Книга тайн

1571 г. от заселения Мунгарда, Урсалия, Лапия Единственная сложность с учениками состояла в том, что к долгим странствиям они не привыкли. Да и снег в этом году выпал на месяц раньше обычного. Или в Лапии он всегда появлялся в это время? Сугробы намело по колено, и лошади шагали очень тряско, особенно конь Николаса, который прокладывал остальным дорогу. Перевалив через Спасительный хребет, они, наконец, оказались в Урсалии. Ждал ли ещё Эглаборг? Ведь столько времени прошло. Вспомнилось холодное прощание в Мараканде. Наверняка целитель решил, что друг сгинул в осаждённой Эскендерии или угодил в лапы Лучезарных. Тревожить Эглаборга письмами во время дороги не хотелось – на голубиных станциях послания просматривали и докладывали в штаб. Ноэль бы прикрыл, но лишний раз рисковать не стоило. Когда Николас увидит всё своими глазами, то решит, как себя вести. Ханскую награду назад лучше не требовать. Лапийская земля богата на демонов – работа для Охотника всегда найдётся. Да и Компания назначила неплохое жалованье. Поживёт первое время на постоялом дворе, а там и на маленький домик скопит. Обременять себя большим хозяйством ни к чему. День на севере был короткий, как огарок свечи. Часа три-четыре пронзительно-холодный солнечный свет резал глаза до слёз, и наступала ночь. В темноте лишь скрипучий снег выделялся разводами серого цвета. Ничего удивительного, что поднялись путники затемно, а в городе оказались, уже когда на небе зажглись звёзды. В загоне у первого дома носился молодой жеребец с кудрявой гривой. Копыта словно не касались сугробов, вороная шкура отливала лунным серебром. Дугой изгибалась мускулистая шея, пышный хвост возбуждённо задрался к верху. Из широких ноздрей клубами валил пар. Конь пронзительно ржал и подпрыгивал на задних ногах, размахивая тонкой резной мордой. Сверкали бельмами выразительные сорочьи глаза, словно он звал поздороваться. – Какой красивый! – восхитилась Фритта, замерев возле Николаса. – Явно не местный. Какие деньги можно выручить за такую диковинку! – присвистнул Эббе, оглядывая жеребца намётанным глазом. – Он из Элама. Небесный аргамак, – ответил Николас и побрёл в город. Отчаянное ржание перешло в обиженное фырчанье, но он не оборачивался. Со всем надо разбираться по порядку: вначале ученики, а потом личные дела. – Ох, неужели вы и там побывали! – поспешила за ним Фритта. – Побывал! Это удивительный знойный край. Там живут мудрые птицы. Принцесс перед свадьбой жестоко испытывают, чтобы узнать, достойны ли они стать жёнами могущественного хана и помогать ему управлять страной. Эламские скакуны могут обогнать ветер, а у некоторых из них есть крылья, но видны они только хозяевам. – Ваши истории всё больше напоминают небылицы барона Гаузена. Слышали о таком? – подначила его осмелевшая девица. Что ж, значит, её учёба подошла к концу. – Конечно! Их пересказывают во всех модных салонах Дюарля. И каждое слово в них – чистая правда. Клянусь своей треуголкой! – Николас коснулся края своего капюшона. Эббе и Фритта от души рассмеялись. Урсалия не спала, повсюду горели огни, дома были украшены еловыми венками, клубками омелы, сухими цветами и лентами. На центральной площади у ратуши проходило большое празднество. Странно, Донайтайд ведь уже закончился. На столах вдоль домов стояли угощения, всем наливали эль, сидр и подогретое вино с пряностями. Музыканты играли на лютнях, волынках, флейтах, цитрах и барабанах. Молодёжь в пёстрых нарядах лихо отплясывала, стуча каблуками по расчищенной от снега мостовой. Старики пьяными голосами пели застольные песни. Серьёзные зрелые люди собирались небольшими группами и обсуждали свои дела, кто громко, перекрикивая гул праздника, кто, наоборот, тихо, чтобы посторонние не услышали. Ребятня носилась вдоль столов, крича и швыряя друг в друга снежками. Среди танцующей молодёжи выделялась девушка в пышном наряде, отороченном куньим мехом и украшенном алой обережной вышивкой. Похоже, свадьба. Странное время они выбрали, обычно свадьбы играли в осенние месяцы до Мардунтайда. Впрочем, соединять сердца в браке староверы могли, когда хотели. Главное, чтобы веселье устроили богатое, непременно на три дня, чтобы все соседи завидовали. Судя по размаху праздника, молодым это удалось. Или их родителям. Задерживаться они не стали – Фритта и Эббе утомились в дороге так, что засыпали на ходу. Хоть они и не ныли, но Николас подмечал это по их квёлому виду. Они направились в порт. Там находилось несколько приличных постоялых дворов со свободными комнатами в отличие от дорогих гостиниц на центральной площади. Перепоручив лошадей мальчику-слуге, они забрали вещи. Хозяин встретил их во дворе и проводил к себе, подальше от трактирной суеты. Николас показал ему грамоту с печатью Компании. – Что ж вы лицо прячете, как тать какой. Невежливо это, – хозяин потянулся рукой к маске Николаса, но тот отстранился. – Не стоит. Там всё шрамами и волдырями от стычек с демонами покрыто – не самое приятное зрелище, – объяснил он. – Нам бы комнату на пару дней, пока я не посажу учеников на корабль. – Не вовремя вы. Бургомистр дочку замуж выдаёт, уйма гостей собралась, все комнаты заняли. Да и корабли забиты пассажирами под завязку несмотря на шторма. – О, так это красавица Анка замуж выходит? За кузнеца Рудольфа, я так понимаю? – Николас припомнил старых знакомых. Ученики насторожились и прислушались. – Да за кого же ещё? Гарольд столько лет его морочил, мол, пока надёжный дом не построит и денег не скопит, чтоб его кровиночка достойно жила, свадьбы не будет, – хозяин жаждал посплетничать. – Рудольф из кузни лет шесть не выходил. А как на свет показался, страшный как демон стал, заросший, чёрный от копоти. Сама Анка его испугалась. Пришлось ей ещё полгода его в порядок приводить, чтобы не стыдно было замуж идти. А Гарольд снова заартачился, мол, закончился сезон свадеб. Какой скандал тогда был! Крики из дома бургомистра аж до порта доносились. Пришлось Гарольду для дочки в самую тёмную пору веселье устраивать. Кто знает, что с молодыми после такого станется? Ничегошеньки не изменилось. Эх, Гарольд-Гарольд, как доводил близких до несчастья своей скупостью, так и продолжал по сей день. Ничему не научила его история с подкидышем. – Как видите, я лично знаком с бургомистром и приехал сюда по его просьбе. Он будет очень признателен, если вы найдёте для нас ночлег, – Николас достал из кошелька на поясе пару серебряников. – А я щедро вам заплачу. Глаза хозяина полыхнули алчным огнём. – Идём! Переночуете у меня. Он одолжил им большую комнату в собственном жилище на первом этаже постоялого двора. Слуги принесли тёплой еды и одеяла. Поужинав, ученики отправились спать, чтобы поменьше переживать перед назначенными на утро испытаниями. Николас же за вечер успел разыскать ещё достаточно трезвого портового распорядителя, который подсказал, какие корабли отчаливают в ближайшее время на юг. Море здесь, как и у берегов Авалора, не замерзало из-за тёплого течения, оставаясь судоходным круглый год. Утром бледные от волнения Эббе и Фритта ели очень медленно и безо всякого аппетита. После завтрака Николас пригласил их на испытания. Купец согласился быть первым и сбивающимся голосом принялся рассказывать, чему научился за это время. Потом он извлёк призрака-защитника из кулона-ловушки. Зелёный огонёк мерцал агрессивно, ощущая неуверенность Эббе. – Помнишь, что я тебе говорил? Страх – это маленький убийца. Позволишь ему завладеть тобой, и он выпустит ядовитое жало в твоё сердце, – предупредил Охотник. Зелёный огонёк вытянулся в маленький кинжал и нацелил остриё в грудь Эббе. – Кто из нас мертвошёпт? – усмехнулся купец, и призрак дрогнул, обратившись в безобидно светлячка. Эббе заставил его облететь комнату и нарисовать защитный контур в виде пятиконечной звезды, заключённой в круг. Николас захлопал в ладоши. – Поздравляю и присуждаю тебе заслуженный третий уровень владения даром. А будешь тренироваться, доберёшься и до первого, – он пожал купцу руку и ободряюще улыбнулся. Тот загнал призрака обратно в кулон и ошалело спросил: – Неужели всё? – А ты хочешь что-то ещё показать? Оспорить результаты? Если чувствуешь себя готовым к испытаниям второго уровня… – Нет! – оборвал его Эббе. – Просто неправильно это. Не чувствую я себя… просветлённым. – А какого просветления ты жаждешь? – удивился Николас. – Обходиться с даром ты умеешь, а уж как его использовать, решай сам. Хочешь, помогай заблудшим душам, служи в штабе Компании. Они не откажутся от человека с мирным ремеслом, тем более с такой хваткой, как у тебя. А хочешь, прогони призраков полынным дымом и возвращайся к обычной жизни. Выбор только за тобой, – Охотник вгляделся ему в лицо и добавил: – Но времени у тебя до отхода корабля. Николас повернулся к Фритте и кивнул. – Приступай! Она обняла себя за плечи. Такой жест помогал ей наводить морок. Фритта опустила взгляд, ссутулилась и сжалась. Никто не замечал, как она исчезала. Просто начинало казаться, что её тут не было. Идеальный шпион. Николас подошёл к месту, где видел Фритту в последний раз. Комната небольшая, в такой спрятаться вряд ли получится. Он закрыл глаза, прислушиваясь к едва слышным шорохам, дыханию – она научилась вести себя бесшумно. Даже бирюзовые, переливающиеся золотыми песчинками прожилки в ауре не полыхали так ярко. Охотник вытянул руки, щупая воздух перед собой. Если он приближался, Фритта плавно уходила в сторону. Резким выпадом Николас ухватил невидимое запястье и потянул ученицу на себя. Она не вскрикнула, а только шумно выдохнула, но сосредоточенье всё равно потеряла и предстала перед ним во плоти. – Я очень старалась! – заверила Фритта бойко. – Могу так хоть полдня скрываться или всю ночь. Ночью проще, на полную луну. И ещё кое-что попробовала. Посмотрите! – Конечно. Николас отпустил её. Когда робость прошла, ученица оказалась на удивление амбициозна и старательна. На столе покоилась шкатулка с её украшениями. Фритта провела над ней ладонями, вытягивая воду для иллюзий из фляги на поясе. Шкатулка исчезла. Теперь её можно было разве что нащупать. – Попробуйте! Она даже стала чуть мягче, – попросила Фритта. Пальцы вдавливались в поверхность, как в глину. – Как думаете, со временем у меня получится делать вещи неосязаемыми? – Если ты очень постараешься, – подбодрил её Николас. – За выдающиеся успехи в овладении даром присуждаю тебе первый уровень. Поздравляю! Он пожал ей руку, и она просияла. – Я думала, что сразу дают не выше второго. А можно… можно мне отправиться в Дюарль, а не возвращаться к отцу? Я бы хотела… жить в штабе вместе с другими одарёнными. – Увидеть короля? Танцевать на балу? – проницательно спросил Охотник. Фритта зарделась и опустила взгляд. Вот-вот снова исчезнет. Эх, видно, мало он с ней поработал. – Поезжай, если таково твоё желание. Твой отец доверил Компании распоряжаться твоей судьбой. Вряд ли среди неодарённых найдутся охотники взять её в жёны даже с большим приданным. Обычные люди боятся магии, как огня. Так закончились испытания. Ученики отдохнули ещё один день, пока Николас составлял выпускные грамоты. При помощи печати Компании, золота и внушительного оружия в ножнах на поясе он нашёл пару мест на корабле, и на следующее утро Фритта с Эббе отправились в Дюарль. *** Николас собрал свои скудные пожитки, навьючил ими лошадь и пошёл на поиски нового дома. Нужно заглянуть к Эглаборгу, поздороваться и объясниться. Всё-таки Охотник многим был обязан целителю, и оставлять в их отношениях недосказанность не хотелось. Уже на подходе к усадьбе холодком по спине прокралась тревога. На снегу валялась сорванная с петель калитка. С полдюжины верзил толпились за оградой. Они кричали и толкали встретившего их на тропинке к дому Эглаборга. Его аура осталась всё такой же тёплой, напитанной огненными нитями дара. Верзилы ударили целителя в живот, и тот упал, прикрывая голову руками. – Эй! Оставьте его! – гаркнул Охотник. – Кто ты такой, чтобы нам указывать? Проваливай! – ответили ему. – Это вы проваливайте, пока я не позвал стражу, – привязав лошадь к забору, он встал между верзилами и лежавшим в снегу целителем. – Стража будет на нашей стороне! Этот пройдоха должен нам денег. Земля, дом и дорогая эламская лошадь ему не принадлежат, он сам так говорит. Он устроил тут лечебницу и берёт с людей плату, а подати и аренду платить отказывается. А ещё за ним огромный долг за брата уже лет восемь тянется, – оправдывался главарь. – Предъявлять ему обвинения может только городская власть, а избивать его вы права не имеете, – настаивал Николас. – У него есть золото! Много золота. Помоги нам, и мы поделимся с тобой. Там на всех хватит! – подхватил второй верзила. – Так вы грабители! – разозлился Охотник. – Проваливайте, иначе я вышвырну вас отсюда пинками под зад! – Да что ты можешь! Нас много, ты один! А ну-ка дружно, парни, навались! – скомандовал главарь. Верзилы бросились на него скопом. Николас ударил первого в челюсть, второго пнул ногой в живот, сбросил с плеч ещё двоих, врезал локтем по носу главарю, развернулся и сбил с ног последнего нападавшего. Четверо снова атаковали. Сильные, конечно, но техники – никакой. Смекалки – тоже. Охотник легко увёртывался от их кулаков и бил так, чтобы они надолго потеряли охоту приставать к честным людям. Через пару мгновений верзилы на четвереньках поползли к калитке, отплёвываясь от крови. За оградой главарь поднялся и выкрикнул, вытирая разбитый нос: – Мы пожалуемся бургомистру! Правда на нашей стороне! – Да, пожалуйста! Только чтобы я больше вас здесь не видел! – пригрозил им Николас и опустился на колени рядом с Эглаборгом. – Ты как, старина? Охотник помог ему сесть и отряхнул от снега. Целитель ошалело мотал головой: – Нет у меня ничего! Все уже отдал этим супостатам. А золото, хозяйство и конь – не мои. Убивайте-режьте, не отдам! – Эглаборг, ты меня не узнаёшь? Это же я, Морти, – Николас сдвинул маску с лица набок. Глаза друга округлились и заблестели от слёз, припухшие губы задрожали. – М-м-мастер Стигс! Целитель вцепился в него и сдавил грудь с такой силой, что казалось, треснут рёбра. – Мне говорили, что вы сгинули, но я не верил! Не верил! Я так вас ждал! Его плечи затряслись от рыданий. Николас отвёл Эглаборга под крышу, усадил на лавку и напоил водой. Он отдышался и выглядел уже вполне сносно. Охотник решился оставить его, чтобы устроить лошадь в конюшне. За дверью просторного денника сверкал глазами вороной жеребец. Николас отодвинул щеколду и протянул руку, чтобы погладить точёную морду. Голубые глаза внимательно следили, ноздри широко раздувались. – Харысай, ты ли это? – произнёс Николас, и в следующий миг конь цапнул его за плечо. – Ай, за что?! Жеребец прижал уши и скорчил крысу. – Где тебя демоны носили?! Ты ведь сказал, что будешь здесь раньше нас, а сам пропадал три года! – возмущался жеребец уже вполне взрослым хриплым голосом. – У меня возникли… неожиданные затруднения, – ответил Николас, потирая укушенное плечо. Надо же, рубашку порвал, синяк огромный поставил. Грабители и десятую долю такого вреда не причинили. – Какие ещё затруднения? Ты изменял мне с другой лошадью?! – Харысай злобно покосился на коня, которого привёл Николас. Тот от ужаса выпучил глаза и полез на стенку. – Не строй из себя невинность. Это я тут жертва! Ты хоть представляешь, как я тосковал? Меня, между прочим, давно заезжать пора! Харысай резко развернулся, обсыпав Охотника соломой, и махнул задними ногами. Нет, не ударил, но всем видом показал, насколько обижен. Не хватало Николасу ревнивых женщин, так Безликий ещё и ревнивым конём наградил. Взяв висевший на двери недоуздок, Охотник зашёл к Харысаю сбоку. – Да ладно тебе. Теперь я здесь. Заезжу, если ты не съешь меня раньше. Будешь моим героическим скакуном. Между прочим, я самого владыку ши Аруина одолел! Харысай недовольно фыркнул, едва язык не показал. Николас надел на него недоуздок и повёл на улицу. Высоко задрав голову, конь не разговаривал и даже не смотрел в его сторону, но хотя бы верёвку из рук не рвал и не пытался ударить. Стоило выпустил его в загон, как жеребец помчался вдоль ограды, задирая задние ноги выше головы. Похоже, заездить его будет даже сложнее, чем Вестфольду. Молодой да горячий. Николас обошёл все огороженные забором владения. Просторная двухэтажная усадьба стояла на высоком каменном фундаменте и была сложена из цельных сосновых брёвен. Небольшую веранду обрамляли дубовые сваи, на которых держалась крыша, уложенная красной черепицей. Скаты здесь делали очень крутыми, чтобы тяжёлый снег падал на землю. Из высокой трубы приветливо вился дымок. Коньки были сделаны в виде распахнувших крылья соколов. Рунные узоры оплетали ставни, наличники и двери для защиты от демонских чар. С одной стороны от усадьбы находилась баня, с другой – конюшня, сарай и небольшой погреб. Не дом, а мечта! Николас собрал вещи и вошёл внутрь. Эглаборг перевязал голову белым полотном и суетился у печи, разогревая еду в горшках. – Ты бы отдохнул, тебя же сильно ударили, – забеспокоился Николас. – Пустяки! Пройдёт! – отмахнулся целитель и, приглядываясь к нему внимательней, удивился: – Вы постригли волосы? – Не спрашивай! Надеюсь, скоро отрастёт, чтобы хоть какое-то подобие пучка можно было заплести, – погрустнел Николас. – Что ж вы не предупредили, что приедете? Про это хоть можно спрашивать? – перевёл тему Эглаборг. – Я бы всё прибрал и такой пир устроил, что даже свадьба Анки скромным домашним праздником показалась. – Вот поэтому и не предупредил, – рассмеялся Охотник. – Как у тебя дела? Снова лечебницу открыл? – Чтобы не тосковать. Нет тут хороших лекарей, людям и обратиться не к кому. Но если больные будут вам мешать, то я от всего откажусь. – Что ты! Это же твой дом. – Ваш! – возразил целитель. – У меня таких денег отродясь не было. Землю я на ваше имя покупал, и дом тоже строил так, чтобы вам понравилось. Мне и маминой развалюхи хватило бы. А остальное золото я сберёг. И коня вашего. Эглаборг указал на окно, в котором было видно, как Харысай барахтается в снегу кверху копытами. – Как хорошо, что вы приехали! Такой демон шебутной вырос, я уже с ним не справляюсь. – И не только с ним, – хмыкнул Охотник. – Ладно, останусь. Кто-то же должен за тобой приглядывать. – Вот и здорово! Как снег растает, расширяться будем: птичник и кузницу построим. Если заплатим пошлину Компании «Норн», сможем голубиную станцию открыть. Очень доходное дело. По нашим снегам по полгода ни один скороход пройти не в состоянии. Осталось только почтовыми птицами разжиться. – Такими? – Николас показал клетку с голубями, которую прикупил в Эльмарене. – Какая прелесть! – захлопал в ладоши целитель. – Пока устроим их в сарае. Так где вы пропадали столько времени? Неужто в плену у Лучезарных? – Если бы, – Николас развернул грамоту из Компании. – Три года в Дюарле без права переписки. Норикийцы оказались куда коварнее Голубых Капюшонов. Эглаборг присвистнул, отыскав глазами строчку, где была указана его должность. – Другой человек был бы на девятых небесах от счастья, а вы… Так вы, и правда, жили в Золотом городе? Видели его? – Короля? – Нет! Внука Утреннего Всадника, Николаса Комри. О нём же только и говорят в последние годы. Величайший герой, гроза всех демонов. Как жаль, что он погиб, спасая город от нашествия. Николас неуютно сглотнул, избегая взгляда целителя. – Разве что краем глаза… – Не верю! Наверняка вы сражались с ним плечом к плечу и помогали доблестному Ноэлю Пареде унести его изувеченное тело с поля битвы. Вы ведь ничуть не хуже их! Казалось, из ушей вот-вот повалит пар. – Ты как всегда преувеличиваешь. Я самый обычный Сумеречник. И он тоже! Если… Ноэль будет писать… или нагрянет с визитом, отправляй его ко мне… – неловко предупредил Охотник. – Мастер Стигс! – Эглаборг ошалело распахнул рот и всплеснул руками. Чтобы избежать продолжения разговора, Николас принялся разбирать вещи. Ему досталась просторная спальня на втором этаже и небольшой кабинет с удобным столом и полками для бумаг и книг. Целитель продолжал наблюдать с подозрением. Догадался или нет? Он всё же слишком хорошо узнал Охотника за десять лет. Едва они пообедали тушенным кроликом с капустой и сладким луком, как в усадьбу заглянул помощник бургомистра Фритьоф. – Мастер Эглаборг, – обратился он к целителю, заглядывая Охотнику через плечо с тревогой. – Мастер Торстен жалуется, что вы натравили на его людей пришлого разбойника. Требует, чтобы вы отдали землю и дом, которые вам не принадлежат. Надо, чтобы вы показали бумаги и объяснились, особенно про разбойника. Мастер Гарольд обещает всё уладить, если вы уступите ему коня за разумную цену. – Мастер Гарольд хочет закончить жизнь в муках? – удивлённо хмыкнул Николас. – Ладно, схожу. Всё равно нужно представиться. Он оделся потеплее, пока Эглаборг отыскал купчую на землю и прочие документы. Фритьоф проводил Николаса на луг, где летом пасся табун. Гарольд наблюдал, как несколько крепких мужиков выезжают молодняк по глубокому снегу. Бургомистр мало изменился за прошедшие годы, разве что стал шире в талии и заработал несколько седых прядей на голове, которые были мало заметны на фоне густой соломенной шевелюры. В стороне мялись давешние верзилы под предводительством сухого человека в шубе из чернобурки. Его вытянутое лицо с мешками под глазами выглядело очень злым. Видимо, тот самый Торстен. – Мастер Эглаборг прислал вместо себя «разбойника», – объявил Фритьоф. Верзилы испуганно покосились на Николаса, Торстен сжал кулаки и заскрежетал зубами. – Что ж вы, молодой человек, в чужие дела вмешиваетесь? – принялся отчитывать Гарольд, даже не потрудившись поднять взгляд на пришельца. – Понимаю, в вашем возрасте многие не терпят, когда трое на одного нападают. Но вначале пытайтесь решить дело миром и, лишь если не получится, махайте кулаками. Вы ведь только хуже Эглаборгу сделали. – Их было шестеро, – поправил Николас. – Чужеземец наших бьёт! На нашей земле! Гоните его! – кричали верзилы. – Но это моя земля, мой дом. На моё золото они позарились. Моего работника избивали. Сломали мою калитку, – Николас вручил бургомистру свои бумаги. – Разве я не имею права защищать своё имущество и людей? Тем более, на поселение сюда я отправлен официально. Компания «Норн» желает, чтобы я представлял её интересы в вашем городе. В ответ на вашу же просьбу прислать сюда искушённого в охоте на демонов человека. Гарольд вскинул голову и округлил глаза. – Морти, демоны меня подери! Как же ты вырос! И не узнать! – он обнял Охотника и встряхнул за плечи. – Почему же ты не представился? – Не успел… – Мастер Гарольд, смею напомнить, что личные привязанности… – перебил его Торстен. – Ах ты, вымогатель несчастный! – разозлился бургомистр. – Чтоб калитку на место поставил! – Да я сам справлюсь. Пускай лучше держатся подальше от Эглаборга, иначе я за себя не ручаюсь, – Николас сложил руки на груди, смерив верзил грозным взглядом. – Слышали?! – рявкнул Гарольд. – В следующий раз за нападение на служащих магистрата двойной штраф схлопочете. И ты, Торстен, уже их не выгородишь. Презрительно сплюнув, тот убрался восвояси вместе со своими верзилами. Надо будет за ними присмотреть – грабители так просто не сдаются и обиду помнят долго. – Потише, ты ж ему ноги оторвёшь! – прикрикнул бургомистр на краснолицего парня. Тот лупцевал тонкошеего жеребчика, заставляя бежать настильным галопом по сугробам. – Не молчи же, Морти! Жаль, раньше не приехал. Я ж дочку замуж выдал. Мог бы на свадьбе погулять, чай, не чужой. – Из Дюарля не отпускали, – сказал полуправду Николас. – Ваши прошения я получал регулярно, но наши крючкотворы ни в какую не хотели отправлять сюда человека. Мол, край света, ничего интересного для Компании там нет. Сами-то из штаба выходить боятся и ничего о большом мире не знают. Каких трудов стоило их уговорить! – Ох, Уна обрадуется, – бургомистр хитро ухмыльнулся. – Работы у нас всегда много. То табун ненниров, демонических лошадей, к городу слишком близко подбирается, то туаты с холмов безобразничают, то дрянь с океана приливом приносит. – Кстати о неннирах, что это, мастер Гарольд? – Охотник указал на лохматого серого жеребца, которого с трудом удерживал самый крупный из всадников. – Где? – залился краской бургомистр. – Ах, это! Кобыла из моего табуна полудемона нагуляла. Такой хорошенький, ладненький получился. Жалко его на бойню. Жеребец высадил надоевшего ему всадника, победоносно гикнул и подбежал к Гарольду. Тот любовно провёл ладонью по косматой шерсти. – Разве он не прелесть? Николас отодвинулся от клацающей зубами морды. Тогда конь начал теребить губами кафтан бургомистра. – Ничего, мы найдём тебе другого, лучшего наездника, – проворковал он, хлопая любимца по шее. – Твой эламский жеребец, чай, ещё строже будет? Что делать с ним собираешься? Мои парни в один голос кричат, что лучше неннир, чем он. Не уступишь мне, как производителя, а я тебе первого жеребёнка отдам. – Нет, я справлюсь, как вы с этим… полукровкой. Неннир снова оскалил зубы в его сторону, но чувствуя на плече руку хозяина, успокоился. – Дяденька-дяденька! – дёрнул Николаса за штанину невысокий мальчик с взъерошенными тёмными волосами. – Вас мама зовёт! – Эйс, не перебивай взрослых! – осадил его бургомистр. – Лейва моего дружок. Вместе по городу таскаются и бедокурят. Такие озорники, не знаю, что и делать. Хм… только его родителей я ни разу не видел. Мальчишка по-лисьи щурил фиалковые глаза, а из-под смольных кудряшек на голове выглядывали острые уши. – Поверьте, родители у него есть. Его мать моя давняя знакомая. – Тогда я спокоен. Заходи в ратушу вечером. А то за три дня праздника у меня все кони застоялись. Видишь, что творят? Не оставить их никак. Фритьоф всё запишет, обговорим жалованье, условия… Чего там Компания хочет? – С ними я всё улажу, – Николас помахал ему на прощание. – Передавайте привет жене и детям. Если что, вы знаете, где меня искать. Один из наездников так резко развернул плечом молодого жеребчика, что тот едва не рухнул в снег. – Эй, вы что там совсем спятили?! – гаркнул Гарольд. Николас повернулся к маленькому туату. – Дяденька, вы туда сами идите, – Эйс махнул рукой в сторону заснеженных холмов позади дома бургомистра. – А я в порт побегу. Ух, и надерём мы с Лейвом задницы этим задиристым детям рыбаков! От моих снежков ещё никто не уходил! Мальчишка помчался прочь так, что только пятки сверкали. И правда, пострелята-демонята. Как бы чего не натворили. Ковыляя по сугробам, Николас поднялся на самый высокий холм. Среди сизых теней его уже ждала Эйтайни. Она куталась в плащ, подбитый песцовым мехом. Такой роскоши позавидовал бы даже король Орлен. Её бледное лицо ничуть не постарело, а фиалковые глаза сияли необычайно ярко на зимнем солнце. – Ваше величество, звали? – Николас склонил голову. – Хотела поприветствовать, – ответила она мелодичным голосом и улыбнулась с очарованием фэйри. Тонкие пальцы коснулись его подбородка и приподняли голову. – Ты уезжал мальчишкой с горящим взором и гладкими щеками, а вернулся закалённым в боях воином с мертвецким холодом в глазах. Нижний мир гудит о том, что ты победил Аруина. Слава всегда скакала впереди него. – Владыка похитил моего друга. Надеюсь, вы не станете мстить ни мне, ни другим людям, – сказал Охотник веско, чтобы она поняла, что с ним шутки плохи. – Мы с Аруином не были ни приятелями, ни союзниками. К тому же, после его кончины у меня прибавилось подданных, – Эйтайни указала рукой на подросшую гряду холмов вокруг. Николас заметил это впервые. Видно, они были покрыты туманным мороком. – Хотя в этом есть и недостатки. Переселенцы не похожи на нас и часто оспаривают мои решения. Но с твоей помощью мне удастся их обуздать. Тебя теперь все боятся. Может, это и хорошо: демоны поостерегутся и перестанут угрожать людям. Вспоминая мучения Ноэля, Николас желал воскресить Аруина и снова разорвать его на ошмётки, на этот раз медленней, чтобы насладиться криками злобной твари. – Хорошо, если вы не будете докучать людям и занимать их земли. Расширяйтесь лучше в Полночьгорье, – Охотник указал на северное плато. Границы подхолмового царства уже подобрались слишком близко к городу. – Нас становится так много, что скоро мы не сможем скрываться. Нам нужно жить в мире с вами, и с людьми тоже, – невозмутимо ответила Эйтайни. – Видел моего Эйсмунда? – Да, пострелёнок знатный. Чую, много дел натворит, если уже не натворил, – не сдержал серьёзного настроя Николас. – Весь в отца, – усмехнулась ворожея. – Ты сам-то в детстве меньше бедокурил, думаешь? – Больше. Рад, что родители не догадывались и о половине моих выходок, иначе бы поседели раньше срока. Теперь им это уже не грозит. Охотник с тоской обернулся в сторону океана. До родного острова отсюда рукой подать, но оказаться ближе к Каледонским горам вряд ли получится. – Не тоскуй. Близкие всегда остаются с нами в наших сердцах. Я тоже осиротела рано и знаю, о чём говорю. – Люди убили? – выгнул бровь Николас в подозрении. – Нет, просто жизнь. А люди… Взгляни на моего Эйсмунда. Он так сдружился с человеческим мальчишкой, на которого его подменили. Они теперь неразлучны как братья-близнецы. И не скажешь, что один человек, а другой демон. Дети не обращают внимания на такие различия. Может, они правы. Надо жить в согласии и работать сообща. Но для этого я должна убедить своих сородичей, что не все люди – дикари с топорами и вилами. Ты поможешь? – Предложение, конечно, заманчивое – прекратить войну, которая длится не одну тысячу лет. Но боюсь, я не силён ни в политике, ни в переговорах. Вспомнилось, как Жерард и король Орлен обвиняли его в том, что он пытается узурпировать власть. Смешно, он никогда к ней не стремился. – У тебя всё получится, если ты пожелаешь, – Эйтайни погладила его по щеке. – Ступай к людям. Я позову, когда понадобится помощь. И ты зови. Наши народы только выиграют от этого союза. Подул ветер, в воздухе завихрилась снежная пелена и скрыла ворожею. Охотник поспешил в город. Темнело стремительно.