливая в рот теплое питье. Джури не знал, что это было, но явно не обычный травяной отвар, потому что, несмотря на все произошедшее, сейчас он чувствовал себя отдохнувшим и относительно бодрым. И Джури ничуть не обманывался насчет того, что если бы он просто проспал ночь, силы так быстро к нему не вернулись бы. Вздохнув, он откинул теплый плащ, которым был укрыт, и медленно поднялся на ноги. За окном открывался привычный горный пейзаж, прямо внизу тянулась утоптанная дорога – комната Джури располагалась на втором этаже. Небо было ясным, но по-зимнему белесым, и Джури, прищурившись, определил, что, судя по положению солнца, день уже клонился к вечеру. Вздохнув, он начал одеваться, лишь теперь осознавая, что все еще чувствует слабость. Очень хотелось есть, но в первую очередь Джури должен был найти Сойка и выяснить, что там с Агги. Однако искать никого не пришлось: едва переступив порог, Джури услышал голоса и замер, прислушиваясь. – Я тебе еще раз говорю. Вам не следует туда идти, там небезопасно, – чеканил знакомый голос, и у Джури почему-то все сжалось внутри. – Ты предлагаешь нам сейчас повернуть? Не смеши меня, Леда, мы проделали такой путь! Не задумываясь, Джури шагнул ближе к двери в соседнюю комнату, чтобы лучше слышать. – Там что-то нечисто, как ты не понимаешь? – Леда явно кипятился, и это было так не похоже на него, всегда спокойного и уравновешенного. – Мы не станем возвращаться, это попросту глупо, – Сойк явно испытывал раздражение. – Ты можешь погибнуть! – Очень смешно. Мертвый пугает меня смертью. – Есть вещи похуже смерти, и тебе это известно! Джури сглотнул и переступил с ноги на ногу, и из-за двери тут же послышалось: – Ради Высших Сил, мальчик! Заходи уже! Подслушивать некрасиво, где твои манеры? Джури мгновенно вспыхнул, но после секундного колебания дверь все же толкнул, переступая порог. Комната Сойка была побольше: кроме кровати здесь были еще небольшой стол и пара разномастных стульев, на одном из которых Сойк и сидел. Он выглядел осунувшимся, его кожа посерела, и он словно похудел килограмм на пять, но это не мешало ему грозно и сердито мерить взглядом своего бывшего ученика. Который не сомневался, что разозлило Сойка вовсе не его, Джури, появление. – Я не подслушивал, – пробубнил Джури хмуро. – Я вообще только проснулся. – Мы в курсе, – отрезал Сойк, отворачиваясь. – Здесь пол скрипит так, что слышно любое движение в любой из комнат. Джури не нашелся, что ответить на это, и потому просто перевел взгляд на Леду, который стоял возле окна, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. В своем привычном легком белоснежном наряде он смотрелся неуместно в невзрачной холодной комнате. – Привет, Джури, – почти доброжелательно произнес Леда, хотя Джури не сомневался, что в настроении тот был не лучшем, чем Сойк. – Как самочувствие? – Бывало лучше, – честно ответил Джури. – А что с Агги? – Перелом позвоночника и травмы некоторых внутренних органов, – сухо ответил Сойк. – Он еще не приходил в сознание, но жить будет. Как и ходить. Ему повезло, что свалиться в разлом он решил в присутствии целителя, иначе до конца своей жизни пролежал бы парализованной колодой. – До конца своей очень недолгой жизни, – неэмоционально дополнил Леда. – Вряд ли один из последних морронов прожил бы хотя бы месяц, потеряв возможность быстро бегать. Джури мысленно согласился с Ледой: такое увечье стало бы смертельным для Агги, ведь в мире не существовало никого, кто захотел бы о нем заботиться, а вот уничтожить беспомощного моррона нашлось бы немало желающих. – Придется ему внести изменения в планы, – равнодушно продолжил Сойк. – Теперь Агги надо недели три, не меньше, находиться под присмотром целителя. Так что он остается с нами. – Только не это… – от души протянул Джури, и Леда поглядел на него понимающе и с плохо скрываемым весельем. – Компания Агги утомительна, но порой с ним бывает интересно, – попытался он утешить Джури. Джури хотел ответить, что в последнее время и без Агги нескучно, когда неожиданно в его голове всколыхнулось воспоминание. "Неприятность. Она не касается вас непосредственно и она не слишком задержит вас, но причинит немало хлопот". Именно так сказала гадалка несколькими днями ранее. Джури непроизвольно сглотнул, когда понял, что предсказание сбывалось, но произнести вслух ничего не успел. – Тебе надо поесть, – резко сменил тему Сойк, поднимаясь на ноги и глядя на Джури. – Я схожу вниз и распоряжусь насчет обеда, а ты, ради всех богов, приведи себя в порядок. – Что не так-то? – пробормотал Джури и неосознанно провел рукой по лицу. – Все не так. Умойся хотя бы. И причешись. Джури хотел язвительно ответить Сойку, что тот сам не всегда следит за своей внешностью, но он так стремительно вышел из комнаты и так сильно хлопнул дверью, что удивленный Джури только и успел, что взглядом его проводить. Они остались вдвоем с Ледой, и Джури почему-то вдруг почувствовал страшную неловкость. Может, просто потому, что не видел призрака очень долго, а может, по какой-то иной причине. Он осторожно посмотрел на Леду, но тут же отвел глаза, когда наткнулся на его внимательный изучающий взгляд. Джури догадывался, что Сойк поссорился со своим другом и ушел именно потому, что не хотел продолжать разговор. Вот только Джури тоже смутно представлял, о чем говорить с Ледой. Не спросишь же его, как он поживает. – Джури, Сойк меня не слушает, и я знаю, что ты не сможешь на него повлиять, однако все равно скажу это, – спас его от душевных метаний Леда, заговорив первым. – Послушай внимательно и постарайся впредь быть настороже. – Что случилось? – растерялся от такого напора Джури. – Вы задумали очень плохое дело. То место, куда вы идете, не просто опасное. Туда не следует соваться ни живым, ни мертвым. – Это почему еще? – оторопел от такого заявления Джури, позабыв и о недавней неловкости, и о еде. – Если бы я знал, – Леда досадливо поморщился и взлохматил свои волосы пятерней. – Паманусских Пещер больше нет, деревня словно вымерла. "На севере это частое явление", – хотел сказать Джури, но промолчал. Слишком уж серьезным выглядел Леда, и вряд ли бы его обеспокоило то, что деревушку на краю мира покинули жители. – Теперь замок правителя торчит там одиноко как перст, и ни одной живой души вокруг. Именно поэтому вам и назначили встречу в трактире. Это ближайшее место, где есть люди, вот только отсюда до замка почти десять миль пути. – Но что именно происходит в замке? – несмело спросил Джури. – В том-то и дело. Я не знаю. – Как не знаешь? Я думал, после смерти человеку открывается всё. – В том-то и дело! – громче и с нажимом произнес Леда. – Всё, да не совсем всё! Я знаю о прошлом, знаю о настоящем. О будущем знать не могу, потому что в мире нет ничего предрешенного, еще я не могу читать мысли живых людей. Но зато могу проникать в любой дом в любой точке мира. Почти любой. На последних словах он шумно выдохнул, а Джури прищурился, когда понял, что догадался, о чем говорил его собеседник. – Ты не смог проникнуть в замок, – предположил он. – Именно, Джури. Именно. – И это плохо? Леда тяжело вздохнул, на мгновение отвел глаза, но потом снова посмотрел на Джури. – Это не обязательно плохо. Ты не учил темную магию, потому не знаешь. У колдунов есть немало заклятий для того, чтобы окружить любую территорию барьером, сделав ее недоступной ни для человека, ни для зверя, ни для духа. – Замок правителя окружает такой барьер? – А том-то и дело, что нет! Это… Это другое. Я не могу объяснить. Повисло молчание, показавшееся Джури очень тяжелым, и Леда, почти со стоном оторвался от стены и тут же опустился на один из стульев, словно ему было трудно стоять. – Чего же нам опасаться, если ты не можешь объяснить, что там такого… страшного? – больше размышляя вслух, чем спрашивая, произнес Джури. – Там что-то очень, очень поганое, Джури, – Леда оперся локтями на собственные колени и спрятал в ладонях лицо. – Я не могу попасть в замок, потому что там… Занято. Там находится некий… Древний ужас. Я не знаю, как объяснить это, Джури. Я просто чувствую. Такой, как я, слишком слаб, чтобы находиться рядом с таким, как он. Джури смотрел сверху вниз на Леду и чувствовал, как по его позвоночнику ползет тонкой змейкой холодок. Леда казался таким несчастным и напуганным, что его страх передавался и Джури. Он ни на секунду не усомнился в том, что призрак был честен и пугал не прихоти ради. – А что Сойк? – негромко спросил он. – Сойку плевать, – глухо отозвался Леда, не поднимая головы. – Он уже проделал огромный путь и теперь дойдет до конца. Но он дорожит тобой, Джури, и я надеюсь, что хотя бы беспокойство о тебе заставит его быть осторожным. "Вот оно", – подумал Джури, когда его пустой желудок вдруг сделал кульбит. При этом Джури сам не понял, к чему относилась эта мысль, но вдруг осознал, что находиться рядом с Ледой ему почему-то было неловко именно из-за Сойка. – Не думаю, что он сильно беспокоится обо мне, – преувеличенно уверено заметил Джури. – Я уже даже не его ученик. – О, нет, Джури, ты не прав. Он очень волнуется, – Леда поднял голову и посмотрел Джури в глаза. – И то, что ты не его ученик, абсолютно ничего не меняет. – Ну… Тебе видней, – неуверенно промямлил Джури, опуская взгляд. "Надо как-то попрощаться и идти… Куда я там собирался?" – метались в голове Джури мысли. – Ты не замечаешь, Джури. Хотя посторонним наблюдателям все становится понятно после одного взгляда на вас, – Леда говорил удивительно спокойно. – Тому же Агги, например. – Да что Агги? Агги издевается просто! – тут же вспылил Джури. – Ему нравится меня подкалывать, вот и все! – Да, Агги и раньше не отличался тактичностью, – Леда улыбнулся одними уголками губ, пока глаза его оставались серьезными. – И он действительно издевается, но не на пустом месте. – Леда, ну что ты такое говоришь? – взмолившись, перебил его Джури. – Сойк просто был моим учителем! Да, я надеюсь потом продолжить обучение у него, пусть печать у меня уже есть, и да, я очень уважаю его, я с детства восхищался героями войны, тобой и им. Ну и да, пускай после того, как он привел себя в порядок, он действительно стал казаться интересным, но… Ты что, смеешься?! – Ну что ты, я вовсе не смеюсь, – Леда говорил ровно и сдержано, но при этом улыбался уже искренне и неприкрыто. – Послушай, нет ничего такого! Это просто… Это… – Это? – вопросительно поднял брови Леда. – Это… Ну хорошо, это симпатия, но ничего более. Просто симпатия ученика к учителю. Как к мастеру Эйману. – У мастера Эймана ты не висел на шее и не просил посидеть у твоей постели, – хитро прищурился Леда. Джури несколько раз моргнул, потом открыл и закрыл рот, и лишь после этого осознал, о чем говорил Леда. На миг прикрыв глаза, он отступил на шаг назад, и его спина уперлась в стену. – Ты знаешь, что я делал тогда. Тогда, когда напился, – не спросил, а просто констатировал Джури. – Знаю, – кивнул Леда, и в его глазах Джури виделось какое-то доброе сочувствие. Это немного подбадривало. – Что еще я делал, кроме того, что вис на шее? – спросил он, заранее зная, что ответ слышать не хочет. – Да больше и ничего, на самом-то деле. Не переживай, – Леда снисходительно покачал головой. – Нет уж, расскажи, пожалуйста, – упрямо потребовал Джури. – Нечего рассказывать, серьезно. Ты набрался и начал городить что-то о том, что Сойк равнодушный и всегда сердитый, а тебе хочется, чтобы он был веселым и счастливым… – О боги… – застонал Джури, закрывая лицо руками. – После этого Сойк потащил тебя в комнату, пока ты не свалился, но ноги тебя не слушались, и по лестнице ему пришлось нести тебя на руках. Теперь Джури не хватило даже на пару несвязных реплик: в немом ужасе он уставился на Леду. – Сойк уложил тебя в постель, а ты хватал его за руки и просил остаться. Сойк не мог уйти, пока ты не уснул. Леда замолчал, испытующе глядя на Джури, а Джури понял, что даже покраснеть от стыда не может – хотелось просто вздернуться. – Это конец… – Нет, это еще не конец. После того, как ты уснул, Сойк еще долго сидел на твоей постели и смотрел на тебя. – Что… Зачем? – Джури физически почувствовал, как широко распахиваются его глаза. – Очевидно, ему этого хотелось, – невозмутимо пожал плечами Леда. Вытерпеть все это было уже выше сил Джури. Он резко сделал два шага в одну сторону, потом два в обратную. – Очевидно, он был в ужасе от меня и просто не мог встать, – пробормотал Джури. – Какой кошмар. Неудивительно, что наутро Сойк был так зол. – Он был зол не на тебя, Джури, – тихо заметил Леда. – Он был зол на себя. – Почему на себя? – тут же остановился Джури, прекратив метаться. – Потому что ему понравилось то, что случилось, – просто объяснил Леда. – Ему понравилась твоя близость и то, что ты говорил. Поверь, он не слышал ничего подобного уже очень давно. – Да какого такого подобного? – в отчаянии взмахнул руками Джури. – Такого бреда? Я же был вусмерть пьяным! – А значит, говорил правду, – сделал вывод Леда. У Джури голова шла кругом от услышанного, он прижал пальцы к вискам, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Он почти верил в то, что все это ему лишь снится и он вот-вот проснется. Джури чувствовал, что Леда не врал, – да и зачем ему? И Джури давно не чувствовал такого острого стыда, как сейчас за ту пьяную ночь. Обдумать то, что Леда говорил о Сойке, о том, что ему якобы что-то во всем этом кошмаре даже понравилось, Джури решил позже, чтобы просто не свихнуться. – Почему ты не хочешь позволить себе эти чувства? – вернул его в реальность тихий голос Леды. – Они же прекрасны. Джури уже открыл рот, чтобы задать очередной глупый вопрос – какие еще чувства и что хочет от него услышать Леда, но подумал, что и так выглядит не лучшим образом в его глазах. – Нет никаких чувств, Леда. Ты ошибаешься, ты ведь сам сказал, что не можешь читать мысли. – Не могу. Но я очень хорошо знаю Сойка. Чувства есть, Джури, со временем ты сам это поймешь, и лучше раньше, чем позже. Сойк тоже все замечает, не сомневайся. И ему не хочется чувствовать ничего ответного, он считает, что вы не можете быть вместе. Но кто знает, как оно сложится? "О чем он говорит вообще?" – мысленно воззвал к здравому смыслу Джури. Слышать слова Леды было дико, но в то же время он осознавал, как все внутри него ходит ходуном, будто сама его душа трепетала от того, что он сейчас слышал. – Тебя это должно злить, – бесцветно произнес Джури, когда понял, что спорить не имеет смысла. – Или хотя бы расстраивать. – Почему? – Леда удивился так искренне, что Джури смутился. – Ну… Ты что, совсем не ревнуешь? Умом Джури понимал, что задавал совершенно нормальный в такой ситуации вопрос, но при этом все равно отчего-то почувствовал себя очень глупо. – Я же умер, Джури, – Леда говорил так терпеливо, словно объяснял ребенку, почему один плюс один – это два, а не три. – Это что-то меняет? – неуверенно спросил Джури. – Это все меняет, – кивнул Леда. – И ты не поймешь меня, пока находишься по эту сторону. Жизнь – это подарок, и мне больно видеть, что Сойк делает со своей. Но после того, как появился ты, многое изменилось. Джури не знал, что на это ответить, и ему не хватало сил даже просто смотреть на Леду. Опустив глаза, он разглядывал дощатый пол под ногами. – Мне уже пора, Джури, я и так задержался, – сказал Леда, вставая со стула. – Запомни все, что сказал тебе сегодня. Пожалуйста. – Я запомню, – пробормотал Джури, хотя не был уверен, о какой именно части их беседы сейчас говорит Леда. Но тот, словно догадавшись о его сомнениях, объяснил: – Будь осторожен и присмотри за Сойком. Правителю потребовался колдун не просто так, вас ждет что-то очень нехорошее. А насчет всего остального… Джури набрался сил украдкой взглянуть на Леду, и тот улыбнулся ему. – Я буду счастлив однажды почувствовать, что Сойк больше не нуждается во мне и отпускает, – тихо продолжил он. – Я буду счастлив уйти, потому что оставаться здесь – это мучение и для меня, и для него. Рано или поздно мы все встретимся по другую сторону, и поверь, Джури, нам будет совершенно неважно, кого мы любили при жизни. Потому что это будет уже совсем другая история. Джури не представлял, что можно ответить на это. Медленно повернув голову, он посмотрел в окно на заснеженные пики гор, на тусклое солнце, которое вот-вот должно было скрыться за ними. А когда Джури набрался смелости взглянуть на Леду, того уже не было рядом.