Бемби ищет хозяйку

Ванная и туалет были единственными местами в квартире, где Венечка мог побыть один, но по утрам уединение было кратковременным и беспокойным: мама в то же время собиралась на работу, Лампа — в школу. У них давно установилась четкая очередность. Мама вставала первой, мазала кремами от морщин помятое подушкой лицо, шла в туалет, потом с плойкой в одной руке и чашкой кофе в другой становилась к зеркалу в коридоре и оттуда командовала парадом, призывая детей вставать, чистить зубы и завтракать. Лампа всегда долго возилась в ванной, умывалась, причесывалась и украдкой красила глаза. Если мама ловила ее на этом, то отправляла смывать, и узурпация ванной затягивалась. Венечка дремал вполглаза до последней минуты, уже при свете, вставал, только когда ванная была свободна, и молниеносно собирался, зажевывая вкус пасты какой-нибудь быстрой едой. Привязанная к розетке мама неизменно шумно возмущалась этим откладыванием всего на последний момент, но Венечка не мог ничего делать до посещения ванной: ни есть, не почистив зубы, ни одеваться, не сполоснув подмышки, а то и не уничтожив свидетельства приятных снов. Если он вставал пораньше, отработанная схема давала сбой, Лампа дежурила под дверью, не давая покоя, а за завтраком обнаруживалась куча бесполезного времени, и Венечка от скуки смотрел в окно, ожидая того момента, когда пора будет выходить. Он предпочитал проспать эти лишние пять минут и занимать ванную после сестры. — Ма-а-ам! Где моя юбка? — слышалось сквозь шум воды. — На полке! — отзывалась из коридора мама. — Там нету! — Ну как нету, заинька, когда я вчера ее туда положила! — Тут только клетчатая! — А ты какую ищешь? — Да синюю, конечно! — Синюю? Так я постирала ее! — Мам!!! Ну ты что, совсем?! Она же еще чистая была! В чем я пойду теперь?! — Пойдешь в клетчатой! — Она уродская! Я ее ненавижу! — Один день потерпишь! — Я не пойду никуда в ней!!! — Евлампия, не перечь матери! Венечка включал воду посильней, пытаясь отгородиться от посторонних звуков, и горестно рассматривал очередной бесцеремонный прыщик на лбу. Давить их мама запрещала, грозя инфекцией, но он не слушался, после протирая кожу афтершейвом — все лучше, чем ходить с подобным украшением на людях. По вторникам он брился и неизменно опаздывал на автобус. Чайник остывал до приемлемой температуры как раз к тому моменту, когда Венечка дожевывал завтрак, он выпивал чай уже в коридоре и оставлял кружку на столике под зеркалом. Мама к тому времени уже чистила зубы, а надутая Лампа в клетчатой юбке шуровала в направлении школы. Сонное зимнее утро было неотличимо от вечера. Оранжевые фонари сверкали в каплях воды на стеклах машин, откуда-то доносились скребущие звуки лопаты дворника об асфальт, буроватые сугробы вдоль тротуара подтекали, и подсоленная слякоть брызгала на ботинки. Влажный ветер казался липким на свежевыбритых щеках. В такие дни жить было возможно только ради тайны. Только застывающий на коже воск выдергивал из этой бесконечной дремотной реальности. Только боль ударов отрезвляла. Венечка зажмурился, поправил шарф, ставший нежданно-негаданно частью тайны и оттого драгоценностью. Сегодня. Сегодня Князь прикажет ему раздеться, встать на колени или, к примеру, на четвереньки, выставив задницу кверху и пригнув голову к полу, как он любит. И оставит розовые полосы на спине и ягодицах, может быть, своим же ремнем, от этого будет еще слаще. Трудно было не думать об этом — ничто не имело значения в мутной рутине, кроме предвкушения встречи с Князем. Под курткой незаметно, если встанет, ничто не мешает представлять себе наказание... и, может, что-нибудь еще. Венечка завелся, пока доехал до института, и думал даже завернуть в туалет перед тем, как идти на пару — все равно он уже опаздывал, что там эти пять минут, — однако решил все же потерпеть. Дотерпеть. Потому что передернуть по-быстрому в туалете не шло ни в какое сравнение с оргазмом во время сессии. Венечка оказался не последним опоздавшим, и старик Гробовский оставил его в покое, вперив угрюмый взгляд из-под развесистых бровей в лицо менее везучей сокурсницы. К Гробовскому старались успевать вовремя, так как последний, кто входил в двери аудитории, всю пару вынужден был сидеть не подымая глаз — либо непрерывно встречаться взглядом с бесноватым дряхлым лектором. Оставшись без его внимания, Венечка благополучно отбыл в мир своих фантазий, рисуя чертиков на полях конспекта и лишь изредка выныривая, когда Гробовский особенно оживлялся и стучал тростью по кафедре. Чернильно-черное окно незаметно посерело, тусклый синеватый свет робко смешался с ядовитым электрическим. Неизвестно, что было более мерзким — темное утро с желтыми фонарями или этот больной, мутный дневной свет. Когда Венечка вышел из института и торопливо зашагал к метро, уже снова темнело. В центре предновогодняя иллюминация светила ярче зимнего солнца. До метро он добрался быстро, потом чуть не проспал свою станцию, задремав в вагоне, но вовремя встрепенулся и выскочил на платформу. Уже в автобусе, придумывая, что скажет Князю, Венечка привел себя в нервное возбуждение. Мимо секретарши в офисе «Тишины» он прошел в радостном головокружении и готов был уже у дверей становиться в позу полного подчинения, стоит Князю щелкнуть пальцами, но тот потребовал привезенные чертежи, а получив их, зарылся в бумаги по уши. Отчего-то Венечка был убежден, что Князь прямо с порога заинтересуется его оргазмами, и рабочий настрой Коновалова сбил его с толку. Разложив бумаги, Венечка смотрел из-за его плеча не на распечатки, но на стол, вспоминая телом острый край и холодную поверхность, и не мог сосредоточиться на цифрах. Вчерашняя история в «Хрюше» жгла язык. — Вчера одна девушка сделала мне минет в туалете кафе, — выпалил Венечка ни к селу, ни к городу. — Моя сокурсница. Я до сих пор не знаю, как ее зовут. Князь поднял голову. — И часто ты с незнакомыми людьми по туалетам развлекаешься? — Я никогда раньше не... А она, ну, со всеми это делает. Он замялся, уверенный, что Князю сейчас совершенно неинтересны его похождения, но тот смотрел в упор, чуть заметно улыбаясь. — На месте Маргариты я бы тебя к венерологу выпнул на анализы. Продолжай. — Она взяла меня за руку и отвела в туалет. Я думаю, ее друзья знали, зачем, нас было человек десять, больше половины парней, и они прекрасно могли себе представить, что мы делали. Может, даже шутили об этом, пока нас не было. Это глупо, но я чувствую себя какой-то шлюхой. Как будто она меня использовала. — Может быть, она идет на рекорд, и ты — всего лишь очередная победа, — фыркнул Князь. — А может, ей просто нравится сосать. Знаешь, Бемби, член — это поинтереснее пальцев... Венечка вздрогнул и зажмурился, гоня прочь образы, возникшие в его больном воображении. — Она довела меня до оргазма, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Я нарушил ваше условие и... — И готов, очевидно, понести заслуженное наказание, — Князь плотоядно улыбнулся, выдвинул ящик стола и достал какую-то коробку. — Я тут припас для тебя кое-что. — Для меня? — Скажем так, для тебя отчасти, — нехорошо усмехнулся Князь, вытряхивая содержимое на стол: несколько целлофановых упаковок и инструкцию. — Я намерен принимать активное участие в процессе. Венечка пролистал инструкцию и только тогда понял, что они распаковывали: анальный плаг с вибрацией и дистанционным управлением. С виду его с трудом можно было идентифицировать как секс-игрушку, такой штуке вполне было место в каком-нибудь магазине товаров Эпл. Князь выудил пульт, вынул из целлофана, вставил батарейки. Задумчиво переложил с места на место привезенные Венечкой бумаги, крутанул пульт на столешнице: — До твоего вмешательства этот проект вызывал у меня больше энтузиазма, но черт с ним, ладно. Будешь моей совестью, Бемби. Снимай штаны. Венечка торопливо расстегнул ремень, спустил брюки и трусы до колен и лег животом на стол. Плаг вошел туго, он был прохладным и скользким — смазка в бездонном ящике стола тоже нашлась. Венечка переступил с ноги на ногу, стараясь лучше почувствовать форму игрушки внутри, и тут она легонько задрожала. Венечка охнул. Это было приятно, но больше всего заводили даже не ощущения, а пульт в руках Князя. В его власти даже без прикосновений... В этом определенно что-то было. Вибрация усилилась — у игрушки, видно, существовало несколько режимов. Венечка заглушил стон рукавом свитера. Князь невозмутимо вернулся к бумагам, как будто все было в порядке вещей. Полуголый саб с вибратором в заднице ничуть его не отвлекал, Венечка решил бы, что о нем забыли, но время от времени игрушка меняла режим скоростей, послушная пульту в чужих руках. Привыкнув к объему плага внутри, Венечка заерзал, прогибаясь в пояснице, выпрямился, опираясь на руки, испытывая возможности вибратора. Этого было одновременно слишком много и слишком мало, Венечка зажмурился, тихо постанывая. Липкая ниточка предэякулята соединила его торчащий член с ящиком стола. Шею обдало теплым дыханием. — Бемби... поехали ко мне, — прошептал Князь. — А?.. — Я обещал тебя выпороть, и я хочу сделать это как следует, а не опасаться, что весь офис сбежится на твои стоны. Венечка кивнул. — Сможешь сидеть с плагом? — спросил Князь, легонько подергав внешнюю часть игрушки. Развернувшись, Венечка осторожно присел на край стола. — Кажется... — Тогда одевайся. Венечка натянул брюки, прижал стояк ремнем к животу. Каждое движение чувствовалось иначе. Князь выключил вибрацию, но и без того было сложно сделать хоть шаг: игрушка непривычно заполняла изнутри. Неровной, напряженной походкой он вышел из кабинета следом за Князем, надеясь, что на лице у него не написано «меня ебет ваш начальник, причем прямо сейчас». — Ирина, я на объект и потом домой, сегодня не вернусь больше, — сказал Коновалов секретарше и как ни в чем не бывало зашагал к лифту. Они спустились на подземную парковку. Венечка с трудом замечал что-либо вокруг себя, мир распадался на фрагменты: черная дверца машины, замызганная снизу, салон цвета кофе с молоком, пульт на коленях у Князя... Сидеть получалось немного боком, и это еще ничего не вибрировало. Машина вырулила из темного подвала на улицу, и Венечка попытался отвлечься, глядя на вывески, пролетавшие мимо. Князь, казалось, был сосредоточен и совсем забыл о его присутствии, но на первом же светофоре, ожидая зеленого, он включил вибрацию, заставившую Венечку вздрогнуть всем телом. Теперь, прижатый его весом, плаг вибрировал сильнее; Венечке стоило некоторых усилий сохранять спокойное выражение на лице. При виде светофоров он замирал в предвкушении, косясь на пульт у Князя на коленях. Выключит? Или включит на максимум? Что, если они застрянут в пробке? Минуты пронеслись мимо как одна, под конец он сидел, опираясь на руки, весь взмокший и несколько раз едва не кончивший. — Все, приехали, — сказал Князь, припарковавшись и заглушив мотор. Венечка трясущимися руками нащупал защелку ремня безопасности. Он едва не вывалился из машины — ноги не держали. Вибратор дрожал на максимуме. На лестнице Князь сжалился — выключил, но Венечка все равно едва запомнил, как дошел до квартиры. — Ванная — направо, освежись, если хочешь, — сказал Князь, пропуская его вперед, — можешь вынуть плаг, но не вздумай кончить без меня. На этот раз серьезно. Под прохладным душем Венечка немного пришел в себя, и теперь его волновали две вещи. Во-первых, после плага в заднице чувствовалась просто-таки невероятная пустота, и никаких пальцев не хватало ее заполнить; во-вторых, кончить хотелось неимоверно, но Князь запретил, а Князя нельзя ослушаться. Усилием воли Венечка вытащил себя из ванной, замотавшись в полотенце. Князь ждал в коридоре, опираясь на стену. Он кивнул в сторону комнаты и сдернул полотенце с венечкиных бедер, когда тот с ним поравнялся; махровая ткань мазнула по члену, заставив его покачиваться, как ветка дерева. В комнате обнаружилась парочка тренажеров; что-то в их конструкции убедительно напоминало пыточные снаряды, и Венечка заподозрил, что держит их Князь не ради спорта. На полу перед диваном был закреплен довольно крупный дилдо на присоске, рядом стоял флакон смазки размером ничуть не меньше. Присев на корточки, Князь выдавил порцию прозрачного геля на силиконовую головку и жестом велел Венечке устраиваться. Дилдо без особых сложностей вошел в растянутый плагом анус, когда Венечка встал на колени и опустился на игрушку. При Галине он принимал и более внушительные агрегаты. От прикосновения прохладного силикона он тихонько застонал от удовольствия. — Руки за спину. Жди. И не урони мне, — Князь положил ему на голову книгу, придержал, нащупывая равновесие, и Венечка замер, боясь, что она немедленно свалится. Щелкнул выключатель в коридоре, закрылась дверь ванной, и Венечка понял, что его оставили одного. Негуманно: больше всего ему сейчас хотелось насадиться как следует на дилдо, трахнуть себя этим монстром, выгибаясь, высоко поднимая бедра, крутя тазом, как стриптизерша. Но проклятая книга мешала, грозясь свалиться при любом неосторожном движении. Сколько ему так стоять? Князь знал толк в извращениях — это ожидание было той еще пыткой. Венечка осторожно, удерживая равновесие, приподнялся и мягко сполз обратно. Книга покачивалась, но падать не торопилась. Он повторил маневр, прикусив губу, потом еще и еще, подталкивая себя к грани, за которой остановиться будет уже невозможно, и разумеется, увлекся: книга скользнула по волосам и спикировала на пол, оказавшись крайне символичным томом Достоевского. Венечка замер. Первой мыслью его было водрузить книгу обратно на голову и сделать вид, что ничего такого не было, благо, руки оставили свободными. С Галиной он так и поступил бы, но с Князем — нет, с Князем хотелось честности. Он склонил голову, изображая раскаяние. Пусть наказывает. Одна лишь мысль об этом заставляла Венечку трепетать от предвкушения. Князь не заставил себя долго ждать. Его рука зарылась в венечкины волосы, наматывая их на кулак, и Венечка выпрямился, послушный немым приказам. — Не успел рассчитаться с одним наказанием, как уже заработал второе? Ты просто клад для садиста, Бемби. Расслышав шелест ремешков, Венечка исподтишка покосился через плечо. В руке Князя был флоггер. — Я обещал тебя выпороть. Первый же хлесткий удар заставил Венечку взвыть в голос и закрыть себе рот рукой. Князь мягко рассмеялся, склонился к нему, щекоча поясницу ремешками. — Не бойся кричать, здесь можно, никто не услышит. Натянутый между небом и землей, между крепкой рукой Князя и дилдо на полу, Венечка не уверен был, что сумел бы удержаться от криков. От каждого удара он вздрагивал всем телом, ерзая на силиконовом члене. Контраст ощущений был восхитителен. Венечка кончил бы, но он помнил о запрете и потому ждал новых ударов с нетерпением — только боль помогала отвлечься от того, что уже томилось внутри. Он сдавливал свой член у основания, пытаясь снизить возбуждение, но получалось слабо. Наконец Князь разжал кулак, выпуская волосы, и отбросил флоггер. Обошел Венечку, уселся на диван. Венечка только теперь увидел, что он босой. Взять бы в рот его пальцы, провести языком вдоль ступни, размять подошвы чуткими руками... Он отлично знал, что это доставит Князю удовольствие. Венечка облизнул губы. — Ты хочешь кончить, Бемби? — Да, господин Князь... очень, — Венечка поразился тому, каким хриплым и возбужденным был его собственный голос. — Руки за спину. Князь подвинулся на край сиденья, вытянул ногу и накрыл ступней его член. Венечка ахнул. От одного этого прикосновения можно было кончить. Он подался навстречу, вжимаясь головкой члена в тонкую кожу свода, потом насадился на дилдо и снова дернул бедра вперед, теряя всякий контроль над собой. Член был зажат между его животом и подошвой Князя, и Венечка тянулся навстречу этому тесному плену, чувствуя, что все, уже все... Он кончил, стиснув зубы и задержав дыхание, чтобы не стонать. Капли спермы потекли по ступне Князя, между пальцев и по тыльной стороне, Венечка смотрел на это, не отрываясь, и пытался отдышаться. Потрясающий оргазм, и он стоил того, чтобы ждать и терпеть. — И что же мне с этим делать теперь? — сказал Князь весело, усаживаясь поудобнее и закинув ногу на ногу. — Ну-ка, прибери за собой. Языком, Бемби. Венечка как в тумане наклонился к его стопе. Ничего нового для Венечки в этом не было, Галина не раз заставляла вылизывать забрызганные им туфли, и это было... скользко и чуть горьковато на вкус, но не настолько противно, как он предполагал. Он старался не думать о том, что слизывает собственную сперму; дикая мысль и явно лишняя в такой момент. Лучше сосредоточиться на стопе Князя, это территория уже известная и безоговорочно приятная. Венечка вспомнил тот вечер у Галины, когда впервые провел языком по этой коже. Казалось, что с тех пор минула целая жизнь. Тогда он не мог наслаждаться процессом, слишком боялся, но теперь... О, теперь он смотрел на Князя совершенно иными глазами. Последние отголоски оргазма утихли, и на тело опустилась блаженная усталость. Неторопливо посасывая пальцы Князя, он осторожно снялся с дилдо и сел поближе к дивану, подобрав под себя ноги. Спермы давно уже не оставалось ни капли, но он все водил по коже языком, губами, легонько прикусывал; Князь вздрагивал от этого, и Венечка подумал — у него, наверное, стояк как камень сейчас. Отчего-то эта мысль наполняла его скорее гордостью, чем страхом. — Ну и кто из нас садист после этого, — пробормотал Князь, морщась и поправляя член в штанах. Венечка положил голову ему на колени. Закрыв глаза, он мог с легкостью представить, как Князь силой принуждает его к минету, и это воображаемое порно было горячо и восхитительно, не в последнюю очередь оттого, что вероятность подобного сценария стремилась к нулю. Князь был бы не Князь, если б нарушал обещания. О принуждении надо было бы просить. Венечку так и подмывало дотронуться до чужого члена, накрыть его ладонью, почувствовать, какой он твердый. Увидеть, как изменится лицо Князя. Вместо этого он продолжал тихо сидеть у хозяйских ног; послушный саб, занятная игрушка, но — чужая и какая-то дефективная. Венечка не осмеливался переступить эту грань. Собственный интерес поражал его, он был... противоестественен. — Ты голодный? Пошли съедим чего-нибудь, — сказал наконец Князь, взъерошив ему волосы. — Тут сушарня на первом этаже. Я б предпочел кусок мяса, но суши с отбивной еще не придумали, а куда-то ехать мне сейчас влом. Если б он сел сейчас в водительское кресло, в отходняке после сессии и отвлеченный на свое возбуждение, они доехали бы, наверное, до ближайшего столба. Венечка вообразил, как полиция извлекает их трупы из покореженного автомобиля, и команда типа CSI находит следы его спермы и слюны у Князя на ступне. — Суши так суши, звучит заманчиво. Надо же когда-то попробовать.