Немного о чае.

      Когда Джон Ватсон нервничал, он пил травяной чай. Нервничал он после того, как стал жить с Шерлоком Холмсом, когда детектив добирался до наркотиков. Доктор прекрасно понимал, что что бы там себе детектив ни думал, наркотики до добра не доводили еще никого. Сколько бы Холмс ни рассуждал о вдохновении, о работе для его разума, о чем угодно, Ватсон знал, что в любом случае кончится это однажды трагедией. Лучше бы Холмс курил. То есть, он, собственно, и курил, и так курил, что доктор иногда желал, чтобы детектив бросил эту привычку. Иногда Ватсон даже жалел, что познакомился с детективом. Не будь они знакомы, доктору не приходилось бы постоянно беспокоиться, переживать, каждый раз думать, что именно сегодня все и кончится тем самым, худшим образом, пытаться переубедить… Вот и в этот день, посреди декабря, Джон Ватсон заваривал себе травяной чай. Ну понятно, почему, да?       Откровенно говоря, он пил травяной чай уже третий день. Он уже выявил закономерность. Сегодня-завтра должен быть последний день. Обычно в такие периоды скуки и бездействия что-нибудь случалось через три-четыре дня после того, как Холмс добирался до кокаина и шприца. Господь Всемогущий, пусть сегодня случится покушение на Королеву! Или ограбление банка! Или…да мало ли! Хоть что-нибудь! Ватсон был готов сам пойти ограбить банк или музей, лишь бы детектив занялся наконец делом. А еще лучше Делом. Только как это организовать, если даже в газете нет ничего интересного?       Доктору только и оставалось, что, вернувшись с исполнения своего врачебного долга, пить травяной чай и пытаться придумать нечто такое, что сошло бы за из ряда вон выходящее событие.       Может, поджечь квартиру? Нет, плохая идея.       Однако на следующий день идея с поджогом квартиры перестала казаться такой уж плохой. Ничего и не думало происходить. И в газете ничего не появлялось. И писем никаких особенных не приходило. И никто не приходил с чем-то важным. Господи Боже… Поджог бы вполне расшевелил ситуацию. Поджог, впрочем, не понадобился. В последний момент, когда доктор уже полностью спланировал пожар, его посетила новая идея.       Детектив уже собрался было снова прибегнуть к наркотику в ожидании чуда, но вдруг увидел нечто, не укладывающееся даже в его голове. Этого просто не могло быть. Это без всякого сомнения было галлюцинацией. Это не могло быть ничем иным. Другого объяснения этому зрелищу просто не было. ДОКТОР ДЖОН ВАТСОН ПРОСТО НЕ МОГ РАЗГУЛИВАТЬ ПО КВАРТИРЕ В ОДНОМ БЕЛЬЕ, А ПОСЛЕ И ГОЛЫМ.       Кто-то из них сошел с ума, либо доктор, выкидывающий такие фортели, либо он сам, видящий ЭТО. Не мог же доктор, находящийся в здравом уме, такое делать. А если так, то он сошел с ума. Если же он нормален, значит, он, Холмс, повредился рассудком или немного переборщил с кокаином. Но нет. Вот опять. Голый Ватсон. Нет, там, конечно, было на что посмотреть, было, но такие видения, если это видения, а не сумасшествие Ватсона, шокировали. Детектив почувствовал, что должен в этом разобраться. Иначе он не сможет спокойно спать. Поэтому он подошел к в очередной раз прошедшему мимо доктору и спросил в лоб:       — Ватсон, это Вы больны или я?       — Не понимаю, о чем Вы, — выглядеть настолько невозмутимым, будучи голым перед другим мужчиной, с которым еще жить в одной квартире, сумасшедший определенно не мог.       — Вы знаете, что на Вас нет одежды? Даже белья? Только тапочки?       — Да, я знаю. Тут жарковато, не находите?       Холмс не знал, что ответить, поэтому просто отошел и сел. Задумался. А доктору Ватсону только того и надо было. Так что он пошел одеться. Детектив был шокирован, заинтересован, занялся размышлением и отвлекся от наркотиков. Цель была достигнута.       В следующие два часа Холмс неподвижно сидел, уставившись в одну точку, наверняка думал. А снова разнервничавшийся доктор опять пил свой травяной чай. Чем, интересно, это безумное предприятие закончится и к чему приведет?       Тикали часы. Где-то внизу миссис Хадсон что-то уронила. На улице кто-то ссорился. Проехал кэб. Залаял бездомный пес. Опять, в который раз, пошел дождь со снегом.       — Ватсон, я понял, что именно Вы сделали, но зачем? Неужели вы не додумались до поджога квартиры? Это было бы куда более привлекающим внимание поступком.       Ватсон вздрогнул. Реплика прозвучала слишком неожиданно, да еще и в тишине.       — В последний момент я подумал, что Вы вполне можете не заметить пожар.       — Пожалуй, Вы правы. Я вполне мог бы решить, что, раз Вы дома, Вы пожаром и займетесь. Но ходить голым по квартире…       — Но это же привлекло Ваше внимание. И заняло Ваш разум хотя бы на пару часов. И отвлекло Вас от кокаина, — доктор весело улыбнулся и вылил остатки травяного чая. Сегодня он точно не понадобится.       — Что ж, Вы действительно нашли решение лучше, чем поджог. Но все же… — чуть было не признался, что там было, на что посмотреть. И что он с большим удовольствием воспользовался ситуацией. Смысл же был именно в том, чтобы смотреть на голого Ватсона и быть шокированным до глубины души? -…это было слишком необычно.       — В этом и был весь смысл, Холмс.       Мужчины улыбнулись друг другу. Так улыбаются те, кто уже хорошо друг друга знают и с особой теплотой друг к другу относятся. Эта особенная улыбка всегда говорит о том, что один знает, как много для него другой делает, а другой знает об этой молчаливой благодарности и понимает, что лучше благодарность вслух отложить на потом.       — Я слышал, Вы умеете делать превосходный травяной чай. Миссис Хадсон о нем весьма высокого мнения, — и лучше не упоминать, откуда он это знает, и не упоминать, что он уже знает, отчего доктор заваривает этот чай. — Не поделитесь?       В следующие десять минут заваривался чай, ожидание затягивалось, молчание тоже… Главное было дать настояться. Покрепче и погуще. Еще пару минут. И пить без разбавки. Обязательно. А почему они оказались так близко после того, как Ватсон принес чай? Слишком близко.       А что…может быть, поцелуй — не самая худшая идея, если никто ничего не увидит?       Может, спросить на этот счет?       Или просто попробовать?       Или не рисковать?       Хотя, не такая уж это плохая идея…       — Мистер Холмс, Вам письмо!       Нет, плохая идея. Не сегодня. И, наверное, никогда.