Let the fantasies go further..

      Поздно вечером, когда праздничное пиршество уже давно подошло к концу и ученики, уставшие, но счастливые, разбрелись по своим гостиным, в дверь Альбуса Дамблдора постучали.       - Войдите, - отозвался директор.       Дверь, скрипнув, отворилась, и на пороге оказался тот высокий мрачный человек, что своим взглядом напугал Бет.       - А, Северус! – немного удивленно произнес Дамблдор, усаживаясь обратно за свой дубовый стол, - чем могу служить тебе в столь поздний час?       - Я лишь хотел поздравить вас, Альбус, вечер прошел изумительно, - Северус Снейп будто бы попытался улыбнуться, но это плохо вышло у него.       - Ах, да, да, - засиял седовласый волшебник, - а какие потрясающие тарталетки приготовила мадам Жозель! Они могут сравниться только с ее клюквенным мармеладом!       - Альбус, - вдруг прервал его мрачный человек. – Вы видели ее?       - Что, прости? – директор, казалось, еще прибывал в своих воспоминаниях о потрясающих тарталетках и не сразу понял, о чем говорит один из его преподавателей.       - Эванс! – неестественно резко произнес Снейп. – Эта девчонка Эванс!       - Ах, конечно, мисс Бетти Эванс… - задумчиво пробормотал Дамблдор. – Я был потрясен, когда увидел ее в приюте. Не думал, что сходство будет таким поразительным… Она просто невероятно похожа на свою мать… Ты это тоже заметил, Северус?       - Разумеется, заметил, - проговорил Снейп, и неожиданно от этих слов краска проступила на его мертвенно бледном лице, – но не прошло и пары секунд, – и она также внезапно пропала, уступив свое место привычной невозмутимости.       - Да, она маленькая копия несчастной Лили, только волосы более огненные, чем у нее: у Лили волосы были как полуденное солнце – сверкающие золотом, – а у ее дочери как предзакатное – более насыщенного, темного оттенка. Прости меня за столь нелепую поэтичность, – Дамблдор с улыбкой взглянул на своего собеседника и после минутного раздумья продолжил. - Спасибо, Северус, что ты обратил внимание на это. Мне приятно было вспомнить милую Лили, - хотя я никогда и не забывал о ней, - и рад, что ее дочь теперь находится в безопасности под крышей Хогвартса.       - Именно об этом я хотел поговорить с вами, Альбус, – хрипло, на одном дыхании проговорил Снейп. – Да, моя жизнь, мои мысли и чувства совершенно изменились с тех пор, и я бы не узнал себя прежнего, если бы встретил снова, но, – если бы не холодный и невозмутимый вид этого человека, можно было бы подумать, что его дыхание сбилось от волнения, однако он лишь сделал короткую паузу. - Я все еще считаю своим долгом охранять всех, кто как-то был связан с Лили и с ее семьей. Будь это ее дочь, сын, брат или какой-нибудь дальний родственник, даже не знающий ее по имени – я в равной степени готов положить жизнь за их безопасность и спокойствие. Именно поэтому, – голос Снейпа опять прервался на долю секунды, - я готов нести полную ответственность за спокойствие и безопасность ее дочери – здесь, в Хогвартсе, или где бы то ни было – бессрочно и всегда, пока я жив, но в тех пределах, какие вы сами установите мне. Я всецело отдаюсь вашей воле, и если вы отклоните мою просьбу, я больше ни словом и ни взглядом не напомню вам об этом разговоре. – Снейп помолчал. – Но если вы окажете мне такую честь, такое доверие – я не подведу вас, а ей – я буду лучшей защитой.       Светлые голубые глаза Дамблдора чуть потемнели, когда он слушал эту страстную речь, и, казалось, проникали в самую душу этого замкнутого, сурового человека напротив него. У него не было оснований не доверять Северусу Снейпу, ведь всю свою жизнь он знал его как одного из достойнейших людей, непоколебимых и преданных, а также как волшебника высочайшего уровня и мастерства. Бетти Эванс, выросшая в приюте без единого родного лица рядом и отеческой заботы, могла бы наконец обрести настоящую поддержку в лице этого человека, который в то же время и держал бы ее приближающийся подростковый возраст под твердым контролем. Дамблдор любил Лили как одну из своих блестящих учениц и участливую добрую волшебницу и не мог не чувствовать от этого особенного сочувствия к ее дочери, хотя и старался в равной степени заботиться о каждом из учеников. Если бы Снейп стал наставником девочки, он был бы абсолютно спокоен за нее. Лишь одно смущало профессора.       - То, о чем ты говоришь, Северус, - весьма похвально: я имею в виду твои намерения и высочайшее чувство долга – это всегда отличало тебя от всех известных мне людей. Однако, я думал, что вы расстались с Лили не в самых лучших отношениях?       Снейп, отвернувшись от Дамблдора, зашагал по кабинету.       - Вы прекрасно знаете, как все было. Я не расставался с этой женщиной, это она отвергла мою любовь и преданность. Она предпочла умереть, предпочла оставить свою единственную дочь сиротой... Она отвергала меня как какое-то презренное животное. Как будто быть моей – это настолько отвратительно, что лучше голодать, подвергать риску свою жизнь и жизнь своей дочери. И в итоге она скончалась там, а ребенка забрали в маггловский приют. Вот на что она обрекла их обеих! И это, видимо, было лучше, чем моя любовь.       Тяжелые слова словно камни падали из уст профессора зельеварения, который становился все мрачнее и мрачнее. Дамблдор слушал его, задумчивый и печальный.       - Я знаю, Северус, как ты любил Лили – не думай, что я недооцениваю это. И, Мерлин, как я был бы рад, если бы все получилось иначе. Однако не забывай, что у каждого человека есть право свободного выбора, и никто не может отнять у него это право. Лили просто сделала свой выбор, а нам остается лишь, скрепя сердце, принять его.       - Эта девчонка, ее дочь, появилась внезапно – как насмешка надо мной, - продолжал Снейп, как будто не слышал последних слов собеседника. - Как будто судьба ткнула меня носом в то, чего я был лишен все эти годы.       - Не драматизируй, Северус. Девочка не в ответе за поступки ее матери.       Снейп сдержанно промолчал. Затем спросил:       - Так все же, вы сделаете меня ее наставником?       И тут же сам понял ответ.       Дамблдор, вздохнув, покачал головой.       - Боюсь, что нет, Северус. Мне кажется, всем будет гораздо спокойнее, если ее наставником стану я сам.       - Вы не доверяете мне? – нахмурившись, проговорил Снейп, и розоватые пятна снова на мгновение окрасили его бледные скулы.       - Ты единственный человек, которому бы я доверил без оглядки свою жизнь и судьбу всего мира, - просто ответил Дамблдор. – Однако девочка будет расти и все больше и больше походить на мать… ей будет 16, 17 лет. Я не хочу повторения истории. Прости меня за мою бестактную прямоту.       Словно черные огни зажглись в черных туннелях глаз профессора зельеварения.       – То, что вы предполагаете – абсолютно ошибочно, могу вас заверить, - ледяным голосом ответил он.       - Я не хотел тебя обидеть, прости, - искренне проговорил Дамблдор, и Снейп только сейчас заметил, каким уставшим тот выглядит. Последнее время выдалось не из легких, и старый волшебник, несмотря на свою непревзойденную магическую силу и величайшие за последние 250 лет по версии газеты «Голос волшебника» достижения, все-таки оставался человеком и, как любой человек, мог устать после тяжелого дня.       - Я понимаю, сэр, и больше не побеспокою вас этим вопросом, - сдержанно сказал Снейп. - Спокойной ночи.       Он медленно вышел за дверь.