Через все времена

Вернуться в замок до начала метели Джури не успел: поднялся ветер, и снег повалил сплошной стеной. Он набивался в рот, слепил глаза, и Джури, еле переставляя ноги, ругался про себя последними словами и от души завидовал могущественным волшебникам старины, которые умели управлять погодой. "Ради такого дела стоит и мне научиться", – зло думал Джури и упрямо шагал вперед. На горы опустились ранние сумерки, и из-за снегопада стало почти темно. Некстати Джури почувствовал голод – он вспомнил, что последний раз ел почти сутки назад, и из-за этого у него начала кружиться голова. Когда впереди замаячил мост через ров, Джури вознес мысленную благодарность всем известным богам. Но стоило ему приблизиться, как он понял: в замке что-то происходит. Что-то было не в порядке, даже через закрытые ворота Джури слышал громкие голоса, ржание лошадей. Сердце дрогнуло от плохого предчувствия, и он ускорил шаг. Калитку ему открыли почти сразу, будто один из стражей стоял возле нее и только и ждал, пока постучат. – Мастер Джури! – выпалил он и просиял, словно увидел старого друга. – Ну наконец-то! – Наконец-то что? – подозрительно покосился на него Джури, переступая порог и входя под защиту крепостной стены. Ему даже показалось, что стало теплее, как только снег прекратил сыпать за шиворот. – Наконец-то вы вернулись! – всплеснул руками стражник. – Все так волновались! Мастер Сойк как раз собирает отряд, чтобы идти вас искать. Джури ошарашено уставился на стражника, но тут же, опомнившись, поспешил вперед. Теперь ему стало ясно, что за переполох творился в замковом дворе, и Джури не сомневался, что сейчас получит серьезный нагоняй. Во дворе было светло как днем – несколько магических шаров зависло в воздухе: видимо, они должны были послужить для поисков. Джури знал, что без привязки к волшебнику, создавшему формулу, они продержатся от силы полчаса, но воспользоваться традиционными факелами под таким снегом было невозможно. Около десятка стражников и слуг толпилось в центре двора, некоторые уже оседлали лошадей. Джури с неуместной иронией подумал о том, что затея явно бредовая. Разве можно найти кого-то в такую погоду, да к тому же в темноте? – Мастер Джури! – первым его, как ни странно, заметил Гарэль – у старика было неплохое для его возраста зрение. – Ну слава богам! Где вы пропадали? Люди, до этого говорившие все разом, замолчали. Джури, торопливо шагавший через двор, почувствовал себя неуютно под напряженными на него вопросительными взглядами. Сойка он увидел сразу, тот стоял рядом с советником, но Джури избегал смотреть прямо на своего учителя. – Я должен извиниться, – поспешил покаяться Джури, останавливаясь перед Гарэлем. – Я... Немного заблудился. – Заблудились? – удивленно переспросил Гарэль. – Да. Мне надо было выйти из замка по своим делам, – принялся врать Джури. – А потом я заплутал в деревне. Объяснение было очень глупым – с любой точки в округе было отлично видно замок на возвышенности, но уличить во лжи Джури не успели. – Вы ходили в деревню, мастер? – хмуро спросил начальник стражи. – Этого нельзя делать. Там по ночам светятся странные огни, вам это известно? – Ну я же волшебник, что мне может угрожать? – виновато улыбнувшись, Джури развел руками. – Вам следовало предупредить нас, юный мастер, – укоризненно покачал головой Гарэль. – Да, конечно, – отчаянно закивал в ответ Джури. – Я был неправ, я... Но договорить он не успел: молчавший до этого Сойк уверенно шагнул вперед и сжал Джури за локоть. – На пару слов, мастер Джури, – сипло произнес он. Джури и возразить не успел: крепко сжимая пальцы, Сойк потянул его за собой в сторону смотровой башни. Он услышал, как за их спинами отмерли стражники, как начали снова переговариваться – послышались вздохи облегчения и благодарности богам. Джури подозревал, что слуги не столь переживали за него, сколь радовались тому, что не придется идти ночью в проклятую деревню. Сойк дернул тяжеленную дверь и первым ступил в полутемное помещение смотровой башни. Здесь не было ничего, кроме каменных сырых стен и лестницы, уходящей вверх – именно по ней пару дней назад поднимался Джури, когда познакомился с покойным Кнаром. У двери болтался коптящий масляный фонарь, а рядом замер удивленный стражник. – Мастер?.. – вопросительно уставился он на Сойка, но тот только рявкнул в ответ: – Вон отсюда! Охранника как ветром сдуло, дверь тяжело хлопнула за его спиной, и Джури почувствовал, как от беспокойства у него сводит желудок. – Где ты был? – голос Сойка казался более низким и хриплым, чем обычно. – Где тебя бесы носили? Он шагнул к Джури так стремительно, что тот неуверенно попятился, но Сойк не позволил, сжав воротник его плаща и встряхнув. – Демоны забери, Джури! Где ты был?! Впервые с момента своего возвращения Джури медленно поднял голову и посмотрел Сойку в глаза. Почему-то было очень страшно это сделать, но, похоже, Сойк опасался открытого взгляда не меньше. Он осекся и сглотнул, сразу же разжал пальцы, отпуская Джури, и отступил назад. Джури показалось, что за прошедший день Сойк сильно изменился. У него странно блестели глаза, и под ними залегли такие синюшные тени, будто уже не первый месяц Сойк страдал тяжелой мигренью. Лицо было нездорово бледным, и Джури решил было, что ему все это мерещится из-за плохого освещения. Но в этот момент Сойк, плотно сжав губы, отвернулся, первым не выдержав короткого, но такого тяжелого взгляда, и Джури все понял. "С чувством собственной вины у Сойка все в порядке – я бы сказал, что оно у него чрезмерно велико", – вспомнил он слова Леды, услышанные парой часов ранее. Судя по всему, рыжеволосый призрак не ошибся, и Сойк переживал случившееся куда острее, чем Джури мог предположить. А следом Джури накрыло другое воспоминание, он будто наяву услышал слова деревенской гадалки: "Я вижу нехороший поступок, мастер. Вы сделаете что-то, о чем потом будете горько сожалеть. Ваше чувство вины будет нечеловечески огромным..." Непроизвольно Джури сжал кулаки, поражаясь тому, что, похоже, еще одно расплывчатое предсказание сбывалось. – Прости меня, Джури, – глухо произнес Сойк, и Джури снова поднял на него глаза. – Я понимаю, что одних слов тут мало, но ума не приложу, что я могу сделать для тебя, чтобы... Сойк не договорил и отвернулся, скрещивая руки на груди. Джури показалось, что его учителю холодно и вообще очень плохо. – Не за что прощать, – неуверенно отозвался он. – Ты был совершенно прав: я сам пришел и сам попросил. Сам захотел. – Ты не этого хотел, – могло показаться, что Сойк говорит раздраженно, но Джури послышалось за его словами скрытое отчаяние. – И я тоже не хотел так. Сойк развернулся, в неосознанном жесте прижал ладонь ко лбу и сделал два шага в одну сторону, чтобы тут же развернуться и шагнуть обратно. Ему тяжело было стоять на месте и смотреть на своего ученика – Джури понял это, но не придумал, что сказать, и просто ждал, что будет дальше. – Если ты хочешь уехать, я попрошу выделить тебе экипаж и охрану, Гарэль мне не откажет, – непривычно быстро зачастил Сойк. – Но ты не должен выходить один. Тебя довезут до ближайшего города, так будет безопасней... – Я никуда не собираюсь уезжать, – возмутился Джури, никак не ожидавший такого поворота. – Только не сбегай больше. Пожалуйста, – Сойк словно не услышал его. – Это ребячество, а ты все же взрослый человек, и что бы ни случилось... – Да не сбегал я! – сердито перебил Сойка Джури. – С чего ты взял? Сойк замолчал и посмотрел на него в упор, не говоря ни слова, и Джури поспешил продолжить: – Я просто гулял! Вышел из замка и пошел куда-то без особой цели, ну и не заметил, сколько времени прошло, – тут Джури вспомнил о том, что Сойку должно быть действительно интересно, и добавил: – Представляешь, я встретил Леду. Он сказал, что... – Гулял?! Джури, ты издеваешься? Джури обескуражено замолчал, а Сойк подошел к нему ближе и замер, внимательно вглядываясь в его лицо, словно желая рассмотреть ответ на свой вопрос. Джури понял, что бледность Сойка ему не померещилась – тот и правда выглядел неважно. – Я очень виноват перед тобой, и ты имеешь полное право меня наказывать, – голос Сойка сел почти до шепота, однако Джури хорошо слышал каждое слово. – Но, Джури, это очень, очень опасно. Ты мог погибнуть. – Я никого не наказываю, – пролепетал окончательно растерявшийся Джури. – И почему погибнуть... – Ты заметил, что все погибшие здесь люди умирали в одиночестве? Ни у одной смерти не было свидетелей. Вместо ответа Джури только моргнул, но Сойк и не ждал никаких слов. – Нельзя этого делать – нельзя оставаться одному. Тем более так надолго и еще уходить куда-то. Темная тварь добралась бы до тебя, а со стороны все выглядело бы так, будто ты сломал ногу и замерз где-нибудь в сугробе. – Ну я же целитель, меня сломанной ногой не напугаешь, – попытался улыбнуться Джури, однако Сойк не оценил этого. – Ты понимаешь, о чем я, – он упрямо мотнул головой. – Не делай так больше никогда. Ради себя же не делай. Отвернувшись, Сойк сделал несколько шагов в сторону и тяжело привалился плечом к стене возле узкого смотрового окошка. Белый свет от еще непогасших магических шаров, льющийся через него, сделал лицо Сойка еще более усталым, даже старым, и Джури, наверное, впервые с момента их знакомства ощутил, насколько Сойк был его старше. Почти в два раза. – Извини, я правда не хотел, – негромко отозвался Джури. – Не подумал, что кто-то будет волноваться. Это было эгоистично и глупо. Извини. Сойк ничего не ответил, он смотрел в окно, во двор, но Джури казалось, что он все равно ничего перед собой не видит. – Значит, ты не хочешь уезжать сейчас? – после недолгого молчания негромко спросил Сойк. – Конечно, нет. – Ладно. Когда все закончится, и мы уедем отсюда, я подыщу тебе другого мастера, если ты еще хочешь продолжать обучение. Кого-то достойного. – Ч... Чего? – Джури сперва решил, что ослышался, и едва ли не подскочил на месте, когда понял, что Сойк говорит серьезно. – Какого еще мастера? Я буду учиться у тебя! Сойк горько усмехнулся, но промолчал, и Джури решительно шагнул к нему, хотя подойти вплотную не решился. – Значит так, мастер Сойк, давай-ка объяснимся, – Джури чуть зубами от досады не скрипнул. – Мы забудем все, что случилось, и будем жить как раньше. Ты виноват, согласен – набросился на меня, как помешанный. Я тоже виноват – сам пришел, сам спровоцировал, видел, что ты в лоскуты пьяный, но все равно не ушел. Оторвавшись от созерцания замкового двора, Сойк перевел взгляд на Джури, но опять не сказал ни слова. – И не надо на меня так смотреть! – вспыхнул Джури. – Я прощаю тебя, ты прощаешь меня. Идет? – Я себя не прощаю, Джури, – Сойк вдруг рассмеялся, но так сухо, что это было почти страшно. – А то, что меня прощаешь ты, говорит только о том, какой ты глупый влюбленный ребенок. – Я не ребенок! И не глупый! – И не влюбленный? – Разумеется, нет! С чего ты взял? – Потому что такое нельзя прощать, Джури, – Сойк снова отвернулся к окну. – Я не смогу дать тебе то, что ты хочешь. А ты отказываешься это понять. – Ты не можешь знать, чего я хочу, – упрямо дернул подбородком Джури и скрестил руки на груди, неосознанно копируя позу Сойка. – Я догадываюсь. – Не надо догадываться, я тебе и так скажу. Я хочу, чтобы ты меня учил, потому что ты сильнейший маг из всех, кого я знал. Я хочу поскорей справиться с хворью леди Орлены и вернуться на юг, потому что меня задолбали холод и снег. Я хочу, чтобы все стало как раньше, и не вижу ни одной причины, почему это невозможно. Понятно? – Джури, а хочешь, я расскажу тебе, что мне приснилось в первую ночь в этом замке? – вдруг невпопад спросил Сойк. Джури даже мог бы предположить, что тот пропустил всю его речь мимо ушей, но почему-то не сомневался, что Сойк слышал каждое слово. – Когда еще не были наложены чары и сны были действительно яркими. – Не уверен, что хочу это знать, – чуть замявшись, честно ответил Джури. – И я не уверен. Но думаю, ты должен понимать, – Сойк вздохнул и устало потер пальцами переносицу. – Мне приснилась моя смерть, Джури. – Смерть? – поразился тот. – Да, мне снилось, что я умер. Что моя душа наконец покидает тело, покидает этот мир, что я снова встречаю Леду, чтобы никогда не расставаться. И мы уходим, потому что нас здесь больше ничего не держит. Повисшая тишина показалась Джури осязаемой. Он не мог объяснить даже себе, что чувствовал в этот момент. Наверное, разочарование и немного горечи. Джури не знал, какое признание хотел бы услышать, но явно не это. – Не самый отвратительный сон. У Агги хуже, – попытался пошутить он. – Если бы я мог, я покончил бы с собой еще десять лет назад, – устало произнес Сойк. – Когда очнулся после этого пожарища, которое сам же учинил. Но самоубийство – это преступление против природы, оно разрушит душу и лишит права на загробную жизнь. Если бы я дал слабину и наложил на себя руки, мы с Ледой никогда больше не встретились бы. Человек не имеет права решать, сколько ему жить. По крайней мере, не может делать это безнаказанно. – Да, – тихо ответил Джури. – Я знаю об этом. – Поэтому я примирился и научился терпеть, – продолжил Сойк. – Поверь, это было непросто, особенно первые несколько лет. Хуже всего было то, что я никак не мог отпустить Леду и его несчастная душа застряла в нашем мире. Я пытался, Джури, даже не представляешь, сколько усилий я прилагал и продолжаю делать это каждый день. Я знаю, как сильно он страдает, но все равно не справляюсь – Леда по-прежнему здесь. Но в остальном все более-менее наладилось, с такой жизнью, как у меня, можно примириться. И тут появляешься ты. Сойк посмотрел на него, и Джури едва хватило сил, чтобы не отвернуться. Его мастер выглядел таким подавленным, таким несчастным, что Джури невольно испытал настолько острую жалость, какую не чувствовал прежде. И чуть было не извинился за то, что появился в его жизни, но вовремя опомнился – прозвучало бы это откровенно глупо. – Разве я так сильно мешаю? – жалобно спросил он, и Сойк покачал головой. – Ты не мешаешь, это в корне неверное слово, но правильное я вряд ли подберу. Ты очень красивый, Джури, и очень молодой. У тебя столько энергии, что ею заражаются все, кто рядом. Ты всем нравишься, и... И мне, конечно, тоже. Потому мне искренне жаль – ты не можешь вообразить, насколько мне жаль, что я не могу дать тебе то, что ты заслуживаешь. И после недолгой паузы, пока Джури переваривал услышанное, Сойк добавил: – Все это очень тяжело, и для тебя в первую очередь. Потому я и считаю, что тебе нужен другой учитель. Если ты все же хочешь учиться, что для волшебника с печатью вовсе необязательно. Джури в ответ на эту долгую тираду лишь вздохнул. Сперва он хотел горячо заверить Сойка, что ему ничего от него не надо, кроме знаний. Потом подумал, что все равно не убедит его. А следом пришла горькая мысль, что Сойк не так уж и не прав в своих рассуждениях. – Я не хочу другого учителя, – просто ответил Джури. – Но, конечно, не смогу тебе помешать, если ты меня решишь выгнать. – Я не собираюсь тебя выгонять, я просто прошу подумать, не будет ли тебе лучше уйти. – Это одно и то же, – упрямо возразил Джури. – И я предлагаю обсудить это, как разберемся с демоном, мороком или кто он там. Не желая продолжать спор, Джури развернулся и направился к двери. Сойк не стал его останавливать, и Джури беспрепятственно вышел во двор, где уже было пусто и безлюдно. Снег шел с прежней силой, но в стенах замка не так сильно чувствовался ветер, хотя все равно было очень холодно. Запахнув поплотней плащ, Джури поспешил к южному крылу и, только переступая порог в жилые помещения, вспомнил, что так и не рассказал Сойку о Леде. ~ Обслугу в замке сменили на следующий день. Джури из окна наблюдал, как ранним утром прибыло несколько экипажей – новые стражники и прислуга выслушивали объяснения господина Гарэля, который быстро перепоручил их Геору. Видимо, отправить из замка аморфного дворецкого в планы бывшего советника пока не входило. – Все из рук вон плохо, – объявил Гарэль, явившись в гостевые комнаты, когда Джури и Сойк завтракали. – Ситуация выходит из-под контроля. Советник выглядел усталым и озабоченным – выглядел на свой настоящий возраст, но Джури был рад его видеть. Со вчерашнего дня они с Сойком не виделись, а утром оба чувствовали себя откровенно неловко, и Джури первую четверть часа мучительно гадал, как завязать непринужденную беседу, но так ничего и не придумал. Появление Гарэля стало настоящим спасением. – Что-то случилось? – нахмурился Сойк, глядя на советника. Его лицо тоже было серым, Сойк казался больным и не выспавшимся. – Случилось десять лет назад, мой мальчик, – всплеснул руками Гарэль, меряя комнату шагами. – И с тех пор катится по наклонной. Он неожиданно остановился, тяжело вздохнул и рухнул в ближайшее кресло. Джури не донес ложку до рта, а потом медленно отложил ее. Наворачивать овсянку в присутствии такого важного человека, который к тому же не ел, было как-то неловко. – Несмотря на все мои усилия, ползут слухи, – Гарэль обреченно махнул рукой. – Поговаривают о том, что в Паманусских Пещерах нечисто, что здесь умирают люди. В столице пересуды. Почему леди Орлену, единственную законную наследницу престола, не представляют ко двору? Через год она должна занять трон, но ее даже нет во дворце. – Позвольте заметить, господин Гарэль, что это было ожидаемо, – произнес Сойк. Джури заметил, что его учитель тоже отложил столовые приборы. – Конечно. Конечно, ожидаемо, но все же... – в голосе советника слышалась горечь. – Мы так старались. Что мы только ни делали, что только ни говорили. О том, что леди слаба здоровьем и пребывает на морском побережье в южных графствах. Что она обучается за границей. Что ей подыскивают жениха, и она гостит у потенциальных кандидатов на эту завидную роль. И все равно. Все равно какая-то крыса прознала, где ее прячут – недавно в кулуарах заговорили об этом, а мне донесли верные люди. Джури слушал, настороженно переводя взгляд с Сойка на советника. Гарэль выглядел откровенно несчастным, он так убивался, что того гляди мог начать рвать на себе волосы. Сойк, напротив, казался сосредоточенным. – Мы провели ритуал, господин Гарэль, – наконец сказал он. – Теперь я могу предположить, что случилось с леди Орленой, но мне нужно время, чтобы решить проблему. – Времени нет! – еще чуть-чуть, и господин Гарэль простер бы руки к небу в немой мольбе. – Проблему надо было решить еще вчера! – С вашего позволения, советник, еще вчера нас не было в этом замке, – сухо произнес Сойк. – А сейчас мы делаем все возможное. Если нам понадобится ваша помощь, мы обратимся за ней. От неожиданности Джури даже рот приоткрыл, а советник, который явно не ожидал таких слов, наоборот, сжал губы и устремил на Сойка мученический взгляд. Однако нужного эффекта Сойк добился: Гарэль успокоился, заметно сник и кивнул. – Так и есть, мой мальчик, и я не вправе требовать от тебя подвигов. Считай, что это был приступ отчаяния старого дурака. – Вы не старый дурак, господин Гарэль, не умаляйте собственных достоинств. А отчаиваться вы начали слишком рано. Мы ведь только приступили к делу и не говорим, что выхода нет. – И я очень благодарен тебе, – Гарэль часто закивал, как болванчик, выпрыгивающий из детской музыкальной шкатулки. И вдруг спохватился: – Простите, я помешал вам завтракать. Не хотел быть навязчивым. Приятного аппетита, и я буду рад любым новостям. Провожая спину советника долгим взглядом, Джури обратил внимание на то, как ссутулены его плечи и как понуро опущена голова. Должно быть, Гарэль очень переживал, что последняя надежда в лице Сойка может покинуть его, потому боялся оскорбить, хотя по званию и положению был куда выше приезжих магов и уж точно мог беспрепятственно мешать им не только трапезничать, но и спать, и дышать. – Жалко его, – вздохнул Джури, снова беря в руку ложку. – Да уж, не позавидуешь, – отозвался Сойк. – Гарэль не просто слуга, он болеет душой за семью правителя, он как преданный пес. – А у тебя и правда есть предположения? – осторожно спросил Джури. О ритуале они тоже еще не говорили, и Джури чувствовал естественное волнение, когда вспоминал тот вечер. Ему казалось, что уже не меньше месяца прошло. – Я полагаю, что это морок, – кивнул Сойк и, наверное, впервые за утро взглянул Джури в глаза, но тот поспешно опустил голову, уставившись в свою тарелку. – Мороки почти как демоны, они тоже призываются с изнанки, привязываются к материальному предмету и могут вредить людям. И у них нет имен. Потому что если бы это был высший демон, во время ритуала мы услышали бы его имя. – Саргатанас не мог соврать? – Не мог. Ритуал обязывает иного ответить честно на один вопрос. Если бы явился кто-то послабей, я бы скрутил его и разговорил. Но с одним из сильнейших высших номер не пройдет, – Сойк усмехнулся и взял в руки чашку. – Не человеку тягаться с таким исчадием. – Но до этого ты не предполагал, что это может быть морок, – напомнил Джури. – Почему? – Потому что мороки слабы, – Сойк вздохнул. – И вот это меня очень смущает. – Слабы? То есть? – Мороки – мелкие пакостники. Они могут разлить воду на лестнице, чтобы человек поскользнулся, упал и свернул шею. Таким вот образом они и правда могут покалечить человека или даже навлечь смерть. Но чтобы систематически убивать десятки, сотни людей... Я не слышал о таком прежде. Сойк задумчиво поглаживал подбородок и буравил взглядом скатерть, пока Джури рассматривал его самого. – Но я не знаю, что еще предположить, – добавил его учитель. – Проводить же еще один выявляющий ритуал можно лишь через месяц на возрастающую луну, но я не уверен, что у нас есть столько времени. Кроме того, никаких гарантий, что не явится снова Саргатанас или кто-то из более сильных его братьев. "Что, есть еще более сильные?" – чуть было не спросил Джури, но сдержался. Демонстрировать лишний раз свою безграмотность не хотелось. – Бесы и демоны! – чуть не подскочил на месте Джури. – Я же совсем забыл рассказать! Я видел Леду в деревне. Сойк медленно поднял на него вопросительный взгляд, он молчал и ждал продолжения, и Джури вдруг стало неприятно – не хотелось говорить о Леде, хотя умом он понимал, как это глупо. О причинах же своей невольной неприязни Джури предпочитал вовсе не задумываться. – Он просил передать тебе кое-что. Я рассказал про ритуал и про то, что ответил Саргатанас, а Леда попросил сказать тебе, что он думает о ритуале замены. Уж не знаю, что это значит. Брови Сойка вопросительно изогнулись, что для него было демонстрацией высшей степени изумления. – Ритуал замены? Он так и сказал? – Ну да, – теперь пришла очередь Джури удивляться такой реакции. – Ты ничего не путаешь? – Точно не путаю, – Джури нахмурился. – А что это за ритуал? Прежде чем ответить, Сойк поставил на стол чашку, а после откинулся на спинку стула. – Ничего себе, – пробормотал он, словно и не услышав вопрос Джури. – Леда уверен в этом? – Он вроде бы сказал, что ему так кажется... Да, точно, он сказал, что ему кажется, все дело в ритуале замены. Вот. – О-хо-хо, – покачал головой Сойк и встал из-за стола, сделав пару шагов по комнате к окну. Точно так же нервно он метался накануне в смотровой башне, когда говорил с Джури, и Джури мысленно погнал прочь неуместное сейчас воспоминание. – Сойк, что это за ритуал? – спросил Джури, глядя в спину учителя. Бесполезную теперь ложку он снова отложил – желание есть пропало. – Это очень серьезный темномагический ритуал, – отозвался Сойк, не оборачиваясь – скрестив на груди руки, он смотрел прямо перед собой. – Еще одно утраченное знание. – Утраченное? Почему? – Потому что никто не знает, как этот ритуал провести. Точнее, описание ритуала не сохранилось в книгах, и я не знаю ни одного человека, который умел бы. Мастер Эйман тоже не знал. – А в чем же суть ритуала? – Джури уже предчувствовал, что ответ ему не понравится. – Суть здесь не первоочередна, – ответил Сойк. – Самое важное, что надо знать о ритуале замены, это то, что для него требуется человеческая жертва. Джури даже не нашелся, что ответить. – Человеческие жертвоприношения запретили задолго до того, как запретили темную магию в целом, – единственное, что произнес он. Изучать историю Джури нравилось, в свое время он прочитал немало книг из библиотеки мастера Эймана об ушедших эпохах и памятных событиях старины. – Совершенно верно, – согласился Сойк. – Именно поэтому в анналах не сохранилось, как проводится ритуал замены: книги и свитки, где это можно было прочитать, уничтожили. Однако, что неудивительно, знание могло передаваться из поколения в поколение темных волшебников, и велика вероятность того, что кто-то до сих пор умеет проводить ритуал замены. – Но для чего нужен этот ритуал? – Джури тоже встал, повторяя движение Сойка. – Для усиления другого ритуала, – ответ был откровенно туманным, и Джури хотел напуститься на своего мастера с расспросами, но тот опередил его. Повернувшись, он вдруг улыбнулся, причем так тепло, что Джури на миг позабыл, о чем они вообще разговаривали. – Не части, – попросил Сойк. – Я все объясню, только по порядку. Джури покорно кивнул и снова опустился на стул, где сидел до этого. – Я не подумал об этом ритуале, даже не вспомнил о нем, потому что никогда не сталкивался на практике. Но Леда – призрак, а призраки, даже пребывая в нашем мире, чувствуют все иначе, не так, как живые люди. Поэтому он может быть прав. Джури нетерпеливо поерзал на стуле – все это он и так понимал. – Ритуал замены получил свое название за то, что, проводя его, колдун заключает сделку с темной стороной. Он предлагает обмен – отдает жизнь человека, а получает силу. Наверное, правильней было бы назвать это ритуалом обмена. – Колдун сам получает силу или... – начал было Джури, но осекся, когда Сойк предупреждающе поднял руку. – Все по порядку, Джури, – терпеливо повторил он. – Нет, сам колдун не получает силу. Но он может усилить другой ритуал. Джури недоуменно мотнул головой. Это было слишком сложно: ритуал, который усиливал другой ритуал, но при этом давал силу, однако не колдуну... – Я объясню на примере, – Сойк понял его озадаченность. – На нашем примере. Давай предположим, что десять лет назад, даже уже больше, именно няня леди Орлены, темная колдунья, захотела перед смертью испортить дочери правителя жизнь. – Давай так, – кивнул Джури. – Она решила призвать морока. Почему она не выбрала демона, который куда сильней, я не знаю, но могу предположить, что колдунья была не настолько могущественна, чтобы рискнуть связаться с высшим. Однако она знала, как провести ритуал замены. – Допустим, – отозвался Джури, чтобы показать, как внимательно он слушает. – Колдунья провела два ритуала. Она вызвала морока, но при этом принесла человеческую жертву, и ее морок получил нетипичную для него силу. Притом, что был вызван обыкновенный иной, он оказался способен причинить настоящий вред, уничтожить будущее юной леди и поставить под удар судьбу всего государства, так как девушка была последней в роду правителей. Колдунью сжигают, морок же, сильный как высший демон, заканчивает ее месть. – Теперь понятно, – Джури вмиг помрачнел. – И что делать нам? – Я еще не закончил про ритуал, – покачал головой Сойк. – У замены есть одно важное условие: жертва должна быть добровольной. – То есть как это добровольной? – удивился Джури. – Человек что, должен сам согласиться отдать жизнь? – Совершенно верно. Он должен согласиться на ритуал и должен знать, что в результате умрет. – Но... Кто же пойдет на такое? – Откуда ж мне знать? – усмехнулся Сойк. – Жертва должна дать согласие, однако ее могут обмануть. Сказать, например, что это во благо. Что это для сохранения жизни леди Орлены или еще для чего-то важного. – Значит, получить согласие жертвы обязательно, а сказать ей правду – нет? – Да. По крайней мере, мне такое помнится. Так мастер Эйман рассказывал. На память я не жалуюсь, да и наш учитель не был склонен ошибаться, потому есть шанс, что мои слова верны. Впрочем, нам это мало что дает. В гостиной повисла тишина, пока Сойк медленно расхаживал из стороны в сторону, а Джури переводил растерянный взгляд от одной тарелки с остывшим, но так и не доеденным завтраком к другой. – Помнишь, советник Гарэль говорил, что первой умерла мать леди Орлены? – первым нарушил молчание Джури. – Может, колдунья ее обманула? Сказала, например, что ее смерть излечит дочь от какой-нибудь болезни или избавит от проклятия, которого на самом деле не было? И та согласилась... – Супруга правителя никогда не была дурой, – Сойк устало посмотрел на Джури. – Леди Сорела была очень умной и расчетливой женщиной. Она любила своих детей, но обладала поистине здравым умом – полагаю, она не поверила бы в подобное без существенных доказательств. К тому же, я так понял, колдунью сожгли раньше ее смерти. – Хм, – Джури снова нахмурился. – Тогда не знаю, что и предположить. Копаться в событиях десятилетней давности непросто, особенно учитывая, что многие причастные уже умерли. – Нам и не нужно ни в чем копаться, наша задача – изгнать иного. Но, конечно, если мы будем больше знать о том, что произошло с леди десять лет назад, меньше шансов совершить ошибку при изгнании. Ритуальная магия и без того опасная, а когда не знаешь, с чем имеешь дело, риски возрастают. – И что ты предлагаешь делать сейчас? – спросил Джури. – Для начала пообщаемся с леди Орленой, – опершись руками на спинку стула, Сойк посмотрел на Джури. – Вчера она приглашала нас прогуляться по замку, но было не до этого, как ты понимаешь. Поэтому у нас есть отличный повод встретиться с ней сегодня. Джури даже губу закусил, когда вспомнил, что действительно они с Сойком получили приглашение от леди. Он еще тогда задался вопросом, где можно гулять по Паманусскому замку, когда здесь был маленький двор и больше ничего. Но, конечно, накануне, сбегая в деревню, он и думать об этом забыл. – Хорошо, давай так, – согласился Джури. – Только я не очень представляю, что спрашивать. – Спрашивать буду я. А ты внимательно слушай, ну и поддерживай светскую беседу. Сомневаюсь, что мы узнаем что-то полезное, но мало ли... Сойк развел руками, пока Джури пытался вспомнить, что вообще принято обсуждать со знатными леди за светской беседой. – Мне еще к Агги надо зайти, – напомнил он. – Я пока отправлю к леди слугу, – кивнул Сойк. – Пусть предупредит, что мы хотим составить ей компанию. На этом разговор был окончен, и Джури, поднявшись, направился к спальне моррона. Ему настойчиво чудилось, что Сойк буравит пристальным взглядом его спину, но обернуться, чтобы проверить, так ли это, Джури не решился. ~ С Агги накануне вечером он так и не пообщался. Когда Джури вернулся в замок, он сразу отправился на кухню за ранним ужином. Потом он хотел проведать своего пациента, но когда уже собрался толкнуть дверь в комнату моррона, услышал за ней вполне однозначную возню и скрип кровати. Джури понял, что его там не ждут, и решил зайти позже. Однако же когда он наведался к Агги уже перед сном, тот спал, и Джури не стал будить – просто наложил на спящего все необходимые целебные формулы. Теперь Джури не сомневался, что Агги не оставит без внимания его исчезновение, но пообещал себе не поддаваться на провокации и упорно молчать. – Доброе утро, Агги... – бодро начал он, входя в комнату, и чуть не подскочил на пороге. Под ногами метнулось что-то темное, и Джури в первый миг подумал, что это крыса, когда... – Шмель! – выпалил он, во все глаза глядя на острощупа. Зверек кружил по комнате, довольно урча, и действительно напоминал огромного разъевшегося шмеля. – Шмель, – согласился отчего-то довольный Агги. – И тебе доброго утра, Джуни. – Я думал, он давно сдох, – проходя в комнату, с сожалением произнес Джури, не без опаски покосившись на питомца моррона. – Какой ты злой и бессердечный, – с наигранной обидой отозвался Агги. – Как можно желать смерти такому чудному созданию? Создание поняло, что говорят о нем, ощерило ряды острых длинных зубов и довольно ими клацнуло. – И как он только сюда пробрался? – ни к кому не обращаясь, пробормотал Джури, усаживаясь на стул у кровати Агги, но тот посчитал, что вопрос адресован ему. – Для осторощупов не существует ни стен, ни стражи, – поучительно произнес он. – Ты, Джуни, как образованный волшебник должен знать об этом. – О таком я предпочитаю ничего не знать. Последний сон потеряешь, если будешь помнить, что под кроватью может сидеть это, – Джури кивнул в сторону Шмеля, который как раз забрался на подоконник и уставился в окно. На самом деле об острощупе Джури и думать забыл. Кажется, в последний раз он видел зверька, когда они перебирались через перевал и Агги еще мог ходить. Потом Джури завертело в водовороте событий, и стало не до опасных питомцев оригинального в их выборе моррона. – Шмель не будет сидеть под твоей целомудренной кроватью, Джуни, – скучающим тоном произнес Агги. – Что там интересного? – А под чьей кроватью он предпочитает сидеть? – Понятия не имею. Мы со Шмелем друзья и свободные люди – в личную жизнь друг друга не вмешиваемся. – Свободные нелюди, ты хотел сказать, – усмехнулся Джури. – Именно так я и сказал. Почисти уши. Ответа на эту то ли шутку, то ли оскорбление Джури не придумал и просто сомкнул пальцы, создавая первую формулу. – А ты молодец, Джуни. Не ожидал, – как он и опасался, Агги молчать не стал. Он откинул голову на подушку и лукаво поглядел на Джури, который, верный своему обещанию, никак на это не отреагировал и промолчал. – О, я вижу, ты не хочешь со мной общаться, – цокнул языком Агги. – Ладно, тогда и я не стану рассказывать, что здесь вчера творилось и как Айрас не то что из штанов, из кожи чуть не выпрыгнул от беспокойства за тебя. К досаде Джури, золотая нить сорвалась с пальцев, и пришлось начинать заново. Но когда формула не получилась и со второй попытки, Джури, у которого никак не выходило сосредоточиться, спросил себя, что он, в конце концов, теряет? – Ну хорошо, – нехотя выдавил он. – Что тут вчера было? – Так бы сразу, – довольно улыбнулся Агги. – Только для тебя, мой друг, побуду сплетником. Ты ведь знаешь, обычно я не болтлив. – Угу, – в это короткое слово Джури вложил столько ядовитой иронии, сколько смог. – Итак, – Агги поерзал в постели, насколько это было возможно в его состоянии, устраиваясь удобней. – Вчера утром ко мне зашла Мэдэлина. Мэделина – это красавица-горничная из южного солнечного Баламена. Ты не бывал в Баламене, Джуни, уверен. Потому что если бы ты хоть раз увидел баламенских женщин, тебя бы никогда не заинтересовали тощие волосатые задницы... – Так, все, я передумал, – перебил его Джури. – Не рассказывай мне ничего. – Мэдэлина – типичная представительница своего народа, – проигнорировал его слова Агги и мечтательно посмотрел в потолок. – У нее миндалевидные глаза, оливковая кожа, прямые черные волосы, а груди как спелые дыни с баламенских плантаций... – Агги, ты сейчас получишь, – устало произнес Джури. – Я не шучу. – Ну почему ты вредный такой? – возмутился Агги. – Даже похвастаться не дашь. Ладно, слушай про своего шрамированного ветерана. – Не называй его так. – Не буду, – легко согласился Агги. – Так вот, когда прекрасная Мэдэлина выполнила несколько моих скромных просьб, – на этих словах Агги указал на свой медальон. – В комнату, что тот ураган, влетел Айрас. У него был совершенно безумный вид, и он вытаращил глаза. Вот так. Агги изобразил, какое именно лицо было у Сойка, но Джури всерьез усомнился, что тот мог иметь настолько идиотский вид. – И Айрас с порога заорал: "Где мой прекрасный любимый ученик, кареглазый Джуни, великолепным тылом которого я любуюсь уже не первый месяц и не могу отвести глаз?!" – Знаешь, Агги, – задумчиво протянул Джури и почесал затылок. – Я ведь молодой волшебник и могу ошибиться. А если я ошибусь в связующей формуле хотя бы на один узел, твой позвоночник уже не соберут даже лучшие целители. – Господин зануда вернулся, – лицо Агги из веселого сразу стало кислым. – Ты такой унылый, Джуни, я хотел тебя развеселить, а ты... – Мне и без тебя нескучно, – отрезал Джури. – И ты несмешно шутишь. – А вот и нет. – А вот и да. – Мэдэлина смеялась. – Примени ко мне медальон забывчивости, и я посмеюсь. – Ты не испортишь мне настроение, Джуни, – Агги прищурился и ткнул пальцем Джури в грудь. – Но да ладно, не хочешь подробного интересного рассказа, получай голые факты. Айрас примчался и спросил, где ты. Я был в хорошем настроении и ответил: "Ты вовремя. Помоги спрятать труп". И вот тут мне стало страшно, Джуни. – Почему? – Потому что у Айраса сделалось такое лицо, будто он собрался меня убить. И это не шутка, господин зануда. Было и правда жутко. Агги фыркнул, но скорее возмущенно, чем весело, а у Джури на миг перехватило дыхание. Почему-то он не сомневался, что Агги говорит вполне серьезно. – А что было дальше, мне рассказала Адельберта. Адельберта – это служанка, которая помогает повару на кухне. Она родом из... – Агги. – Да-да, прости, увлекся. Так вот, Айрас ко мне вчера так и не явился, а Адельберта сказала, что старший мастер перевернул вверх дном весь замок, включая запертое северное крыло, потому что молодой мастер пропал. Перепугал всех слуг сильнее, чем бешеный дракон в брачный период, и заставил стражу отправиться в ночь за стену искать свою пропажу. Но, к облегчению всей прислуги, юный мастер вернулся, и старший мастер покарал его – на месте поразил молнией. – Так и сказала? – ошарашено спросил Джури. – Ага, – охотно кивнул Агги. – Все, кроме молнии. Это я уже немного от себя добавил. Джури демонстративно закатил глаза. Разговор он посчитал оконченным, подумать об услышанном он решил потом и снова прикоснулся к Дару. Пора было возвращаться к Сойку. И к леди Орлене. – Кнут и пряник. Метод дедовский, но все такой же действенный. Ты растешь в моих глазах, Джуни. – Ну какой еще пряник? – раздраженно процедил Джури. Услышанное взволновало его куда сильнее, чем он мог ожидать: Джури ведь искренне верил, что Сойк не станет о нем всерьез беспокоиться. Формулы и так не складывались, еще и Агги отвлекал своей болтовней. – Какой-какой... Обыкновенный, – развел руками моррон. – Сначала ты смотришь на него глазами раненой лани и восхищенно заглядываешь в рот, потом исчезаешь, слова не сказав. У Айраса ум за разум зашел от таких перепадов. Еще пара подобных приемов, и он весь твой. – Кажется, я не интересовался твоим мнением, – ледяным тоном напомнил Агги Джури. – Кажется, да, не интересовался. Но это не повод не поделиться им. – На твоем месте я не стал бы драконить волшебника, который тебя лечит, – вздохнул Джури и чуть вздрогнул, когда его ноги коснулся прошмыгнувший мимо Шмель. – А это, кстати, отдельная тема для разговора, – Агги напустил на себя суровый вид. – Я, значит, умирающий калека, лежу здесь пластом, и ни один из почтенных магов за весь день даже не заглянул! – Для умирающего ты слишком много треплешься, – скептически заметил Джури. – Не будь я целителем, не знай о твоем переломе наверняка, уже решил бы, что ты симулируешь. – Вот в этом и беда наших лекарей. Почему-то считается, что больной должен стонать и корчиться. А ведь хорошее настроение – лучшее лекарство. Я где-то слышал... – Агги. – Что? – Заткнись. В этом ответе моррону почудилось что-то смешное, и он коротко расхохотался, но тут же умолк, когда на кровать запрыгнул Шмель и ласково потерся о его руку. На несколько минут, увлеченный своим питомцем, Агги забыл о Джури, и тот поспешил создать все необходимые формулы. На острощупа Джури старался не смотреть, как старался и не думать о том, что ему рассказал Агги. "Потом. Все потом", – уговаривал себя Джури, создавая очередную формулу.