Let the fantasies go further..

      - Все кончено, Альбус.       - Что ты имеешь в виду, Северус?       - С Эванс покончено. Теперь она законно принадлежит мне. Она дала непреложный обет.       Разговор этот происходил в кабинете директора утром, когда бледное зимнее солнце только-только поднялось над горизонтом, осветив уснувшую природу нежным белым светом.       При последних словах профессора зельеварения голубые глаза старого волшебника расширились, он пораженно смотрел на Снейпа.       - Что ты сделал? – почти шепотом спросил он, медленно делая шаг по направлению к человеку, которого, - он сейчас только это понял, - он совсем не знал. Дамблдор доверил бы Северусу Снейпу свою жизнь, судьбу Хогварста, судьбу всего волшебного мира… но не Бетти Эванс. То, что может теперь ожидать ее от этого одержимого, готового на все в своей безумной (а старый волшебник теперь был абсолютно уверен, что она безумна) страсти человека, страшно представить, и именно он, Альбус, один будет виноват во всем. Он один знал, что Северус Снейп сильнейше влюблен в Бет, он видел, что эта любовь иногда похожа на манию, и что же он сделал, что обезопасить свою ученицу? Ничего. Ровным счетом ничего. Он по совершенно глупой, непозволительной его летам и уму, наивности почему-то решил поверить Снейпу в том, что тот справится с этим чувством, в том, что того самого ужасает одна лишь мысль о том, чтобы поддаться ему. Он не сделал ничего, хотя у него была уйма времени, а теперь эта девочка дала непреложный обет одержимому ею человеку.       Никогда еще Северус не видел Дамблдора в таком ужасе.       - Я не заставлял ее, она сама пришла ко мне, - глухим голосом проговорил он. – Если вы помните, я исключил ее из школы накануне за ее перешедшее все рамки поведение. Это было при вас. И, Мерлин, я бы сдержал свое слово! Но она пришла ко мне ночью, она плакала и умоляла простить ее, и тогда я выдвинул ей условие, согласиться на которое было всецело ее собственным выбором.       - Северус! – воскликнул Дамблдор. - В этом же самом кабинете месяц назад ты пообещал мне, что это кольцо было первым и последним твоим знаком внимания этой девушке!       - Я люблю ее, Альбус! Да, я обещал вам, и Мерлин, как я сопротивлялся этому! Я игнорировал ее, я погружался в книги – но вместо мудрых советов и полезной информации на страницах я видел лишь ее… Альбус, она свела меня с ума! Эта приютская девка, выращенная магглами, наглая, самоуверенная, дерзкая, околдовала меня! День и ночь я вижу ее перед собой, Альбус, день и ночь! Днем она живая, из плоти и крови, ненавидит меня, презирает меня, а ночью – ночью она только призрак, сотканный из моего воображения, но она любит меня, она улыбается мне! О, если бы я знал, я исключил бы ее еще тогда! Почему вы не позволили мне, Альбус?! Знаете ли вы, что этим решением вы, возможно, разрушили мою жизнь, - да и ее тоже! Но нет, поздно, теперь она принадлежит мне! О, не пугайтесь так, Альбус, я не трону ее! У меня еще не умерла надежда на взаимность. А пока она не умерла, я не трону ее.       - Северус… - задыхаясь, начал Дамблдор.       - Нет, Альбус, я не разрушу обет! Скорее я позволю сжечь себя заживо, четвертовать, но я не отпущу ее теперь, когда она у меня в руках! Я же не сумасшедший!       Снейп расхохотался, однако в лице его не было ни капли веселья.       - Ты хочешь поиграть с ней, как кошка с мышкой? Хочешь запугать ее? Разве недостаточно для бедной девочки и так страданий?! У нее нет никого в целом мире, и ты хочешь так подло воспользоваться ее беззащитностью?       - Эту змею вы называете беззащитной?! – злобно усмехнувшись, спросил Снейп.       – Нет, мне не жаль ее! – добавил он, внезапно помрачнев. Его губы и глаза теперь выражали жестокость. – За что мне жалеть ее? За то, что она веселилась и крутила романы с мальчишками, пока я корчился на своей каменной постели, изнывая от ревности и ярости на нее и на себя самого? Может быть, за ее острый язычок, который она демонстрировала всякий раз на любое мое замечание? Или за то, что в благодарность за мою помощь она вонзила нож мне в спину прилюдно? Нет, нет, с этим покончено.       Дамблдор молчал, что-то мучительно обдумывая. Снейп, посмотрев на него, более спокойно добавил:       - Я не собираюсь вредить ей, Альбус. Я даже не собираюсь ограничивать ее свободу, если только это не касается ее отношений с этими пустоголовыми мальчишками. Я вообще совершенно не намерен ничего предпринимать, пока она сама не даст мне повода.       - Что ты предпримешь, если она полюбит кого-то? А ведь это, в конце концов, произойдет, – голос Дамблдора был очень уставшим и чуть дрожал.       Снейп мрачно молчал, опустив голову.       - Она останется со мной, - наконец выдавил он после минутной паузы.       Синие глаза Дамблдора вспыхнули.       - То есть, у девочки даже нет выбора? – прерывающимся голосом проговорил он. – Северус, это бесчеловечно!       - Бесчеловечно то, что эта дрянь сделала со мной! – яростно прокричал Снейп.       - Разве она делала это осознанно?! – Дамблдор впервые за все время, что Снейп его знал, тоже перешел на крик.       - Я давал ей понять! Я просил ее вести себя более скромно, более скромно выглядеть! В ответ она насмехалась надо мной!       Дамблдор взялся руками за голову.       - Альбус, я прошу вас принять это как свершившийся факт. Больше ничего не изменится, - твердо сказал Снейп.       Директор подступил к нему и взял за плечи, заглядывая в черные глаза человека, которого, он, как казалось ему, видит впервые.       - Северус, если ты хоть пальцем притронешься к ней…       - Я клянусь вам, что не собираюсь этого делать.       Пару долгих минут они пронзительно смотрели друг другу в глаза, а затем Снейп резко развернулся и вышел из кабинета.