Во славу Империи!

Умар тем временем постепенно погружался в темные уголки своего сознания все больше и больше. Возле его покоев круглосуточно дежурили стражники, количество которых было не меньше четырех человек, в те моменты, когда страх за собственную жизнь овладевал им сильнее всего, число стражников увеличивалось до дюжины. Императрица, чей живот постепенно становился все больше и больше, не могла сделать и шага без охраны. Даже в покоях и во время посещений лекарей, которые ежедневно проверяли ее самочувствие и подбирали новые отвары для укрепления здоровья наследника в ее чреве, ее сопровождали стражники и специально обученные защищать свою госпожу служанки, которым ради такого случая разрешили носить длинные кинжалы, и которых обучили ими пользоваться. Убийство императорской четы казалось невозможным. Но прелесть плана Саифа состояла в том, что для тех, кто войдет в его доверие, стражники самостоятельно откроют двери его покоев. На протяжении нескольких месяцев я воздействовал на рассудок Умара так, чтобы он не воспринимал меня и Саифа как врагов, чтобы он видел в нас своих друзей и тех, кто никогда его не предаст. Императрица также доверяла нам, видя, как мы заботимся о ней. Саиф выписал из своего имения одну из преданных ему рабынь и, уговорив Умара, приставил ее в качестве прислужницы к Императрице, таким образом обеспечив нам отчет о каждом шаге Императрицы и о ее состоянии. Пока мы обрабатывали императорскую черту и наблюдали за всеми остальными министрами, составляя список тех, кому предстояло погибнуть вместе с Умаром, остальные Наместники организовывали для нас отряд из своих вассалов и наемников, которым предстояло отвлекать стражу на улице и во дворце, а так же избавляться от тех, на кого мы укажем. Мы с Умаром под предлогом защиты Императорской четы прошли бы в их покои и, пока за дверями стража сражалась бы с наемниками, Саиф бы убил их обоих, а я разобрался бы с наследником, что было бы третьим грехом, который мне предстояло взять на себя. Я предлагал ему расправиться с четой до рождения наследника, но Саиф считал, что тогда нам не хватит времени на еще одну часть нашего плана — он хотел запустить своих агентов в народ, чтобы вызвать среди него подозрение к правящей династии. Я не стал ему противиться, и наблюдал за тем, как народ, десятками лет испытывающий на себе притеснения со стороны императора-воина, заботящегося только о завоеваниях, начинает постепенно восставать против него. А когда Императрица разрешилась бы от бремени, мы воплотили бы план Саифа в жизнь незадолго до Церемонии Наречения наследника, дав ему прожить и, в то же время, не позволив ему получить имя и оказаться записанным в Книгу Династий, где отмечают всех родившихся наследников правящей династии. С учетом его планов, я еще сильнее засомневался в необходимости оставлять наследника живым. Но, зная, что не стоит лишний раз перечить Саифу, я опасался снова с ним это обсуждать.