Зомби, тачка, два ствола

— ТОМ! — Тшш! Райан весьма некультурно зажал мне рот рукой. И естественно, мгновенной моей реакцией было тяпнуть его за палец — нет, ну что вообще за дела, такие вольности себе позволять? Мужчина зашипел и отдёрнул руку, а голос с довольной лыбой открыл шипперскую книгу и записал туда ещё одну идею для милого дурачества ОТП. Маленький засранец. — Чего кусаться-то сразу? — обиженно пробормотал Райан, потирая место укуса и опасливо косясь в мою сторону. — Не шуми, мертвяков привлекаешь. Сейчас найдём Тома, он, наверное, по дороге выпал… Я не сдержала короткого смешка. Глупая и неуместная шутка заставила оборваться что-то в груди, и смешки посыпались с губ лавиной, перемешиваясь со всхлипами. Мужчина вздрогнул, перестал тереть укус и аккуратно обнял меня за плечи. Голос что-то выкрикнул (что-то про шипперское сердечко), я не услышала. Огромный объём информации, пролежавший в голове мёртвым грузом целую неделю, сейчас обрабатывался с фантастической скоростью, и я не успевала хвататься за все проскакивающие мысли. Зачем держали? Зачем отпустили? Дело в моей выходке? Где Том? Как перестать смеяться над глупой шуткой Райана? — Всё в порядке, мы его найдём, — откуда-то издалека послышался голос Рейнольдса. — Лора, успокойся. Всё хорошо. «Обнимашки!» — завопил голос, и на этот раз я его услышала. Отреагировать не успела, ибо уже была прижата к тонкой футболке и вдохнула полной грудью запах чужого тела (после предполагаемой драки и лёжек на асфальте то был явно не аромат розы, уж простите). Ничего не имею против объятий («Как говорил Двенадцатый, не доверяй объятиям — они нужны, чтобы прятать лицо», — глубокомысленно изрёк здравый смысл, поглаживая футболку с ТАРДИС.), но не так крепко, чувак, я же дышать не могу. Хотя действительно, мёртвой я поспокойнее буду. Ну, порычу, посиплю, покусать попробую, а так хоть дрыгаться перестану. Вытерев потный лоб о футболку Райана и решив, что и это сойдёт за следы слёз, я с превеликим трудом отодвинулась и попыталась сложить губами хоть что-то, похожее на приличное буквосочетание. Увы, получилось что-то наподобие «fuckfuckfuck», и я решила прекратить. Дело моей истерики было не совсем в отсутствии в зоне обозрения Хиддлстона — в голове реально была каша. Это как… как будто ты ушёл в поход на неделю, вернулся и узнаёшь, что президента в США съели инопланетяне, мир захватывают плюшевые мишки, а носить индейку на голове — новый писк моды. Я просто пыталась не отдать концы от явной перегрузки процессора, пытавшегося всё это проанализировать и выдать отчёт о произошедшем. Но чёрт возьми, где Томас?! — Ло, я не хочу показаться пессимистом… — Райан звучал крайне неуверенно, и мне почему-то тоже очень не хотелось, чтобы он оказался пессимистом. — Но ты всё-таки посмотри вон туда. Я повернулась (наверное, слишком резко для желавшего сказаться психически уравновешенным) под сдавленный всхлип мужчины — заехала ему локтём меж рёбер. Случайно, конечно же, Райан был мне дорог по крайней мере как живое экранное олицетворение Дэдпула. Однако извиниться я не успела — слова встали поперёк горла, ни вверх, ни вниз. Из-под крохотного синего «Пежо» торчала курьёзно большая нога, обутая в тёмно-синий «конверс». Нет, нет, нет, это не он! Не он, конечно, не он, это не может быть он… Из-за машины послышался шорох, что-то, отдалённо напоминающее чавканье… или звук отдираемой плоти. «Ты опять драматизируешь, — голос, как ни странно, сохранял поистине олимпийское спокойствие — только слегка изогнул бровь и скептически поджал губы. — Ты этот „звук отдираемой плоти“ только в сериалах и слышала. А сериальщики что, свечку держали? Можно подумать, они знают, как в точности его воспроизвести. Их дело создать атмосферу, а точность деталей — это увольте». Но шорох-то точно был! Незаметно для себя я оказалась уже почти у самой машины. Сердце гулко билось в клети груди, радо бы пропустить удар, но адреналин гнал его во весь опор. Воздух с тихим хрипом срывался с губ и со свистом проникал внутрь, колени дрожали, живот свело судорогой. Только бы не он, только… Надо было найти что-то, чем можно было в случае чего отбиться, в крайнем случае, подождать, пока меня догонит Райан, но я уже сунула любопытный нос за машину. Над распластанным на асфальте телом склонился мертвяк. Он был похож на большого сыча, спрятавшего голову между плечей-крыльев, удобно устроившегося прямо на ногах поверженной жертвы. Джинсовые шорты зомби были усыпаны бурыми пятнами, жёлтая рубашка на спине порвалась, и в вертикальной дыре мелькала белая с синеватым отливом кожа. Лысый череп был идеально гладким, как бильярдный шар, и затылок блестел закатным солнцем, вздрагивая в такт движениям трупа. Светлые, показавшиеся ссохшимися руки, мелькавшие из-за высоко задранных колен, были покрыты тёмной густой кровью, отлетавшей мелкими брызгами на асфальт. Я никогда ещё не видела, как они едят. В теории было ясно, что потребляют они человеческую плоть, но вот саму трапезу в таких деталях я видела впервые. И могу сказать только одно — меня не стошнило исключительно потому, что горло сдавил крик, а в венах стучал адреналин и желание поскорее отыскать блондинистого засранца. Я неосознанно отшатнулась в сторону и налетела на багажник «Пежо». Согласно теории моего еврейского счастья, должна была взвыть сирена, возвещающая владельца, давно уже отбывшего в мир иной, о том, что на его автомобиль совершают покушение. Однако же удар сопроводили исключительно глухим стуком моего бедра о металл и сдавленным матерным свистом. И, естественно, этого оказалось более чем достаточно, чтобы привлечь внимание сыча. Мертвяк вздрогнул и медленно повернул голову, будто не до конца уверенный, что действительно что-то слышал. Это был мужчина лет тридцати, европеец, даже, возможно, приятной внешности. Разглядеть мне не удалось, так как большая часть лица была красными от крови, а изо рта у него свисал кусок недоеденной кожи. С подбородка стекали одна за другой тёмно-вишнёвые капли, оставляя бурые разводы на жёлтой груди. Покинуть пределы содержимому моего желудка не дали исключительно адреналин и голос, залепивший звонкую пощёчину с криком: «Беги, идиотка!». Я попятилась, где-то задним умом понимая, что мой идиотизм только что достиг апогея. Но отчего-то длинные тощие ноги, скрытые под тёмным денимом, с которых медленно начинал подниматься мертвяк, казались мне до боли знакомыми. Мне нужно было увидеть лицо недожёванного. Мне нужно было знать. Краем глаза я уловила движение слева от себя, а следом хлопнул выстрел. Мертвяк, только выпрямившийся, вздрогнул, когда пуля пробила ему плечо. Рядом в фокусе вырисовалась рослая фигура Райана, приставившего пистолет к выбритому виску. Он быстро. И откуда у него пистолет? Мысль оборвалась ещё одним громким хлопком. Труп упал, подкошенный свинцом, и больше не шевелился. Откуда у Райана пистолет? Взгляд снова ненароком скользнул по длинным ногам в кедах. Про себя я заметила, что больше не вздрагиваю при звуке выстрела. Возможно, это был адреналин. «Слушай, ты, лучший член драмкружка, ты ещё глаза закати и в обморок упади! — голос больше не говорил — он буквально кричал на меня. — Что за шекспировские трагедии? Здравый смысл, ёб твою мать, ты где дрыхнешь? Объясни этой курице, что недоеденный мужик на асфальте никак не может быть нашим дражайшим Томми хотя бы потому, что у белоснежек, в отличие от неё, есть зачатки логики!» Верно, верно, они бы не дали просто так… — Ло! — цепкие пальцы Рейнольдса скользнули по моему плечу, однако зацепиться не успели. Я уже нависла над телом, широко раскинувшим руки на сухом асфальте парковки возле супермаркета. «Не может быть! — истерично воскликнул голос, прикрыв ладонью рот. — Какая, чёрт возьми, неожиданность! Кто бы мог подумать, что это какой-то левый мужик!» Я шумно выдохнула, упирая руки в колени и устало наклоняясь, едва не опустив собранные в хвост волосы в рваный живот трупа. Кажется, пора начинать слушать свой внутренний голос. — Ну, что там? — Райан в пару шагов оказался рядом. — Это не?.. Не он, — он выдохнул со слабой улыбкой. — С чего это быть ему? — челюсть ходила ходуном, однако же нервное напряжение уже не сковывало мысли. — Он им нужен, они бы не позволили… не позволили бы. — Я физически не могла произнести это. Тьфу ты, превратилась в тургеневскую барышню. Они бы не позволили съесть его. Это глупо. И странно. А вот что ещё странно. — Райан, откуда ствол? — Нашёл в куче наших вещей, — он пожал плечами, будто сказал что-то обыденное. Мол, чайник на столе, молоко — в холодильнике на дверце, а пистолет — в той куче тряпья на асфальте. — Они вон там свалены, — он указал куда-то чуть правее от того места, где я валялась без сознания. — Я просто подумал, что они не настолько ублюдки, чтобы выкинуть нас на улицу, где бродят толпы желающих поживиться нашей плотью, безо всякого оружия. — Не юли, ты просто искал, чем бы меня связать, — я коротко хохотнула и ткнула его локтём. — И это тоже, — без тени улыбки заявил мужчина, обхватывая меня за талию. — И если ты ещё будешь совать свой чересчур любопытный нос во все щели, я так и сделаю. А если продолжишь верещать на весь город, придётся ещё и кляп из моих носков сделать. А я их не стирал уже с неделю. — Молчу и повинуюсь! — я подняла руки. Раз в ход пошли серьёзные угрозы, лучше не сопротивляться. — Твоя проницательность, как всегда, на высоте, — Райан улыбался, но не протестовал. — Сначала разберёмся с укрытием, а потом подумаем, как нам вернуть Томаззо. Мне оставалось только согласно кивнуть и покорно поплестись к куче вещей. Протестовать не было желания, да и сил тоже. Однако же мне слабо представлялась наша с Райаном спасательная операция «Выкради гнома у семи Белоснежек». Но Надежда, как водится, дамочка живучая, так что… «Бороться и искать, найти и не сдаваться. Девиз идиотов, — голос только фыркнул. — Спасайте ваши с Райаном задницы, забудьте о саранче-переростке. Тем более, вы очень даже здорово смотритесь вместе». Эй, вообще-то, «Два капитана» были моей любимой книгой в детстве! И к тому же, прекрати нас шипперить, маленький зас… — Лора, — Рейнольдс недвусмысленно пихнул меня в плечо, когда я снова зависла, — быстро доставай оружие. И в первый раз я беспрекословно подчинилась. Ворох на асфальте действительно состоял из наших вещей — мои фэндомные футболки, дедова фляга с коньяком (наполовину пустая), костюм Дэдпула с бутафорскими катанами, бинокль дедов, который, похоже, был старше не только меня, но и деда, спички, футболка Тома с дурацкой зеброй, а вон там ещё маска от костюма Дэдпула валялась. Футболка Тома? Рука нащупала знакомую гладкую рукоять в кармане походного рюкзака, и знакомый Глок привычно лёг в руку. Ощущения от касания были приятными, как встреча со старым другом. Не очень ловким, но относительно быстрым движением я проверила магазин — полный. Каким-то чудом не рассыпав патроны по земле, вставила его до щелчка обратно и резко поднялась: как раз вовремя — причина нервозности Райана уже показалась в полный рост. Он шёл на нас медленно — высокий, худой, похожий на здорового кузнечика. Живой или мёртвый? Я покосилась на Рейнольдса, напряжённо всматривавшегося в пришельца, и тоже подняла пистолет. «Не стреляй, — здравый смысл мог только шептать. — Не стреляй, не стреляй, не стреляй. Он живой. Он человек, не мертвяк». Порой здравый смысл у меня менялся местами с живучей Надюхой. Приближающаяся фигура двигалась медленно, но уверенно — не сгибаясь, не прячась, не уклоняясь от возможных выстрелов. Стремительно сгущающиеся сумерки мешали рассмотреть лицо, да и близорукость, давшая о себе знать после недели над книгами и стрессов, тоже не помогала, однако моя отбитая интуиция, переехавшая давеча на ПМЖ в печень, твердила, что передо мной не мертвяк. Она, конечно, говорила ещё много чего: и про массонов, и о теориях рептилоидов, и даже о том, что Хиддлс замутит однажды интрижку с Тейлор Свифт, но она у меня — ещё больший шизик, чем голос, поэтому доверять ей я не рисковала лишний раз. Но здесь почему-то прислушалась. Хотя бы потому, что это её утверждение выглядело куда более реалистичным, чем роман Хиддлстона со Свифт или порабощение мира котятами. — Стой, — Райан скомандовал так неожиданно, что я вздрогнула и чуть не выронила пистолет. Молодец, Лара Крофт, так держать. Рейнольдс от напряжения говорил ниже, чем обычно, и я с трудом подавила желание повернуться и проверить ещё раз, тот ли это Райан. Человек впереди дёрнулся, как и я, и послушно замер на месте — человек, не мертвяк. — Подними руки. «Если сейчас вы его застрелите, вы окажите очень большую услугу и ему, и себе, — голосу оставалось только сигару в зубах зажать, дон Карлеоне моей головы, блин. — Уже ни черта не видно, а вы тут с каким-то длинным валандаетесь. То ли он хороший, то ли плохой, это ещё разобраться надо. А времени на это у вас нет, пора уже норку вкопать и лаз травкой забросать. Поэтому стреляй уже, и в дорогу пора». «Не стреляй! — возопил здравый смысл так, что у меня чуть глаза из орбит не выпрыгнули на пружинках. — Это же человек! Живой! Если он от учёных, то он вас не тронет. Если нет — то с ним можно будет договориться. У вас есть оружие, вещи, наверняка вам оставили с собой хоть немного воды и еды. А этот человек может привести вас к другим выжившим, у них может быть даже поселение. Не стреляй ни в коем случае, нужно разобраться!» «Стреляй, времени нет!» «Не стреляй!» «Стреляй, твою мать!» «Не стреляй, Лора!» «Стреляй!» — Да заткнитесь вы оба! — я не успела остановить выкрик, вырвавшийся из груди на чистом русском. Райан непонимающе скосил взгляд, стараясь не упускать из вида замершего человека напротив. Я прижала руки к щекам, чувствуя, как ствол пистолета касается головы, и попыталась дышать медленно и глубоко. Под счёт: раз, два, три — вдох, четыре, пять, шесть — выдох. — Лора? — человек напротив шагнул было вперёд, но, очевидно, заметив пистолеты, направленные на него, замер на месте. «А я говорила!» — интуиция рассеянно улыбнулась. — Джей-Джей?.. В глазах плыло — озадаченная физиономия парня растекалась по чёрному полотну темноты перед глазами, смазанная, нечёткая. Но как же его драматичная речь, его предсмертный хрип, звук короткой очереди в динамике?.. Он мёртв, мёртв, мёртв, так же как и Теннант, так же как и… — Ты тоже его видишь? — на этот раз вопросным центром руководил голос. — Томас? — Райан, однако, не спешил опускать оружие. Стоп, Томас? Нет, погоди, он что, очевидного компьютерного задрота от асгардского бога отличить в темноте не может? У них, конечно, рост приблизительно одинаковый, да и телосложение, возможно… — Лора, всё в порядке? — Джей-Джей настойчиво повторил, однако же не своим голосом. «Эх, к чёрту всё! — голос с кислющей миной порвал большую бухгалтерскую тетрадь с наклейкой „Счастливые моменты семейной жизни Райана и Лоры“. — Твой старикан неубиваемый и вездесущий!» Я потёрла глаза в надежде разогнать сумбур в голове. Бесполезно — тараканы танцевали канкан и явно не желали привносить адекватность в моё осознание действительности. Передо мной стоял Томас Уильям Хиддлстон — даже в сгустившихся сумерках не узнать его широкоплечую фигуру я не могла. Какого ж тогда далека три секунды назад на его месте стоял Джей-Джей? «А всё потому, что ты ши-и-изик!» — голос проплыл в голове с улыбкой Чеширского кота. — Том! Всё… окей, сойдёт, ты как? Где ты был? Поч… — я шагнула было вперёд, но на плечо упала тяжёлая рука. — Обожди-ка, — Райан хмурился, и это было явно не добрым знаком. — Где ты был, старик? — Очнулся у входа в супермаркет, начал искать вас, — Томас непонимающе развёл руками, — услышал выстрел. В кого стреляли? В ублюдков в белом? Грубое слово, слишком сильно контрастирующее с «белым с кружавчиками» образом Томки, неприятно царапнуло слух, а рука непроизвольно обхватила рукоять пистолета крепче, палец лёг на спусковой крючок. «Ты просто долбаный параноик!» — единодушно взвыли голос и здравый смысл. Тараканы развели руками. — Нет, Райан мертвяка… остановил, в общем, — я не смогла сходу найти подходящего слова. — А… Да отпусти ты, чего случилось? Рейнольдс к моему требованию не только не прислушался, но ещё и возмутился. Сильно потянул к себе, не опуская пистолет. Он весь был напряжён, как тигр перед смертельным прыжком — на руке, сжимающей «Глок», проступили синевато-зелёные вены, на шее вздулась и пульсировала жила. Воздух был готов воспламениться от одного только неосторожного слова. «Он не доверяет Тому!» — голос осенило. Как это? Томке? Моему саранче-переростку с гаечным ключом? Ну уж нет, это уж слишком! «Минуту назад ты готова была спустить курок только потому, что твой ненаглядный сказал „ублюдки“! — голос отбил фейспалм и отвесил мне оплеуху. — Ты псих, а не истеричка, держи себя в руках, соберись, тряпка!» — Почему ты очнулся у входа в супермаркет? — Рейнольдс крепче сжал моё плечо под умильный вздох голоса — видно, боялся, что я выкину какой-нибудь кульбит. — Почему не с нами? Где твои вещи?  — Райан? — Том нахмурился сильнее. — Ты что… — Да, я думаю, что ты теперь засланный казачок, — мужчина говорил твёрдо и чётко, так, что мне стало на мгновение страшно — от выстрела его отделяла некая невидимая и неощутимая грань. «Ну начинается, — голос зевнул. — Совесть, тащи поп-корн, сейчас самое интересное начнётся. Взаимные обвинения». — «А Лорку они делить будут? — здравый смысл шумно потянул колу через трубочку. — Ну, как-нибудь: бензопилой, топором али ножовочкой?» — «Нет, нет, они разве звери? — совесть задумчиво почесала бровь. — Они просто разойдутся на разные стороны стоянки и будут её звать. К кому наша краля побежит, тот её себе и забирает». — «Так, женщина, слушай меня: беги к Райану! — голос подпрыгнул в кресле. — Чего тебе со стариканом Хиддлсом валандаться?» Стариканом? Ему всего тридцать пять! А Райан старше его, ему тридцать девять… Стоп, почему вы вообще решили, что я буду к ним бегать, как собачка? Вот чего вы ржёте? — Ребят, давайте сбавим… — Ты хочешь сказать, я предатель? — Томас без зазрения совести перебил меня. Вот тебе и джентльмен. — Я, кажется, именно это имел в виду. — Да прекратите вы! — я таки вывернулась из цепкой хватки Райана. — Что за театр двух посредственных актёров? Что за хреново прописанная драма? Райан, опусти ружьё и выдохни! Том, разгладь эту дурацкую морщину на лбу, она тебя старит просто невозможно. Так, братцы-кролики, вы можете дальше тут ругаться и выяснять, кто предатель, а кто ангел во плоти, а я пойду искать укрытие. Ночь на дворе, освещение отсутствует, а желание быть скушанной на ночной перекус у меня стремится к нулю. «Ей бы только мировые войны останавливать… — протянул мозг и нежно обнял себя. — Всё-таки я умничка». — А что насчёт тебя, Райан? — Хиддлс, видно, завёлся не на шутку, потому как на мою болтовню не обратил никакого внимания. — Ты сам как нас нашёл? Болтался по улицам Парижа и вдруг бац, увидел тонущую девчонку и решил в водолаза поиграть? И вдруг сразу после этого подъехали непонятные люди и чудесным образом увезли покалеченную Лору, а заодно и нас чёрт знает куда. Случайность, да? Стечение обстоятельств? «Они сейчас тут договорятся до нового Апокалипсиса, — голос закатил глаза. — Сделай что-нибудь!» А что? Вполне логично, что они подозревают друг друга. Да я сейчас и сама не уверена, что кому-то из них полностью доверяю. «Однако сейчас грёбаная ночь, а вы на открытой стоянке, где нулевой обзор из-за машин! Потом разберёшься, кто из них власовец. Хватай дерущихся котов за шкирманы и тащи в укрытие!» Как мне это сделать, чёрт тебя возьми?! — И ты не показался мне очень удивлённым, когда нас запихивали в машину. Будто ты ждал, что сейчас эти чудо-медики объявятся и… — Ой. Ой-ой-ой. Лучшее, что пришло мне в голову. Схватиться за голову и покачнуться, ухватиться за плечо Райана, дезориентированный взгляд в никуда, потом страдальческий — на Тома. Снова слегка удивлённое «о-о-ой» и прикрыть глаза, потирая висок. Бинго? Хрен бы там. Нет, они, конечно, на мгновение отвлеклись от занимательного процесса обмена взаимными обвинениями и удостоили меня обеспокоенными взглядами, но, видать, актриса из меня вышла более чем посредственная. — Лора, не прикидывайся, — строго одёрнул меня Томас. — Ты ведёшь себя глу… — Ах, это я веду себя глупо? Цапаетесь как два кота, орёте на всю Ивановскую! Да нас сожрут быстрее, чем вы выясните, кто из вас…  — Там кто-то есть, — Райан отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Слушайте, бабоньки, если кто живой остался! Как вы делаете так, чтобы ваши истерики тут же привлекали к себе жалостливое внимание и полное сочувствие? Мне срочно нужен мастер-класс, а то в моём бабском наборе явно этого навыка не хватает. — Ло, помолчи, ради всего святого! Я обиженно замолкла. Голос разума из меня, конечно, вышел откровенно фиговый, но последний раз я должна была попытаться. — Послушайте же меня! — я намеренно перешла на свистящий шёпот — помню, когда-то в детстве ещё читала, что желающие остаться незачеменными намеренно избегали шипящих и свистящих звуков в своей речи. Мне же нужно было добиться совершенно обратного эффекта. — Если мы сейчас не спрячемся, не укроемся, то существенно понизим наши шанс дожить до рассвета вне зависимости от того, кто из нас, точнее уж, из вас — предатель. «Крикну, а в ответ — тишина, снова я останусь одна, сильная женщина плачет у окна, — саркастично-жалостливо промурлыкал себе под нос голос. — Не хотят они тебя слушать, смотри, как друг на друга смотрят! Слушай, а может они того, эти?» Нет, не начинай! Почему у тебя привычка рядить в голубой саван всех мужиков, кто оказался рядом ближе, чем на 20 метров? Ну? Они — геи? «Да дебилы они глухие, кажется! Если не хотят слышать хорошие советы, то они — дебилы, а не геи, — фыркнул голос. — И да, я слэшер, а не идиот. Вижу химию — шипперю, не вижу — не шипперю. Всё просто». Только сейчас я заметила, что пистолет Райана больше не направлен на Тома. Хиддлстон метнулся к рюкзакам и спешно затолкал вываленные вещи обратно, взвалил на себя один, второй кинул Рейнольдсу. И всё — с занимательной кошачьей грацией, ни одного резкого, неплавного движения. Райан такой похвастаться не мог, однако ж он брал мужественностью. Но вся эта краса меркла под весом третьего рюкзака, лямки которого были безбожно водружены мне на плечи. Товарищи учёные, по всей видимости в «самое необходимое» положили не только набор трусов «Неделька», но и десяток кирпичей для домика в Альпах. Я что, Халк? «Ну, рожа у тебя такая же зелёная», — хихикнул здравый смысл, памятую о моих попытках питаться правильно. — Лора, идём! — Том тронул меня за плечо. — Сама же говорила, пора в укрытие. — Я это полчаса уже талдычу, — пробурчала я обиженно в ответ, но на меня снова никто не обращал внимания. Жёваный карась, меня прозрачной сделали? *** — Ты уверена, что всё в порядке? — Том подозрительно покосился на меня. — Может быть, всё-таки стоит… — Ещё пара слов, и я эти таблетки тебе затолкаю в… — Лора! — укоризненно воскликнул Райан, пока Томас ошарашенно хлопал глазами. — Следи за лексикой, у нас британский джентльмен, у которого может случиться культурный шок. Как мы потом его откачивать будем, у нас ни одного томика Шекспира под рукой! — Слышал бы ты, как этот британский джентльмен выражаться может, — я усмехнулась, но со шкафа слезать всё-таки не спешила. — Мистер Хиддлстон, ваша забота о моём здоровье очень льстит мне, однако же я утомилась объяснять вам, мой дорогой друг, что не намерена более употреблять снадобья, коими господа в белых халатах потчевали меня в местном Бедламе, так как считаю, что они лишь усугубляют и без того нестабильное моё психическое самочувствие. — Ло, полегче, он же сейчас от счастья скончается! Если бы Томас умел убивать взглядом, Райан бы уже умер, воскрес и снова умер. Но с сотого раза я всё же оказалась услышана — Хиддлс грустно посмотрел на пузырёк в руке и обречённо сунул его в карман. Я спрыгнула со шкафа и тихонько матюкнулась, неудачно приземлившись на пятки. Ночь мы пережили, утро плавно перетекало в день, я в третий раз отбрехалась от принятия сопроводительных таблеток. Всё было, положа руку на сердце, совсем и совсем неплохо. Укрылись мы в небольшом коттедже — совершенно неожиданно у входа в супермаркет оказалась незапертая машина с ключами в замке зажигания и полным баком (точно так же «случайно», как и оружие, и вещи на мостовой). Райан с Томом держались друг с другом настороженно, несмотря на взаимные шутки и вежливые улыбки. Я же чувствовала себя абсолютно разбитой: в голове ни черта не прояснялось, а прошедшая неделя (неделя ли?) превратилась в серое месиво из светлых стен коридоров, сладковатого вкуса кофе, короткой боли от уколов и мягких увещеваний медсестёр. Неделя была потеряна, счёт времени — тоже. Я устроилась на диване, подобрав под себя ноги, и открыла книгу, найденную на тумбочке рядом. Она была в красивой обложке — тёмно-синий фон, серебряный узор виноградной лозы оплетал корешок и рамку вокруг названия. Проку от неё не было для меня никакого, разве что под стол подкладывать, чтобы не шатался — я всё равно ничего не понимала по-французски. Райан ушёл на кухню, Том расположился на краю кресла и сосредоточенно затачивал весьма устрашающих размеров нож. Идиллическая картинка: я и два моих мужа в загородном доме на выходных. Только собаки для полного комплекта не хватает. «Слушай, а помнишь Касси? — голос встрепенулся. — Она вечно укладывалась на тебя, стоило тебе присесть на диван. Клала голову тебе на бедро, одной лапкой прижимала колено, чтобы ты не сбежала. А глазища помнишь её? Большие такие, карие, умные и всегда будто влажные от умиления. И шерсть у неё была длинная, она ещё линяла по весне, и тебе приходилось раз в три дня чистить ковёр, а не то он бы просто зарос шерстью». Касси — это собака? Голос, ты серьёзно? У меня никогда не было собаки. Я же боюсь их до одури! Это всё после того случая, как соседская овчарка меня на землю опрокинула. Мне тогда лет пять было, а она так лаяла… Откуда я могла знать, что она была ещё щенком и просто играла? «Ты не помнишь Касси? — теперь пришла очередь голоса хмуриться. — Ты что, мать, совсем крышей поехала? Как ты могла забыть эти умные глазищи? Она же с тобой везде была, чуть ли не из твоей тарелки ела. Ты купила ей зелёный ошейник, потому что верила, что это цвет удачи. Она успокаивала тебя, когда ты психовала перед выпускными экзаменами. Ты не помнишь этого? Ты не помнишь, как рыдала над её крохотным тельцем, когда какой-то ублюдок на мопеде сбил её?» Я покачала головой и тут же испуганно глянула на Тома — тот, на счастье, был слишком увлечен заточкой ножа и ничего не заметил. Я что-то помнила… как в старом фотоальбоме. Кадры были рваные, засвеченные, почти бесцветные: маленькая псинка, похожая на кокер-спаниеля, прыгала у моих ног и выхватывала у меня из пальцев сладкое печенье. Касси. Да, её звали Касси. И я её не боялась. Я позволяла ей класть голову мне на колени и почёсывала за ушком. И шерсть там была мягкая, шелковистая, и я всегда думала, что хочу, чтобы и у меня были такие волосы. А она поглядывала на меня своими большими карими глазами и молчаливо признавалась в бесконечной любви. Крошечный комок нежности, я любила его. Но… НО У МЕНЯ НЕ БЫЛО СОБАКИ. НИКОГДА. НЕ БЫЛО. СОБАКИ. Ни Касси, ни Рекса, ни даже Шарика. Я всегда боялась этих созданий, которым Богом или эволюцией были дарованы острые зубы и крепкие челюсти, позволяющие вцепиться в глотку и рвать, рвать, рвать её на ошмётки. — Лора, ты как? Я тряхнула головой и встретилась взглядом с Томом, оторвавшимся от ножа и подозрительно внимательно всматривавшегося в моё (наверняка) бледное лицо. — Всё в порядке. Я просто устала. Я посплю, ты не против? Томас нахмурился, но промолчал, провожая меня взглядом. Мне вдруг захотелось развернуться и обнять его. Крепко. Рассказать про Касси. Согласиться выпить таблетки. Но я уже поднялась наверх и толкнула дверь небольшой спальни. Нужно было поговорить с Райаном, с Томом, попробовать их обоих убедить сотрудничать. Неясно было, шпион ли кто-то из них, но сейчас просто не было сил это выяснять. Отчего-то я думала, что не смогу уснуть, хоть в голове и была поразительная тишина и пустота. Но стоило мне поудобнее устроиться на мягком покрывале из Икеи, как сон всё же сморил меня. *** Мне сразу показалось, что что-то пошло не так, когда машина протаранила стеклянную пристройку-столовую. Грохот и звон никогда не предвещал ничего хорошего. Я выскочила из гостиной, на ходу натягивая свежую футболку с надписью про нестабильную нервную систему и катастрофический недостаток ромашкового чая*, и не пожалела, что не имею привычки разуваться в чужих домах. Вся плитка красивого кремового оттенка была усыпана мелкими осколками, от застеклённой столовой остались одни воспоминания. Печальная картина. Большой чёрный джип, на котором, кажется, после инцидента и царапинки не осталось, издавал звуки Имперского марша. И оттого эпичнее выглядели Райан и Том, синхронно выпрыгнувшие из салона под хруст стекла и знаменитое «тум-тум-тудум-тум-тудум-тум-тудум». — Собирайся, — Райан строго посмотрел на меня. — Нам срочно нужно ехать. — Вы нахрена стекло протаранили, идиоты?! — а что ещё оставалось спрашивать? От них несло, как от рюмочной на Курском вокзале. Всё же вопрос стоило ставить иначе. Почему Их Светлости решили нахуяриться дешёвого портвейна и каким-то чудом не разбиться ко всем чертям? — Вы же пьяные в сопли! — Нет, вот здесь ты не права, — Томас мягко улыбнулся, и я почти поверила, если бы только не яркий блеск в его глазах. Это у него в голове черти тома Шекспира жгли. — Мы с моим братом, братишкой, лучшим мужиком на Земле выпили совсем немного. А теперь, миледи, прошу вас, карета подана. Он склонился в элегантном реверансе. Чёрт бы побрал этого засранца, он даже пьяный грациознее пантеры. Райан даже пытаться повторить не стал, а только покровительственно улыбнулся. Когда они помириться-то успели? Когда я ушла спать, они друг на друга волками смотрели, а тут чуть ли не лобзаются. — Миледи, — Том протянул мне руку. — Ребят, вы пьяны, вам нельзя за руль! — Или ты садишься в машину сама, или я тебя свяжу и запихаю в багажник, — Райан, вновь впихнувший свои французские булки в латекс дэдпуловского костюма, звучал действительно угрожающе. Что толку спорить с двумя пьяными англоязычными мужиками, которые только что протаранили столовую на машине? Здравый смысл махнул рукой и напомнил, что рюкзаки стоит забрать с собой — сюда мы вряд ли ещё вернёмся. Голос всё ещё дулся на меня. Спустя десять минут мы уже мчали (слишком быстро, Карл!) по дороге, уводящей к Парижу. Это я поняла по тем знакам и указателям, которые всё же умудрилась рассмотреть на скорости. Вёл машин Томас, и это была моя просьба. У него даже у пьяного была поразительная способность сохранять свои чёртовы манеры и выдержку. «Вот расскажи мне, мать, тебя сколько раз в детстве башкой вниз роняли?» — голос казался совершенно спокойным, но явственно ощущалось: ещё чуть-чуть — и он приложит меня головой о переднее сидение. На этот раз я прекрасно понимала его и сама, пожалуй, была готова выписать себе пару оздоравливающих трындюлей, однако же… Однако же тормоза мне сорвало. Оставалось только высунуться в окно и проорать: «Я безмозглая курица!» или что там обычно в таких случаях кричат. Стоп, стоп, мозг, это было не предло… Но моё тело уже наполовину торчало из открытого окна джипа, ветер хлестал по лицу. Целлофановый пакет, прилетевший мне на лицо, слегка разбавил ту общую вдохновляющую обстановку и несколько помешал правильному дыханию, но тут же канул в небытие дороги. — Я ЛЮБЛЮ ФРАНЦИЮ! — на чистом русском. И я осознала, что именно сейчас мне было совершенно плевать на всё. *** Вид с Эйфелевой башни на опустошённый Париж захватывал дух. Солнце плавно катилось к линии горизонта, и в мягком персиковом свете мутная, зеленоватая и в целом не слишком примечательная Сена казалась сказочной, мерцая бликами и игриво прячась под широким мостом, будто играя. Занимательная архитектура, не утомляющая взгляд, оживала и становилась декорацией к очередной диснеевской сказке. Высокое небо, подёрнутое вдалеке тонкой сеткой облаков, медленно розовело и становилось практически нарисованным. Ещё чуть-чуть — и можно было бы услышать французский воркующий говор, высокий голос скрипки и кружащий голову аромат свежей выпечки. Впечатление слегка портили пара мертвяков, неуклюже шатающихся по набережной и лишь чудом не кувыркающихся через ограждения в Сену. — Лора! — Томас умудрился подкрасться незаметно, и от удара под рёбра его спасла только его хорошая реакция. — Любуешься? От него довольно сильно пахло алкоголем — видимо, он успел где-то догнаться, пока я тут закатами любовалась. Впрочем, улыбался он по-прежнему мило и обаятельно. В общем и целом, концепция такого вечера мне очень нравилась. Во-первых, культурное мероприятие. Сейчас с ними в новом постапокалиптическом мире был явный напряг, а разрядка лично мне требовалась больше, чем горячий душ. Во-вторых, побывать в Париже и не забраться на Эйфелеву башню я искренне считала кощунством. В-третьих, отсюда, сверху открывался прекрасный обзор, а забаррикадированные лестницы и лифтовая шахта делала это место безопасным. В моей воспалённой головушке уже созрел план дальнейших действий, который едва ли бы устроил Томаса и Райана, но без них он был неосуществим. Со всей этой канителью как-то подзабылась изначальная моя цель прогулки под Ла-Маншем. Мне нужно было домой. — Красиво, правда? — мистер Хиддлстон явно был пьян. В трезвом состоянии он бы ни за какие коврижки не стал бы нарушать моё личное пространство, а сейчас стоял прямо за моей спиной, едва ли не дышал в затылок. «Не льсти себе, с твоим ростом он дышит тебе в темечко», — ценный комментарий голоса, как всегда, был вовремя и в тему. — Очень, — сейчас мне бы с придыханием закатить глаза, резко развернуться и впиться в беззащитного Томушку поцелуем. Но мы были не во флаффном фанфике, где из ничего вдруг вырастала любовь на века, обязательно начинающаяся с внезапного страстного поцелуя, поэтому я продолжала тупить и заворожённо наблюдать за мертвяком, пытавшимся подняться из-под лавочки. Всё-таки порой жалеешь, что твои фанфики не могут стать реальностью, хотя их главный герой в шаге от тебя. «Лично я очень даже не жалею, что твой стёб по Мстителям никогда не станет суровой реальностью, — голос снова ввернул свои пять копеек. — А то Локи, раздавленный броневиком на Голодных играх, меня сильно огорчает**». — Ты была в Париже до… — мягкий баритон Хиддлса, разбавленный алкоголем, сошёл на нет. — До Конца? Я покачала головой. Сейчас очень сильно не хватает размеренной романтической музыки, под которую мы могли бы закружиться в вальсе. «Слушай, мать, ты определилась уже, кто тебе нравится: Хиддлстон с обложки журнала или Томас в растянутой майке и с двухдневной щетиной, впихивающий в тебя таблетки и дышащий перегаром? — голос почесал нос. — А то ты всё ещё, кажись, вкурить не можешь, что разница есть». Мне нравится закат над Парижем, а со своими любовными перипетиями ты, дружок, погоди до Москвы. Ты ещё пару часов назад яро шипперил меня с Райаном. «Я просто хочу, чтобы ты стянула эти дебильные розовые очки Элвиса, — фыркнул голос. — Повторяю для тормозов: ТЫ НЕ В ФАНФИКЕ. И, прежде чем закатывать глаза и засасывать, pardon my French, ни в чём не повинного мужика, подумай раз пять, кто тебе нравится: его глянцевая рожа или настоящий человек». Трезвый голос, порой ты говоришь дельные вещи. Но меня ты тоже порой не слышишь. Не до любовных дел мне пока. — Лора, — так, руки Тома на плечах не предвещают ничего хорошего. Я дёрнулась, но меня удержали. — Я понимаю, это всё очень спонтанно и даже нелогично, но… Он отпустил мои плечи и шагнул в сторону. На нём красовался строгий синий костюм-тройка. Хиддлсу точно нужно было вручить пожизненный титул «Человек-костюм»: даже в таком, великоватом в плечах и туговатом на, гм, бёдрах он умудрялся выглядеть феерично. Костюм явно выбирали с пьяных глаз — кроме несоответствия размера брюки ещё отличались тканью от жилета и пиджака, а на рубашке не хватало пары пуговиц (пали несчастными жертвами широкой груди мистера Хиддлстона или были оторваны впопыхах). Но тем не менее, весь парадно-выходной вид, странный запах одеколона и общий серьёзный вид Томаса наталкивали на пару абсурдных и очень весёлых мыслей. — Увы, я так и не узнал твоего настоящего имени, твой любимый цвет и, м, кличку твоей кошки, если, ммм, она у тебя была, но я знаю очень интересного человека, который, м, обладает потрясающим чувством юмора, экстраординарной выдержкой и, ммм, поразительно добрым сердцем. — «Мне не нравится куда он клонит!» — голос нервно постукивал пальцем по подбородку. — К сожалению, тот недуг, который, м, терзал твою душу, тебя вымотал, м, подкосил. И я хотел бы, ммм, предложить тебе свою помощь и поддержку, м, в любое время дня и ночи. Короче, — внезапная вставочка в речи почтенного лорда, — Лора, эмм, — он потерялся в полном обращении. — Лора! Ты выйдешь за меня? Итак. Давайте на мгновение отвлечёмся и посмотрим на события со стороны. Париж, вечер, Эйфелева башня. Багровое небо, тёплый ветер, ласкающий лицо и зажившие колени. Где-то вдалеке (видно, Райан включил) играет что-то, похожее на джаз. Пьяный Томас Уильям Хиддлстон с кольцом в руке прямо передо мной. Ничего не напоминает? «У тебя в фанфике такая сцена была! В том, „Люби меня по-французски“!» Вообще-то, он назывался «Любовь с французским акцентом» и да, тогда меня конкретно накрывало. И что случилось потом? «Она отходила его по лицу, отвезла в отель и дала проспаться. А потом они переспали». Не переспали, а поговорили. И Томас улетел в Лондон, а Катрина осталась в своей пекарне. И всё. Финита ля комедия. «Ну и дура». — Томми, — я мягко накрыла его пальцы, пытавшиеся безуспешно вытянуть кольцо из коробочки, — давай-ка мы поговорим, когда ты отдохнёшь? Ты сегодня не спал, устал… — Ты из-за кольца, да? — Хиддлстон-грустные-глазки расстроенно заморгал и стал ещё больше похож на щенка. — Не волнуйся, у Райана ещё штук двадцать коробочек, мы захватили все размеры, вдруг не подойдёт, я же твой размер не знаю. Какой он, F, H, I, J? «Божественный жених. Я даже перестану шипперить тебя с Рейнольдсом!» — голос хохотнул. Том поднял голову, и на мгновение его губы оказались прямо напротив моих. И на это мгновение мне показалось, что я точно совершу какую-нибудь глупость. Считай до десяти, Лора. Один, два, три, четыре… Он наклоняется ближе! Аларм! — Ну чего, ребят, вы тут всё? Я вас поздравля… А дальше дело решили секунды. Я инстинктивно отшатнулась в сторону, освобождая дорогу приближающемуся источнику звука, и увидела большое китообразное тело Райана, пролетающее, подхваченное силой инерции, по направлению к Томасу. Хиддлс так же инстинктивно подхватил Рейнольдса, но полностью остановить его не смог, не та масса. Их лица оказались в опасной близости друг от друга. «NOW KISS!!!» Где мой телефон с камерой?! Вы же это видели, да? Видели? Они поцеловались! На мгновение! Это же самый упоротый пейринг за всю историю шипперства, и он почти стал каноном! Дэдпул/Локи, да простят меня дженщики. Где гифки с Тамблера, фан-порно-арты и прочая шипперская атрибутика? Это ведь как исхитриться надо было, чтобы вот так вот чмокнуться? Это физически довольно сложно. НО ОНИ ЭТО СДЕЛАЛИ, ЧЁРТОВЫ НАТУРАЛЫ. — Ничего не было! — хором выкрикнули мужчины, испуганно уставившись на меня. Смех пузырился у меня на самых губах, и я с красной рожей неимоверным усилием воли сдерживала себя от хохота. Да и то только потому, что боялась, скончаюсь. — Ничего не было! — обречённо повторил Том, медленно осознавая, что всё это время прижимал Райана к груди. — Лора! — Знаете, мальчики, вам нужно проспаться, — я едва отдышалась. — А завтра обсудим, кто на ком жениться будет. «Мне нравится подход Томаса! — голос хихикнул. — Ты его отшила, он не растерялся!» Вот скажи, тебе делать нечего? Сколько можно добрых молодцев пидорасить? Прошу простить мне мой французский. «А вообще чой-та он клинья вдруг резко подбивать начал?» — вовремя удивился здравый смысл. «Да он их не подбивает, он сейчас один, осиновый, мощным ударом нашей красе в грудь загнал, — голос махнул рукой. — Вишь, как светится эта курица? Сейчас бы пост в Твиттер запилить, да?» Я не пишу ничего в Твиттер, я только его читаю. И не свечусь я, просто ситуация вся комичная. И вообще, они тут поцеловались, что я-то опять огребаю?! «Оставь голубков одних, мы сейчас о тебе!» Давайте лучше поговорим, что за резко вспыхнувшая любовь. «Только не начинай, что он всё это время подавлял в себе чувства к тебе, а тут после всего пережитого решил, что жизнь слишком коротка!» — голос фыркнул. «А он тебя знает!» — подтвердил мозг, пряча в угол фотографию с нашей с Томом воображаемой свадьбы. Ну вы же все понимаете, что он просто пьяный, да? «А почему он пьяный? И почему нахлестался вместе с Рейнольдсом, которого готов был к стенке поставить?» Вот это вопрос. Мир, дружба, жвачка? Мощный молодецкий храп заставил меня вздрогнуть и отвлечься от увлекательной и унизительной беседы с самой собой. Том, ничтоже сумняшеся, улёгся прямо на полу, удобно устроив голову на собственной руке. Другой он всё ещё приобнимал Райана, который лежал у него на боку и мило посапывал. Храпел, как выяснилось, британский джентльмен. «А я всегда знал, что они педики!» — с довольной рожей заключил голос.