***
Начались танцы, а Эрик сидел в стороне с Чарльзом, стараясь дрожать от противоречивых эмоций как можно незаметнее. Чарльз хотел бы потанцевать, конечно же, и Эрик отчаянно хотел потанцевать с ним, но в то же время — как долго они могли продолжать притворяться, что все в порядке? Прошлой ночью он провел несколько часов, убеждая себя в том, что увиденное в библиотеке ничего не значит, но потом, в тот момент, когда он увидел Мойру в своем лимузине, все пошло насмарку. Он понятия не имел во что теперь верить. Прямо сейчас Чарльз шептал оживленные комментарии про танцы своих одноклассников. На самом деле, никакого соревнования не было, но существует неизбежный «победитель» в такого рода вещах, и, по словам Чарльза, в настоящее время шла борьба между темой «Красавицы и Чудовища» Рейвен и Хэнка и «Ангела и Дьявола» Эммы и Азазеля. — Эмма знает, как одеваться, ты должен передать ей это, — проворчал Чарльз, когда она и Аз закружили под мотив Этты Джеймса «At Last». Их наряды ложились на музыку абсолютно безвкусно и пошло. — Хотя я не совсем уверен, что Азазелю стоит на что-то рассчитывать, я имею в виду, ему на самом деле ничего не нужно было делать для этого. Обычно Эрик мог бы многое сказать о выборе одежды любого человека — поскольку это было его хобби — и по случаю многое об использовании мутации, но сейчас слова застревали у него в горле. — Я начинаю беспокоиться о Шоне, — произнес Чарльз. — Думаю, Мойра начинает скучать — было непросто убедить ее прийти сюда со всеми, и если он ее бросит, не думаю, что она когда-либо заговорит с ним вновь. Эрик фыркнул. — Я думаю, Мойра сможет позаботиться о себе. — Можешь прекратить притворяться, — хотел он сказать. — Прекрати притворяться, что Шон придет и что это все не часть плана, чтобы пойти на выпускной с парой, которую ты на самом деле хочешь, не сливая меня. Ты и дальше собираешься стоять напротив меня и придвигать ее стул, шептать ей на ухо и целовать ее руку? Ты когда-нибудь задумывался, каким ты бываешь коварным, Чарльз? Он не позволил ни одной из этих мыслей быть услышанной, держал их крепко привязанными, за щитами, которые, он знал, Чарльз мог сломать в секунду, но он никогда не заботился об этом, потому что он доверял Чарльзу- — Да, кажется, она хорошо проводит время, не так ли? — с тоской в голосе спросил Чарльз — это была определенно тоска — наблюдая, как Мойра танцует с Дарвином. — Не хочешь потанцевать, Эрик? — Нет. — Всего один, — надув губы, попросил Чарльз, глядя на него щенячьими глазками. Эрик сжал зубы. — Нет, Чарльз, никаких танцев! Ни единого! Чарльз отшатнулся в испуге. Эрик судорожно пытался подобрать слова, извинения, возражения, что угодно. Но напрасно. — Ну и отлично, — после неловкой паузы сказал Чарльз. — Что ж, тогда ты не станешь злиться, если я пойду танцевать без тебя. Я давал тебе шанс. В конечном итоге, Эрик со стороны смотрел на медленный танец Чарльза и Мойры под глупую песню из «Титаника», как они хихикали и перешептывались между собой. В зале стало жарко и Чарльзу пришлось снять белый пиджак от смокинга, оставшись в черном жилете с закатанными рукавами рубашки. И выглядел он потрясающе. — Что такое, сладкий, проблемы в раю? — спросила Эмма Фрост, скользя рядом под локоть с Азазелем. — Тебе следует носить какой-нибудь предупредительный знак, если ты и дальше собираешься эмоционально загрязнять атмосферу. — Эмма, не хочешь потанцевать? — спросил Эрик. — Если твоя пара не возражает, разумеется. Эмма подняла бровь и посмотрела на Аза, поднимающего руки в жесте «без проблем», потом пожал плечами и подал ее руку. Эрик совсем не смотрел на Чарльза, ведя Эмму на танцпол. Не было никакой причины обращать внимание на реакцию Чарльза. Он не имел ни малейшего основания судить его предполагаемую пару для танцев. Так что Эрик не смотрел в сторону Чарльза даже краем глаза. И не было никакой причины заметить, а тем более среагировать, когда Чарльз замер посередине зала и смотрел на Эрика и Эмму, словно они убили его любимого котенка. И, конечно же, не было никакой причины почувствовать словно пинок в живот, когда Чарльз в слезах убегал из комнаты.***
— Чарльз? Неуверенный голос в его голове был не тем, который он хотел бы сейчас услышать, но все же беспокойство Рейвен было трогательным. — Все хорошо, Рейвен, — отдалось в ответ, содержа ни капли истины — безудержные слезы в душевой кабинке. Или он так думал. — А на слух, наоборот, — ответила Рейвен, — и ты не выглядел хорошо, и Эрик не выглядит хорошо, да и что вообще происходит в мире?! Эрик плохо выглядел? Было ли ужасным то, что сейчас Чарльз ободрился? — Эрик не хотел танцевать со мной, — признался Чарльз. — Но стоило мне отвернуться, и он танцует с Эммой Фрост. Я знаю, я танцевал с другой, но только потому, что он сказал, что совсем не хочет танцевать со мной! — Чарльз, порой ты такой рассеянный. — Что? Ответом Рейвен послужила ментальная вспышка лица Мойры, а затем Эрика, с горящими зелеными глазами и чудовищными клыками, кричащими ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ МОНСТР. — Рейвен, Эрик знает, что мы с Мойрой просто друзья, я говорил ему… — А Эрик, конечно же, завоевывает всевозможные награды за логику и доверчивость. — Могу я его увидеть? Он мог чувствовать колебания Рейвен. — Я не стану читать твои мысли, я обещаю, — быстро добавил он. — Я просто хочу видеть его. — Ну хорошо. Он стал прокладывать путь в сознание Рейвен, отгораживаясь от ее мыслей и эмоций насколько возможно, и посмотрел на Эрика ее глазами. Он выглядел несчастным. Он все еще танцует с Эммой, которая, казалось, вцепилась в его талию железной хваткой, но они оба выглядели сердитыми. Губы Эрика сложились в жесткую тонкую линию, брови нахмурены, ноздри раздувались — все обычные признаки того, что он собирался сделать что-то вредное, возможно, самому себе. Если это было лицо мальчика, который хотел танцевать с Эммой Фрост, у него неплохо получалось скрывать это. Тогда какого дьявола он пригласил ее? Голова Рейвен резко отвернулась от Эрика на новый шум, и Чарльз вскрикнул: «О!» вслух в пустой ванной комнате при виде Шона Кэссиди, влетевшего в зал. «Влетевшего» определенно то слово; он выглядел так, словно он только что перенес бурю. Этот идиот прилетел из Буффало? — Прости, — выдохнул он, скрипя и задыхаясь. — Прости, Мойра, а где Мойра — — Шон! — Мойра побежала от стола с напитками на другой конец бального зала, и двое встретились по центру, как в самом банальном фильме, смеясь, обнимаясь и бранясь. Чарльз был первым, кто увидел наряд Шона, который был так же ужасно нелеп, как Чарльз и ожидал, с этими усиками и крыльями, спускающимися к его рукам. — Шон, у пчел нет желтых и черных полос на крыльях! Ох, он должен сказать ему об этом позже. — Стойте, птицы и пчелы? Серьезно? — вслух фыркнула Рейвен, переводя взгляд с наряда Шона на журавлей на платье Мойры. — Тьфу, почему я вообще дружу с этими людьми? — Говорит девушка в платье Диснеевской принцессы, — сказал Хэнк, изогнув бровь. — Не желаете потанцевать, Ваше Высочество? Чарльз мог чувствовать удовольствие Рейвен, когда она вздохнула, и напомнил о своем присутствии в ее голове. — Танцую со своим парнем, Чарльз. Свали. — Ладно, ладно. Прежде чем он совсем покинул ее сознание, он бросил еще один взгляд на Эрика, глядящего ошеломленно на Шона и Мойру. Почему он выглядит таким удивленным? Чарльз говорил ему, что Шон идет с Мойрой… Но Эрик не поверил ему. Почему нет? Что, ради всего святого, в его поведении по отношению к Мойре выглядело не так, и что Шон был… кем, чем-то вроде прикрытия? С меня хватит. Чарльз сжал челюсти, вышел из сознания Рейвен и решил постучаться в разум Эрика. — Впусти меня, Эрик. Это глупо и с меня хватит. Покажи мне, что случилось, и покончим с этим, но держать меня в неведении и ожидать, что я просто пойму сам, это глупо. И к его удивлению, Эрик впустил его и обратился к своему неожиданному воспоминанию — Чарльз и Мойра в библиотеке, выглядели, что ж, на самом деле довольно мило, он должен признать. Но все было совершенно не так, как он подумал, хотя! Заигрывать с Мойрой это то же самое, что дразнить его сестру, это получается само собой, естественно, это ничего не значит. И Эрик бы знал это, — дошло до него, — если бы ты представил его Мойре вместо обвинений Эрика в его глупости, называя его придурком, но держа его в неведении, тем самым и давая ему этот повод быть придурком. Не то, чтобы он не был зол на Эрика за поспешные выводы будучи придурком, вместо того, чтобы поговорить с ним лицом к лицу и спросить, что происходит. Но это, конечно же, многое объясняет и да, не удивительно, что Эрик был так расстроен весь вечер! В ответ на это, Чарльз быстро показал Эрику свое воспоминание о разговоре. — Ну же, скажи, что ты пойдешь с Шоном, ты правда очень нравишься ему и я знаю, он нравится тебе! Ты перевернула его мир с ног на голову. Давай же, ты знаешь, что хочешь пойти с ним. — Но выпускной, умф, это так вульгарно, и бестолково, и пустая трата таких денег, и, и — — И у тебя будет возможность надеть действительно прекрасное платье, — льстил Чарльз. — Меня не искусить такими банальными вещами. — И даже не пытайся лгать телепату, друг мой. — Аргхххх. Окееей, платье будет забавным, но… но… Черт тебя дери, Чарльз. — Так это да? Мойра закатила глаза. — Ладно, ладно. — Да! Спасибо, Мойра! О, и, — он наклонился чтобы снова прошептать, — Я заеду за тобой на лимузине. Мойра, которая запала на лимузин еще когда впервые увидела его в гараже Чарльза, приглушенно взвизгнула и обняла его. — Чарльз, ты самый лучший! — Да, дорогая, я знаю. — Мне очень жаль, — прошептал Эрик у него в голове, — Чарльз, мне очень жаль, я такой глупый, мне так жаль! — Ты не глупый. Мы оба глупые. О, Эрик! — Чарльз вытер лицо и побежал прочь из уборной, обратно через бальные двери, весь танцпол, где Эрик стоял неподвижно в хватке Эммы. — Прошу прощения, Эмма, — сказал Чарльз. — Могу ли я вклиниться? Эмма закатила глаза и убрала руки подальше от Эрика, как будто внезапно он стал чем-то отвратительным, и Чарльз сделал шаг в объятия Эрика как раз во время крещендо играющей песни. «And IIIIIIII will always love youuuu-uuuu! I will aaaaalways love you—» Они оба рассмеялись от банальности происходящего, но он все еще чувствовал, что это самый эпичный момент в жизни Чарльза — он и Эрик, прижавшись друг к другу, стараясь не попасть каплями слез на смокинги друг друга, покачивались последние несколько строк песни, с плотно переплетными умами вместе, подобно их телам. — Давай свалим отсюда, — прошептал Эрик. — Моего папы не будет дома в течение нескольких часов. — Отличная идея. Я могу сказать тебе, какой же ты дурак, без посторонних глаз. — Я с нетерпением жду этого, — сказал Эрик, и, наконец, приподнял подбородок Чарльза, чтобы поцеловать его.