Versace Versus

POV Трой Его глаза зеленее моря, они темнее кипарисов, стремящихся к солнцу где-то под пыльными окнами моего дома в Перте. Его кожа до сумасшествия мягкая, она аккуратно позволяет впускать кончики ногтей к сплетениям сливовых вен, замедляя вишневое течение сосудов вплоть до самого сердца. -Коннор..- мне кажется, что я оглох, а мои губы плотно сжимаются, переливаясь белоснежными пятнами растерянности, когда тихий вздох над моим ухом впускает струйку воздуха, что незатейливо скачет вплоть до самого адамового яблока. -Коннор.. Ты..- его имя - единственное, что звенит в моей голове чем-то средним между победным и похоронным маршем. И все вокруг превращается в штормящий гул, напоминающий вой рушащихся волн на пирсах в Сиднее, когда его губы касаются моих лишь на долю секунды, оставляя все ещё новый для меня ромашковый след. -Я хочу, чтобы твои кисти асимметрично касались тыльных сторон обеих моих ладоней; Хочу, чтобы ты окрасил меня в светлый оттенок сапфирового, и мне плевать, что я тактильно слеп на цвета. - рассекая воздух, его слова приятно окутывают разум, пока моё тело слегка колышется, покоясь на его дрожащих ладонях. Он плачет, и кристальные слезы разбиваются о мои ресницы, смешиваясь с матовыми разводами корректора. Он плачет, и мои колени чувствуют его рёбра, непривычно выпирающие из-под колючей ткани. Он плачет, и я целую его. У всех на виду, вталкивая в его лёгкие всю ту любовь, что скопилась внутри меня переспелой вишней где-то на дне мельтешащей груди. И мы падаем на глянцевый кафель. Падаем синхронно, звонко гремя костями, что вызывает нелепую улыбку у обоих. Его ладони все так же берегут мою голову, заботливо сцепившись в замок где-то у самой макушки. И мы смеёмся. Смеёмся без особой на то причины, переплетая пальцы, соединяя мягкую кожу с матовой. Нам кажется, что вокруг слишком ярко; Нам хочется попросить выключить свет, повернув рубильник в противоположную сторону, чтобы даже он не смел лицезреть это сумасшествие. Но нам плевать, и вокруг темно. Шестнадцать неоновых кругов, и наши тела переплетаются неясным свечением масляных разводов. Тёплый нос на моей шее, и я впервые слышу, как рвётся купюра в триста сорок девять евро - шелковая рубашка на сцепках от версус аккуратно расходится по шву. -Я не хочу быть фотографом, если у меня нет возможности обновлять свою карту памяти твоими снимками хотя бы через день. - и кипарисовая роща возвращает свой изумрудный оттенок, как только моя ладонь заботливо опускается на его щеку, а большой палец аккуратно обводит контур масляной полосы на его иссохших губах. -Мне не подойдёт другой,- мягкие пальцы согревают талию, укрывая тонкую светло-молочную кожу от морозного кафеля, а кофейная чёлка щекочет мои скулы, пока он вжимается в меня всем телом, соединяя даже мыски нашей изрезанной осколками обуви. Людей вокруг нет. Я слышу характерный щелчок полароида, и знакомый стук древесной подошвы, когда чьи-то пальцы протягивают к моему лицу глянцевую карточку. -Положите в семейный альбом, - светлая улыбка Тайлера, и я чувствую приятный жар от краснеющих щёк Коннора, что по-кошачьи жмурится, цепляясь ладонями за оголенной участок моей спины, где порвалась рубашка. Светлый хохолок забавно трясётся, растворяясь в дверном проёме, когда мои ноги принимают вертикальное положение, а ладони отряхивают битое стекло с чёрной хлопковой ткани, обтягивающей напряженные лопатки стонущего шатена. -Мне нравится этот цвет,- палец аккуратно обводит жёлтую полосу вдоль его позвоночника, и наши взгляды встречаются на запотевшем зеркале, под светло-лазурным свечением. -Напоминает лепестки подсолнечника, знаешь?- и он молча кивает, устало прикрывая глаза. Он до сих пор не пил. -Давай!- переплетая наши пальцы между собой, рывком дергаю его в сторону двери, утаскивая вниз по лестнице. Мне остаётся только прижимать его талию ближе к себе, чувствуя его слабость сквозь почти прозрачную кожу цвета чайной розы. И толпа вокруг слишком серая, чтобы обращать на неё внимание. Яркие краски рождественских улиц, утопающие с головой в сугробах туристы и одно пальто на двоих, что я успел схватить при входе. Пурпурные кончики его пальцев ритмично дрожат в моей ладони в поисках тепла. Оно рядом. Звон колокольчика, и я втаскиваю окоченелого Коннора в кофейню, где стены сливаются с его пушистыми волосами, а гирлянды обрамляют каждый стол новогодней атмосферой. Аромат желанного латте, покоившегося в рождественском красном стаканчике прохожего, ударяет в голову, и я вжимаю обмёрзшую багряную кожу в скрипящий стул, убегая на кассу. ~ Запах корицы и густые сливки, мягкий пряник, усыпанный до краев шоколадной крошкой, в подарок, и мои пальцы впихивают картонный стаканчик в розоватую ладонь зеленоглазого. Смущенная улыбка куда-то в пол, и я пересаживаюсь к нему на колени, заботливо обвивая его руку и поднося горячий напиток к его обмерзшим губам покрытым инеем. -Я люблю тебя. Правда, веришь?- и его глаза вспыхивают изумрудом, а по горлу растекается привкус корицы с овсяным печеньем, и я готов отдать все на свете, чтобы смотреть, как он улыбается вот так: искреннее, расслаблено, с любовью. -Верю.