Немного о чае.

      В квартире было тихо. Темно, потому что ночью освещать квартиру не было никакого смысла. Это-то и послужило причиной того, что темную квартиру в три часа ночи огласили весьма неприличные ругательства. Сонному человеку врезаться коленом в стул, брошенный не на месте кем-то не очень ответственным, очень неприятно, даже если врезавшийся — бывший военный врач. А сколько ругательств знал этот бывший военный врач, которому среди ночи проснулось и не уснулось! Вот и вставай после этого ночью выпить чего-нибудь…       Шум заставил проснуться и выглянуть и Холмса.       — Ватсон, что там происходит?       — Это Вы оставили стул прямо на проходе? И еще спрашиваете, что происходит?! Мое колено встретилось со стулом, и я остался этим очень недоволен!       — Простите. Возьмите бренди и добавьте в чай, это поможет Вам уснуть.       — Где взять?       — У меня, — ну да, логично. Раз человек сам предложил что-то, значит, у него есть предложенное. И что, опять идти мимо стула? — Принести?       — Будьте так любезны.       Чай. Да. Черный чай с половиной ложечки бренди на чашку самое то, что надо в три часа ночи. На двоих. Когда оба сидят рядом на диване. В халатах. Пьют.       — Вам не спалось, Ватсон?       — Очевидно. Иначе почему я не в своей постели? — доктор отпил еще чая — А Вы почему не спите?       — Во-первых, Вы разбудили меня отборной руганью. Во-вторых, я не пошел обратно спать, потому что теперь я размышляю о причинах некоторых социальных явлений.       — Это каких?       — Глупости. Ничего важного.       — Когда Вы так говорите, Холмс, Вы что-то скрываете.       Оба замолчали. А что тут скажешь? Да и вообще, сонное состояние не располагает к разговорам. Хочется, скорее, сидеть рядом, слегка подремывать, молчать, пить… Заснуть. Детектив почти с нежностью посмотрел на уснувшего доктора. Уснувшего прямо у него на плече. Нет, не почти. С нежностью. Даже с любовью. Собственно, размышлял Холмс, их поцелуи, которых было всего три, если не считать первое касание губ, которое еще не поцелуй, на этот самый чай с бренди и похожи. Горячие, сулящие опьянение, пусть и не дающие его, но дающие внутреннее тепло, дразнящие, волнующие, желанные…       Всё же нужно разбудить Ватсона или иным способом отправить его в постель. Не очень-то хорошая идея, спать сидя.       Три ночи прошло примерно одинаково, объективных причин для этого не было никаких, поэтому четвертым вечером доктора надежно зафиксировали в кресле. Взглядом. Да он и сам был не против не вставать. Холмс ходил перед ним туда-сюда, как маятник, в глазах начало рябить.       — Итак, Ватсон, у Вас бессонница.       — Немного, — доктор был несколько удивлен такой темой для разговора.       — Тогда у меня есть для Вас очередной эксперимент.       — Только если никто ничего не узнает. Я все еще помню тот эксперимент с красителями и, поверьте, не в восторге.       — Подумаешь, Вы всего лишь были в пятнах желтого, красного и синего красителя. Вас и не узнали.       — Да, но весь Лондон об этом говорил!       — Нет, об этом никто не узнает, обещаю Вам.       — Тогда…?       Детектив сделал еще пару ходок влево, еще пару ходок вправо.       За окном кто-то прокричал, что его грабят.       Полицейский свисток.       — В качестве эксперимента, я бы предложил Вам сон в одной комнате.       Если бы Ватсон стоял и держал в руках что-нибудь, то он выронил бы все, что держал, и тут же сел бы или упал. А так он просто вытаращился на Холмса, как кот на новый диван.       — Что Вы сказали?       — Одна спальня. Два человека. Спать. Ночь. Храпеть.       — Я не храплю!       — То есть, возмущает Вас только это?       Доктор не знал, что и ответить. Спать в одной спальне с другим мужчиной? Странно. Не совсем посторонним? Приемлемо. Тем, с которым трижды целовался? О, Господи! До чего он дожил! Думать о том, приемлемо ли спать в одной спальне с мужчиной, с которым целовался! Три раза!       — Черт с Вами. Эксперимент, так эксперимент. Но с одним условием.       — Да?       — Вы будете спать в моей спальне. А поскольку там мало места, то и в моей постели тоже.       Повисло напряженное молчание. Казалось, можно было услышать, как отклеиваются обои в прихожей.       — А почему бы и нет.