Книга тайн

1570 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль Перекусив на ходу, Николас привёл себя в приличный вид и поспешил в Дюарль. Уже перевалило за полдень, а исправить дела нужно было до заката, когда закрывались городские ворота. В любое мгновение Жерард мог снова арестовать его. Кутаясь в неприметный серый плащ, Николас пробрался на городскую площадь и, показав лицо стражникам, попросил аудиенции у короля. Пришлось подождать, пока за ним не явился гвардеец и проводил в кабинет Орлена в строгой секретности. – Хотим сразу предупредить, что насколько бы мы ни ценили нашу дружбу, помогать мы больше не сможем. Вождь Пареда много для нас сделал, когда мы только ступили на трон, и наше положение было очень шатким. Мы не станем переходить ему дорожку. Демонов Жерард и здесь свою лапу запустил. Как он везде успевает? – Я не собирался просить вас об этом. Мне нужно переговорить с госпожой Иветтой, – ответил Николас. – Мы понимаем, что вы ещё не растеряли юношеский запал, но всё же на чужих женщин зариться не стоит, – устыдил его Орлен. К ушам прилила кровь. Долго ему интрижку с Шанти припоминать будут? Вот уж вляпался так вляпался. Никогда больше! – И в мыслях не было, Ваше величество. Хочу задать ей несколько вопросов о пропавших людях. Такие, как она, знакомы с Горним миром даже лучше Сумеречников. – Вы её подозреваете? – король сверкнул глазами гораздо более гневно, чем прежде. – Мы понимаем, что ваша охотничья натура требует демонской крови, но всё это – предрассудки. Мы готовы поручиться, что она ни в чём не виновата. – Я её не обвиняю. Просто она – важный свидетель. Любое её слово может натолкнуть на след преступника. Вы же должны заботиться о своих подданных. Если мы не остановим убийства, народ почувствует нашу слабость и взбунтуется. Надо что-то делать! – Нет! – резко ответил Орлен. – Не смейте указывать нам, как управлять нашей, а не вашей страной. Теперь мы понимаем, почему вождь Пареда был так возмущён вашим поведением. Уходите! Уходите, пока мы не велели вас схватить и передать в Компанию для разбирательства. – Что ж, воля ваша, – Николас покорно склонил голову. – Я никогда не собирался покушаться на вашу власть или сводить счёты, а лишь хотел защитить людей. Охотник покинул кабинет короля. Гвардеец проводил его на улицу. Может, и правда, к демонам этот город. Надо написать записку Ноэлю. Они втроём с Бианкой уберутся как можно дальше отсюда. Самое правильное решение в сложившихся обстоятельствах. Проклятье последует за ним, и убийца перестанет терзать людей. Прикупив гостинцев, Николас отправился в трущобы. На углу тёмной улицы в корыте сидел грязный калека-попрошайка и манил к себе указательным пальцем. – Найдётся, что сообщить? – плутовато сощурился Охотник, подбрасывая в воздух серебряник. Пройдоха раскрыл огрубевшую распухшую ладонь, и монетка упала прямо в неё. – Если заинтересуешь, заплачу больше, – добавил Николас. – О, да-с, юный лорд Комри, – заговорил он нарочито куртуазно, кривя щербатый рот. – У меня имеется то, что вам нужно. Королевская тайна. У других есть, что терять, а мне холода пережить – уже за счастье. Но прежде я был, как вы, молодым и идеалистичным, стремился узнать правду и восстановить справедливость. Вот, куда это меня привело. Не хочу, чтобы с вами произошло то же. Заставьте виновных заплатить за свои грехи, расправьтесь с врагами. Моя история вам поможет! Он, и правда, рассказал кое-что любопытное, впрочем, о большей части Охотник догадался сам. Конечно, воспользоваться сведениями вряд ли бы получилось. Попрошайка мог приврать, да и затевать смуту в такое неспокойное время не стоило. Да и зачем ворошить заплесневелых скелетов в чужих шкафах? Зато стало понятно, почему вокруг Умбера возвели столько тайн. Распрощавшись с попрошайкой, Охотник проведал Корделию. Детвора следовала за ним вприпрыжку, пересказывая сплетни. Тут было относительно тихо. Только любители баек клялись, что видели в тумане огромных лохматых псов и их хозяев «без лиц». Но подробности этих историй не вязались с тем, с чем столкнулся он сам. Отужинав у радушной старухи, Николас отправился в Компанию. Всё-таки задержался до темноты. Прохожие встречались редко, люди прятались по домам от неведомого душегуба. Выбраться за ворота будет сложно, впрочем, это – меньшая из бед. Кривые улочки бедного квартала снова заволок стылый туман. Зачастили они этой осенью. Послышались шаги, плеснулась вода в каналах, размытым силуэтом впереди показался человек. Или нет. Аура дымчатая, не такая прозрачная, как у неодарённых, но и не яркие огоньки родового дара. Полукровка! Заметив преследователя, Умбер припустил быстрее, неуклюже ковыляя на полусогнутых ногах. – Погоди! Я не причиню тебе вреда! Поговорим! – закричал Николас. Вспыхнула желтоватым росчерком аура ясновидца. Щёлкнул спусковым рычагом арбалет, свистнул болт – опытное ухо узнавало звуки. Аура одарённого погасла, словно под действием амулета Кишно. Тяжесть рухнула на мостовую, воздух напитался запахом крови, раздался натужный кашель. Охотник подбежал к лежавшему на спине Умберу. Арбалетный болт торчал из его горла, кровь пенилась, хлестала ручьём и стекала в бурую воду канала. Вспоминая искусство Ноэля, Охотник принялся вынимать болт, направляя в горло потоки воздуха, чтобы горбун не задохнулся. Умбер пучил глаза и дёргался. Жаль, что рядом нет целителя, он бы помог. А Николас, сколько ни пытался остановить кровотечение воздушными покровами, был бессилен. Через пару мгновений горбун обмяк, глаза закатились. Работать приходилось исключительно ветроплавом, а потому кровь на одежду не попала. Что теперь делать? Преследовать убийцу поздно, его уже и след простыл. Звать дозорных – так Охотника же обвинят во всём. За спиной залаяла собака, в голове снова зазвучал голос старой Корделии: «Два – беги со всех ног, иначе зверь настигнет и утянет к своему хозяину». Николас помчался за едва наметившимся в тумане огромным псом. Кун ши двигался мягко, почти неслышно. Только аура и помогала ориентироваться. Путь пролегал вдоль одного из каналов, по течению воды и вёл к сточной канаве. Демон плюхнулся в неё и побежал по колено в нечистотах, пока не свернул в едва заметный тоннель под насыпью. Здесь хотя бы было сухо. На стене обнаружился факел. Николас запалил его, осматриваясь. Своды оказались известняковыми, со следами от кирки – заброшенные каменоломни. Тоннель разветвлялся и петлял, потолок становился всё ниже. Если бы не аура пса, Охотник давно бы потерялся. Проход сузился настолько, что он едва протискивался вперёд ползком. А если застрянет? В лицо дохнул свежий воздух. Выход близко! Факел осветил большой зал впереди. Охотник выдохнул весь воздух из груди и оттолкнулся ветроплавом. Из узкого лаза он вылетел, как пробка из бутылки, и едва успел обернуть себя воздушной подушкой, чтобы не удариться об пол. Факел выпал из руки и потух. Пришлось снова его поджигать. Того и гляди прогорит, а новый вряд ли отыщется. Стены от пола до потолка были уставлены пожелтевшими от времени черепами. Сколько их! Целое городское кладбище – заброшенная костница. Пахло затхло, но из противоположного прохода веяло ночной свежестью. Руницей над ним было выцарапано: «Остановись! Здесь владения смерти». Николас направился туда. Узкая галерея тоже была устлана старыми костями. Они стучали и скрипели. В глазницах вспыхивали зелёные огоньки, смрадное дыхание щекотало затылок. Призрачные голоса нашёптывали: «За смертью своей бежишь, глупец, а надо бежать от неё». Хорошо, что он не мертвошёпт, иначе бродящие здесь призраки свели бы его с ума. Костей стало меньше, проход расширился, факел почти догорел. Впереди плескался лунный свет, стихия ветра звала резкими порывами, ночной воздух проникал под кожу, наполняя тело лёгкостью. Охотник выбрался наружу среди камней возле русла Плавны, недалеко от болот. Полыхал костёр дозорных на замковом холме. А вон и пёс – скачет по кочкам, словно знает дорогу. Николас обернул ступни ветроплавом и поспешил вдогонку. Кун ши оттолкнулся от последней кочки и нырнул в трясину, подняв тучу брызг. Охотник замер в недоумении. Аура пса ощущалась ещё несколько мгновений, а затем потухла – то ли демон погиб, то ли удалился за грань видимости. Как сквозь землю провалился – точно. Может, нырнуть следом? Нет, только сложит голову напрасно. Оружия, кроме кинжала и ножа, с собой никакого. Сам выдохся. К тому же не спал в своей постели много дней. Нужно будет утром здесь всё осмотреть. На кочке остался крест и обгоревший факел, чтобы быстро найти место в следующий раз. А сейчас нужно возвращаться в штаб. Пришёл Николас поздно – караульные у ворот ругались и не желали пропускать, но в конце концов сдались. В центральном корпусе окна горели только в кабинете вождя. На лестнице тускло чадили свечи. Хотелось прокрасться к себе незамеченным, но на втором этаже заскрипела дверь. От Жерарда вышел человек в глухом тёмном плаще. Аура блёклая, неприметная. Неодарённый в такое время? Вождь же ими брезговал. Николас врезался в гостя плечом и нащупал амулет у него под рубашкой. Ах, вот оно что! – Из-з-звините! – пьяно икнул Охотник, заглядывая в стылые глаза убийцы. Уловив запах нечистот, незнакомец поморщился и приложил ладонь ко рту. Николас поковылял к себе на третий этаж, напевая под нос похабную песенку. Что ж, хотя бы с Умбером всё ясно – ещё одна жертва интриг Жерарда, который заметал следы за королём. Как же ловко вождь убирает всех, кто представляет хоть малейшую опасность. Как бы и самому не получить порцию яда на завтрак или кинжалом по горлу во время сна. Впрочем, Охотник же служил ключом к силе Безликого. Видимо, лишь это его и спасало в последние дни. От грязи отмываться пришлось долго. Спать Николас лёг ближе к рассвету и очухался только через день, за что себя очень корил. Песчинки в часах его жизни осыпались на голову самумом, погребая под собой всё больше. *** За следующие дни они с Жюльбером обследовали всё болото, но кроме полустёртых собачьих следов ничего не нашли. Николас показал оборотню выход из катакомб. – Конечно! – тот хлопнул себя по лбу. – Известняк и гипс из этих каменоломен использовали для строительства Дюарля ещё во время его основания. Но потом и город, и шахты разрослись настолько, что тонкий слой грунта, подмываемый водами Плавны, грозил провалиться. Тоннели укрепили, но камни добывать перестали. Использовали катакомбы как склады и винные погреба, а потом здесь прошло несколько моровых поветрий. Захоронения перенесли под землю, чтобы избавиться от заразы. А потом про катакомбы забыли. Бродили по ним только любители приключений вроде моих родственников. Вскоре от Ноэля прибыло известие, что Бри очнулась. Бросив все дела, Николас поспешил в корпус целителей. Лежавшая в отдельной келье девочка выглядела бледной и измождённой. От солнечного света её глаза щурились, а лицо морщилось. – Не утомляйте больную, она всё ещё слаба, – предупредил целитель, оставляя их наедине. – Как себя чувствуешь, красавица? – спросил Николас как можно более мягко. Она с кряхтеньем заворочалась. – Я не смогла… его спасти, – сипло пробормотала Бри. – Хочешь рассказать, что произошло? Если ты не готова, я подожду. Просто в любой миг похитят кого-нибудь ещё … – давить нельзя, но нужно объяснить важность её слов. – Пёс-призрак… он решил покарать нас с братом за обман. Трижды в тумане мы слышали его лай, но братик не верил. А потом… пёс схватил нас… зубами за шиворот. Нас околдовали, мы не могли сопротивляться. Даже дороги не помню… Очнулась только на болоте. Пёс принёс нас к своему хозяину. Безликому. Он злой, ужасный. Девочка крупно задрожала, по лицу потекли слёзы. Николас взял с тумбы успокаивающий отвар и принялся поить её. Безликий, конечно, коварный интриган, но представить его в роли детоубийцы не получалось. – Отдохни, я приду позже, – предложил Охотник. Бри замотала головой. – Я хочу… освободиться. Пёс, он забрал моего брата под землю. – Нырнул вместе с ним в трясину? Девочка кивнула. – Безликий сказал… у него такой страшный голос, сиплый, глухой. И он не раскрывает рта… Но рот Безликого спрятан под маской. – Слова будто звучали у меня в голове. Картинки проплывали перед глазами. Он сказал, что я спасу брата, если отыщу его в грёзе. Сказал, что всё получится, если я по-настоящему люблю брата. Я нырнула в трясину и оказалась в лабиринте из зеркал. В них отражались наши родители, ещё какие-то люди, наверное, родственники. Они шептались, куда-то указывали. Я думала, отражения помогут, но они сбили меня с пути. Когда отведённый срок прошёл, я увидела в зеркале, как собака перегрызает брату горло, а Безликий срезает кожу с его лица. От ужаса я лишилась чувств, а очнулась уже здесь. Наверное, я любила брата недостаточно сильно. Она отвернулась и разрыдалась в подушку. Николас гладил её по волосам. Это так походило на страшные сказки, что он слышал в детстве. – Ты любила его всем сердцем. Злодей просто обманул тебя. Я найду его и покараю, обещаю тебе! Больше никто не погибнет. Николас показал ей альбом, который взял с собой, чтобы девочка опознала убийцу. Она пролистала страницы с изображениями разных подхолмовых демонов от лапийских туатов до авалорских высших ши. При виде босоногого мужчины в балахоне и маске с тремя царапинами, каким Безликий представлялся Охотнику, Бри и вовсе скривилась. – Это же обычный бродяга. Разве вы сами не видели Безликого? У него жуткое лицо, как будто разрезанное на две половины: одна – живая белая, другая – мёртвая красная. А правая рука серебряная, пальцы как ножи. Ими он и срезает лица. Николас судорожно выдохнул и открыл последний лист в альбоме. – Да! Вы всё-таки знаете! Почему сразу не показали? Не поверили моим словам? Николас потрепал её по волосам. – Прости. Зато теперь я знаю точно. Ему несдобровать. – Но он ведь бог. Как можно победить бога? – Это мои заботы. А теперь спи, набирайся сил. Завтра проснёшься, а его уже не будет. Бри послушно закрыла глаза, и Охотник вышел за дверь. Самые худшие догадки подтвердились. Подлый двуликий Аруин – тот, кому подчиняются и у кого просят о заступничестве ши. Вот уж у кого был повод ненавидеть их всех: Ноэля за то, что спас Николаса, Жерарда за то, что воровал дев из подземного царства, короля за то, что неволил их и не признавал брата-полукровку. Лучше способа нет, чем убивать от имени Безликого и уличать их в обмане. Как же жутко! Всё детство Николас провёл в страхе перед Аруином. Риана и Мидрир внушали, что владыка непобедим, особенно для того, кто отмечен печатью мар. На границе с Эскендерией даже сопротивляться не получилось. Теперь и верного соратника – дедовского меча – нет, а новым оружием Охотник так и не обзавёлся. Может, объявить тревогу? Или Жерард вновь обвинит Николаса в том, что он узурпирует власть? Нет, нужно действовать, как решил раньше. Охотник написал записку Ноэлю. Вот и проверят, насколько правдивы пророчества Норн. Ещё хорошо бы заручиться поддержкой надёжных людей вроде Жюльбера. Если что, подсобят. Николас вернулся к себе. Стоило переступить порог, как взгляд упёрся в собственное отражение в зеркале. Нет, Аруина одолеет только Безликий. Охотник вынул из сундука маску, которую сделал точь-в-точь похожей на его. «Ноэль один не справится, а я в этой битве бесполезен. Ты не поможешь? Ведь Аруин и тебя оклеветал, убивая людей от твоего имени. Или продолжишь наказывать меня за это дурацкое испытание? Но остальные ни в чём не виноваты. Докажи, что хочешь защитить нас, тогда я стану самым преданным твоим слугой. Клянусь!» Но бог оставался нем. В солнечных лучах сверкнуло отполированное лезвие проклятого клинка. Вынув его из сундука, Николас убрал оружие в ножны у себя на поясе и спрятал за пазуху маску. В коридоре раздались гулкие шаги. Дверь распахнулась, в проёме показались королевские гвардейцы. – Лорд Комри, вы арестованы по обвинению в многочисленных убийствах, – объявил капитан. – Их величество, король Орлен XIII, желает видеть вас немедленно. Следуйте за нами, прошу отдать своё оружие. – Это клинок Безликого, такой же проклятый, как и книга, – предупредил их Николас. – Убивает всякого, кто возьмёт его в руки. Так что не советую. Тянувшиеся к мечу гвардейцы отпрянули. – Ведите меня к королю. Я готов выслушать, что значат эти смехотворные обвинения, – решительно объявил Охотник. *** Ноэль заканчивал тренировку с мечом во дворе штаба, когда к нему подбежал мальчик-посыльный и вручил записку. – Просили никому не говорить. Вложив в его ладонь пару медек, Ноэль развернул клочок бумаги. На нём торопливым почерком было выведено: «Сегодня в парке на закате. Будь готов». Без подписи. Видно, Николас боялся, что перехватят. Отправив мальчишку предупредить Бианку, внук вождя вернулся к себе, умылся и принялся собираться. До заката оставалось всего пару часов. Чем быстрее они уберутся отсюда, тем лучше. Ничего лишнего брать не стоило. Только оружие, деньги, неприметные драгоценности, которые можно будет быстро продать, тёплый плащ. Должно хватить на первое время, пока они не обретут новый дом. Ноэль успел многое разузнать про Лапию – суровый северный край, границу владений человека. Города там управлялись независимо друг от друга, бургомистров выбирали на народном собрании за заслуги, а не по родству. Ремесленники и фермеры трудились свободно и подати платили лишь на нужды города, в котором жили и работали. Там привечали всех, даже беженцев из единоверческих стран, если те желали честно трудиться. Но если их троицу не примут, они поселятся на отрогах Полночьгорья, рядом с Червоточиной, куда даже одарённые не забредают. Вместе они всё смогут! Воодушевлённый, Ноэль скрылся от охраны при помощи небольшого ветропрыжка. Нельзя тратить силы понапрасну, ведь чтобы перенести с собой двоих, понадобится весь резерв. Пронзительно каркнув, Мунин спустился с небес. – Тоже хочешь со мной? – спросил хозяин. Ворон сел ему на плечо и снова каркнул. Погладив птицу по мягким перьям, Ноэль поспешил в парк. Бианка уже ждала его на лавке под раскидистым платаном. Тоже взяла с собой только тёплую одежду и немного еды. Её лицо скрывала маска – манушка до сих пор боялась показывать свой шрам. Ничего, подальше о Компании и шумного Дюарля она быстрее излечится, хотя бы от душевных ран. – Если это из-за меня, то всё же не стоит, – робко начала Бианка. Вдалеке залаяла собака. Выходит, они здесь не одни. Хоть бы их не заметили. – Кра-а-апасть! – встревожился Мунин. Ноэль взял хрупкие ладони манушки в свои. – Тут никому из нас жизни не будет. Я долго терпел, со многим мирился, но больше не могу. Не хочу быть таким, как мой отец: слепо вести доверившихся мне людей на бойню, потому что не могу ослушаться тех, кто дал мне власть. Лучше мы отправимся на поиски собственного пути и способа спасти одарённых. Вместе мы … хотя бы просто выживем. Бианка погладила его щёку и приникла к губам, осмелев. Иногда Ноэль не верил, что добился её любви, что она перестала вздыхать по его лучшему другу. Но нет, Николас же говорил, не унывай и оставайся собой – всё приложится. Если даже это обман, то пускай всё будет так. Снова раздался заливистый лай, уже совсем рядом. – Кра-а-апасть! Кра-кра! – повторил предостережение Мунин. Ноэль вздрогнул и отстранился. – Похоже, нас уже ищут с собаками. Где же Николас? Неужели ему не удалось выбраться из штаба? – Вроде всё тихо, – пожала плечами Бианка. – Погоди, солнце ещё не закатилось. Ты же знаешь, у Николаса вечно тысячи дел. Всегда удивлялась, как он везде успевает. От тёкшей через парк речки повалил туман. Плотный, беспроглядный, пока он укутывал только ноги, но поднимался выше и выше, затапливая всё вокруг. – Не бережёт себя, я ему говорил. Будто на Тихий берег торопится. – Я… я кое-что видела, когда гадала ему, – созналась манушка. Собака залаяла совсем близко. В тумане вырисовался силуэт мохнатого зверя ростом с телёнка. Мигнули красные глаза. Ворон закаркал, захлопали переполошено крылья. Демон! – Бианка, берегись! – Ноэль оттолкнул её и выхватил меч. Собака нападать не спешила. В тумане показался ещё один силуэт, на этот раз человеческий. – Николас? – позвал Ноэль. – Иди ко мне, милое дитя, я отведу тебя в волшебную страну, – полилась в уши завораживающая песня. Голос такой чистый и звонкий, какому позавидовали бы даже лучшие барды королевства. – Иди ко мне, милое дитя, настало время игр в моих тенистых садах. Демон, ещё один демон! Сгущая вокруг себя щит, Ноэль замахнулся и рассёк воздух мечом. – Следуй за мной, милое дитя, я укажу тебе путь свозь боль и печаль. Не кручинься, милое дитя, так уж повелось, что жизнь полна предательств и обмана. Незнакомец вскинул руку, блеснули серебром пальцы. Словно молнией пронзило, вздулись жилы на руках и шее, аж стало трудно дышать. Меч выпал из ослабшей ладони. Последним усилием Ноэль развернул запястье внутренней стороной – кожу покрывала красная сыпь. Он уже видел такую на границе с Эскендерией. Николас говорил… Печать мар! Но как? Почему? Враг двигался незаметно: мгновение – и он уже рядом. Одна половина лица – прекрасная белая, вторая – уродливый красный ожёг. Со злорадством смотрел единственный живой золотистый глаз, крапинки в нём водили хоровод и утягивали в колдовскую песню. Серебряные пальцы коснулись щеки Ноэля, кусая морозом. – Спи, милое дитя, завтра вы с братом поплывёте в утлом челноке к Тихому берегу (*). Мунин с воинственным граем рухнул на демона, но тот отбросил его взмахом серебряной кисти. Ворон едва успел перевернуться у самой земли, чтобы не разбиться. Вмиг ослабев, Ноэль распластался на земле не в силах пошевелиться. Незнакомец, не двигая ногами, приблизился к застывшей в ужасе Бианке. «Передай ему, – сипло, совершенно не так, как пел, заговорил владыка Аруин. – Если он хочет увидеть брата живым, пускай спустится в мою грёзу. Если любит его достаточно сильно, то отыщет путь сквозь отражения зеркального лабиринта. Если нет, то к утру его не будет среди живых». Пронзительно каркнул в вышине ворон. Тоскливо, словно прощался навсегда. (*) Вольный перевод нескольких куплетов песни «Garden of Shadows».