К Исцелению Мира

Слова, что меня сразили уже после пришедших мыслей и написания этих глав. Но все равно спонтанно я хочу взять цитату как эпиграф:       Ибо Арда Исцеленная будет выше Арды Неискаженной - и все же это будет именно Арда Неискаженная! Мне доводилось беседовать с валар, что слышали, как создавалась Песнь, бывшая прежде бытия Мира. И вот я думаю: расслышали ли они конец Песни? Быть может, они, оглушенные последним аккордом Эру, упустили что-то, что прозвучало в нем или вслед за ним? А потом, ведь Эру свободен - так, быть может, он не довел Песнь и Видение до конца? А что потом - этого мы, валар, эльдар и люди, не увидим и не узнаем, пока не достигнем того мига. АТРАБЕТ ФИНРОД АХ АНДРЭТ (пер. А.Хромовой, ред. К.Кинн)

Эльда пел для немногих собравшихся слушателей, а изначально, видимо, для себя, но прохожие, завороженные пением и прекрасной игрой на арфе, останавливались не в силах пройти мимо. Гортхауэр все это время стоял в стороне и слушал, и только позже, когда менестрель закончил играть, и эльдар разошлись, подошел и сел чуть поодаль на край того же фонтана. Это был один из немногих раз за его достаточно длинную жизнь, когда в сердце и в мыслях промелькнула нерешительность. Такая встреча была неожиданной и удивительной, и будь Западный Край прежним, а сердца эльфов все еще зарыты от принятия, прощения и понимания иных, отличающихся по духу созданий, как было в Эндорэ, майа предвидел бы неоднозначный и, возможно, печальный исход. То была бы память, разбередившая раны обоим, несмотря на недосказанность тогда, в первую встречу, и на его желание понять, донести, исправить теперь. Майа впервые осознал, что ждал бы этой встречи и еще одной возможности понять светлым эльдар и сторонникам Тьмы друг друга, если бы считал такую встречу возможной. Как показал мир, возможным становилось все большее. Гортхауэр заговорил первым, с едва заметной улыбкой на лице: - Здравствуй, светлый менестрель Артафиндэ. Думаю, и ты узнал меня. - Узнал, Артано, - эльф не улыбнулся в ответ, но назвал прежним валинорским именем, не несущим в себе горечи и боли. - И тебе пусть Свет озарит путь... - задумчиво прибавил, - или Тьма. Майа не видел нужным произносить формальные речи с некоторых пор: - Ты ведь тоже заметил это, чувствуешь, что Эру задумал - об исцелении Арты и Эндорэ? Глаза Финрода загорелись искренним интересом, и пелена недоверия рассеялась, уступив место жажде знаний и свершений. В Благословенном Краю, тем более теперь, эльдар не слишком нуждались в словах, чтобы понять и услышать, что на душе у тех, кто рядом. И майа не стал объяснять о своих догадках, видя что Артафиндэ достаточно сопоставить свои мысли и происходящие перемены вокруг. Гортхауэр предложил спеть и достал из-за спины маленькую льалль, которую носил с собой с тех пор, как пустота, отчаяние и отторжение миром отступили, и он снова стал творить и петь. Нолдо молчаливо согласился, но все же улыбнулся краем губ. Двое словно в диалоге и иногда в унисон вели легкие, вьющиеся словно невесомые кружева мелодии и пели о ближних и далеких берегах, об Амане и Эндорэ, о землях Севера и Юга, реках, горах и лесах, пробуждающихся вновь, о народах, снова юных, забывших зависть, раздоры, простивших обиды, жестокость и горечь утрат, соединяющих свои пути, словно держащихся за руки под солнцем и звездами, идущих по новому, не знающему боли и крови Миру. Когда вдохновенная песня стихла, Финрод, смеясь, спросил: - Надеюсь, то не чары Врага заставили меня сплести музыку с твоей? Майа взглянул серьезно, но улыбнулся при этом, понимая, что в этой небеспричинной шутке сейчас уже не было ни тени укора и подозрений. - Ты ведь знаешь, Артафиндэ, что я давно уже не Враг тебе. А теперь больше уже нет врагов и нет сторон, - майа вдохновенно и открыто смотрел на собеседника, наконец найдя того, кому стоило и хотелось рассказать все то, что жило уже не просто догадками, а ожиданием и нетерпением в его душе. - Не удивляйся моим словам и не спрашивай, откуда я это знаю, потому что все знают уже, может быть пока еще не осознают и молчат, - Гортхауэр на миг задумался, сам до конца не понимая, в какой момент для него открылось все это и стало ясным, - Эру принял наши ошибки и ошибки Валар...и свои. Если кто-то сейчас и совершит новую, его простят и постараются понять и помочь сразу, но никто не будет изгонять и мстить. Еще какое-то время они сидели рядом, не столько разговаривая, сколько обдумывая открывшееся и слушая мир. Гортхауэр первым нарушил это молчание, спокойное внешне, но бурлящее в мыслях каждого из них предчувствием свершений и неудержимым восторгом от разбегающихся возможностей и радости сбывающейся надежды. Майа поднялся, собираясь возвращаться в Кузницы, и на прощание легко коснулся плеча эльфа: - Я рад, что мы встретились, Артафиндэ, и надеюсь, эта встреча не будет последней.