В поисках своего мира...

      В мирной, чуть прохладной тишине комнат, раздался дикий грохот. С треском вылетели двери, так старательно стоящие на пути у нежданного посетителя, заскрипели под ногами доски пола, громко высказывая свое недовольство. Уютный покой был варварски нарушен. - УРАХАРА!       Медленной, стелющейся походкой, вышел из своей лаборатории блондинистый торгаш. Обведя взглядом разрушения и тихо вздохнув, он перевел взгляд на нарушителя своего покоя. Шиба Ишшин стоял облокотившись о косяк двери, сжимая до побледневших костяшек бутылку с саке. - Оя-оя, конец света?       Тонкая, бледная рука пониже натянула полосатую панамку. Не стоит пока демонстрировать свое раздражение. - Выпьешь со мной? - А есть повод? Тем не менее Киске посторонился, пропуская старого знакомого вглубь дома. Он знал, что если уж приперся, просто так этот идиот не уйдет. - Повод? Ну раз тебе нужен повод... Я тебя уже несколько месяцев не видел! Где пропадал? - А где я могу быть? Мне надо было узнать кое что крайне важное... - У тебя все важное...       Тихий звон колокольчика на веранде успокаивал. На улице на удивление теплая погода, особенно как для начала апреля, все деревья уже покрылись зеленью, и перелетают с ветки на ветку различные птицы, по ярко голубому небу скользили пушистые облака, и все это несомненно заинтересовало бы Урахару, если бы перед его глазами не сидел Шиба Ишшин, в руках которого дрожала пиала с саке. Эта дрожь, отдавалась такой же, идущей по рукам Урахары. Дрожь предвкушения... - Эй, Киске? - Оя? - Я ведь хороший отец? - Ни Хичиго-кун ни Каен-кун, ни разу не жаловались. А что? Дрожь предчувствия, только лишь усилилась. - Мой сын возвращается с учебы. Он долгое время жил в общежитии при институте. Пока Ишшин нервно запивал свои слова саке, Урахара всерьез задумался. " - Это же сколько я из подвала не вылазил? Видимо тот сон слишком меня увлек..." - Ты удивлен Киске?       В голосе его собеседника слышалась насмешка. И как заметил ученый, она была отнюдь не безобидной. - Я видимо слишком увлекся. Оя-оя, мне всегда говорили что я слишком сильно погружаюсь в свою работу. Сколько времени я пропустил? - Я полагаю лет пять?       Против его воли, зрачки глаз резко расширились. Со сбитым дыханием, Урахара смог совладать. - Я ведь совсем недавно видел Хичиго и Каена, они еще школьники. Несмотря на свои слова, в голове его мелькнула мысль, что "недавно" для него, это может быть слишком давно для обычных людей. - Каен и Хичиго? Они старшую школу заканчивают в этом году. - Ты решил пошутить? Ты ведь должен прекрасно понимать, что мои ответные шутки тебе не понравятся... - Шутки? Да какие тут шутки!? Его собеседник нервным движением схватил бутылку, и стал пить прямо из нее. Его руки стали дрожать лишь сильнее... - Я ведь сказал: "Мой сын возвращается с учебы. Он долгое время жил в общежитии при институте." - Что? - Ты меня хоть иногда слушаешь, Киске? Помимо близнецов, у меня есть еще один сын. Старший сын. Первенец. - Как? - Значит не слушаешь? - Мне кажется, что я бы услышал, если бы ты о нем говорил. Я впервые о нем слышу!       Ишшин напротив него, съёжился, зябко поведя плечами. Глаза его потускнели, и казалось пропал весь запал. У него не было больше сил. - Ты прав... -... -... - И? С тихим вздохом, Ишшин перевел печальный взгляд на природу во дворе. - Ты ведь знаешь, про особенность моего клана? - Влюбляться как сумасшедший? - И это тоже, - со смешком подтвердил его собеседник, не отводя взгляда от темнеющего неба. Краем сознания, Урахара заметил, что погода изменилась слишком резко. В последнее время, погода постоянно менялась, слишком часто и не прогнозируемо... - Мы верны только этому человеку, верим и слушаем только его. Жизнь этого человека для нас важнее всего. - Ничего удивительного, в Сейретее у многих кланов разные бзики. - Ты помнишь, как на мою жену напал Удильщик? - Да. - Она тогда с сыном возвращалась с детской секции, когда сын увидел девочку на берегу реки и кинулся к ней. Масаки тогда пострадала, но выжила и только неделю провела в больнице. Именно тогда все и началось... - Что началось? - Я долго ругал сына. Я говорил, что ему не следует смотреть на призраков, что из-за него Масаки пострадала и близнецы могли остаться без матери... - Ты идиот? - Да! Но тогда для меня не было ничего важнее Масаки. Я так долго был рядом с ней и не обращал внимания на детей, что когда мне надо было отвести сына в школу, только тогда я заметил, что натворил. - И? - Мы шли мимо парка, где недавно погибла маленькая девочка. И она стояла там, смотрела и звала маму. - ... - Сын просто прошел сквозь нее, и оглянувшись поинтересовался почему я остановился. Он перестал видеть духов. - Плохо. Он сам запер свою реацу, и все только из-за твоих слов! Ну да ладно, сын без способностей, тоже сын. Он может достигнуть вершин в чем-то другом. Ему просто нужна поддержка семьи и ни слова о призраках. - Плохо. Ты прав - это плохо. Вот только это еще не все... - Что ты еще натворил?! - Мальчикам было по десять, когда они начали видеть. - И? - Я чувствовал вину перед старшим сыном, поэтому проводил больше времени с близнецами, помогая и объясняя им про мир Духов. Я просто не заметил, что делаю только хуже... - Куда уж хуже? - Ему было тринадцать, когда все разрушилось. Он и так не проводил много времени с семьей, читал книги и сидел в библиотеке. С мальчиками он почти не играл, издали помогая и защищая. - Так и должен поступать старший брат. Разве нет? - Да, именно так. Он пришел после школы, это был день перед каникулами в средней школе. Я все еще помню, как близнецы носились вокруг меня, разговаривая с духом недавно умершего парня, смеялись и не смотрели на меня или брата. Я тогда хотел похвалить его за хорошие оценки, и ... - И? - "А ты разве знаешь, с каким результатом я закончил этот класс? Нет? Вот и не изображай из себя хорошего отца, мне все равно, я прекрасно знаю что был нежеланным ребенком. Вот только если вы так любите близнецов, запретите им кричать про духов. Я не хочу, чтоб у меня за спиной шептались, мне не надо сумасшедших младших братьев!" - Что? Нежеланный ребенок? - Я тогда не обратил внимания на его слова, меня очень обидели слова про сумасшедших младших братьев. Я выгнал его из комнаты и сказал, чтоб он не попадался мне на глаза в ближайшее время. Он тогда побежал к себе в комнату, а через несколько минут вернулся с бланком. Сказал, что для посещения библиотеки нужно разрешение родителей, и я подписал. Думал, что он посидит и одумается. - И что потом? - Он не вернулся. На следующее утро он спустился завтракать, но даже не поздоровался, и я подумал, что он обижен. Масаки тоже так подумала, ведь тогда Каен простудился...       Урахара мрачно смотрел на Ишшина, не веря в его слова. Как можно было не услышать этого? Нежеланный ребенок! - Мы неделю крутились вокруг Каена, простуда дала осложнения. А потом, когда я хотел помириться с сыном, я узнал от соседки какой у меня гениальный ребенок. В тринадцать сдать все экзамены за среднюю и старшую школу, и поступить в Тодай, в Нагасаки. Она тогда еще спросила, не страшно ли мне было отпускать сына одного жить в общежитие... - У меня нет слов. Тебя сделал тринадцатилетний ребенок. Ты, идиот, вообще смотрел что подписывал? - Нет. Мы пытались с ним связаться, позвонить. Но он сказал, что не хочет быть вместе с нами, хочет остаться там. Учителя его обожают, у него стипендия, да и мы высылаем. Вот только он не приезжает больше домой, говорит, что занят учебой. Масаки плачет по ночам, но больше не пытается его вернуть, говорит, что сама виновата. Я оставил своего сына одного, в незнакомом городе, одного в комнате общежития. И все, что я о нем знаю, это то, что он отличник и гений. У него прекрасное будущее, и он не хочет в нем видеть нас. - Мдаааа. А что мальчики? - Им было по десять, они так и не поняли почему брат перестал помогать им. А когда стало известно, что он ушел, мы с Масаки стали постоянно ссориться. Они обвинили в этом старшего брата. - Логично. Как только он ушел, вы сразу стали говорить только о нем, забыв мальчиков. Детская обида слишком сильна. - Они считают его предателем, бросившим их. А потом, когда они связались с синигами, я им рассказал, почему брат никогда не говорил с их невидимыми друзьями. - И? - Они обрадовались. - Что? - Они были рады, что старший живет отдельно. Им не нужен был балласт за спиной. Помеха. -... - А теперь он возвращается. Ему девятнадцать и у него уже есть путь, по которому он идет. Он сейчас курсовую на диплом пишет. Я боюсь, Киске. Масаки радуется, почти летает по дому! А мальчики еще не в курсе. Как мне быть? Что делать? Такое ощущение, что мы в разных мирах живем! - Ты сам виноват. Я не знаю, что тебе сказать, просто не знаю...       Ишшин уже выходил за ворота, пошатываясь и сгорбив плечи, когда Урахара его окликнул: - Как сына хоть зовут? - Куросаки Ичиго. Наверное... "Куросаки Ичиго!" - пронеслось в голове торговца, и это имя показалось ему странно знакомым, даже родным. - Вот еще! Я слишком проникся их проблемами. Пора в лабораторию... "Куросаки Ичиго!"       С тихим мурлыканьем, приоткрыл глаза кот, вольготно разлегшийся на ветке дерева. Последний солнечный луч высветил необыкновенного цвета шерстку, затухнув в глубокой голубизне глаз. Эти глаза были слишком внимательными и проницательными, эти глаза не могли принадлежать коту. "Куросаки Ичиго!" Идущий домой школьник вздрогнул, услышав окончание чужого разговора. Встряхнувшись, он продолжил путь, усмехаясь чему-то своему. - До скорой встречи, Ичиго.