По эту сторону живой изгороди

На ее счастье, дверь открыл папа. – Пай? – профессор Каннингем был неподдельно удивлен появлением своего ученика в такое время возле своего дома. Удивлен настолько, что даже не заметил Энис, стоявшую чуть в стороне. – Что ты здесь делаешь? Эн не слышала, что ответил Пай, потому что из дома выскочила Дейзи и с радостным лаем побежала прямо к хозяйке. Девочка, с трудом стоявшая на ногах, опустилась к собаке, обняла ее и уткнулась лицом в мохнатый бок. В голове шумело, волнами накатывали усталость и почему-то тошнота. Голоса папы и Пая слились в невнятное бурчание, потом папа поднял ее и понес в дом. Последнее, что Эн помнила, – выбежавшую в холл тетю Элен, с совершенно белым лицом, которая показывала на Пая рукой и что-то кричала. Открыв глаза, Эн увидела потолок своей мансарды. Было уже совсем позднее утро, и она подумала, что получит нагоняй из-за того, что проспала школу. Впрочем, химический запах и склянки с таблетками на столе заставили ее вспомнить события вчерашнего вечера. Эн стало очень стыдно, что папа узнал ее Самую Большую Тайну вот так, только из-за того, что она полезла куда не следует. Ей было стыдно и перед Паем, он ведь не хотел обманывать своего учителя. Эн бы еще долго предавалась унынию, но тут дверь комнаты открылась. Вошел папа. Эн порозовела и опустила глаза, уставившись на складки одеяла и на свои руки, поцарапанные после вчерашних похождений. Под ногтем большого пальца еще осталась грязь из озера, а может, с какой-нибудь коряги. – Доброе утро, путешественница, – вздохнул папа и присел на край кровати. – Как ты себя чувствуешь? – Доброе утро, папочка, – промямлила Эн. – Неплохо. – Это не такой уж праздный вопрос, милая, – профессор снял очки и стал разглядывать оправу. – Пай вчера перенес тебя сквозь пространство, и это могло повредить тебе. Мы, конечно, долго обследовали его, когда он пару месяцев назад продемонстрировал, что для него предметы нашего мира не являются препятствием. Но мы не знаем, и сам он не знает, как это может повлиять на тебя, находящуюся в нашем мире. Пока ты спала, мы с докторами провели несколько экспресс-тестов, которые показали, что вроде бы все в порядке. Но если у тебя будет что-то болеть или какая-то часть тела будет работать не так, как всегда, – непременно скажи мне. Эн наконец решилась взглянуть на отца и поразилась его усталому взгляду. Конечно, он же переживал за нее, пока она спала, пока ее переодевали и мыли, вызвал всех этих врачей, чтобы они провели обследования. Может, ему и поспать-то не удалось. Может, он боялся потерять ее, как уже потерял самого любимого человека – ее маму. – Прости меня, папочка, – прошептала она, слезы заструились по щекам. – Я просто хотела посмотреть водопад. И со мной все хорошо, только нога немного болит, я ее ушибла. – Пай уже рассказал, – вздохнул папа, обнимая ее. – Наверное, мне стоит помнить, что ты любознательная и уже большая девочка, и уделять тебе больше внимания. Тайные вылазки могут иметь нехорошие последствия, как мы имели несчастье убедиться. Они некоторое время сидели обнявшись. Энис разрыдалась от невыносимой мысли, что по глупости она могла погибнуть и обрушить на отца это страшное горе, и от облегчения, что этого все же не произошло. – А как Пай? Его не будут ругать? – спросила она, чуть успокоившись. Зря она затеяла эту прогулку к водопаду, посмотрела бы на него вместе с папой или через год-два, ничего страшного. – Я очень благодарен Паю за то, что он перенес тебя сюда живой и здоровой, – папа серьезно посмотрел на нее. – Конечно, убедиться, что ты полностью здорова и перенос не повредил тебе, мы сможем только недели через две, но предварительно вердикт врачей именно таков. И нет, мальчика не будут ругать. Долго вы уже дружите? – Год, – тихо ответила Эн. Такого удивленного лица у папы она не видела давно. Даже его усы немного встопорщились. – Год, здесь, у меня под носом? – профессор рассмеялся, и Эн улыбнулась: раз папа смеется, то все хорошо. – Наверное, я зря так мало общался с тобой, раз даже не понял, что ты нашла себе нового товарища. Сейчас он здесь, внизу, тоже волнуется за тебя. Я передам ему, что с его маленькой подружкой все хорошо, но тебе лучше отдохнуть, вчера ты сильно замерзла. Я принесу тебе завтрак и любые книжки, какие захочешь. Эн кивнула папе и откинулась на подушки. Ее снова клонило в сон. Энис пришлось пропустить школу и на следующий день. Все утро она провалялась в постели, а днем у нее был неприятный разговор с тетушкой, принесшей обед на подносе. Бульон с сухариками благоухал просто чудесно, но все впечатление портило тетино выражение лица. Наверное, этим выражением можно было бы напугать сотню монстров. – Добрый день, – сухо произнесла тетя, опуская на стол поднос с супом и чаем. – Я вижу, ты уже поправляешься. – Да, тетя. Я толком и не заболела, потому что не успела, ведь Пай перенес меня сюда, к вам, – Эн прятала глаза, но решилась напомнить, кому она обязана здоровьем, а может, и жизнью. Тетушка ахнула. – Пай Хорн, это чудовище! – кажется, именно эти слова тетя кричала тем вечером в холле. Сейчас это скорее походило на шипение. – Тебе мало того, что мы и так живем как в кошмарном сне, Энис Каннингем? Ты завела животное, и я была не против, я научилась сосуществовать с ним! Но это? Тебе мало собаки, ты решила завести себе ручного монстра?! Ты не могла подружиться с кем-нибудь нормальным, с мальчиком наших новых соседей Джексонов, например?! – Пай не монстр! – в уголках глаз Эн вскипели слезы. Она отдала бы что угодно, чтобы знакомства тетушки с Паем никогда не произошло и ей бы не пришлось выслушивать все эти гадости про друга. – Он обычный мальчик, только не в нашем измерении! – Нормальные люди, да будет тебе известно, не выглядят как синяя пирамида, и глаз у них всего два! – отрезала тетя. – Возможно, твой отец не будет против того, чтобы ЭТО находилось у нас в доме, но я не желаю иметь с ним никаких контактов! Хватит того, что вчера я наливала ему чай, как нормальному человеку! Мисс Стэнфорд хлопнула дверью, и Эн наконец дала волю слезам. Вечером папа помог Эн спуститься вниз, в гостиную. Готовилось целое собрание – профессор, доктор Уолкот, Эн и Пай. Тетя заперлась у себя в комнате, не желая даже видеть «это чудовище». Папа, грустно улыбаясь, обещал Эн поговорить с ней, но девочка сомневалась, что тетя Элен быстро изменит свои убеждения. В конце концов, собаки были у многих семей, это было нормально, в отличие от дружбы с пирамидами. Пай уже был здесь, сидел на диване. Раньше Эн не обращала внимания, как странно выглядит пирамидка, когда Пай сидит, – как будто кто-то ее погнул. Мальчик приветственно и, как показалось Эн, немного скованно покачал глазами, поздоровался – она уже успела соскучиться по его трелям. Папа вышел в холл встречать доктора Уолкота, и Эн заговорила с Паем – шепотом, будто боясь спугнуть. – Привет. Спасибо тебе. Мне так жаль, что тетя Элен… – Оставь, – Пай махнул щупальцем. Жест был совершенно человеческий. – Было обидно, когда она начала кричать про монстра, но я могу потерпеть. Тем более что теперь она не хочет со мной встречаться. Зато мне стала понятна фраза доктора Уолкота о травме психики, и повторять этот опыт не хочется. Эн села рядом с Паем и протянула ему руку. Обнять его она все еще не решалась, даже когда очень хотелось подбодрить друга. В холле хлопнула дверь. – Добрый вечер, Каннингем! Что-то случилось? Я слышал про вашу дочь, правда, не знаю подробностей, – голос доктора Уолкота звучал собранно и деловито. – Да, это некоторым образом касается моей дочери, – подтвердил голос папы. – Кстати, Уолкот, вы говорили, будто тесты Пая Хорна показывают намного более высокий уровень эмоционального интеллекта и социальной адаптации за последний год, верно? – Именно так, – было слышно, как доктор отряхивает свое пальто от снега. – Парень делает потрясающие успехи для ребенка, который общается с десятью людьми, и все взрослые. Думаю, теперь он точно сумеет адаптироваться к жизни в обществе, когда мы найдем способ вернуть их всех обратно. – Видите ли, Уолкот, – задумчиво сказал папа, подходя к двери гостиной, – кажется, я понял, в чем секрет этого удивительного прогресса. Секрет находится прямо в гостиной, проходите, пожалуйста. Эн с Паем, не сговариваясь, не только не отстранились, но сильнее вцепились друг в друга, как будто во власти доктора было разлучить их навсегда. Впрочем, возможно, так оно и было. Взрослые вошли в гостиную, и доктор, как показалось Эн, с трудом удержался от тех самых выражений, которые не должны знать приличные дети. Затем, конечно, было много вопросов, и папа дополнял их сбивчивые ответы своими – гладкими и обдуманными. Доктор качал головой, хмурился и улыбался попеременно. – Ну, вот что, – сказал он после того, как выслушал всех троих. – Теперь, полагаю, родителям Пая нечего будет опасаться, и, раз уж все так замечательно сложилось, что ваша дочь уже познакомилась с нашим подопечным и подружилась с ним, не вижу смысла запрещать молодым людям видеться. Пай, твои новые способности нужно изучить, думаю, ты сам это понимаешь. Может быть, мы откроем принцип пространственного переноса, если поймем, как именно ты это провернул. Мисс Каннингем будем наблюдать каждые три дня в институте, пока не выясним, как на ее организм повлияло пережитое. – Доктор Уолкот, – Эн никогда еще не задавала серьезных вопросов чужим людям и тем более не обращалась к ним первая. Тетя бы выругала ее за дерзость. – А если нам с Паем можно видеться, может быть, мне можно будет учиться у папы вместе с ним? Доктор смотрел на Эн изумленно, и ей показалось, что уж этого он точно не ожидал. Однако доктор расхохотался. – А вот этот вопрос я отдаю полностью на откуп вашему отцу, мисс Каннингем, – немного ехидно ответил ей доктор. – Если вы справитесь с программой и если ваше присутствие не будет мешать обучению мистера Хорна-младшего, у меня нет возражений. Пай ободряюще сжал ее ладонь. С этого дня Энис после школы вместе с отцом приходила к Хорнам. В небольшой светлой комнате на первом этаже устроили что-то вроде класса, где была проекционная доска, книги, большой стол для профессора Каннингема и два стола поменьше для его учеников. Раз за разом Эн продиралась через дебри цифр и формул, и наградой ей служили маленькие сокровища, когда оказывалось, что одной и той же формулой можно описать несколько разных процессов или объектов материального мира. Она видела подтверждение внутренней связи и гармонии всего мира, словно через призму уравнений видела мир в новом измерении. И отец улыбался глядя на их с Паем успехи. Но главным для Энис и Пая по-прежнему оставались долгие пешие прогулки вместе с Дейзи. Они говорили и говорили, сравнивали каждый предмет, каждое облако в небесах. Эн говорила, что облако похоже на замок из сахарной ваты, Пай отвечал, что оно – слюдяная морозная корочка на луже, хрупкая и почти невидимая. Эн говорила: – Посмотри, небо сегодня точь-в-точь такого же оттенка, как ты, Пай! – Глупости, небо темно-лиловое с зеленой полосой от хвоста кометы, которая пролетела рядом с Солнцем и сгорела лет пятьсот тому назад! Впрочем, как и всегда! Энис смеялась, и Пай тоже смеялся, а Дейзи носилась вокруг, норовя сбить с ног, словно вновь чувствовала себя щенком.