Через все времена

Завтрак подали в их общую гостиную. На протяжении всей трапезы Сойк задумчиво молчал, а Джури украдкой поглядывал на него, но завязать беседу тоже не пытался. Наваждение от ночного сна медленно отпускало. Джури уже мог смотреть на Сойка и думать о нем без внутренней дрожи. Оставалось надеяться на то, что кошмар больше не повторится. – Как именно мы будем осматривать леди Орлену? – спросил Джури, когда с едой было покончено, и Сойк откинулся на спинку стула, вертя в руках чашку с чаем. Чай Джури не видел уже очень долго, последний раз он пил его в доме мастера Эймана. Напиток считался дорогим, сушеные листья для него привозили из дальних стран, и далеко не каждый мог позволить себе столь изысканное удовольствие. Чашка в руках Джури была не простой, а из тончайшего полупрозрачного стекла. Такой роскошной посуды Джури не видел никогда прежде. – Диагностирующими формулами, – ответил Сойк. – Несколько из них ты знаешь, какие-то будут для тебя новыми, так что смотри внимательно и запоминай. Но, если честно, я почти уверен, что это пустая трата времени. – Ты все же считаешь, дело не в самой девушке? – Я в этом почти уверен. И чем больше думаю, тем меньше сомневаюсь. Смерти окружающих, насланные сны – все это очень похоже на влияние высшего демона. Ты же видел леди Орлену вчера. Что думаешь о ней? – Ну... – Джури на миг смутился, сам не понимая почему, но ответил как есть: – Она прекрасна. Я не встречал никого красивей. – Вот именно, – кивнул Сойк. – Леди чудесно выглядит, она кажется цветущей и здоровой, как обычная юная девушка. А что бывает с людьми, на которых лежат проклятия? Джури нахмурился. Проклятия считались неотъемлемой частью запрещенной темной магии, он не знал о них практически ничего. – Наверное, с ними не все так хорошо? – неуверенно предположил он. – Для начала человек, на которого наложено проклятие, часто болеет. Как минимум какими-то несерьезными хворями, вроде насморка, но постоянно. Через несколько лет после того, как проклятие наложено, такой человек представляет собой жалкое зрелище. Плохая кожа, редеющие волосы, слабое зрение, боли в спине и мигрени. – Может, это какое-то иное, особенное проклятие? – предположил Джури. – Нет, – безапелляционно отрезал Сойк. – У проклятий есть общие признаки. Если признаков нет, это не проклятие, а что-то другое. Возможно, я ошибаюсь и это не высший демон, но и не проклятие все же. Тогда надо думать, чем еще это может оказаться. Джури почесал затылок и отставил на стол чашку с остывающим чаем, к которому начал терять интерес. – Как мы уже говорили, – неуверенно начал он, – демон должен быть привязан к чему-то. – Совершенно верно, – кивнул Сойк. – Провести изгнание было бы куда легче, знай мы, к чему именно. – А важно знать, кто его призвал? – Не особо, – Сойк поморщился. – Эта информация могла бы быть полезной, если бы мы могли скрутить колдуна и выяснить все подробности призыва. – Может, имеет смысл поискать? – нахмурился Джури. – У властей длинные руки, может, это реально? – Полагаю, я уже нашел, – серьезно ответил Сойк. – Как? – не поверил своим ушам Джури. – Ты знаешь, кто проклял... Ну, то есть кто во всем этом виноват? – Ты был невнимателен за ужином, Джури, – Сойк устало прикрыл глаза. – Что вчера рассказывали леди Орлена и Мартин Гарэль за ужином? – Да много чего, – насупился Джури. Быть обвиненным в невнимательности ему хотелось меньше всего. – Няня леди Орлены, Джури. Няня, она же кормилица. Ее сожгли за колдовство. – Но леди Орлена говорит, что это просто из-за пары запрещенных книг, что та хранила... – А зачем ей хранить темномагические книги, если она не колдунья? – перебил его Сойк. – Леди была совсем ребенком, она помнила доброту няни и жалела ее. Но ведь колдун – это не обязательно зло во плоти. Колдуны тоже люди, они могут сострадать, любить и совершать благородные поступки. Я знал немало таких. – Однако сейчас ты считаешь, что в бедах леди Орлены виновата ее няня? – Я предполагаю, – развел руками Сойк. – Просто мало кто из адептов темной магии мог оказаться близок к правящей семье в военные и послевоенные годы. Колдунов боялись, их считали врагами. Больше всего правитель опасался шпионов или засланных убийц. И то, что няней его единственной дочери оказалась колдунья, уже удивительно. Поверь мне, я ведь хорошо помню те времена. – Ты считаешь, что больше никто из колдунов не имел доступа к маленькой леди, – догадался Джури. – Вот именно. Джури озадаченно потер собственный подбородок и перевел взгляд за окно, где в воздухе кружился снег. – Как же это возможно? – медленно протянул он. – Как они не заметили, что та женщина была колдуньей? – А что, на людях написано, что у них есть Дар? – усмехнулся Сойк. – Нет, ну просто... Наверное, кого попало не брали в дом правителя... Кроме того, няня ведь наверняка была простолюдинкой. Откуда же у нее Дар? Джури даже не обращался к Сойку, когда говорил это, а тот неожиданно рассмеялся, но негромко и не обидно. – Джури, Джури, – только и вздохнул он. – Что? – Неужели ты до сих пор в это веришь? – Да во что же? – В то, что дети с Даром рождаются только у знатных. – А разве нет? – Ты же вроде сам из простой семьи, – напомнил ему Сойк. – Из простой, – кивнул Джури. – Но у моего отца древняя родословная. Просто из-за того, что он женился на моей незнатной матери, его отлучили от наследства. Ну и меня заодно, естественно. – И ты всю жизнь считал, что Дар у тебя может быть исключительно и только от отца, который был знатным от рождения, – не столько спросил, сколько просто констатировал Сойк. – Само собой. Как же иначе? – Какой же ты все-таки еще ребенок, – Сойк слабо улыбнулся и опустил голову, будто не хотел, чтобы Джури увидел выражение его лица. – Никакой я не ребенок! – ожидаемо, Джури тут же возмутился. – Как над пропастью идти да щит держать, так ничего, волшебник с печатью и все дела! А как сидеть тут и смеяться надо мной... – Я не смеюсь, – перебил его Сойк. – Ты вроде неглупый, Джури, но почему-то не всегда хочешь думать. Рассуди сам: ну с чего вдруг Дар должен проявляться только у богатых? Джури так и замер с приоткрытым ртом, отстраненно порадовавшись тому, что его недоумение Сойк может списать на поставленный вопрос, а вовсе не на то, что Джури крайне редко слышал из уст мастера похвалу и теперь спрашивал себя, действительно ли его назвали неглупым. – Подумай, прежде чем отвечать, – добавил Сойк. Джури вздохнул. Он никогда особо не задумывался над тем, почему, и правда, все без исключения волшебники были благородными. Это считалось само собой разумеющимся, вопрос казался философским, как, например, другой – почему один человек испокон веков беден, а другой имеет столько золота, что хватит на три поколения вперед? – Если что-то есть только у богатых, значит, оно кому-то надо, – брякнул первое, что пришло на ум, Джури. – Верно. Магия – это огромная сила, ее хотят держать под контролем власть имущие. Вот и всё. – Всё? – Да, всё. Именно поэтому простому люду вбили в голову, что если ты из грязи вышел, значит, колдовать не сможешь никогда. А чтобы никто не разрушил миф, обучение сделали доступным только для очень богатых юных волшебников. Сделали его прерогативой исключительно для своих. Если ты беден, твой Дар перегорит, а если даже ты найдешь способ обучиться без мастера, все равно не получишь печати и ворожить законно не сможешь. В итоге вся магия остается в руках одних и тех же древних семей. Как было десять поколений до этого, так будет еще десять после. Джури пораженно слушал Сойка. Он даже позабыл о том, что совсем недавно стеснялся глаза на него поднять. – Но как можно такое скрыть? – полушепотом спросил он. – Как можно скрыть от бедных волшебников, что... Что они волшебники? – Да никто не скрывает. Просто мало кто задумывается. У бедняков свои заботы, большинство нищих детей с Даром даже не успевает понять, что происходит, а их Дар уже перегорает. Возразить на это было нечего. Джури помнил, как Дар проснулся у него. Тогда он жил в приюте и просто не слишком хорошо себя чувствовал. Если бы не старшие мальчишки, зажавшие Джури в углу и спровоцировавшие его, никто никогда и не узнал бы, что он мог стать волшебником. – Именно поэтому я и стал учителем, – тихо добавил Сойк, не дождавшись от Джури никакой реакции. – Я был молодым идиотом с высокими идеалами. Думал о том, что когда закончится война, начну бесплатно обучать волшебников из простых семей. Верил, что так смогу сломать эту систему. Ну или хотя бы положить начало переменам. Сойк усмехнулся так криво, словно ему было больно. Он явно верил в то, что та его задумка была глупа и абсурдна. Джури не мог с этим согласиться. – Это замечательная идея, – от души ответил он, но Сойк только коротко негромко рассмеялся: – Да-да, в твоем возрасте мне тоже так казалось. Джури вспыхнул, решительно расправил плечи и приготовился еще раз напомнить, что Сойк непоследователен, то едва ли не в лоб называя его несмышленым ребенком, то давая печать, словно зрелому магу. Но бывший мастер только отмахнулся, заметив недовольное выражение его лица. – Мы отвлеклись на лирические темы, Джури, а у нас нет на это времени. Главное – это леди Орлена и ее няня, которую, как я полагаю, сожгли не зря. – Простолюдинка с Даром, – кивнул Джури, проглотив все грозные слова в адрес Сойка. Он решил, что обязательно выскажет ему все, что думает, чуть позже. При первом же благоприятном случае. – Среди простолюдинов встречаются волшебники. Это большая редкость, и если они попадаются на волшбе без печати, сразу отправляются на костер. Однако их намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Порой знание передается из поколения в поколение, детей обучают магии втайне. Вполне возможно, что у няни леди Орлены все так и было. – Вопрос в том, специально ли колдунья пробралась в дом правителя или это просто стечение обстоятельств, – задумчиво продолжил Джури. – Это-то как раз уже и неважно, – возразил Сойк. – Быть может, изначально у этой колдуньи не было дурных намерений. То, что человек знаком с темной магией, еще не означает, что он разделяет идеи захватчиков. Вполне может быть, что няня леди Орлены призвала темную тварь, когда поняла, что ее казнят, – захотела так отомстить правителю. Или, быть может, казнили кого-то из ее близких, Дар ведь передается по родству, ее дочь или сестра могли быть колдуньями, пострадавшими от властей. – И в любом случае мы уже не спросим, что именно она сотворила с леди Орленой, – подхватил Джури. – Да, ты абсолютно прав. Джури мог бы обсуждать эту тему долго, ему было очень интересно узнавать новое о темной волшбе. Слушать Сойка можно было до бесконечности, но тот решительно отодвинул стул и поднялся на ноги. – Думаю, все приличия соблюдены, леди должна была уже проснуться. Спросим, готова ли она к приему гостей. Джури кивнул и поспешил за Сойком, который направился к выходу из гостиной. ~ В белом атласном платье, вышитом жемчугом, и с локонами, собранными в тяжелый узел на затылке, леди Орлена казалась Джури еще более хрупкой и бледной, чем накануне. Она сидела в кресле в своей гостиной и, хотя совсем не двигалась, заметно нервничала. Джури видел, как подрагивают ресницы девушки, как настороженно бегают глаза. – Что вы будете делать? – спросила она негромко. – Просто создадим несколько магических формул, – пояснил Сойк. – Это совершенно безопасно, вы ничего не почувствуете и даже не увидите. – А что должна делать я? – Ничего, – Сойк ободряюще улыбнулся. – Не переживайте. Леди Орлена тяжело вздохнула. – Не могу, – призналась она. – Я так давно жду, что хоть кто-нибудь объяснит, что со мной не так. А теперь, когда я на пороге истины, не уверена, что хочу знать. Вдруг это неизлечимо? – Мы еще далеки от истины, леди, – покачал головой Сойк. – А насчет неизлечимости не переживайте. То, что натворил один человек, другой всегда исправит. Сойк врал, Джури знал это. Существовало немало необратимых формул даже в светлой магии, сколько же их было в темной, оставалось только гадать. Но леди Орлена не ведала этого, потому слабо улыбнулась. В ее глазах читалась надежда. – Джури, сосредоточься, – одернул его Сойк, и Джури тут же отвел взгляд от девушки, которой до этого откровенно любовался. Первые две формулы были простыми, их умели создавать не только целители, но и все маги с печатью – они диагностировали простые болезни и болезни затяжные и врожденные. По тому, как золотистые нити заискрились и растаяли в воздухе, Джури понял, что леди была на редкость здоровым человеком, у нее даже не было больных зубов. Немного слабое зрение и нехватка витаминов, что объяснялось временем года. В остальном с леди Орленой все было в полном порядке. – Что там? – с тревогой спросила она. Видеть магию она не могла, зато заметила, как Сойк двигает руками. – На первый взгляд вы невероятно здоровый человек, – ответил ей Сойк. – Да, это так, я почти никогда не болею, – улыбка леди Орлены казалась несчастной. – Наверно, потому что не выхожу никуда и ни с кем не встречаюсь. – Ваша семья всегда славилась отменным здоровьем, – ловко ушел от неприятной темы Сойк. – Теперь позвольте мне проверить еще кое-что. Леди кивнула и замерла, словно лишним движением могла помешать Сойку ворожить. Следующие несколько формул Джури тоже видел прежде. Пара из них проверяла человека на проклятия, наложенные и передающиеся из поколения в поколение. Другая формула искала признаки одержимости демонами и духами. Наверняка, Сойк ее считал лишней, но решил применить все, что умел. За ними последовали незнакомые формулы. Они были необычны и красивы. Сойк так легко плел тонкое кружево волшебства, что Джури оставалось лишь, затаив дыхание, наблюдать. Это не было похоже на чудо – это и было чудом во плоти. Джури не следил за тем, сколько времени прошло, – должно быть, не слишком много, ведь создание формул требовало секунд. Каждое из золотых плетений осыпалось искорками, и, даже глядя со стороны, Джури понимал, что найти ответа не удалось. В лице Сойка ничего не изменилось, когда вместо золотистого плетения с его пальцев потянулись тоненькие струйки черного дыма. Леди Орлена невозмутимо сидела в своем кресле, несильно сжав тонкие пальцы в кулачки. Джури же внутренне напрягся, но постарался не показывать своего волнения. Что происходило теперь, он не понимал, так как прежде фактически не соприкасался с темной магией. Дымок закручивался вокруг леди Орлены, частично таял в воздухе, частично уходил вверх. Джури заметил, что между бровей Сойка залегла горизонтальная морщинка, и догадался, что на этот раз все было не так безоблачно – выяснить что-то Сойку все же удалось. Но пока Джури благоразумно помалкивал и ничего не спрашивал. – Что ж, на этом, полагаю, можно остановиться, – произнес Сойк, когда последняя темномагическая формула исчезла. – Что вы увидели? – взволновано спросила леди Орлена. В ее бездонных глазах плескалось беспокойство. – Вы абсолютно здоровы, проблема не в вас, – ответил ей Сойк. – Но я почувствовал присутствие чего-то чужеродного и темного. Смею предположить, что нечто или некто рядом с вами насылает беды. – Но кто же? – неосознанно леди Орлена прижала руку к груди, и Джури, проследивший это движение, поспешно отвел глаза. – Слуги все время меняются, мы постоянно переезжаем, а еще господин Гарэль велел не хранить никаких вещей, даже от фамильных украшений пришлось отказаться. – Вот с этим мы и будем разбираться в ближайшее время, – спокойно ответил ей Сойк. – Не переживайте, я уверен, что решение найдется. Слушая его, Джури вдруг подумал, что верит Сойку, и пускай знает, что задача оказалась не из легких, а его учитель пока сам не ведает, с какой стороны к ней подступиться, выход он все равно найдет. "Не идеализируй его", – напомнил себе Джури, но рассердиться на себя не смог. Ругать себя за это неправильное, почти детское восхищение он уже просто устал. ~ – Ты сказал ей правду? – спросил Джури, когда они вдвоем с Сойком вышли из покоев девушки. – Абсолютную. Светлые формулы не дали ничего – леди Орлена здорова, сильна и никем не проклята. А вот темные показали, будто что-то с ней и правда не так. – Как не так? – озадаченно посмотрел на Сойка Джури. – Сам не понял, – честно ответил Сойк, потирая переносицу. – Я такого еще не видел, если говорить начистоту. Но с леди Орленой что-то определенно не в порядке. Такое впечатление, будто рядом присутствует или демон, или какой-то высший дух, который и является причиной всех ее страданий. Видел, как подрагивала темная формула? Это реакция на темную сущность где-то поблизости. Джури не знал, как может подрагивать дым, и ничего такого не заметил, но говорить об этом вслух не стал. – Что будем делать дальше? – вместо этого спросил он. – Проведем выявляющий ритуал, – уверенно отозвался Сойк, словно к этому решению пришел заранее или просто давно держал его про запас. – Надо понять, с кем мы имеем дело. Склонен думать, что в замке все же демон, но это надо проверить. – А как он проводится, ритуал этот? – мгновенно заинтересовался Джури. – Это темная магия. Она так и называется – ритуальная. Ты с ней, конечно, не сталкивался, – Сойк вздохнул. – К ритуалу надо подготовиться, мы проведем его завтра ночью. – Почему не днем? – Большинство темномагических ритуалов проводят по ночам. Именно за это, кстати, темная магия и получила свое название – из-за того, что наиболее эффективно она действует в темное время суток. – О, вот оно как, – протянул Джури. – А почему тогда не сделать все сегодня же? – Потому что нужно время для приготовлений. А до вечера у меня еще одна задача – решить проблему с нашими снами. – Как мне помочь тебе? – тут же вызвался Джури. – Пока никак. Но если хочешь, можешь помочь готовиться к ритуалу. – Конечно, хочу! Джури не знал, какое у него было выражение лица, но, должно быть, очень воодушевленное, потому что, глядя на него, Сойк беззлобно усмехнулся. – Тогда приступим после ужина, когда все отправятся спать, а до вечера можешь быть свободен. Напутствие Сойка озадачило Джури – он плохо представлял, чем заниматься в замке до самого ужина. Джури вернулся в свою комнату и пару часов упражнялся в сложных формулах. Потом решил проведать Агги. Ухаживали за морроном здесь слуги, от Джури требовалось лишь лечение – формулы и своевременное приготовление лекарств, но когда он подошел к плотно закрытой двери в комнату Агги, он услышал тихие стоны, которые сложно было объяснить не однозначно. Агги придерживался своего плана покорить всех местных служанок и явно преуспевал в этом. Джури пришел к выводу, что зайти к моррону может и попозже. Пошатавшись бесцельно по гостиной, он решил, что пока не стемнело, можно прогуляться и посмотреть, что представляет собой замок. На улице было свежо и морозно. День выдался пасмурным, но снег уже прекратился, низкое белое небо, казалось, можно было потрогать рукой. Джури глубоко вдохнул и поплотней закутался в плащ. Пахло дымом, с кухни тянуло запахом жареного мяса, и Джури невольно улыбнулся, когда понял, что все это ему навевает воспоминания о детстве: о зимней заснеженной деревне, о бедном, но уютном доме, где с прогулки его всегда ждала мать. Гулять в замке было особо негде: обойдя по периметру двор, Джури задался вопросом, чем здесь целыми днями занимаются леди Орлена и советник Гарэль. Девушке Джури еще раз от души посочувствовал. Сумерки быстро опускались на горы. В окнах южного крыла замка загорелся свет, северное глядело пустыми темными проемами и выглядело совершенно нежилым. Во флигеле для слуг тоже оставалось темно – вероятно, в это время все были чем-то заняты в замке. Зато Джури заметил в окошках смотровой башни огоньки и решил сходить туда. – Здравствуйте, мастер, – почтительно произнес один из стражников у входа. Второй молча кивнул. – Здравствуйте, – отозвался Джури. Видимо, слух о том, что прибыли волшебники, уже достиг всех, даже самых отдаленных уголков небольшого замка. Добротная деревянная винтовая лестница вела от первого этажа башни до самого верха. Джури неторопливо поднимался, и каждый встречный стражник ему почтительно кланялся. Вопросов никто не задавал – Джури уже забыл, какой трепет вызывают маги на севере Хателиона: здесь волшебников привечали больше знати. Видимо, каждый стражник считал, что если мастер-целитель идет куда-то, значит, он имеет на то полное право и основания. На самом верху, на смотровой площадке, было ветрено и очень холодно. Можно было опуститься на один уровень и выйти на крепостную стену, но Джури решил, что ему это ненужно. "Постою немного и пойду", – подумал он, кутаясь в плащ и вглядываясь вдаль. Еще не стемнело окончательно, Джури угадывал недалеко внизу очертания заброшенных домов деревеньки, а исполинские горные вершины с белыми шапками темными силуэтами отчетливо выделялись на фоне относительно светлого неба. – Добрый вечер, мастер, – послышался рядом благожелательный голос, и Джури обернулся. Рядом с ним стоял и приветливо улыбался молодой стражник. У него было открытое лицо, курносый нос и россыпь коричневых веснушек на разрумянившихся от холода щеках. Голову стражника скрывал капюшон, но Джури не сомневался, что у того должна быть огненно-рыжая грива волос. Стражник был выше Джури едва ли не на пять дюймов, смотреть на него приходилось, задрав голову. – Добрый, – ответил Джури и вежливо улыбнулся. – Решили прогуляться? – в отличие от своих собратьев по оружию, этот стражник был явно настроен завести дружескую беседу. Джури решил, что не имеет ничего против. – Вроде того, – кивнул он и добавил: – Холодно у вас тут. – А то, – усмехнулся стражник, походя чуть ближе и останавливаясь рядом с Джури у поручня. – Вы непривычные, небось. Наши говорят, вы с юга приехали. – С юга, – отозвался Джури. – Но я родился и вырос на севере. – А я вообще из Парнабуса, – поделился парень. – Мне здесь даже жарко. Он громко рассмеялся, и Джури слабо улыбнулся в ответ. Парнабус был дикой страной на крайнем севере, Джури слышал, что даже летом там лежит снег. – Меня зовут Джури, – решил представиться он. Глупо было говорить с человеком, не познакомившись при этом. – А я Кнар, – кивнул парень. – Да только вы можете не запоминать мое имя, мастер Джури, послезавтра всю стражу переводят, и меня в том числе. Джури вспомнил, что советник Гарэль говорил об этом. Прислугу меняли часто, стражников, очевидно, тоже, чтобы не пошли слухи о многочисленных несчастных случаях в Паманусских Пещерах. – Куда переводят? – скорее из вежливости, чем от любопытства, спросил Джури. – В Драгострант, это немного южнее, – Кнар махнул рукой, будто показывая направление. – И если честно, я даже рад. – Почему же? Скучно здесь? – предположил Джури. – Да вот как раз о скуке можем только мечтать, мастер, – невесело усмехнулся стражник. – Дурное это место, и хоть вы волшебник, не советую вам тут задерживаться. – Почему же дурное? – Джури прекрасно знал почему, но вдруг подумал, что от человека, прожившего в замке какое-то время, можно услышать что-нибудь полезное. – Паршиво нашим парням здесь, – пояснил Кнар. – А это что-то да значит, мастер, потому что все мы крепкие и здоровые, к меланхолии да хворям несклонные. – Кто-то болен? – нахмурился Джури. – Если нужна помощь... – Нет, что вы, мастер, – отмахнулся стражник. – Самих по себе болезней здесь нет. Правда, Лодус, старший наш, с лестницы на прошлой неделе навернулся, ногу в двух местах сломал, но да его залечил целитель, что здесь до вас был. Господин Гарэль рассчитал его как раз перед вашим приездом – видимо, посчитал, что негоже приглашать столько волшебников в такой маленький замок. – В чем же тогда проблема? – спросил Джури. – Нечисто тут, мастер, – вздохнул Кнар. – Тревожно. Людям сны странные снятся, да, говорят, всякие оплошности часто случаются. – Какие еще оплошности? – не понял его Джури. – Оплошности со смертельным исходом. Думаю, вы больше моего об этом знаете, не зря ж вас сюда пригласили. В этой фразе был завуалирован вопрос, но Джури проигнорировал его. Вопреки стараниям Гарэля, слухи о частых смертях уже поползли, и Джури не стоило говорить лишнего, чтобы не усугубить ситуацию. – А что за сны такие? – как можно равнодушней спросил он. – Да разные у всех, – пожал плечами стражник. – Мне вот невеста моя покойная является. Приходит каждую ночь, говорит, как скучает по мне, а потом мы долго любимся, и все будто взаправду. Первую неделю вздернуться хотел, сейчас уж даже рад этим снам. Красавица моя ведь прошлой зимой от чахотки скончалась. Светлые глаза стражника затуманились, и Джури, вглядываясь в его профиль, невольно покачал головой. Каким, должно быть, мучением было видеть такие сны, а потом еще и просыпаться после них. – Покойники во снах всегда не к добру, – поучительно произнес Кнар. – Так еще моя прабабка говорила. Джури мог бы объяснить и успокоить наивного, воспитанного на деревенских преданиях Кнара, что народные приметы здесь ни при чем, но промолчал. – Другим тоже мертвецы снятся? – спросил он. – Не всем. Хару золото снится. Говорит, каждую ночь пересчитывает свое богатство – просыпается, бедный, едва ли не в слезах, что греза дивная закончилась, – Кнар негромко рассмеялся. – Некоторым приятности снятся. А некоторые вообще говорить об этом не хотят. Да только, кажется, никого чаша сия не минула, всем что-то по ночам является. Происки нечистого это, мастер Джури, точно вам говорю. – Возможно, – нейтрально ответил Джури, но Кнару, оказалось, не особо было нужно внимание – к удаче Джури, тот явно больше любил говорить, чем слушать. – Да и посудите сами, как странно все это. Юная знатная леди живет в замке в горах, вдали от всего мира. Кухарка, которая до повара нынешнего была, говорила, что леди – не иначе, дочь незаконнорожденная, вот и прячет знатный родитель свой позор на краю света. Да только слыхали ли вы такое, мастер Джури, чтобы бастардов высылали на край света? Не слишком ли это? – Нет, никогда о таком не слыхал, – честно ответил Джури. – Вот и я о том, – поучительно поднял вверх палец Кнар. – А еще говорят, будто... Но Джури не дослушал. Боковым зрением он заметил нечто странное и резко повернул голову, отказываясь верить в то, что увидел. Сумерки сгустились почти до темноты, и если небо еще казалось светлым, то земля тонула во мраке, и рассмотреть в снегу крохотные с такой высоты деревенские домики было уже невозможно. Однако именно там, внизу, Джури увидел светящийся огонек. Будто в одном из заброшенных домов кто-то зажег свечу, и теперь ее свет весело плясал в окошке. – ...когда в ту ночь валил снег и ничего не было видно, он сказал... – Что это? – перебил Кнара Джури, указывая пальцем вниз. – А, огоньки, – парень отмахнулся почти равнодушно. – Каждую ночь наблюдаем. То здесь один загорится, то там. Больше одного за раз не видели, но постоянно в разных местах. Вот вам еще одна пакость, мастер Джури. Что может светиться в вымершем селе? – Хороший вопрос, – тихо ответил Джури. Мысли его метались в голове, но каждая из появляющихся идей казалось абсурдней предыдущей. – Нечисть какая-то, духи или баньши, – выдвинул свою теорию Кнар. – Нечисти свет не нужен, – возразил ему Джури. – Что, совсем никакой-никакой свет? – Совсем. – А как же болотные огоньки? – Болотные огоньки – это духи, – пояснил Джури. – Светом они заманивают путников. Но здесь нет болота, да и светится точно в одном из домов. – Дык, может, и этот заманивает? Джури покачал головой. Он никогда не слышал о подобном. – В любом случае, проверять никто не спешит, – хмыкнул Кнар. – Все только и радуются, что эта пакость далеко. Сюда не доберется. "Вот с этим я бы поспорил", – мысленно возразил стражнику Джури. Для духа – или нечисти, или чем бы оно ни было – расстояние в полумилю не было преградой. Другое дело, что Джури не соврал, когда сказал, что неживым свет не нужен. И это означало только то, что внизу, в деревне, прятался человек из плоти и крови. "Надо обо всем рассказать Сойку", – решил он. Быть может, эту информацию его учитель мог посчитать полезной. – Рад был познакомиться с тобой, Кнар, – сказал Джури, отступая от парапета. – Но мне пора. Думаю, меня уже обыскались. – И я рад, мастер Джури, – Кнар неглубоко поклонился. – Заходите к нам днем. При свете солнца вид отсюда красивый открывается, да и не так все зловеще. – Непременно приду, – поблагодарил Джури. Про себя он подумал, что прийти, быть может, даже придется. Вдруг от стражников можно узнать еще что-то интересное?