Через все времена

Привезенных из столицы книг было так много, что Джури вызвался помогать Сойку. В одиночку к назначенному сроку тот не успел бы даже просто пролистать их. – Вот он, запрет на темную магию в силе, – фыркнул Агги, оценив сложенные в пять стопок фолианты. Про себя Джури согласился с ним. То, что для пишущих законы людей эти же законы не писаны, он не сомневался, но подумать не мог, что настолько. Приказывая уничтожать темномагическую литературу, правитель даже не потрудился хотя бы распорядиться спрятать подальше книги из дворцовой библиотеки. – И, кстати, я просил книги и свитки только о ритуалах, – заметил Сойк. – Представь, сколько там еще о других сферах темного искусства. Приступив к чтению, Джури понял, что найденные в Паманусском замке фолианты были действительно учебниками для начинающих – в них Джури даже что-то понимал. Книги же, которые попросил Сойк, предназначались для волшебников, уже не первый год практиковавших темную волшбу. Порой, читая тот или иной абзац, Джури приходил к выводу, что он даже не может понять, о чем идет речь. – Кажется, есть, – как-то вечером нарушил тишину в гостиной Сойк. Они с Джури уже несколько часов читали каждый свою книгу, и у Джури начинала болеть голова. – Есть? – вскинулся он. – Ты нашел что-то о ритуале замены? – Не совсем, – Сойк устало вздохнул. – Но все же. О ритуале замены не было ни одной книги, так как под запрет он попал много лет назад, а власть имущие прежних поколений, видимо, были более сознательными и соответствующие книги уничтожили. Однако Сойк не терял надежды найти хоть какое-то упоминание о нем, а там, глядишь, и подсказку, как бороться с его последствиями. – Посмотри сам, – Сойк поднялся, подошел к Джури и сунул ему под нос раскрытую книгу. – "Удивительный случай довелось мне лицезреть на дальнем севере в небольшом государстве Агнеупасоне..." – начал Джури. – Это что, чей-то дневник? – Вроде того. Вспоминания одного посредственного мага, который компенсировал свой скромный Дар многочисленными путешествиями. Он ездил по разным странам и писал о волшебниках, которых там встречал. – Здорово, – прокомментировал Джури и снова склонился над книгой: – Итак... "...в небольшом государстве Агнеуспасоне..." Ну и название. – Джури, не отвлекайся, – строго потребовал Сойк. – "Прибыв в столицу Агнеуспасона, я стал свидетелем казни местного колдуна – шамана, как их тут называют. Казнь была жестокой и мучительной, но шаман смеялся в лицо палачам. Я расспросил местных, что же случилось". Читать дальше вслух Джури не стал, Сойк все равно уже знал, о чем написано в книге, и потому он продолжил про себя. "По приказу своего правителя шаман должен был принести в жертву богам его самую первую жену. Правитель, дескать, больше не любил ее. Но не учел правитель Агнеуспасона, что много лет шаман был влюблен в его уже немолодую супругу. Прежде чем провести обряд, шаман открылся ей, рассказал о своих чувствах, и выяснилось, что все эти годы те были взаимными..." – Сойк, ты уверен, что это не любовный роман? – весело хмыкнул Джури. – Читай давай, – вздохнул Сойк, и Джури послушно продолжил: "Супруга правителя попросила шамана отомстить за нее, и тогда шаман решил вместо обычного жертвоприношения провести ритуал Пратесубоя, как они его называют. У нас этот темномагический ритуал больше известен под названием ритуала замены. Его возлюбленная стала добровольной жертвой, она отдала свою жизнь изнанке, а призванный шаманом демон получил силу невиданную..." – Слушай, точно наш случай, – пробормотал Джури. – Только у нас не демон. – Это не так важно, – отозвался Сойк. "Демон обладал силой невиданной, и местные колдуны говорили, что все дело в ненависти. По их мнению, если человек, соглашаясь на замену, отдает себя всего с ярким чувством, будь то любовь, страсть, жажда мести, его жертва утраивается. Я не мог никак проверить это..." – "...да и слышал о подобном впервые, – уже вслух продолжил Джури. – Но местные истово верили, что жертва, принесенная со страстью, несравнима с покорной жертвой по чувству долга, от безнадежности и прочее". Джури посмотрел на Сойка, который внимательно за ним наблюдал и слушал, но тот лишь покачал головой, отвечая на незаданный вопрос: – Я не знаю, Джури, я никогда о таком не слышал. Но допускаю, что подобное возможно. Наши чувства и наши желания – силы куда более страшные, чем принято думать. – Если настоящая леди Орлена соглашалась на смерть с любовью к няне, например, морок мог получить тоже невероятную утроенную силу, – задумчиво протянул Джури. – О том и речь, – согласился Сойк. – Там дальше еще интересней. "И из-за силы неумеренной демону не нужен был предмет в мире людей, чтобы привязаться к нему, – демон сам создал тело и вселился в него аки душа бессмертная. Я не поверил местным магам, но так они говорили". – Я бы тоже не поверил, – согласился Джури, пока его глаза бегали по строчкам. "Принял демон облик юной девы, прекрасной как весеннее утро, и только глаза дивные выдавали суть ее нечеловечью. Однако никто не смотрел в ее очи, похожие на горные озера, в которых отражается летнее безоблачное небо, – все восхищались красотой божественной. Возлюбил ее правитель с первого взгляда, взял в покои свои, да из покоев уже не вышел. Скончался он в страшных муках, часами истекая кровью, ведь именно этого потребовал от демона шаман, призывая его. А как настало утро, демон исчез, а шамана пытали и казнили братья правителя, которые после устроили междоусобную войну и почти все погибли". – Какая поучительная история, – Джури закрыл книгу, дальше волшебник-путешественник пускался в описание магических обычаев жителей соседней страны. – На нашу похожа. – Похожа, – согласился Сойк. – Но она ничего нам не дает. Похоже, автор книги не очень поверил в то, что ему рассказали. Да и в их случае демон сделал дело и исчез, а целью нашего морока, видимо, является трон. Не думаю, что он спешит исчезнуть. И как тогда его загнать назад? – По крайне мере, я не чувствую себя безумцем, как прежде, – проигнорировал его вопрос Сойк. – Подобное действительно уже случалось. Теперь мы чуть больше уверены в том, что, получив необходимую силу, морок в состоянии создать себе тело. – А прежде ты считал себя безумцем? – улыбнулся Джури. – Не считал, но опасался этого, – Сойк криво усмехнулся. – Слишком невероятно звучала моя теория, да и вряд ли придворная няня была сильной колдуньей. Однако из прочитанного мы можем сделать вывод, что как раз маг могущественным быть не должен – важнее, с какими чувствами идет на смерть жертва. А знаешь, у кого они самые сильные? – У кого? – У детей. Их сердца чисты, головы не забиты условностями и сомнениями. Няня могла просто попросить девочку пожертвовать собой за благую цель, за счастье в стране, например, или благополучие родителей, и ребенок от души пожелал, чтобы так и было, и отдал свою жизнь с восторгом и вдохновением. – И если оно так, мы получили непобедимого иного, – закончил за Сойка Джури. – Как же быть теперь? – Надеюсь, ответ на этот вопрос тоже где-нибудь да попадется, – ответил Сойк, открывая очередную книгу. ~ Но найти подсказку им не удавалось: как старательно и внимательно Джури ни вчитывался в каждую страницу, в каждый свиток, ответа не было. За три дня до ритуала Сойк сказал, что подготовит Джури согласно своим представлениям о темной магии. – И как ты считаешь, каков шанс, что ты не ошибешься? – спросил Агги, когда услышал эту новость. Они втроем выбрались на замковую стену подальше от посторонних ушей. Агги сидел на перилах спиной к деревне и раскачивался вперед-назад. Джури было страшно смотреть на него – случай в горах, падение в ледяной разлом ничему моррона не научили, высоты он по-прежнему не боялся. Сойк посвящал Агги в их планы, и Джури приходил к выводу, что в первый раз их разговор на этом же месте проходил без свидетелей больше потому, что Сойк действительно хотел поговорить с Джури не только о деле, но и о них двоих. – Шанс высок, – после недолгого раздумья сказал Сойк. – Риски есть, но они всегда будут иметь место. Основы ритуальной магии несложные, я бы сказал, что из всех темных искусств ритуальное – самое простое, потому что подход почти всегда один. При ритуалах чаще случаются ошибки из-за поведения его участников. Джури вспомнил, чем закончился предыдущий ритуал, когда он чуть не погиб и вывел Сойка из себя, и поежился. Агги же просто усмехнулся – слова Сойка мало о чем ему говорили. – Суть ритуала, если кратко, сводится к следующему, – теперь Сойк обращался к Джури. – Точно так же, как в прошлый раз, мы рисуем магические круги, подкрепляем их рунами – все это я сделаю, последовательность стандартна для всех ритуалов, обращенных к изнанке. Дальше рядом заклятий я приоткрою дверь, так сказать, на ту сторону, но вместо того, чтобы позвать иного, Гарэль произнесет соответствующие слова о том, что он приносит в жертву свою жизнь, чтобы вернуть морока домой. – Как нам узнать, какой должна быть эта клятва? – перебил Сойка Джури. – Увы, никак. Потому я научу советника стандартному отречению жертвы – его произносят при любых жертвоприношениях. Слова не отличаются принципиально, главное здесь готовность отдать жизнь. – Хорошо, – не слишком уверенно кивнул Джури. – Что дальше? – Дальше изнанка заберет жизнь Гарэля, и одновременно с его смертью морока должно вырвать из мира живых и отправить назад. После этого не самое сложное, но самое главное – нам надо закрыть портал, иначе с изнанки кто только не ворвется в мир людей. На этом, собственно, все. – Так просто, – Джури не заметил, что в его голосе прозвучало разочарование. – Самые действенные ритуалы, как и самые эффективные механизмы и самые лучшие лекарства, не особо мудреные, – пожал плечами Сойк. – Сложности хороши в архитектуре, живописи, в произведениях искусства. А магия – вещь во многом бытовая. Чтобы работать, она не должна быть сложной. – Только мне кажется, что ничего простого в этом нет? – спросил Агги, все так же покачиваясь. Снег пушистыми хлопьями опускался на его плечи, на темную ткань плаща. В этот день погода позабыла, что уже наступает весна, и Паманусские Пещеры снова замело. – Что тебе кажется сложным? – спросил его Сойк. – "Морока должно вырвать из мира живых", – процитировал Агги. – Как это? Леди Орлена прибежит в ночнушке из своей спальни и провалится в подпол? Или прилетит только ее бесплотная изнаночная душа? Или мы вообще ничего не увидим? – Я не могу тебе ответить на этот вопрос, – вздохнул Сойк. – Даже предположений строить не стану. Полагаю, что-то мы все же увидим. А что станет с ее телом, покажет время. – Ладно, раз ты все же полагаешь, что морок явит себя, не думал ли ты, как отреагирует Гарэль на появление своей любимицы? – Агги насмешливо изогнул одну бровь, а Джури про себя отметил, что моррона заботят те же вопросы, что и его самого. Что бы Сойк ни говорил, все же Гарэлю он не доверял полностью. Сойк скрыл от советника точную дату ритуала, соврав, что все решится буквально за часы, и Гарэль должен быть в любой момент готов. Это было жестоко, как считал Джури, заставить человека жить с мыслью, что каждое его утро может стать последним. Но мера была вынужденной – чем меньше знала леди Орлена, тем больше было козырей в рукавах волшебников. Джури думал, что ему будет тяжело находиться рядом с леди и делать вид, будто он понятия не имеет, что она есть такое. Но на деле все оказалось проще. Леди Орлена смотрела на него своими удивительными глазами, говорила вкрадчивым голосом, и Джури, сам того не желая, таял. В минуты, когда девушка была рядом, с трудом верилось, что она – само исчадие изнанки. Нет, Джури всегда помнил об этом, но рядом с ней все прочее, кроме ее непосредственной близости, казалось неважным и несущественным. После, вернувшись в свои комнаты, Джури думал о том, что Сойк был прав, когда решил не сообщать советнику всей правды – девушка могла легко вить из него веревки. Возможно, по той же причине он ничего не стал бы рассказывать Агги, но моррон не общался с леди Орленой и вообще никак с ней не пересекался. Как-то раз при девушке Сойк словно случайно обмолвился, что ритуал они планируют провести через три недели. Неизвестно, удалось ли ему усыпить бдительность иного и вообще давало ли это им хоть какую-то фору, но и лишним не было. В этот раз ритуал Сойк решил проводить на дозорной башне. В отличие от замковых помещений, леди сюда не ходила, и Сойк планировал заранее подготовить печать. На вопрос Джури, как насчет охраны, Сойк заверил его, что простой деревенский заговор "отведет глаза" стражников, и начертанную на полу печать с рунами они просто не заметят. – Я предупредил Гарэля, – Сойк вернул Джури из размышлений в реальность. – Сказал, что иной хитер, что он попытается сломить его волю и может предстать в облике дорогих или уважаемых им людей. Его покойного сына, правителя, самой леди Орлены. – Да ты хитер, – улыбнулся Агги, продемонстрировал свои ровные белые зубы. – Приходится, – комплимент Сойк явно не оценил. – Будем надеяться, что старик не потеряет выдержку, – пробормотал Джури. В эту минуту он почувствовал укол жалости к советнику Гарэлю, которого, пускай ради его же блага, обманывали на пороге смерти. – А не проще морока не изгонять, а просто прибить? – весело поинтересовался Агги. – Я думал об этом, – ответил Сойк, тогда как Джури ничего подобного даже в голову не приходило. – Теоретически уничтожить его проще с точки зрения самого ритуала, для этого и жертва не нужна, но мы не знаем, насколько морок силен. И если не справимся, нас порвут на лоскуты. Все же с изгнанием в нашем случае надежней. – А правильно я понимаю, что если во время ритуала что-то пойдет не так, нас тоже порвут на лоскуты? – не унимался Агги. – Скорей всего, – криво усмехнулся Сойк. – Иной терпит нас потому, что ему это просто удобно. Пока что он не видит в нас угрозы своей цели: мы не первые волшебники, приезжающие в этот замок. Но если мы встанем у него на пути, и он поймет это, вряд ли пожелает сохранить нам жизни. "Кстати, а куда делись предшествовавшие нам волшебники?" – вдруг подумал Джури. Кто-то же сказал леди Орлене и господину Гарэлю, что дочь правителя преследует проклятие. Джури понадеялся, что им просто хорошо заплатили и велели молчать. – Меня волнует другой вопрос, – вмешался в разговор помалкивавший Джури. – Что мы будем делать, когда и Гарэль, и леди погибнут? Нас посчитают виновными в их смерти. Агги на это негромко рассмеялся: – Джуни, в таких ситуациях выход только один. Сойк понимающе посмотрел на моррона, а Джури нахмурился: – Какой? – Бежать, конечно! – Агги взмахнул руками, и Джури с трудом удержался, чтобы не ухватить его за запястье – казалось, что еще чуть-чуть, и Агги сорвется со стены. – Бежать? – Ну разумеется, Джуни! – Агги прав, – кивнул Сойк. – Это не тот случай, когда нам стоит ждать благодарности и награды. Пока новости дойдут до столицы, пока прибудет стража, мы уже будем далеко. Все спишут на оппозиционные силы, решат, что претенденты на трон решили избавиться от единственной наследницы. Мы – маги, мы сильны и нас не поймают. А Агги вообще не привыкать скрываться. – Так и есть, – Агги гордо кивнул. Незадолго до этого советник Гарэль отдал Сойку письмо, адресованное правителю. В нем он детально изложил все обстоятельства, описал ситуацию, сказал, что добровольно идет на смерть ради благополучия леди Орлены и государства. Это письмо должно было объяснить правителю, куда делся его самый преданный придворный, обелить Джури и Сойка, если их заподозрят в убийстве Гарэля, а заодно стать основанием для получения ими баснословной награды. Гарэль считал, что проблемы не будет, ведь сама леди Орлена подтвердит его слова в той части истории, о которой ей известно. Вот только советник даже не догадывался, что самой девушки к тому моменту тоже не будет. Тем временем Агги оправдывал ожидания Сойка: незримой тенью он скользил по замку и успел, как казалось Джури, побывать даже в тех его уголках, о которых и местные не слышали. Уже через пару дней после своего выздоровления Агги знал, о чем шепчутся слуги, кто что ворует в замке и чем занимается леди Орлена. – Она такая красивая, что у меня на нее не встанет, – поделился Агги после того, как впервые увидел леди Орлену. – Как вообще кому-то могло прийти в голову, что она человек? – Ну бывают же очень красивые люди, – попробовал возразить Джури. – Настолько – нет, – отрезал Агги. Джури же подумал, что неизвестно, был бы столь категоричен моррон, если бы увидел леди до того, как узнал о ней всю правду. Агги несколько раз удалось подслушать разговор советника и леди Орлены. Те не замечали его, когда он, словно бесплотный призрак, прятался в тени углов темных коридоров или укрывался за заснеженными кустами в замковом дворике, где леди совершала моцион. – Скука одна, – после нескольких дней безрезультатных попыток узнать хоть что-то, сообщил Агги. – То этот Гарэль уговаривает ее быть снисходительней к отцу, то вспоминает молодость, то философствует о будущем государства. Даже если эта ваша леди не была изначально демоном, то она стала им от такой занудной компании. В остальном жизнь в замке шла своим чередом, Джури лечил слуг, Агги бездельничал, Сойк с ослиным упорством, почти не отвлекаясь, искал ответы в привезенных книгах. – И страшно, и интересно, – Агги демонстративно зевнул и слез с поручня, на котором сидел. Снег повалил гуще, и им пора было спускаться вниз. – Умом понимаю, что надо рвать когти отсюда, но вдруг вы все погибнете, и никто мне не расскажет, чем закончилась эта история? – Тогда ты сможешь придумать любой вариант, – пожал плечами Сойк. – И поведать ее потомкам. История так и пишется. – Ну уж нет, не пойдет, – упрямо возразил Агги. – Я просто умру от любопытства. Он первым направился к башне, и Сойк пошел за ним. Джури немного помедлил, прежде чем поспешить следом. Он смотрел в спину своего учителя, на то, как полы его плаща и волосы трепал ветер, и чувствовал, как от плохого предчувствия сжимается сердце. Быть может, Джури был слаб и малодушен, но вдруг он подумал, что вопреки долгу, вопреки тому, что не так давно он готов был сражаться с мороком до конца, была б его воля, он тоже рвал бы отсюда когти. Близость развязки угнетала. Вот только Сойк на такое никогда не согласился бы. ~ К назначенному дню все было готово. Сойк научил Джури всему, что знал. При ритуале он собирался обращаться к темной магии, но Джури показал альтернативные светлые формулы. – Как такое может быть? – недоумевал Джури. – Ритуальная магия сама по себе темная. – Это не магия темная, это люди нынче темные, – сердился Сойк. – В ритуалах можно использовать светлые формулы, просто они не столь эффективны и при прочих равных так никто не делает. Но ты едва знаком с темномагическим искусством, потому будет больше толку, если ты обратишься к Свету. Пары дней Джури хватило, чтобы во всем разобраться и все запомнить. Теперь он сам, пускай только теоретически, мог открыть портал, закрыть его, выполнить все остальные задачи. Джури надеялся, что все эти новые знания ему не понадобятся – если ритуал пройдет по плану, Сойк сделает все самостоятельно. Подготовить печать тоже удалось. Когда накануне была смена караула у стражи, Джури, бывший на короткой ноге со всеми в замке, отвлек дежурных, и Сойку хватило времени начертить круги и написать руны. Заговор тоже сработал, никто из стражников не заметил странные знаки, появившиеся на обзорной площадке башни. – В круги нельзя ни в коем случае вступать, это моментально сведет на нет все наши усилия, – делал последние напоминания Сойк, когда до ритуала оставались часы. – Агги, ты не увидишь круги и руны, поэтому вообще не суйся. Уверен, что не хочешь остаться? – Вот еще! – возмутился моррон. – Я столько ждал, и если у вас не выйдет, демон и так всех сожрет, а я еще и ничего не вижу. Не волнуйся, Айрас, я буду прятаться за Джуни. Сойк поморщился от этих слов, но комментировать их не стал. – Джури, ни в коем случае нельзя колдовать, – продолжил Сойк. – Что бы ни случилось, что бы ты ни увидел. От начала ритуала до его конца ни единой формулы. Даже для освещения, даже для согрева. Запомнил? – Запомнил, – пробубнил Джури. – Ты уже сто раз говорил. – Это потому что он уже старый, Джуни, и у него провалы в памяти, – подначил Агги, но никто даже не улыбнулся. – Раз все всё помнят, вперед, – скомандовал Сойк. – Мы с Джури – за Гарэлем, Агги – на башню. Потрудись, чтобы тебя никто не увидел. – Кто ж меня увидит-то, если Джури всех уложил? – фыркнул Агги и первым выскользнул из гостиной в коридор. Джури действительно перед ужином навестил стражников, угостил их вином, не особо вдаваясь в подробности, где взял его, а перед этим подмешал в бутылку сонного зелья. Проследив, чтобы каждый отведал хотя бы по глотку, Джури вернулся в замок. Теперь никто не должен был помешать ритуалу. Только когда Агги вышел, Джури понял, насколько волнуется – подрагивали даже руки. Он тяжело вздохнул, чувствуя, что от напряжения сводит грудную клетку, и повернулся к Сойку. – Это нормально, – сказал тот, глядя на Джури очень внимательно. – Нормально бояться. То, что мы собираемся сделать сегодня, действительно опасно и нет никаких гарантий, что у нас получится. Неизвестность всегда страшит. – Давай ты мне пообещаешь, что не помрешь сегодня, – выпалил Джури, пропустив разумные слова мимо ушей. – Я не могу этого обещать, – слабо улыбнулся Сойк. – Но сделаю все возможное. Наша главная цель – победить морока. – И выжить, – хмуро подсказал Джури. – Все взаимосвязано. Мы вызываем его на поединок, эту ночь переживем либо мы, либо он. Либо погибнем все. – Как оптимистично, – из-за страха, который медленно, но верно сковывал его душу, будто ледяной коркой покрывал внутренности, Джури начинал огрызаться. – Успокойся, – мягко произнес Сойк и, пока Джури не успел возразить, некрепко его обнял. Его прикосновение странным образом подействовало, Джури немного расслабился, закрыл глаза и выдохнул. Сойк легко коснулся его губ своими, а после решительно отступил. – Пойдем. Времени почти не осталось. Он накинул на плечи плащ и открыл дверь, покидая гостиную, и Джури, глядя на него, вдруг подумал, что должен многое сказать. О том, как сильно он благодарен за все и как безумно любит. И что последний год был самым счастливым в его жизни, пускай Джури не сразу это понял. Но он решительно пресек малодушный порыв. "Рано прощаться, – рассердился на себя Джури. – Вся жизнь впереди, еще успею". Гарэль возник на пороге своей спальни через несколько секунд после того, как Сойк постучал. Он был одет, как будто ждал их появления, хотя на деле, вероятно, просто еще не собирался ложиться спать. – Время пришло, господин Гарэль, – слова Сойка в воображении Джури вызвали ассоциацию с гильотиной: будто лезвие сорвалось с высоты и отрезало, разделило жизнь на "было" и "стало". Словно раньше еще можно было отступить, а теперь уже нет. – Я как чувствовал, – прошелестел Гарэль. – Позвольте, я накину плащ. Сойк кивнул, но закрыть у них перед носом дверь не позволил, переступив порог. Джури не знал, чего именно опасался его учитель, но оставлять советника одного он не хотел. Впрочем, Гарэль и не просил об этом. Он действительно набросил на свои плечи плащ, окинул прощальным взглядом свою комнату и вздохнул: – Жаль, книгу не дочитал. Интересная. Джури не было до книг Гарэля никакого дела, его бил внутренний озноб. – Это не столь важно, господин Гарэль, – заметил Сойк. – Согласен с тобой, мой мальчик. Куда мы пойдем? – На смотровую башню. Если советник и удивился, то виду не подал. – Могу я проститься с моей девочкой? Я не буду ничего ей говорить, просто пожелаю спокойной ночи. – Боюсь, что нет, – сухо произнес Сойк. – Это лишнее, да и времени уже нет. К удивлению Джури, советник не стал ни спорить, ни настаивать, он лишь кивнул, и хотя Джури до последнего сомневался в чистоте его помыслов, в эту минуту ему действительно почудилось смирение в его глазах. Пока они шли темными коридорами, Сойк потребовал: – Повторите, пожалуйста, слова отречения, господин Гарэль. – А ничего, что я буду говорить их вслух? – засомневался тот. – Ничего. Пока ритуал не начат, это просто слова. – Ну что ж, – советник чуть замялся и начал: – Стоя на твердой земле под вечным небом, обращаясь к воде и пламеню, к минувшему и грядущему, к зримому и невидимому, к сущему и невозможному, клянусь. Я не желаю больше быть и отдаю жизнь свою за помощь. Пускай призванный иной вернется на изнанку, где ему и место. Слова в полутемных сводчатых коридорах прозвучали зловеще, и Джури невольно оглянулся, не крадется ли кто за ними. Но вокруг было тихо и пусто, словно само время замерло в ожидании – что же будет дальше? – Отлично, вы готовы, – произнес Сойк. – Теперь соберитесь и помните о том, что я сказал. Морок хитер, он постарается сыграть на вашей слабости. Не поддавайтесь, не позвольте ему себя обмануть. Ради леди Орлены. – Ради ее светлого будущего, – эхом отозвался советник. "Скорее, ради ее светлой памяти", – безрадостно подумал Джури. Они беспрепятственно пересекли замковый двор, вошли в башню. У входа, развалившись прямо в углу на полу, посапывал стражник. Джури отрешенно подумал, что он точно простудится или ему протянет спину, и завтра придется снова лечить. Завтра. Джури никогда не думал, что это слово может вызвать такой трепет. Завтра уже все будет позади. Он завтрашний будет вспоминать этот вечер и улыбаться своим глупым страхам. Джури хотелось верить в это. Время пустилось галопом, минуты пролетали как секунды, а Джури так хотел отсрочить неминуемое и одновременно желал, чтобы все поскорее закончилось. Они быстро поднялись по ступенькам на самый верх, хотя Гарэлю это далось нелегко, он тяжело дышал и утирал лоб. Джури огляделся, но не увидел Агги – видимо, тот хорошо спрятался, и на первый взгляд казалось, что на площадке никого нет. – Мы можем приступать, – произнес Сойк, глядя на советника, и Джури отступил немного назад, к стене. – Я готов, – кивнул Гарэль и вдруг добавил: – Спасибо тебе, мой мальчик. Высшие Силы послали нам тебя в этот страшный час. – Пока что не за что, – серьезно возразил Сойк. – Возможно. Но потом я уже не смогу тебя поблагодарить. Советник вдруг обнял Сойка, вцепился в его плечи и похлопал по спине, чтобы, мгновенно смутившись, отступить, и Джури не смог на это смотреть. Он отвернулся, чувствуя, как в носу щиплет. – Привет, Джуни, – послышался чуть слышный шепот, и Джури оглянулся через плечо. В темноте блеснули фосфоресцирующие кошачьи глаза – Агги прятался за выступом в стене всего в паре шагов от Джури. Он незаметно кивнул в ответ, показывая, что заметил моррона, и снова поглядел на Сойка, который показывал, где советнику следует стоять. – Вы не можете этого видеть, господин Гарэль, но на полу начертана печать, – давал пояснения он. – Круг достаточно широк, вряд ли вы выйдете за него случайно, но все же лучше не делайте лишних шагов. Джури призвал свое магическое зрение и теперь увидел, о чем говорил его учитель. Печать была большой, она снова представляла собой три начертанные окружности с рунами, которые на сей раз светились синим. Гарэлю Сойк велел встать во внешний круг, а сам вошел во внутренний. – Высшие Силы с нами, – негромко произнес Сойк. – Высшие Силы с нами, – Гарэль и Джури повторили это вместе, и Джури показалось, что даже Агги за его спиной прошептал слова напутствия. – Я начинаю, – сообщил Сойк для советника – предупреждать Джури не было нужды, тот и так все видел. Руки Сойка охватило синеватым свечением, с пальцев потянулись струйки черного дыма. В башне было темно, но лунного света Джури хватало, чтобы видеть все до мелочей. Темномагическая формула не была сияющей и красивой, как светлая, дымок таял в морозном ночном воздухе, и казалось, что не происходит вообще ничего. Джури покосился на Гарэля, но тот стоял, замерев, будто и не дышал даже, а его лицо напоминало застывшую маску. Он не столько услышал, сколько почувствовал за спиной шевеление и понял, что Агги подобрался поближе, чтобы лучше видеть. Если до этого время неслось галопом, то теперь оно тянулось как загустевший мед с ложки. Минуты шли, и ничего не происходило. "А если все зря? – вдруг подумал Джури. – А если не выйдет?" – Будьте внимательны, – негромко произнес Сойк, но Джури вздрогнул от неожиданности, как и Гарэль. – Через несколько минут я дам сигнал, и вы произнесете отречение. Не верьте тому, что вы видите, советник. "Было бы что видеть..." – чуть было вслух не произнес Джури и в тот же миг почувствовал, как у него обрывается сердце. На башне они были уже не одни. Возле лестничного проема, откуда они сами недавно поднялись, появилось свечение. Джури сперва подумал, что кто-то из стражников не уснул и поднимается наверх со свечой. Но это предположение мгновением позже разбилось о понимание – свет был белесым как молоко, его не могла давать свеча. И он не шел снизу, он просто появлялся, сгущался, словно туман. Джури снова бросил настороженный взгляд на советника: тот стоял, вскинув голову, и в выражении его лица читалось мужество. Гарэль приготовился принять то, что ему явится. Сойк же выглядел совершенно спокойным, на странный туман он будто не обращал внимания, пока с его пальцев продолжали тянуться нити темных формул. – Проклятие демонов... – выдохнул за плечом Джури Агги, и тот резко повернулся в сторону лестницы: засмотревшись на Сойка, Джури пропустил появление того, кого они все ждали. Почему-то в своем воображении Джури рисовал ритуал изгнания как нечто жуткое, пугающее. И растерялся, когда из тумана выступила тонкая девичья фигурка. Леди Орлена была полностью обнажена, и без своих дорогих роскошных платьев она казалась еще более хрупкой и уязвимой. Узкие босые ступни касались ледяных камней башенной площадки, кожа была жемчужно-белой, и льняные локоны, не уложенные в замысловатую прическу, опускались до самого пояса, едва скрывая небольшую грудь. На изможденном, но все таком же прекрасном лице глаза леди Орлены напоминали осколки неба. В них дрожали слезы. – За что вы так со мной, господин Гарэль? – тихо спросила она и протянула вперед руки, складывая их в молящем жесте. Внутри Джури все перевернулось. Захотелось сорвать со своих плеч плащ, укутать девушку, увести ее подальше отсюда. Она была такой несчастной, такой ранимой. – Это не она, господин Гарэль. Держите себя в руках. Сойк не говорил громко, но каждое его слово будто припечатывало. Джури вскинулся, передернул плечами, гоня прочь ненормальное оцепенение. Сойк напряженно смотрел на девушку, а у Гарэля дрожали губы, хотя сам он не шевелился, и из его глаз текли слезы, теряясь в старческих морщинах. – Вы были мне как отец, – голос леди Орлены звенел от не пролившихся слез. – Но позволили им обмануть вас. Они не придумали, как снять проклятие, и решили убить меня, а вы помогаете им. К своему ужасу Джури увидел, что на лице советника промелькнуло сомнение, но оно тут же сменилось упрямой угрюмостью. – Я не верю тебе, – едва слышно прошептал он. – Ты – не моя девочка. – Отречение, советник, – скомандовал Сойк, и Гарэль, на миг прикрыв глаза, вспоминая, с чего начать, произнес: – Стоя на твердой земле под вечным небом... – Ах вот как. Это все еще был голос леди Орлены, голос молодой девушки, но в нем зазвенел незнакомый металл. Советник дрогнул и осекся, и Джури понимал его. Он ждал, что леди Орлена продолжит увещевать, продолжит уговаривать и умолять, но, видимо, морок понял всю бессмысленность этих попыток. – Правильно делаешь, что не веришь, – голос зазвенел под потолком, а девушка преобразилась: она словно стала выше ростом, расправила плечи. – Потому что все эти годы ты любил и опекал чудовище. Ведь вы меня чудовищем считаете? Волосы леди Орлены взметнулись как от ветра, все такие же синие глаза засияли. С замиранием сердца Джури вдруг подумал, что она и правда превратится в монстра, что у нее появятся рога и крылья, но перемены были не столь разительны. На глазах пальцы леди Орлены вытянулись, выпустили острые когти, похожие на птичьи, рот стал шире, зубы удлинились, а зрачки стали вертикальными как у кошки. Существо было похоже на человека, но человеком однозначно не являлось. – Отречение, советник! – выкрикнул Сойк. Джури словно очнулся, он метнул взгляд на Гарэля – тот стоял, приросший к полу, в его глазах был ужас. "Его надо встряхнуть!" – мелькнула паническая мысль, и Джури метнулся было к нему, но вспомнил, что не может переступить черту ритуальной печати. И бросить формулу, чтобы отрезвить Гарэля, тоже – Сойк строжайше запретил ворожить. – Гарэль, ведьмины панталоны! – взревел за спиной Джури Агги. – Давай же! Стоя на земле... Ну?! Джури лихорадочно хлопал себя по карманам, сам не зная, что ищет, и вдруг нащупал ее – свечу. Ту самую, которую всегда велел носить с собой Сойк на случай, если придется остаться в темноте. "Вот и пригодилась", – с каким-то истеричным весельем подумал Джури, не без радости отмечая, что свечу он выбрал толстую. С размаху он запустил ею в советника, свеча ударилась о его плечо и со стуком упала на пол. Джури даже успел испугаться, что тот и не заметит, однако его нехитрый план сработал. Советник вздрогнул, взмахнул руками, пытаясь отгородиться от того, что видел, но тут же опустил их. – Стоя на твердой земле под вечным небом, обращаясь к воде и пламеню... – начал он скрипучим, несвойственным ему голосом, но не договорил. Тварь – назвать ее леди Орленой Джури уже просто не мог – запрокинула голову и расхохоталась. Этот смех должны были услышать даже далекие горы – он пробирал до костей, он был везде. – Поздно, Гарэль, – прокаркало существо. – Слишком поздно. – Давайте же, советник! – взмолился Джури, но к его ужасу Гарэль лишь беззвучно шевелил губами. А дальше случилось то, чего Джури никак не ожидал. Советник покачнулся и схватился рукой за сердце. Его вытаращенные глаза смотрели перед собой, и он рухнул на колени, чтобы следом завалиться на бок. Джури не нужна была диагностирующая формула, чтобы узнать сердечный приступ. – Нет! Нет же! – Джури чуть не сорвал голос. Он по привычке взмахнул рукой, чтобы создать формулу, заставить сердце Гарэля снова биться, но Агги перехватил его запястье. – Нет же, бестолочь! – взвыл он. – Забыл?! "Колдовать нельзя", – обреченно вспомнил Джури. Гарэль умирал, он лежал, не шевелясь, за гранью светящегося круга, и никто не мог ему помочь. А в следующую секунду Джури едва не сбил с ног порыв ледяного ветра. Иной не смеялся, но то, что творилось вокруг, хорошо отражало его настроение. – Ты проиграл, колдун, – голос звучал в самой голове Джури. Существо с жуткой улыбкой, с синими глазами – Джури только теперь заметил, что в них не стало ни радужки, ни зрачков, что они изменились, осталась лишь одна ледяная синева, – топнуло ногой, и по каменному полу поползли трещины. – Кто как, а я сваливаю, – Агги сказал это тихо, но Джури услышал, однако не обратил внимания. Он во все глаза смотрел на Сойка, который, гордо выпрямившись, глядел на иного. Тот незаметно стал выше, теперь морок высился в два, а то и два с половиной человеческих роста. Но Сойк, хоть и смотрел снизу вверх, все равно вкладывал в свой взгляд столько презрения, сколько, казалось, не может уместиться в одном человеке. – Ты ошибаешься, – совершенно спокойно произнес он. – Проиграл ты. – Старик подыхает, он не сможет отречься от своей никчемной жизни, а другой жертвы у тебя нет. – Ты ошибаешься, – повторил Сойк и улыбнулся. Такой жуткой улыбки Джури у него никогда не видел. Джури понадобилось мгновение, чтобы понять. Сойк единственный стоял в середине круга, он единственный мог предпринять хоть что-то. – Стоя на твердой земле под вечным небом, – начал Сойк, но Джури не услышал продолжения за собственным воплем и за страшным воем существа, все меньше напоминавшим человека. Джури не осознавал, что делал, когда бросился вперед, позабыв о том, что нельзя переступать границу круга, позабыв обо всем. Сойка надо было остановить. – Куда?! – услышал он за спиной вопль и почувствовал, как его с силой дернули назад. "Агги, – догадался Джури. – Он же сказал, что сваливает..." Но моррон все еще был здесь, и он крепко удерживал Джури обеими руками. Джури забился, но Агги был сильней его. И вместе с ним заметался иной, бросился к Сойку, но напоролся на невидимую преграду. – Ты не посмеешь! – заверещал морок жутким голосом. Деревянные перекрытия башни вспыхнули огнем, трещины на полу и стенах разбегались в стороны, но никто не замечал этого. – ...к минувшему и грядущему, к зримому и невидимому, – Сойк говорил четко и громко, его голос перекрывал срежет рушащегося здания и вой морока. – Не надо, не надо, не надо... – повторял как заведенный Джури. Он смотрел на своего учителя, но тот даже не поворачивал головы в его сторону. Джури вдруг показалось, что тот специально делает это – не желает смотреть на него, и снова рванулся: – Сойк! – Стой, идиот! – гаркнул в самое ухо Агги. – Ты что, не понимаешь?! Это наш последний шанс! Иначе все погибнем! "Лучше все, чем он!" – хотел ответить Джури, но в этот миг морок, привлеченный шумом, медленно обернулся. В пустых глазах не отразилось ничего, но пасть с длинными зубами оскалилась. Морок догадался, как можно заставить замолчать человека, так легко отдававшего свою жизнь. Все это произошло за доли секунды: чудовище выгнуло спину, присело, как для прыжка, а Джури, парализованный ужасом, не мог заставить себя пошевелиться. Иной прыгнул. Время замедлилось – Джури видел, как плавно отрываются его лапы от пола, как протягиваются к нему когтистые лапы. "Это конец", – понял Джури, и вдруг его толкнули. Пол и потолок поменялись местами, все перевернулось, и они с Агги кубарем покатились по полу. Моррон отшвырнул его, уже второй раз за этот вечер спасая ему жизнь. Чудовище не рассчитало, врезалось в стену. Оно будто весило целую тонну, а посеревшая кожа была прочнее камней, осколки которых полетели в стороны. – Я не желаю больше быть и отдаю жизнь свою за помощь, – слышал Джури на периферии голос самого дорогого ему человека. Монстр вскочил, выпрямляя ноги, длинные патлы метнулись в бок, и он уже почти прыгнул, когда Сойк закончил: – Пускай призванный иной вернется на изнанку, где ему и место. Джури больше не глядел на морока. Он все еще лежал на полу, придавленный телом Агги, который не успел подняться, но Джури вскинул голову и посмотрел на своего учителя – в последний раз. Как только Сойк произнес последние слова, выражение его лица изменилось. Он улыбнулся тепло, непривычно. Глаза смотрели вперед, и Джури не знал, что или кого он видел, но на лице Сойка промелькнуло счастливое узнавание. А в следующее мгновение синее пламя, от которого веяло холодом, объяло его тело. Раздался страшный вопль боли: боковым зрением Джури заметил, что точно такая же вспышка поглотила иного, что существо барахталось, размахивало своими непропорционально длинными конечностями, пытаясь вырваться, но у него ничего не получалось. Через несколько секунд пламя погасло, не оставив даже выгоревшего пятна, и только печать на полу светилась синим. – Подъем! – Агги дернул его вверх, Джури даже не понял, когда тот успел встать. – Закрывай портал! "Его нет, его больше нет", – стучало у Джури в голове. – Дерьмо драконов, Джури! Закрывай портал! Немедленно! "Иначе все зря", – мысленно закончил за Агги он. Сам не осознавая, что делает, Джури взмахнул руками, обращаясь к Дару, и почему-то в эту минуту он думал только о том, что Агги впервые правильно произнес его имя. Золотая паутина сорвалась с пальцев, опустилась на пол, тая, и вместе с ней погасли руны, а следом и сама печать. – Я теперь рвем когти! – Агги метнулся к Гарэлю и упал рядом с ним на колени. – Джуни, идиот, соберись же! Старый осел еще дышит, я его вытащу, но тебе придется идти самому! И Джури пошел. Кажется, Агги тащил его за руку, а может, ему это просто казалось. Моррон взвалил на плечо бесчувственное тело старика, и при этом он спускался по лестнице, перепрыгивая по три ступени. Все вокруг пылало, трещало, рушилось... Когда они выбежали во двор, Джури обнаружил, что не только башня, но и сам Паманусский замок пылает. Когда пожар успел перекинуться, Джури даже представить не мог. Быть может, иной поджег его, или же от его гнева и бессилия воспылало все вокруг. – Помоги ему, Джуни! – Агги совсем не бережно уронил тело Гарэля на землю. – Давай же, ты ведь можешь. Если бы Агги не дернул его за руку, Джури так и стоял бы в оцепенении, тупо глядя перед собой. Но по требованию моррона он склонился над Гарэлем, создал диагностирующую формулу и, убедившись, что у советника зашлось сердце, сплел несколько последующих – стимулирующую, бодрящую, обновляющую. Старое сердце советника снова забилось, ему больше ничего не угрожало, и Джури поднялся на ноги, выпрямляясь в полный рост. Он стоял и смотрел, как рушится дозорная башня. Со страшным грохотом внутри нее проваливались этажи. Наверняка там оставались люди, и теперь все они погибли, но эта мысль не нашла отклика в душе Джури. Ему казалось, что и самой души не осталось – нечему отзываться. У ног Джури застонал Гарэль, который наконец пришел в себя, но Джури даже не посмотрел на него. Агги замер рядом. Запрокинув голову, он глядел на рушащуюся башню, и только когда провалилась крыша, и высокие языки пламени вырвались в ночное небо, он сделал жест, который бесконечно давно Джури уже видел: в тот день, когда Агги впервые пришел в хижину на утесе и помянул Леду. Моррон прижал два пальца ко лбу, потом к губам и кивнул: – Прощай, друг Айрас. Теперь уже навсегда. Силы покинули Джури, он рухнул на колени, прямо в снег. Тело трясло от беззвучных рыданий, но слез не было. Вокруг полыхал Паманусский замок, и с рвущим душу звуком, словно издав последний стон, рухнули стены дозорной башни.