Драбблы по Брэдбери

Шорох над головой. Тимоти, только что поднявшийся в свою комнату, вскидывает глаза. Шорох повторяется. Это же Бабуля, осеняет Тимоти. Бабуле что-то нужно! Тимоти бежит по лестнице на чердак. Ступеньки вздыхают под его торопливыми ногами. — Бабуля? Это Тим, — выпаливает он и моргает, пытаясь разглядеть ее в сумраке. — Что случилось? Что ты ищешь? — Тим? — отзывается она из самого темного угла, где стоят большой сундук и, лицом к стене, зеркало в рост человека. — Гости ведь будут уже скоро? Да, они ждут гостей — Мама с вечера хлопочет по хозяйству, хотя это и не настоящие гости, а только родня. Зато такие гости не церемонятся — первые наверняка явятся раньше назначенного часа, сразу после полуночи. — Уже вот-вот, — кивает Тимоти, — сейчас девятый час, осталось недолго. — Помоги мне, — просит Бабуля из угла, — найди… Хочу знать, как я выгляжу. Тимоти не предлагает повернуть зеркало у стены — Мама запретила ему трогать его, ведь это зеркало волшебное. А в обычные зеркала Бабуля не смотрится. Говорят, она и в молодости была мудрой, а спустя долгие века мудрость стала еще надежнее оберегать ее. Тысячи лет мудрости и погребальные пелены из лучших тканей. Бабуля обвита ими вся, как подобает царице. — Я сейчас, Бабуля! — обещает Тимоти. — Сейчас! Он сбегает по скрипучей лестнице, затем по второй и третьей. Ступеньки покрикивают на разные голоса. Тот, кого он ищет, вроде бы собирался спуститься в подвал. Скорее всего, там и уснул. Ну точно! Вот он, дремлет себе в гробу, даже не потрудившись задвинуть крышку. — Дедуля! — Тимоти, дурачась, хлопает в ладоши над ухом спящего. — Бабуля волнуется, что гости скоро появятся, и хочет знать, как она выглядит. — Ох… — зевает тот, садясь. — Иду уже, иду. Скажи, что я сейчас буду. Тимоти вихрем пролетает три лестницы вверх. — Бабуля, я нашел его! Он уже идет. — Спасибо, Тим, — шелестит она, как погребальные пелены. А потом сухой Бабулин голос смягчается. — Ты мне очень помог. Иди отдохни, пока время еще есть. Тимоти пятится, не сводя глаз с раскрашенной мумии. На пороге сторонится, уступая путь Дедуле. Тот не трогает особенного зеркала у стены — Бабуля вообще не смотрится в зеркала. Разве только в одно-единственное. Ему она верит. — О, Прекраснейшая, — слышит Тим Дедулин голос. — Нефертити, любовь моя... fin