Легенды Полуночной Лощины

      - Леди! Эй, леди! Вы что, не видите - я истекаю кровью! - последние слова фразы профессор Штэйн произнёс трагически, с надрывом. - Помогите же!       Он назойливо потрясал пораненной рукой перед моим лицом, только мешая оказать первую помощь. В соседнем зале кричала роженица, наверняка пугая и тем самым нервируя мужчину. И чего так орать, спрашивается? Режут её, что ли?       - И что? - раздражённо буркнула я. - Не умрёте ведь.       Энн Штэйн нахмурился, а я на секунду задумалась - идея заманчивая, может, и впрямь оставить так? И тогда симы мне наконец поверят?       Нет, пустое. На то, что это точно не произойдёт было целых две причины. Первая - это паника, которая захлестнёт игрушечных людей, осознавших себя смертными. Мне не хотелось бы её вызвать, да и к тому же с большой долей вероятности подвергнуться травле за причастность к такому грустному, но природой естественному процессу. Ещё сожгут меня как ведьму, или в тюрьму отправят до конца своих дней.       Вторая причина гораздо прозаичней - от пореза пальца ещё никто не умирал.       Поймав окровавленную конечность я наконец смогла её обработать. Надо же было так умудриться - порезаться кухонным ножом во время нарезки пиццы. Страшно подумать, что было если б Штэйн готовил самостоятельно. Могу поручиться - он в первый же день прибежал бы пришивать пальцы. Жениться ему надо, а то совсем одичал - питается заказной едой, ходит в лохмотьях, спит среди хлама, живёт как попало. Жена б ему быстро порядок навела.       Хотя, мало какая женщина согласится на такие условия. Уж больно много сил надо приложить дабы привести и хозяина и его жилище в надлежащий вид.       Получив первую помощь, холостой (наверняка потому и счастливый) учёный радостно ускакал обратно в свой храм науки, больше напоминающий ночлежку на дереве. Проводив его взглядом, я вздохнула и протёрла рабочий стол дезинфектором, как того требовали правила. Прошло два месяца с тех пор, как я очутилась в Полуночной Лощине. Первые бунт и несогласие прошли, постепенно уступая место смирению и обречённости. Я стремительно теряла надежду, в чём-то завидуя местным жителям. Они жили, любили, веселились не ведая что их существование есть суть жизнь бабочки-однодневки или лабораторной мыши. О прошлом они не думают, их настоящее предопределено а о будущем они не задумываются. Идеальная жизнь, жизнь в бесконечном настоящем, свободная от любых терзаний без "если бы..." или "а если...". Жаль, что мне так не суждено.       За это время я пообвыклась в игровом мире. Джеймс с радостью принял меня в свой Симитариум, кроме него лечащих рук в этом городе не было. Его и святым прозвали не за набожность и святой характер, а за то, что он единственный кто оказывает медицинскую помощь. Точнее, был единственным. Да, характер у мужчины далеко не сахар. Но несмотря на свою угрюмость он отнёсся ко мне покровительски, начав скрупулезно передавать премудрости лечебного дела. Однажды я завела осторожный разговор на тему того, а что если увечья окажутся слишком... фатальными.       - Как это понимать - фатальными? - строго спросил врач, буравя меня своими тёмными глазами из под тёмных же бровей.       - Ну... Допустим, что-нибудь проткнёт сердце или другой жизненно важный орган сима. Что будет тогда? - осторожно ответила я, попытавшись исподволь привести его к мысли о смерти.       - Глупости говорите, леди. С чего бы такому случиться? Такого не бывает, это просто неправдоподобная теория о том, что главные органы могут так сильно повреждаться. Любой орган можно вылечить. Если вовремя начать лечение.       - А если не начать вовремя? - быстро спросила я.       - Тогда бедный сим будет мучаться, пока не вылечат! - раздражённо отвечал врач, чем вызвал лишь глубокое разочарование и вбил последний гвоздь в гроб моей надежды.       Боюсь, симы поверят в то, что смертны лишь если увидят смерть своими глазами. Но, увы, это всё равно мне ничего не даст, даже если и удастся доказать свои правоту. Это не поможет мне вернуться в свой, настоящий мир.       И в голову коварно прокрадывались мысли о том, так уж ли реальна была моя прежняя жизнь? Много ли различий между той и этой? И как понять, не была ли прежняя, "настоящая" таким же симулятором, полигоном для фантазии и самовыражения незримого бога-игрока? Положа руку на сердце, многие ли из настоящих людей могут с полной уверенностью назвать себя настоящими?       А может, я придумала другой мир, из которого якобы пришла? Больная фантазия экзальтированной девицы, которой захотелось стать особенной жительницей города. Возвести вокруг себя ореол загадочности и тайны.       Что ж, в таком случае, у меня это получилось.       Отбоя от поклонников мне не дано знать, и армию фанатов возглавил пресловутый Дэвид Дарк. От него я каждое утро находила букет цветов на пороге и именно он каждый вечер после работы провожал меня домой, тщась развлечь пустой болтовнёй. Его потуги на ухаживания вызывали лишь глухое раздражение. Но кажется, я привыкла даже к нему. Когда закончилась смена я вздохнула с облегчением. День выдался насыщенным, две роженицы, четверо простуженных и истерящий Энн Штейн, один стоящий их всех. Обычно в больнице не так людно, всё же в городе проживает мало симов и не каждый день они болеют. Написав короткий отчёт (Джеймс любил систематику и настоятельно требовал вести подробную документацию), я сложила бумаги в шкаф и потянулась за плащом - осень уже вступила в свои права, готовясь смениться зимой и на улице царили холод и сырость. Даже я, почти не появляясь на улице умудрилась заболеть - горло предательски свербело. И меньше всего я сейчас (как впрочем и всегда) хотела встретиться с Дэвидом Дарком, по которому можно было часы проверять - ровно в семь часов он, улыбающийся, появился на пороге больнице.       - Приветствую вас, милая Леди! - манерно поклонился Дарк, чем вызвал только мой раздражённый взгляд. Просто кивнув, я стала надевать плащ, с которым тут же поспешил помочь юноша. Всё равно ведь не отцепится, на редкость настырный тип. Но как ни странно, в этот вечер младший Дарк не отличался общительностью, и словно был слегка рассеян.       - Ты так до сих пор и не пригласила соседей на новоселье. - внезапно резко сказал парень, когда мы остановились возле моего игрового дома. Какое-то время я молча рассматривала его, думая что ответить. Но пришла к тому, что отвечать ничего не хочу. Поэтому сдержанно попрощалась и толкнула входную дверь. Прежде чем она затворилась, я увидела рассеянное лицо Дарка. Стоит ли ему объяснять, что вечеринки с придуманными персонажами меня не интересуют?       Сухой зонтик (провожая меня, Дэвид Дарк обычно предлагал свой) отправился на подставку, я по хозяйски прошла на кухню, намереваясь приготовить ужин. Иногда я думала, что несправедлива к сыну мэра. Он несколько отличался от обычных симов, и иной раз в его глазах словно отражалось понимание. Но приглядевшись, я понимала, что просто показалось. Он такая же кукла как и все остальные жители Полуночной Лощины.       Зима наступила очень скоро, преобразив город до неузнаваемости. Мрачные деревья оделись в снежные шапки, а на земле лежали ослепительно белые сугробы. Такой наряд ему невероятно шёл, что заставило меня даже немного взбодриться. Всё-таки есть в зиме какое-то волшебство, которое даже во взрослом возрасте пробуждает ото сна ребёнка внутри нас.       Увидев поутру кружащиеся хлопья снега, который за ночь успел засыпать всё вокруг, я поспешила к Штейну, который ещё пару дней назад пригласил меня на презентацию какого-то изобретения. К его заявлению я, конечно, отнеслась скептически, но альтернативой была встреча с Дэвидом Дарком, поэтому к назначенному времени я поспешила к шалашу Штейна, надеясь что не встречусь со своим ухажёром.       По дороге я нисколько не пожалела о своём решении, блаженно подставляя лицо под колючие снежинки, и впервые за прошедшие месяцы просто радуясь своей нехитрой жизни, какой бы она (настоящей или нет) ни была. Я шагала по покрытой ледяной коркой дороге (забавная особенность игрового мира - покрытая льдом дорога, при тротуарах засыпанных снегом, в то время как снег на дороге никто не убирает) жалея только о том, что не могу похрустеть льдом в замёрзших лужах. Успев по дороге замёрзнуть, я наконец дошла до "хижины дяди Штейна", в очередной раз про себя подивившись безалаберной планировке жилища. Сам хозяин уже стоял на площадке своей обсерватории и радостно махал рукой. Я помахала в ответ, и Штейн поспешно развернулся, по всей видимости намереваясь спуститься мне на встречу. Но случилось то, чего мы оба не ожидали.       Поскользнувшись на заледенелом полу, учёный заполошно взмахнул руками, и словно в замедленной съёмке полетел вниз с площадки. За эти тягучие как мёд мгновения в моей голове пронеслось куча мыслей от порыва ловить его до банального желания малодушно закричать. Но я не успела сделать ни того, ни другого. Как-то по-птичьи крикнув, Штейн сначала зацепился за крышу своего первого этажа, и затем упал на каменную брусчатку. Его голова оказалась неестественно вывернута.       "Мёртв". - как-то отстранённо пронеслось в голове. - "Свернул шею".       Происходящее выглядело сюрреалистично: игрушечный мирок, который засыпали хлопья легкомысленного снега и такой ужасный в своей неподдельной реалистичности труп. Через минуту воздух рядом с телом начал сгущаться и темнеть, и вскоре соткался в высокую фигуру в чёрном плаще. Костлявые пальцы сжимали древко косы. К отсутствующим ногам ластились клубы тёмного тумана.       - Жнец? - потрясённо спросила я, наконец обретя дар речи. Мне казалось, гибель персонажа, который не верит в собственную смерть была шоком для моего сознания. Но Мрачный Жнец, явившийся по его душу явно переплюнул виновника события.       - Жнец? - глухо переспросил незваный гость. Укрытая непроницаемым капюшоном голова завертелась, озираясь. Я кивнула, пытаясь справиться с замешательством. С одной стороны, жалко погибшего учёного. А с другой стороны - вот же оно, моё доказательство смертности симов!       В это время Смерть с неподдельным любопытством оглядывала обсерваторию, себя, меня и собственную косу.       - Значит, мне его надо забрать? - задумчиво пробормотала она.       - Думаю, да.       - Ничего не понимаю. Что здесь происходит... - продолжил Жнец. Однако наш сумбурный разговор прервал призрак Штейна, воспаривший над его телом. Смерть разом подобралась, сделавшись строгой и беспристрастной. Полезла за пазуху, извлекая на свет божий блокнот. Пробежалась пальцем по неразборчивым строчкам.       - Пожалуйста нет, не надо! Не забирайте меня! Я верю! Верю! - упал на призрачные колени учёный, молитвенно сложив руки на груди.       - Это решаю не я. - сухо и с долей неприязни проговорила Костлявая.- Тебе пора.       Тёмное облако поглотило призрак Штейна, и оно трансформировалось в надгробие. Тело учёного исчезло. Смерть задумчиво поскребла скрытый капюшоном подбородок:       - Не о такой работе мне мечталось...       И растворилась в клубах мглы, оставив меня наедине с надгробием и лихорадочно скачущими мыслями.