Let the fantasies go further..

      Первый учебный день у Бет начался с трансфигурации, на которой величественная строгая волшебница в очках учила первокурсников правильно держать палочку, а также произносить простейшие заклинания, в числе которых было и заклинание, превращающее сахар в сахарнице в соль. Несмотря на схожесть формы этих двух веществ, предполагающая относительную легкость трансформации, это заклинание далось Бет только к концу урока. Однако это был не худший результат. К примеру, ее одногруппник Невилл Долгопупс так отчаянно размахивал палочкой, что внезапно его сахарница взорвалась, осыпав рядом стоящих учеников своим содержимым. Все захихикали, а Невилл покраснел. Подбежавшая профессор Магконагалл одним взмахом палочки убрала весь беспорядок, и поставила перед Невиллом новую сахарницу – попроще. Впрочем, и с ней ему не удалось совладать, и весь перерыв, пока они шли на следующее занятие, Бет утешала беднягу, готового разрыдаться.       Следующими по расписанию были зельеварения.       Еще пока они спускались по лестнице, ведущей в подземелье, Бет почувствовала, как изменился здесь воздух, – он стал холодным и сырым. Кроме того, даже факелов, освещающих каменные коридоры в замке, не было, будто человек или существо, живущее здесь, чуждалось света и тепла. Девочке было не по себе, как и всем ученикам, попавшим сюда впервые.       Около огромной тяжелой двери все остановились – никто не решался первым открыть ее. Внезапно дверь распахнулась, - и на пороге возник тот самый высокий человек, пристальный взгляд которого Бет поймала на себе во время церемонии распределения. И снова этот взгляд приковался к ней, но почему теперь в нем ясно был виден страх?       - Входите, - почти шепотом мрачно произнес Северус Снейп, с трудом отрывая свой взгляд от девочки и обращаясь ко всем ученикам.       Гриффиндорцы послушно зашли в кабинет зельеварения, робко озираясь по сторонам. Здесь было почти также мрачно и темно, как и во всем подземелье, хотя несколько факелов все-таки висело на стенах. Возле каждого стола для студентов стояли медные котлы. Прямо перед ними, за преподавательским столом, возвышались огромные шкафы. Один из них был наполнен различными сосудами с непонятными жидкостями и субстанциями, некоторые из которых время от времени меняли свой цвет, другие дымились, а в остальных будто бы плавало что-то живое. Другой шкаф был забит многочисленными книгами в старинных переплетах.       Бет изумленно оглядывалась. Ее поражала мрачная красота и величественность этого места. Больше всего ее тянуло к книжному шкафу, и если бы она хоть на минутку оказалась здесь одна, она бы тут же бросилась к нему и схватила первую попавшуюся книгу, чтобы затем жадно прочитать ее ночью с фонариком под одеялом.       - Занимайте свои места, - раздался холодный голос, вернувший размечтавшуюся девочку с небес на землю.       Быстрым движением схватив сумку и швырнув ее на свободное место в центре кабинета, Бет была рада, что ей не досталось место в первом ряду, прямо напротив преподавателя.       Через минуту в кабинете воцарилась звенящая тишина. Ученики, затаив дыхание, смотрели на профессора зельеварения, медленно мерящего шагами комнату и свысока оглядывающего их.       - Что ж, - наконец проговорил он. – Я вижу, и в новом наборе гриффиндорцев нет лиц, омраченных интеллектом. Я начинаю догадываться, по какому принципу шляпа на самом деле отправляет учеников в Гриффиндор.       Мрачная усмешка тронула его губы. У Бет заколотилось сердце, к щекам прильнул румянец. Она не понимала, почему этот человек, еще не обмолвившись с новичками и парой слов, уже заранее оскорбляет их. Очевидно, это возмущение не могло не отразиться на ее лице.       - Простите, мисс, - внезапно учитель повернулся к ней и отвесил насмешливый поклон. - Я вижу, что вы будто бы хотите что-то сказать мне?       Он впился в нее взглядом. То, что раньше ей показалось в нем страхом, теперь оказалось ненавистью. Он глядел на нее с такой глубокой неприязнью, будто бы лично она нанесла ему какое-то сильнейшее оскорбление.       - Нет, ничего, - пробормотала она, спрашивая себя, что она успела натворить такого, что учитель так ненавидит ее.       - Нет, ничего, сэр, - проговорил Снейп. – Ваши родители не научили вас хорошим манерам?       Бет резко вскинула голову. Ей вдруг захотелось разрыдаться. Весь класс смотрел на нее, а румянец как назло еще сильнее прильнул к щекам.       - Отвечайте, когда я с вами разговариваю! – повысил голос Снейп. Теперь он стоял прямо над ней и сверлил ее своим ледяным взглядом.       - Мои родители умерли слишком рано, чтобы успеть меня чему-то научить, сэр! – резко воскликнула девочка, слишком манерно произнеся слово «сэр» - будто передразнивая его.       В лице Снейпа не дернулся ни один мускул, однако по его голосу стало понятно, что он разозлен.       - Мисс… Эванс, кажется? – прошипел он. – Минус десять баллов с Гриффиндора за ваше кривляние. Еще одно слово, и вы будете отбывать наказание после уроков. На моей памяти это первый случай, когда факультет в первый же день учебы ушел в минус. Благодарите мисс Эванс, - обратился он к классу.       - А теперь начнем занятие.       Посвятив половину урока разбору базовых законов зельеварения, Снейп дал ученикам рецепт простейшего зелья меланхолии, а сам стал шагать между столами, наблюдая, кто и как справляется со своим заданием.       Бет, к ее же собственному удивлению, удалось сварить вполне сносное зелье, и, хотя вместо требуемого изумрудного оттенка оно стало мерзкого болотного цвета – и девочка даже могла поклясться, - пахло болотной тиной, - все-таки это не было провалом. У Невилла, к примеру, зелье было веселого поросячье-розового цвета.       - Удивительно, но в каждом классе, полном бездарностей, всегда находится один болван, который даже среди них умудряется выделиться своей бестолковостью. В Гриффиндоре это, очевидно… - Снейп вопросительно и неприязненно уставился на Невилла.       - Невилл Долгопупс – пробормотал красный как рак ученик.       - Когда вы говорите со мной, мистер Долгопупс, вы должны употреблять «сэр». Я уже говорил сегодня об этом мисс Эванс. До вас, очевидно, доходит все лишь со второго раза.       - Да, сэр, - Невилл выглядел вконец потерянным и смущенным.       - Вы, очевидно, настолько же глупы, насколько жалки. Если в следующий раз вы приготовите такое же бездарное зелье, я заставлю вас его выпить, вам все понятно?       - Да, сэр.       После урока, когда ученики поднимались наверх из подземелья в Большой зал на ланч, Бет догнала Невилла.       - Зачем ты позволял ему так с тобой разговаривать?       - Извини? – Невилл поднял брови. Лицо его все еще было хмуро, он, видимо, не хотел говорить о том, что произошло.       - Он же унизил тебя перед всем классом, зачем ты соглашался с ним? – Казалось, Бет искренне не понимала поведения Невилла.       - Я и правда сделал отвратное зелье. – Голос Невилла стал еще мрачнее.       - Ну и что! Всем плевать, какое ты сделал зелье! Но если он будет делать из тебя посмешище – ты так скоро с ума сойдешь.       Бет говорила все взволнованней, в ее глазах заплясали какие-то светлячки. Одной из сильнейших черт ее характера была ненависть к несправедливости, а в том, что обижают беззащитных, она видела высшее проявление этой несправедливости. Она распаляла сама себя и уже не могла спокойно думать о произошедшем.       - Если он еще попытается тебя унизить, если попытается заставить выпить это чертово зелье, - Бет говорила так громко и возбужденно, что на нее начали оглядываться шедшие поблизости ученики, - я скажу ему ВСЕ, ВСЕ, что о нем думаю! И после этого могу выпить все зелья в его уродской лаборатории!!!       Невилл смотрел на девочку удивленно: он никак не ожидал в этой маленькой сироте, молчавшей весь день и первой получившей выговор от злобного профессора зельеварения, такого запала. Ему было бы стыдно в этом признаться, но он был благодарен ей за эту поддержку, и, может быть, если она вступится за него, Снейп и правда перестанет его оскорблять…