Строптивец

Каппадокия показалась Фирузе чем-то совершенно нереальным. Они ехали по местам, где словно когда-то жили сказочные великаны, и где мыши огромных размеров источили горы дырами. Так воспринял пещерные города молодой британец. Айдан казался спокойным, ну может, более сосредоточенным, чем обычно. На третий день пути перед караваном раскрылась зеленая долина с поселком в ней возле разливающейся в озеро небольшой горной речки. Айдан приторочил к седлу еще один клинок. - Фируза, послушай. Держись рядом, сокровище… - Я и так рядом, – легкомысленно фыркнул наложник. - Не перебивай. Держись все время рядом, если что-то пойдет не так, возможно, придется проходить с боем. Я отдам тебе клинок, полагаю, сохранить себе жизнь ты сможешь, севгили. Айдан не шутил, стоявшее на их пути крупное поселение, в котором армяне-христиане были основной массой населения, было отнюдь не поводом для шуток. Тем более, цепким взором Несми заметил то, что пропустил, разглядывающий местные красоты наложник - на окраине селения собиралась толпа. - Ты доверишь мне оружие? – Вкрадчиво спросил британец, опуская взгляд. - Если будет опасность для жизни, драгоценность. Я лучше рискну потерять тебя, вдруг ты решишь сбежать, чем позволю умереть. - Я понял, Змей. Если бы я покинул твою золотую клетку, мне было бы приятно знать, что ты есть в какой-то части этого мира, – легким касанием к локтю Змея Бран наметил незамысловатую ласку и тут же сменил тему. – Но, учитывая, как плохо я знаю дорогу, то пока лучше держаться возле тебя. - Нахальный мальчишка. Аллах, слышишь ли ты, мой наложник держит меня за бесплатного проводника! Даже евнухи прислушивающиеся к разговору, не удержались от улыбок. А уж Фируза веселился вовсю, принимая слова Змея как признание, куда более серьезное, чем его обычная велеречивость. Толпа местных жителей встретила пришельцев настороженно. Несми сидел на Пламени как прекрасная статуя, пока, наконец, один из армян не нарушил тишину. - Приветствуем тебя, господин. - И вам хороших дней и доброго здравия! – Только теперь шейх бегло осмотрел толпу смуглых мужиков, стараясь не кривиться от запаха пота и шкур. - Не желаешь ли ты отпраздновать с нами, мусульманин? Сегодня мы выгоняем скот на летние пастбища и чествуем нашего святого, – продолжил речь мужчина. – Георгий покровительствует нам. - Я приму приглашение. Эль-Худи боролся с язычниками, могу ли я, смиренный верующий, не почтить столь святого человека. Но имеешь ли ты право, уважаемый, приглашать меня от имени всей общины? – Айдан цедил слова, не убирая руки от сабли, рукоять которой он демонстративно ласкал. - Имеет, это мой сын, а я пока правлю по мере сил этим благословенным богом куском земли, – старик, ранее неприметный в толпе, уже стоял подле коня шейха. – Позволь же спросить, кто изволит посетить наш праздник? - Айдан, шейх Несми. Примите меня гостем, уважаемый Азат Мигран. Змей спешился, за ним последовали его спутники. Сам же он, склонившись, подал старейшине свои бумаги. Правящие семьи и старейшин этих земель Айдан знал всех, пусть не в лицо, но поименно точно. - Принимаю, – развернув свиток, Мигран нахмурился. То, что они пригласили путника, ничего не значило бы, но хитрый мальчишка потребовал принять его гостем, напирая на священные законы. – Значит фирман султана, господин Несми. Оказывается вы важная птица при дворе. Горцы зароптали, не так гладко в свое время прошло присоединение Каппадокии, и недовольных хватало. - Но первым делом я ваш гость, уважаемый Мигран. - Что ж, гость, раздели нашу пищу и веселье. Турки держались одной группой, стараясь не смешиваться с толпой. У каравана остались охранники, прочих увлекли за собой веселые и громогласные армяне. Пока Бран увлеченно переживал новое приключение, его господина подбили на спор. Горцы, превосходные наездники, предложили послу поучаствовать в джигитовке. Вот смеху будет, когда этот расфуфыренный и изнеженный столичный франтик рухнет с лошади. Главное, никто ведь не хотел обидеть уважаемого шейха, сам согласился, - перемаргивались хитро мужчины, надвигая на глаза папахи, скрывая насмешливые взгляды. Фируза, уже худо-бедно, но разбиравший турецкую речь, терялся от незнакомого говора. Но когда они подошли к отмеченному яркими платками месту, где уже били копытами горячие скакуны, а Нази подвел оседланного жеребца Айдану, дошло и до наложника. Что дорогой Змей опозорится, Фируза не боялся. Было азартно, как дома на скачках, оставалось только выбрать, на кого делать ставки. Британец поставил бы на молодого армянина с выдающимся носом и кудрявыми волосами, или вон на того в белой папахе. Змей тоже хорошо сидел в седле. Когда началась скачка, наложник сначала замер, а потом заорал вместе с толпой. - Давай! Давай, Айдан, сделай их! Фирузу даже никто не одергивал, наоборот, охранники так же бурно поддержали своего господина, хотя их голоса и слились в общем шуме. Вот мужчины поднимали с земли мешки на полном скаку, срывали ленточки, поднимаясь на стременах, стреляли и бросали арканы. Один за другим отсеивались участники. В итоге через несколько часов остались только шейх да тот молодой армянин, замеченный британцем в самом начале соревнований. Горец сплюнул себе под ноги и смерил противника надменным взглядом. Но куда ему до взглядов Несми, отработанных годами придворной жизни и посольств. В борьбе взглядов пришлось уступить, но армянин и так был уверен в победе. Начав скачку на несколько минут раньше посла, он встал на седло сначала на корточки, а затем медленно поднялся. Впрочем, шейх не отставал, оставалось только ждать, кто из противников первым потеряет равновесие. Вот сбился шаг у гнедого жеребца горца, он качнулся, но удержался. Зато от неожиданного движения шарахнулся Пламя. Айдан не шевельнулся, а спустя мгновение рухнул под копыта жеребцу. Охнула толпа, Фируза дернулся, ударившись грудью в крепкое оцепление охранников. А Несми, ужом проскользнув под животом скакуна, поднялся с другой стороны. Потом опять покинув седло, балансировал, удерживаясь руками за стремя и срывая аплодисменты. Горец равновесия не удержал, проезжая мимо него негодник-шейх сорвал с волос ленточку и крикнул на Пламя. Не то отвлекшись на красавца-османа, не то просто от неожиданности, но армянин слетел с коня. А Змей, стоя на спине Пламени, изящный как танцор или канатоходец, с развевающимися длинными волосами ехал вперед, освещаемый лучами закатного солнца. Так же не опускаясь в седло, он развернул скакуна и вернулся на исходные позиции. И глядя на восхищенные лица суровых мужчин, рядом с которыми он сам казался мальчишкой, Фируза впервые испытал чувство гордости за своего любовника, за то, что он лучше и сильнее других. Оказалось невообразимо приятно быть спутником такого мужчины. Разрумянившийся Айдан принял поздравление от господина Азата и сделал знак рукой, чтобы подошел Фируза с евнухами. Змей порывисто обнял любовника, помолчал, успокаивая сбившееся дыхание. - Верил в меня, сокровище? – Айдан повернулся к Миграну. – Этот прекрасноокий наложник - мой фаворит. Боюсь, из-за него и моей сварливой жены я не могу просить у вас руки прекрасной Фариды. Жена принцесса по рождению, а он ревнивец, я боюсь за нежные цветы, попадающие в мой дом. - Вы изящно отговорились, шейх. Но в ваших словах есть правда, этот бирюзовый взгляд глупо менять на карие глаза, – старейшина похлопал Несми по плечу. – Что же, за столы, нас ждет пир. Бран порадовался закрытому лицу, ему показалось, что этот старик и в покрывале его рассмотрел. В общем, так оно и было, живя рядом с мусульманами темпераментные армяне прекрасно научились видеть даже под чадрой, хороша ли девушка или юноша - по взгляду с поволокой, по белизне руки и по нежному голосу. Если не видеть, то хотя бы ярко представлять. За столом Фируза ворчал, не представляя, как есть не снимая платка. - Приспособишься, – шепнул Змей. – Смотри на старших жен и учись, мало ли где пригодится. - Обольюсь и испачкаюсь. Вот откуда пошла поговорка: по губам текло, а в рот не попало. - По усам. - Что? - По усам текло, а в рот не попало, Фируза. Постираем, не беспокойся. И наложник не беспокоился. Он ел, смеялся и передавал лазящим под столом мальчишкам сладости. Сегодня ему казалось, что он мог бы прижиться в мире Айдана, если бы ему позволили занимать такое место, как на этом пире. Ему даже казалось, что они словно супруги, так к ним отнеслись горцы. Тем более после слов, что Фируза второй человек в доме посла после его жены, дочери великого султана. Каппадокия понравилась Фирузе. А после того, как к фирману султана добавилась охранная грамота Миграна и Змей расслабился, путешествие снова стало приятным. Удивляли горы, огромные и живописные, подпирающие облака и казавшиеся куда больше британских. Темп замедлился, Несми старался не истощать животных. Но серьезных преград на пути не было, и скоро караван стал приближаться к Антакье. Антакью Змей любил и не любил. Это был город мошенников и купцов, пиратов и авантюристов. Слишком много национальностей, слишком близко к морю. Не желая озадачивать наложника вопросом, почему режим вновь стал более строгим, Несми уладил дела как можно быстрее. Уже наутро, сменив в богатом караван-сарае часть лошадей на верблюдов, Айдан двинулся в путь, к пустыне. Когда, неожиданно для британца, зелень и поселения закончились, и пустыня вступила в свои права, Айдан остановил Пламя и дал знак евнуху придержать Тьму. - Я понимаю, что периодически мы путешествовали несколько иначе, чем тебе хотелось, драгоценность. Но теперь я и пустыня твои, – шейх развязывал веревки на запястье наложника. – Прости. - Тебе нравится, просто признай это. Что-то из всего было лишним: веревки, эта игрушка на шее, охрана, - хмыкнул Бран, растирая запястья. - Скажи спасибо, что я не прихватил другие любимые игрушки, ехать верхом в таком случае было бы крайне затруднительно, – раскаянья Несми не испытывал. Да, некоторая беспомощность Фирузы бесспорно заводила, особенно в сочетании с его мужественностью. - Спасибо, господин. Вы чрезвычайно великодушны, господин. Я готов лизать за это ваш… Турок отцепил платок, прикрывающий лицо любовника, потянулся поцеловать, и Бран осекся, нагнулся навстречу. - Едем. - А если я пущу Тьму в галоп? Она ведь весьма резвая лошадка. Догнать успеете? – Британец перехватил брошенные ему поводья. Шейх не только развязал его, но и дал возможность самому править лошадью. - Попробуй, драгоценность, – усмехнулся турок. - Ты провокатор, Змей. Надеешься, что я испугаюсь наказания? – Улыбка пленника была широкой и довольной. – Зря! Бран понимал, что его остановят, но так хотелось ощутить себя всадником, а не мешком с песком. Вспомнив, как скакал по зеленым холмам Уэльса, британец сжал бока лошади, одновременно щелкая поводьями. Он и сам не знал, куда мчится, правильнее было бы возвращаться назад, но он просто позволил Тьме нестись по пустыне маленьким вихрем. Федерлайн оглянулся, караван двигался с той же скоростью, оставаясь позади. Пронзительный свист разнесся над песком, и лошадь под ним встала как вкопанная. - Черт. Черт. Сука Айдан, – не дожидаясь, чтобы Тьма услышала следующий приказ, невольник развернул лоснящуюся черную красотку и двинулся обратно. Айдан спокойно встретил любимого, понимая, как соскучился парень хотя бы такой иллюзии свободы. - Еще и насмехаешься. Скотина, – последнее парень добавил шепотом, оглянувшись на слуг. – Ты же не будешь меня отчитывать за эту попытку? - Я не дурак, Фируза, и понимаю, что тебе тяжело. Пока не приедем к этому старому козлу Мирзаилу, постарайся насладиться дорогой. В поселении тебе придется быть невольником на еще более жестких условиях, чем дома. - Почему старый козел? Куда еще жестче? – Британец пристроился рядом с шейхом, пустили лошадей в галоп, отрываясь понемногу от остальных. - Потому что я не понимаю, чего от него ждать. Но они очень религиозны, очень. Будь там тише воды, ниже травы, севгили, – ясно, что вовсе не вредного Фирузу, если по уму, стоило бы брать в такое путешествие. Но… но… Но. - Я и так тише и ниже, Змей. Давай, кто первый до того бархана, – британец понукал кобылку, и она послушно прибавила ходу. Жеребец Несми догнал ее без труда. - С проигравшего поцелуй, – Айдан хлопнул по крупу Пламени, держась рядом, а уже обгоняя, добавил. – Очень глубокий поцелуй с моим членом. - А если проиграешь ты? – Бран сжал зубы и погнал Тьму. Когда караван нагнал их, мужчины увлеченно целовались, сидя на горячем песке. Человек несведущий ни за что не угадал бы, кто из двоих хозяин и кто победил. Хаким понимающе кивнул - Фируза был увлечен шейхом еще до того, как попал в гарем, а сейчас его влюбленность заметна всем, кроме него самого. Нази и охранники знали свое дело, постоянный надзор им был не нужен, шейх мог спокойно развлекать своего фаворита. На первой стоянке лагерь разбили в небольшом оазисе, шатры ставить не стали. Разожгли костры, бросив возле них одеяла. Из повозки вывели, чтобы размять ноги, закутанную в черное фигурку. - Айдан, - потянул любовника за рукав британец. – Кто это? Ты мне так и не сказал ничего. - Подарок старейшине Мирзаилу, – ответил турок. - Нази, вели подавать ужин. - Да, господин, – нубиец кивнул и отошел к верблюдам. - Айдан, тебе не жаль ее? Ты собираешься бросить человека в пустыне с религиозным дикарем-фанатиком? – Фируза почему-то был уверен, что это девушка, хотя и его самого везли закутанного по самые глаза, пока они не въехали в пустыню. - Нет, она будет жить тут так же, как и в любом другом месте. Ну разве без хамама, хотя они живут в крупном оазисе, так что воды не впритык. Взгляд шейха был совершенно спокоен. Мужчина скучно объяснял обыденные вещи. Конечно же, вместе с золотом в подарок везли красивую невольницу, выбранную принцем, это должно было подчеркнуть уважение к старейшине. - Так же? Не ты ли сказал, чтобы я вел себя тише в их поселении? – Парень не успокаивался, он надеялся, что в повозке вещи или продовольствие, как-то не подумал, что можно дарить человека. - Драгоценность, я позволяю тебе значительные вольности. Эта девушка не имела бы и половины того, что позволено тебе, к кому бы она не попала, – Айдан взял кусок холодного мяса, отломил лепешку. – Ешь, свет очей моих, не думай о ней. Она подарок от принца, к ней отнесутся бережно. - Спасибо. Мне кусок в горло не лезет, – весь день Бран был почти счастлив, а вот судьба рабыни испортила ему настроение. К ним подошел евнух, и его вопрос тоже заставил насторожиться, ожидая ответа любовника. - Господин, что вы решите с Фирузой? - Буду сторожить его всю ночь лично. Не беспокойся, Хаким, передай Нази, пусть позаботится об охране стоянки и принесет мне еще одно одеяло, – Несми отправил мясо в рот. – Всегда мерзну по ночам. - Айдан, разве тут так холодно? – Британец решил не мучить себя тем, чего не сможет изменить. Он и сам невольник, раб в ошейнике, может только посочувствовать и ничего более. Даже сказать слова поддержки нельзя. Возле девушки крутились только евнухи, пока не увели ее обратно в повозку. - Угу. Жарко днем, холодно ночью. Если поел, раздевайся и давай под одеяло. Это еще сейчас песок разогретый, а через часок остынет окончательно, – Змей довольно любовался тем, как послушно разоблачается наложник, распуская связанные в хвост волосы. - Ты так уверен, что я не сбегу? – Фируза потянул на себя покрывало, отмечая, что охранники старались не смотреть в их сторону. Разглядывать наложника было в высшей степени невежливо, а иногда и опасно. А уж наложнику показываться не то что с открытым лицом, но и полуголым – это был страшный грех. Только господин игнорировал многие традиции и вполне спокойно позволил фавориту разъезжать с открытым лицом, правда, уже в пустыне. Остальные же втихомолку считали, что стоило бы везти фаворита в закрытой повозке, как и подарок принца, раз уж хозяин не желал ограничивать себя в дороге. - Куда и зачем? Поцелуй меня, драгоценность, – Несми, оставшись в одних шароварах, скользнул к парню. - Тут, при всех? – Знал Бран эту интонацию. – Ты редкостный извращенец, господин. Мой Змей. - Извращенец, потому что хочу тебя? Моя прекрасная заноза в заднице, – шейх прижался к фавориту, натягивая одеяло чуть не на голову. - В прекрасной заднице, должен отметить, – британец постарался опустить одеяло, чтобы не задохнуться, обнял любовника за точеные плечи. – Нет, ты занимаешься любовью при посторонних, тебя возбуждает, когда ты меня связываешь или надеваешь что-нибудь вроде ошейника, ну или тех штук… - Угу, еще я бы хотел, чтобы мы с тобой взяли в постель кого-то из мальчишек, – потерся щекой о грудь наложника Змей. – И еще есть такая тоненькая штучка, которая прикрывает дырочку члена. - Сумасшедший. Разве можно туда что-нибудь пихать? – Державшийся настороже парень ударил господина по рукам, тянущимся к его члену. Мало ему было позора перед евнухами, еще и прилюдно этим заняться не хватало. – Ты все-таки извращенец. - Можно, чудесная драгоценность, Фируза. Потом попробуешь. Несмотря на мечты Фирузы и планы Айдана, в эту ночь они просто спали, наслаждаясь лишь объятиями друг друга. Вечером британец слишком смущался, а под утро замерзший Несми вжался в его горячее тело, не оторвать. Какой там побег, даже для поцелуя отлепить вцепившегося в тепло османа было невозможно. Фируза проснулся первым, сказать, что он любовался Айданом, было бы неправдой. Турок закутался в одеяло с головой, чтобы свежесть утра до него не добралась. Это умиляло: такой сильный мужчина, великолепный воин - и боится холода. Бран давно заметил, что в доме Несми было очень тепло, но списал на климат Стамбула. Сейчас он, чувствуя горячее дыхание шейха возле подмышки, осторожно раскутывал любовника. - Не спеши, Фируза, – подошел от костра Нази, следивший за ними. – Я сейчас сварю кофе. Если господина разбудить рано и не напоить горячим кофе, то он становится несносен. Только для родителей делается исключение. - А мне казалось… - Показалось. Ты же встаешь еще позже, чем он. Когда нубиец подал кофе, Бран набросил рубаху и принялся тормошить шелкового турка. Заспанный Айдан ругался, угрожал изощренными наказаниями, но опирался на наложника, жмурясь от яркого солнца. Фируза подал господину чашку с обжигающим напитком. Утренний Несми был так хорош, что его хотелось немедленно обнять и покрывать поцелуями надутые губы, с которых слетали словечки, совершенно не подходящие высокородному осману. Парень позволил себе пригладить взъерошенные волосы шейха, обнимая и придерживая сползающее одеяло. - Не вижу причин для радости в это время суток, – сварливо заметил Айдан. - Ты такой чудной ранним утром, – не стал вредничать фаворит, прикоснулся губами к виску, не обращая внимания на недовольную мину господина. - Вот потому я и предпочитаю спать один. Вскакивают, шумят, внимания требуют… - Не ворчи, я первый раз раньше проснулся, – Бран тихо смеялся, вот он, его любовник, в том виде, в котором его невозможно не любить. Внутреннему взору представились загорелая кожа, подтянутые ягодицы. В Британии, если бы они были любовниками, Федерлайн будил бы Айдана по утрам только ради удовольствия трахать таким надутым и взъерошенным, ежащимся от свежего ветерка. - Ум-м. Не трепыхай меня, - повел плечами Несми. Он уже просыпался, признавая, что ранний подъем в объятиях Фирузы не худший способ начать утро. Дальше снова ехали рядом. Мужчины разговаривали, собственно, гораздо больше, чем в Стамбуле. - Если ты утверждаешь, что я для тебя особенный, то почему относишься как к рабу? - Как к наложнику-фавориту, прелесть моя, – хмыкнул Змей. – Холю, лелею… - Унижаю, запираю… - Боюсь, что ты покинешь меня, драгоценность, сбежишь раньше, чем поймешь, что жить без меня не можешь, – посмеивался осман, подмигивая наложнику. - Ты эгоистичный и самовлюбленный, – Фируза мог сколько угодно искать недостатки в хозяине, но как-то сложилось, что он вполне мог говорить ему правду. – Если тебе можно ходить без бороды и быть отравителем и послом, почему ты не позволяешь и мне жить как я привык: ходить по Стамбулу с открытым лицом, иметь нормальную одежду, не похожую на ночные наряды шлюх? Может, мне тогда не так бы хотелось сбежать. - Ты ответил на свой вопрос, севгили. Я эгоист, и я говорил тебе о положении в обществе, о уважении… - Подожди. Получается, что ты меня прогибаешь под себя, и я уступаю, а ты нет, – настаивал Бран, хотя приподнятые брови шейха уже недвусмысленно указывали на его недовольство. - Знаешь, ты поступаешься только гордыней, а мне предлагаешь поступиться репутацией. Ее трудно заработать, но легко уничтожить. Я никогда не унижал тебя ради унижения. Несми напрягся, иногда разговоры с Фирузой заходили в тупик. Слишком по-разному они были воспитаны, британец не обладал внутренней свободой и не понимал ее сути. Он оглядывался на других наложников, на евнухов. Айдан же создавал репутацию не ради себя, ему, собственно, было плевать на чужое мнение, но он любил роскошь и свою семью, а чтобы обеспечить их, нужно было притираться к обществу. - А ошейник? - Ты в нем красивый, – Змей подавил гнев и лукаво покосился на парня. - Ты несносен. Сделал из меня постельную игрушку и предлагаешь быть довольным. Бран злился, он понимал, что его желания раздваиваются. Осознавал, что махнуть рукой на Британию и остаться с Айданом, пусть даже наложником, хотелось невероятно, что после этой поездки ему будет еще труднее. Очень трудно отказаться от Несми, и невыносимо после этого глотка свободы вновь быть запертым в четырех стенах гарема. - Предлагаю, – наплевал, наконец, на дипломатию шейх. – Я стараюсь тоже, чтобы тебе было легче принимать свое положение. Ты имеешь столько попущений, сколько никогда не получит эта бедная девочка, которую Джамиль дарит старейшине, даже если она станет фавориткой и икбал. Но ты все хочешь иметь только на своих условиях, и кто из нас эгоист?! - Айдан... - Просто помолчи! – Несми пришпорил Пламя, срываясь с места в галоп, чтобы прекратить этот разговор, пока не отдал со зла приказ наказать любовника. Британец оглянулся на караван, снова посмотрел вслед Змею. В чем-то он был прав со своей позиции, только вот Бран его уступок не замечал, что ему до чужих традиций. Не стоило затевать этот разговор, все равно они никогда не договорятся. Назло Айдану, только чтобы доказать, что он не прав, что это фаворит постоянно уступает, вот как сегодня, Фируза подстегнул Тьму, решив мириться первым.