Дожди и туманы Драко Малфоя (Then Comes a Mist and a Weeping Rain)

Когда Драко тем вечером вошёл в спальню, его встретила зловещая тишина. Гойл переодевался в пижаму, а Эрни сидел на кровати и безучастно смотрел перед собой. Драко нахмурился и беззвучно спросил у Гойла, едва шевеля губами: – Расстался с Милли? Тот покачал головой. – Ворчун, – прошелестел он в ответ и громко прибавил: – ПУФ! Эрни вздрогнул так сильно, что изголовье кровати стукнулось о стену. – Вот оно что, – пробормотал Драко, закусив щёку. – Держу пари, ты счастлив, – мрачно изрёк Эрни. – Ничего подобного, – отозвался Драко, ужасно гордясь собой. Он даже ни разу не рассмеялся, но всё равно получил прожигающий, злой взгляд. Драко вздохнул и уселся на краешек кровати. Свет свечей разгонял темноту и озарял высохшие дорожки слёз на щеках Эрни. Да чтоб его! – Что именно произошло? Тот упорно молчал, и, подождав немного, Драко проговорил: – Ворчун отлично выглядел, когда я видел его последний раз. Он казался совершенно безмятежным. Спал, как младенец, когда я отсасывал Гарри Поттеру, мысленно прибавил Драко. Его щёки тотчас вспыхнули, но Эрни едва ли это заметил. – Когда я вернулся с ужина, всё было хорошо, – наконец начал тот, запинаясь. – Мне показалось, что он немного бледный, но… мне нужно было достать зерно, и я отвернулся буквально на секунду, и… и… – Эрни испустил дрожащий вздох. – От него ничего не осталось. Ни единого пёрышка. Он просто исчез. Драко чуть помедлил, прежде чем спросить: – Ты ведь знал, что Ворчун наколдован? Он подумывал рассказать о том, кто создал павлина – тогда Эрни бы точно так не убивался, – но решил, что это, по всей вероятности, последнее, что тот хочет сейчас услышать. – Милли тоже так сказала, – несчастно дёрнул плечом Эрни. – Но я думал, что… он просто особенный. – Так и есть, – торжественно согласился Драко и, различив придушенный всхлип, предложил: – Хочешь, я схожу за Милли? Ответом ему был полный ужаса взгляд. – Нет! Она не должна видеть меня таким. Я сказал, что со мной всё в порядке, – голос Эрни стал твёрже. – И я действительно в порядке. Или буду. Скоро. Мне просто нужно немного времени. – Хорошо, – Драко перевёл взгляд на Гойла, который пожал массивными плечами. – Что ж, Ворчун не будет забыт. Едва ли кто-то из нас с этого дня сможет без слёз смотреть на зерно и не думать при этом о Ворчуне, и о том, как элегантно он его клевал. Сейчас его нет с нами, но он вечно останется в наших сердцах. – Отвали, – пробубнил Эрни. Гойл фыркнул от смеха, Драко ухмыльнулся и пошёл в душ. Эрни, оплакивающий ненастоящую птицу, которую нашёл всего три дня назад, страшно действовал на нервы. Когда Драко – согревшийся и свежий – вернулся в спальню, Эрни сидел в той же позе и по-прежнему отрешённо пялился на покрывало. Гойл уже спал. Драко открыл сундук и стал рыться в вещах в поисках пижамы. Назревала катастрофа – у него заканчивалась сухая одежда. Даже домовики не могли высушивать её так быстро, как туча пропитывала влагой. Оставалось только надеяться на скорое улучшение ситуации. Драко отыскал старую пижаму на самом дне. Когда он вытащил её наружу, что-то выпало следом и громко звякнуло об пол. Это оказался значок, который он наколдовал четыре года назад, предмет его тогдашней гордости. Широко улыбаясь, Драко поднял безделушку. «Поддержи Седрика Диггори», – призывала надпись. Он потёр её пальцем, и та, сверкнув, поменялась на «Поттер – смердяк». Вообще-то пахнет он приятно, подумал он. И на вкус неплох. Драко закусил губу, вспоминая. Мерлин. Одни эти мысли могли заставить его улыбаться, как идиота. «Поттер – смердяк», – настаивал значок. Драко недовольно нахмурился. А потом достал палочку, произнёс несколько сложных заклинаний и усмехнулся результату. Магия не подвела ни разу, и значок оказался идеален. Всё ещё улыбаясь, Драко поднялся и подошёл к постели Эрни. – Вот, держи, – произнёс он и прицепил кругляш к его футболке. Эрни слишком удивился, чтобы возражать. Насупившись, он поглядел на подарок. – Впечатляет. Драко склонен был согласиться. На значке во всех подробностях был запечатлён павлин Ворчун. – Ворчун не погиб напрасно, – провозгласил Драко, картинно взмахнув рукой. – Его наследие живёт в нас. Сим я назначаю его эмблемой нашего факультета. Впредь он будет именоваться Ворчультет. Наш цвет – белый, живём мы в Восточной ворчливой башне, охраняемой Ворчливым Кентавром. Все ворчливые могут влиться в наши ряды. Некогда мы были слизеринцами, гриффиндорцами, когтевранцами и даже пуффендуйцами, а сейчас? Теперь все мы просто ворчуны. Значок вспыхнул и решительно заявил: «Ворчультет. Ворчливость да сплотит нас». Губы Эрни дрогнули. Он фыркнул и разразился смехом. – До чего ты странный, Малфой, – проговорил он. Качая головой, он улёгся и скрылся под одеялом. Драко заметил, что значок так и остался на его футболке. – Я тоже такой хочу, – сонно проговорил Гойл. – Я сделаю тебе завтра, – обещал Драко и, улыбаясь, тоже забрался в постель. Он долго лежал в темноте без сна, дожидаясь, пока захрапит Эрни. Когда это наконец случилось, Драко прошептал простенькое заклинание, и пологи над кроватями обоих его соседей задёрнулись, скрывая его с глаз. Потом он сомкнул веки, вспомнил Поттера и проговорил так тихо, как только мог: – Экспекто Патронум. Великолепный олень вспышкой серебра возник посреди спальни, и Драко с трудом втянул воздух. Он не думал, что у него получится, он почти убедил себя, что в прошлый раз это была лишь галлюцинация, причудливая игра магии, которой не суждено повториться. И всё же олень появился – такой же настоящий, как и его создатель. Тепло, исходившее от него, согрело Драко с головы до пят. Мгновением позже олень, разгоняя темноту своим сиянием, устроился на полу рядом с кроватью. Драко перевернулся на бок – так, чтобы можно было смотреть на него. Он ощущал невероятную лёгкость – словно нарушил правила и вышел сухим из воды, словно украл Патронус Поттера прямо у него из-под носа. Драко не имел представления, как это получилось, или что это значит, но находиться рядом с оленем было почти так же, как стоять рядом с Поттером. Драко потянулся, чтобы коснуться изящного рога, но под его пальцами тот превратился в туман. Череда воспоминаний пронеслась в голове: тепло поцелуя Поттера, крепкая хватка на бёдрах, чуткие пальцы, перебирающие волосы, твёрдость и гибкость талии под ладонями Драко, когда они летели, спасаясь от пламени. Он убрал руку, и рог снова стал целым. Олень поглядел на своего хозяина тёмными глазами. Драко пожалел, что они не зелёные. Ему хотелось прикоснуться ещё раз, но он удержался. Те воспоминания были старыми, и Драко не мог дождаться новых – а они были неминуемыми и очень близкими. Вернув способность думать, он поразмыслил над произошедшим в гостиной. Поттер казался огорчённым, когда Драко сказал ему, что лишь платил по долгам. Он во всех подробностях мог вспомнить разочарование в его голосе. Всё это значило, что Поттер ждал чего-то другого – не игры в услуги и возмещение. Давным-давно отец рассказал Драко, что такое жизнь. «Жизнь, – говорил Люциус, – это то, как ты взаимодействуешь с другими людьми – расплачиваешься и копишь, получаешь и компенсируешь». Но, быть может, всё это – лишь старая остроконечная шляпа? Может, Драко уже готов снять её? Или, по крайней мере, готов попробовать? Кажется, ему это даже придётся по вкусу.