Строптивец

Александер исподволь любовался господином Делони - красивым, широкоплечим, похожим на его отца. Только вот чувства, проявлявшиеся у мальчика были отнюдь не сыновьими. Еще недавно его колотило от мысли, что кто-то будет иметь право на его тело. Юный Кверкс был готов умереть, стать кастратом, но не лечь в постель мусульманина. Кто знает, как бы повернулась его судьба, если бы, пытаясь сломить сопротивление хрупкого подростка, его не бросили в подвал, из которого вынесли уже кашляющим и больным. Сани начала сжигать лихорадка, он не выявлял никакого желания жить. Еще несколько недель, и Александер попал в руки Мустафы, имевшего связи со многими христианскими миссиями, в том числе с британской. Поев холодной каши, Сани прилег, даже такие простые действия пока утомляли его. Делони подошел забрать миску. Сквайр старательно не замечал взгляда паренька. «Это благодарность, только благодарность», - уговаривал он себя мысленно, не зная, что юноша повторяет то же самое. - Отдыхай, Сани. Ты сильно ослаб, – Джон не сдержался и уложил мальчика удобней, подмостив еще одну подушку. - Но я мог бы чем-то помочь. Убрать или постирать, я хочу быть полезным, – хоть и ознавая правоту мужчины, парнишка все же боялся, что тот признает его ненужным, отправит вниз к остальным. - Лежи уж, помощник. Я сегодня уйду в город, обещаешь, что не будешь плакать? – Погладил растрепанные русые волосы. - Нет. Я просто бредил, ты... вы... - Говори мне ты или Джон, – улыбнулся ласково сквайр ребенку. Британец уважал силу, даже если это была сила характера, а он не был сломленным, этот хрупкий человечек. - Ты показался мне единственной реальностью, единственной связью с родиной. Прости, что я стеснил тебя, – Александер смутился, ему так спокойно было оставаться прижатым к широкой груди, еще тогда, на рынке. - Ничего, отдыхай. Быстрее наберешься сил, раньше отправишься домой. Джон развернулся и вышел, не заметив, как посмурнело лицо юноши. Тот совсем не хотел домой, теперь не хотел. Первая влюбленность, чувства, оказалось, возникали так легко, а признаться невозможно, ведь сквайр такой герой и их спаситель. Может позже, когда Александер перестанет быть такой обузой, то попробует. О том, что Делони, возможно, женат, мальчик не думал, ему это даже не приходило в голову. Что его самого ждут родители - тоже. Любовь эгоистична, даже если она поселилась в сердце честного и доброго ребенка Сани. На окраине шумного стамбульского рынка расположился большой двухэтажный караван-сарай. Вверху находились спальни, внизу зал для серьезных купцов и отдельно для голытьбы. Конюшни были столь обширны, что за мелкую монетку там ночевали погонщики и беднота, а не только лошади. Хозяевами караван-сарая всегда была одна семья, отец, дед и прадед нынешнего тоже были хозяевами здесь, как когда-то будет его старший сын. Солидный мужчина в богатом костюме вошел, прикрывая лицо. Тихо проскользнул на лестницу, переглянувшись с пожилым турком, следом двинулись пять янычар. Охранники вошли в комнату первыми, пара остались у двери. Молодой человек склонился в самом почтительном поклоне перед бородатым османом, его слуга упал на колени. - Мой принц, – смотрел в пол Айдан, длинная коса скользнула с плеча. - Встань, Змееныш, к чему между нами эти церемонии, – наследник Оттоманской империи принц Джамиль поднял любовника и крепко поцеловал. - А вдруг бы ты пришел не один, здешний хозяин решил бы сопроводить, – прошептал Айдан не отстраняясь. - Пол-империи знает, что мы любовники, и что я желал брака с тобой, бесценное сокровище. Джамиль держал Айдана в объятиях. Несми всегда нравился этот красивый мужчина с волнистыми волосами, темной, аккуратно подстриженной, как положено правоверным, бородкой. А карие глаза принца были, не цвета крепко сваренного кофе, а светлыми, почти топазовыми. – Все пошли вон. Охрана наследника и Нази удалились в коридор, не проронив ни слова. - Не пол-империи, а только заинтересованные лица, – Змей все же первым отстранился и вернулся на подушки, разбросанные вокруг накрытого столика. - А от них пол-империи. Но у меня к тебе дело, Змееныш, – принц присел рядом, любуясь красивым лицом отравителя. – Кстати, здесь вино, а оно запрещено правоверным. - Запрещено - не пей. Не ты ли говорил, что для меня харам не существует, – Айдан стрельнул лукавыми глазами. Много лет назад наследник империи стал его первым мужчиной и остался единственным, под кого он лег. – Кого травить будем? - Потом о делах, Змееныш, потом. Как моя сестра? – Джамиль не удержался, притянул к себе любовника, по-хозяйски стягивал с него кафтан, затем рубашку, оставляя в одних шароварах. - Латифа здорова, оправляется после родов. Она подарила мне крепкого мальчугана, – Несми расплел косу, прочесывая ее пальцами, рассыпая красиво по спине и плечам, будто бы мало было желания во взгляде мужчины. - Ты оставил наследников, они обеспечены. Я все еще готов предложить тебе брак, прелесть моя, – Джамиль тоже освобождался от одежды. Они часто встречались с Айданом, и не только по делам. Старая связь, как хорошее вино, только укреплялась с годами. - А я скажу то же, что и тогда, мой принц. Я не желаю, мне и так хорошо, – Несми прильнул к наследнику, помогая снять штаны и целуя бедро. – Не сердись, ты прекрасный любовник, Джами, но я люблю разнообразие. - Ты сладкий развратник. Но твой тайный вход,– принц подтолкнул партнера, чтобы он лег на живот, поглаживал Змею спину, мягко спускаясь к поясу шаровар, сдвинул их, обнажая смуглые ягодицы. Сжал их не спеша, двумя пальцами скользнул в расщелину между ними. – Твой тайный вход, эти сладкие ворота наслаждения по-прежнему открываются лишь для меня? - Ты говоришь, как истинный турок, Джами, – призывно выгнулся Айдан, требуя внимания и более интенсивных ласк. - Моя кровь не порчена иноверцами, – хмыкнул Джамиль, тут же улыбнулся. – Ну, почти. Принц оставил шаровары любовника полуспущенными, потянул его на себя, поднимая с колен. Змей повернулся, тянулся за долгим дразнящим поцелуем. Наследник ласкал прекрасное тело, сталь и шелк причудливо смешались во внешности молодого мужчины. Сила, гибкость, его сияние – это все чаровало. Потаенные мышцы поддавались под движением настойчивых пальцев османа, подготавливающего любовника к вторжению. Постанывающий Айдан прикусил губу, когда в него вошел вожделеющий Джамиль, шепчущий ему о своих желаниях, о том, какое место он в них занимает… Мужчины лежали обнявшись, стараясь отдышаться. Принц целовал плечи и шею любовника, путаясь в длинных волосах. - Ты продал душу иблису*, Змееныш, или твоя мать джинния**, а не британка, как ты говоришь, – принц не уставал удивляться, его наложники казались менее желанными, чем Несми, хотя, определенно, были между ними более красивые. – Тебе скоро тридцать, а ты становишься только краше. - Завидуешь, Джами? – Айдан передернулся от щекотки, борода наследника его не возбуждала. - Нет, просто любуюсь. Змей потянулся лениво, ему льстило неугасающее внимание наследника оттоманской империи, хотя его гарем насчитывал до нескольких сотен изысканных красавиц и красавцев. Любил ли его Айдан? Давно уже нет, не той любовью, но они дружили. Эта дружба давала отравителю влияние и доход, да и секс был отличным. Несми никогда не притворялся, что ему не нравится, когда горячий член проникает в его тело. Но он однажды пообещал принцу, что более никто не станет для него тем же и… И временами сожалел об этом, хотя редко. Чаще шейх был озабочен тем, чтобы отделаться от назойливых поклонников, а наложники - даже смешно было думать, чтобы позволить такое рабам. - Так ты только хотел меня поиметь, мой принц, или мы все же перейдем к делу? - Такое же прекрасное тело, как десять лет назад, и такой же раздвоенный язычок. А интересно, кто-то знает, что Змеем ты стал из-за длинного языка, а не из-за увлечения ядами? Джамиль всегда с удовольствием вспоминал, как давно, еще будучи не наследником, а всего лишь четвертым принцем, он познакомился с сыном прославленного лекаря. Вафа ибн Мустафа отказался от чести быть придворным лейбмедиком, но все равно часто появлялся при дворе. Османский принц сначала хотел купить красивого юношу, потом предлагал брак. Но если для наложника это было бы желательным исходом, то для свободного мужчины означало потерю некоторых привилегий. Айдан тогда отказался, а от предложения о покупке принца отговорила его мать, не желая обижать уважаемую семью. - Джами, ты задумался? Я признаю еще раз, что мое прозвище придумал ты, доволен? – Несми поерзал на любовнике, наблюдая за его богатой мимикой. - Доволен, Змееныш. Но мне опять нужно, чтобы ты ужалил. Отец очень слаб, об этом не говорят, но дни его сочтены. Благодаря Аллаху и провидению, я остался старшим и единственным здоровым отпрыском мужского пола… - Ты благодаришь их, Аллаха и провидение, чтобы они не слишком нам мешали? – Змей усмехнулся. Яды для двоих старших братьев Джамиля готовил он лично и один яд считал своим шедевром. Он до сих пор вызывал у Айдана приступы самодовольства: зелье имитировало одну известную болезнь, а завершающим его компонентом было лекарство от той самой болезни, которым несчастного усердно пичкали лекари.С третьим братом произошел несчастный случай. Да и с остальными братьями и врагами проблемы частично решались с участием шейха. - Не богохульствуй, поросенок. - Это оскорбление для истинно верующего мусульманина. Ай! – Несми дернулся от шлепка по оголенной заднице. – Джами! - Всего лишь проверяю, до какой степени простирается твое невнимание к нашей религии. Итак, Змееныш, у очередной наложницы родился мальчик, но она живет в летнем дворце отца, я узнал о брате только недавно. - Джамиль, я не травлю детей, это недостойно и неинтересно. Дети и так мрут как мухи, – Айдан сел на наследнике. - Змей, сегодня он ребенок, завтра – прямая угроза мне и моим детям, – Принц желал участия своего отравителя, так чисто, как Несми, мало кто работал. - Ты слышал и понял мой ответ, мой принц, – Айдан, недовольный предложением наследника и его настойчивостью, поднялся. - Не так быстро, – Джамиль дернул любовника за изящную ступню, тот чуть не упал рядом, но удержал равновесие. – А утешить? Знаешь, как ты расстроил меня отказом, бесценный? - Не выглядишь расстроенным, Джами, – присел на корточки у лица Джамиля Несми. - Рассчитываю на хорошую компенсацию за отказ, мой утренний луч. Борьба продолжилась. Змей стонал и раскидывал ноги, его член сейчас облизывал наследник оттоманской империи, завтрашний султан. Это обстоятельство возбуждало не меньше, чем его умелый язык. В комнате темнело. В узких извилистых улочках той части Стамбула, где жили бедняки, казалось, даже темнело раньше, будто бы солнце не интересовалось их делами. Сани отложил книгу, она была скучна, но просто лежать было еще тоскливей. Только шаги в коридоре заставили юношу встрепенуться. Сквайр вошел с тазиком и ведром теплой воды, его хорошее настроение было написано на лице так ясно, что его не мог скрыть даже полумрак комнаты. - Будем купаться, Сани. Ты не стесняйся, все равно сам помыться ты пока не сможешь, – Джон поднял одеяло. В другой день он бы поразился худобе мальчика, с гневом размышляя о его тяжкой участи, но не сегодня. - Я могу сам, правда, могу, – Александер переживал, что Делони найдет его отталкивающим. - Я помогу, коль уж ты живешь в моей комнате, ты будешь жить тут чистым, – для мужчины парень был не то, чтобы совсем безразличен. Он уже привык к его присутствию, к умным замечаниям, но на фоне бирюзовых глаз того невольника Сани мерк. При мягком свете зажженной сквайром свечи Александер стал раздеваться. Джон придерживал мальчишку под грудью, опасаясь, что он упадет, до горшка ведь еле доползает; не забыть бы вынести. Они остановились у тазика, Кверкс сел в него. - Не упадешь? – Делони взъерошил приятно мягкие волосы, улыбнулся, рассматривая нежный затылок, выступающие позвонки. Пришлось силой заставить себя отвлечься. Понятно, что молодое тело манит, но юноша столько пережил, да и любит сквайр другого. - Нет, я держусь. – Сглотнул Сани, поводя плечами от вечерней прохлады. - Молодец. – Джон быстро намылил подростка, замер на мгновение, но решился. Губка мягко прошлась по нежным местам. В ответ щеки Александера зарделись от смущения, а член шевельнулся, принимая незамысловатую ласку. - Прости… те. - О чем ты, мальчик? – Сквайр сполоснул юношу принесенной водой, поднял на ноги и быстренько вытер полотенцем. Помог Кверксу накинуть длинную рубаху, перенес обратно в постель. – Не смущайся, ты очень молод. Это нормально в таком возрасте. - Ты сегодня вернулся довольным, что тебя порадовало, Джон? – Постарался сменить тему юноша, откидываясь на подушки. - Я не рассказывал, как стал свободным? - Нет, – покрутил головой Сани. - Меня выкупили по просьбе молодого невольника, что он пообещал хозяину, я не знаю. Но я стал свободен, а его увезли, заперли в гареме, – задумался Делони, вспоминая того молодого парня. – Я не могу ни поблагодарить его, ни спасти. - Из гаремов не выкупают, Джон, – задумчиво заметил Александер, радуясь, что от неудобной темы они ушли. - Я знаю, но можно сбежать. Неужели ты… - Я понимаю, Джон. Веришь ли, как никто понимаю, – сжался мальчик, пряча взгляд. - Ну да, прости. Но тот молодой британец... я хочу ему помочь. Но я не знал, ни кто он, ни кто его хозяин. А сегодня меня окликнул слуга, который тогда довел меня до миссии. Я выставил ему выпивку, – Джон выплеснул воду из окна, выставил за дверь ведро и таз. – Эти мусульмане хоть и говорят, что пьянство грех, но выпить не дураки. Моего спасителя в тот день только привезли из Британии, его хозяин Айдан ибн Вафа Несми, шейх и ученый. - Он наш соотечественник. Как ты хочешь ему помочь? – Сани обхватил себя руками, ему было неуютно от этого разговора. Нет, не от разговора, от того, что при всем желании невозможно было ошибиться в чувствах, испытываемых Делони к неизвестному невольнику. - Его называют тут Фируза, но этот слуга - простой охранник, больше он ничего не сказал, – сквайр задул свечу и улегся, кровать скрипнула под весом его тела. – Пока соберу информацию, потом нужно будет придумать план побега. «Фируза, по-местному означает бирюза. У жены было кольцо с бирюзой. Ему идет это имя, Фи-ру-за. Хотя, это же только кличка, он откажется от него, как только обретет свободу. Но сейчас у меня есть только его небесный взгляд и имя. Фируза…» «Фируза, моя заноза, моя драгоценность. Джамиль сегодня был настойчив во всех вопросах, утомил. Не пойду никуда, никого не позову. Если бы эта белобрысая бестия могла быть не столь темпераментной. Так сладко спать в его объятиях, но сегодня лениво даже шевелиться. Фируза оскорбится, если я его вызову, но не захочу. Вот же глупости в голову лезут, как можно его не хотеть, моя драгоценность желанная. Все же глупое обещание, возможно, я бы мог позволить Фирузе… Хотя нет». _________________ *иблис - дьявол в мусульманской мифологии **джинния - девушка-джинн, там же