Немного о чае.

      Земляника. Летняя ягода. Ее запах мгновенно вызывает ассоциацию с летом, в любое время года. Ее вкус ни с чем не спутаешь. Даже когда среди зимы кто-то открывает банку с вареньем, спутать землянику ни с чем нельзя. А если в сельской местности тебе предлагают чай с земляникой, какой-нибудь видный профессор, счастливый обладатель банки зеленого чая и раскрытого преступления, отказываться и вовсе не прилично, даже если ради него придется задержаться еще на лишний час.       Пока Шерлок Холмс спорил за чаем с этим самым профессором о пользе и вреде никотина, доктор слегка уныло тянул чай с сушеной земляникой и записывал и это дело тоже. Тут, конечно, на его взгляд не было ничего интересного, но нужно было чем-то себя занять. Да и вообще, подверженный ревности доктор предпочел лучше занять себя чем-нибудь, чем беспочвенно думать о том, чего нет. Это же бессмысленно. То же самое, что ревновать детектива к его скрипке или кому-нибудь из осведомителей, глупая абсурдная чепуха.       Земляника в чае давала кислинку. То освежающую и приятную, то сводящую судорогой язык.       На обратном пути уже детективу пришлось немного побороться с ревностью. Ехать было неблизко, на поезде, и уж там доктор нашел, с кем проболтать всю дорогу. С какой-то вдовой с тремя детьми. Как будто бы с ней было интереснее. Впрочем, разумеется, интереснее, она женщина. Ее легко можно впечатлить всякой болтовней.       Однако, по прибытии домой сразу же выяснилось, что обоим ревновать не было ни одной причины, и это просто совпадения. К счастью, эти чувства не успели укрепиться и завладеть ими и исчезли так же спонтанно, как и появились. Иначе все кончилось бы довольно трагично для них обоих и для их…дружбы, скажем так.       Даже в самой пылкой и крепкой любви иногда случается ревность, и в этом нет ничего дурного, если она не поглощает собой все светлое чувство целиком, а только изредка колет изнутри сомнением. Каждое такое сомнение, вовремя развеянное, только укрепляет привязанность друг к другу, и каждый раз таких сомнений становится все меньше, если все в порядке. Как кислинка в земляничном чае. Если ее слишком много, пить нет никакой возможности. Если ее совсем нет, ни капли, ни оттеночка, то земляника ли это. Если ее точно в меру, пить одно удовольствие.       Но не кислинкой единой и не ревностью единой.       Вечер за вечером, ночь за ночью. Объятия, близость, поцелуи. Но было кое-что еще, чего они не пробовали при всем при этом. Не то, чтобы они горели желанием осуществить подобный финт, но в теории все так делали, тем или иным способом, так или иначе. Значит, и им тоже, наверное, придется, хотят они ТАК или нет. Это же правильно. Без этого же нет настоящих отношений, а они вроде бы как претендуют на негласные тайные супружеские отношения. Тем не мене, иногда, лежа в постели и уже собираясь засыпать, случались и разные мысли вслух.       — И все же. Как нам лучше поступить? У нас все не как у людей.       — Слушай, Джон, если тебя так беспокоит, что у нас все не как у людей, давай устроим как у людей, может, тогда у тебя утихнет совесть и постоянная тревога на этот счет.       — Не беспокоит. В этом смысле я вполне доволен.       — Тогда зачем все эти мысли вслух?       — Так положено.       — Предположим, что да. Ты хочешь это самое «как у людей»?       — С тобой? Нет.       — А если представить кого-нибудь еще? Твою покойную жену, да кого угодно?       — Нет, еще меньше. То есть, если уж не как обременительную обязанность, то тогда с тобой, но вообще нет. Мне и так хорошо. А что насчет тебя?       — Насчет меня? Меня бы такой поворот скорее разочаровал. Мне не очень-то комфортно от мысли, что люди вообще чем-то таким занимаются. То есть, если тебе нужно, я не возражаю, но это не совсем то, что мне бы хотелось.       — Ну чудесно. У одного нормальный…супружеский долг обременительная обязанность, у другого пугающая действительность. Грубо говоря.       — Сомневаюсь, что, раз мы вместе, это большая проблема.       — Да уж, проблема была бы, если бы у кого-нибудь из нас это было потребностью.       — Который раз мы обсуждаем нечто подобное?       — Одиннадцатый.       — Всего-то? И вообще… Ты что, считаешь?       — А почему нет?       — И правда. Подвинься обратно, обнимать друг друга нам никто не запрещает.       — Но, если бы ты решил поискать удовлетворения где-то на стороне, я не стал бы ревновать.       — Стал бы. И я стал бы в таком случае.       — Но я бы все равно смирился.       — Я тоже.       Да, засыпать, обнявшись было одним из их любимых занятий в постели.