В поисках своего мира...

      Айзен Соуске ценил свою жизнь, и беря от нее по максимуму, он наслаждался ею. Главной причиной этого было его умение и понимание, этой самой жизни. А еще, Айзен Соуске являлся представителем клана Ахара, что значительно облегчало его способность выживать, несмотря ни на что. И пусть у него как представителя клана, нет особых привилегий, ведь приняли его только за уникальные возможности зампакто, знакомство с гениями своего дела значительно помогали ему. Таким образом, детская мечта править миром, трансформировалась и получила иной путь развития. И признаться, он очень не любил вспоминать время своей самонадеянной глупости.       Как бы Айзен ни любил жизнь, иногда ему казалось, что она его не любила. То, что странные, порой ужасающие сновидения продолжали приходить к нему по ночам, было лишь свидетельством этого.       Эта комната была ему знакома. Высокий потолок и полумрак, тихий шелест голосов, выносящих приговоры. И трепещущий огонек факела. Таким был зал заседания Совета 46. С все возрастающим ужасом он смотрел как его собственная рука наносит удар за ударом, обрывая жизни. Он с паникой слушал собственный голос, полный насмешливого презрения и превосходства. А вокруг была кровь. Везде, на полу и стенах, вязкие капли оставили следы даже на потолке, а он все продолжал смеяться. И убивать...        Холм Соукиоку был наполнен хаосом. Крики, всполохи реацу и комья земли летящие в разные стороны, пыль поднятая в воздух, и его собственная рука, погрузившаяся в грудь Кучики Рукии. - Не так! Все было не так! Ему хотелось кричать и крушить все находящееся рядом. И он кричал. Только вот слова в итоге вырывались другие. Жестокие, полные ненависти. - Это не правда!       Но сколько бы он ни кричал, он все еще оставался наблюдателем. Он видел как сломанной куклой к его ногам упала маленькая синигами, оставляя в его руках маленькое средоточие силы. Хоугиоку. - Нет! Нет! Всполохи и взрывы, смерть и кровь. И как бы он ни рвался все исправить, как бы он ни кричал, все шло своим чередом, установленным кем-то неизвестным. В окутавшем все безумии, он еще успел удивиться: кто этот рыжеволосый подросток? Кто он?       Айзену он был не знаком, но он был искренне рад, что этот ребенок смог спасти тех, кого Айзен, пусть и против своей воли, пытался убить.       С криком просыпаясь, Айзен полубезумным взглядом осматривался вокруг. Знакомые очертания его комнат, свет луны за окном и тишина вокруг. Именно таким был Хуэко Мундо. Его новое место жительства, его Королевство. - Бога нет! Бога нет! Но тогда кто...?       Мелкая дрожь сотрясала его руки, а под глазами наметились темные круги. Вот уже неделю, его сон посещали странные видения, которые не имеют никакого отношения к настоящему или прошлому. С самого начала, когда сны только начали приходить к нему, он отправился в свой внутренний мир. Кьека имела привычку общаться через сны, показывая различные загадки или необычные пейзажи. Каково же было его удивление, когда в его внутреннем мире, состоящем из зеркального лабиринта, в самом его центре, мирно спала Кьека Суйгетцу. Беспробудно спала... " - Кто же ты?"

***

...с резким вздохом он проснулся. Сегодня во сне была тьма. Тьма, холод и неподвижность. Снова дрожь по пальцам, еще темнее стали круги под глазами. Кьека Суйгетцу все еще спала. ...снова сон. На этот раз, он увидел то, что описано только в легендах. Вслед за рыжим парнем, он поднимался во Дворец Короля. Синигами и арранкары, квинси и обычные, смертные дети. Его сны становились все абсурднее и страшнее, а он все еще безмолвно кричал. По крайней мере, теперь он знает его имя. Куросаки Ичиго. ...когда обстановка в его снах резко изменилась, он только прикрыл глаза. Теперь, ему казалось что он разучился удивляться. И снова рыжеволосый подросток. Молодой и облаченный в шелка, утонченный и холодный как айсберг. У его ног лежал кот, в котором он узнал одного из членов Эспады, и этот подросток снова играл важную роль в его жизни. ...а еще, он увидел смерть мира. И умирая, он вспоминал глаза этого "мальчика". Мальчика с глазами Бога.

***

      Казалось само небо гневается. Разрывая небесную высь на клочки, ветвистые молнии угрожающе сверкали. Грохотал гром, и казалось сама земля содрогаться от беспокойства. Ровно тридцать три дня, Айзену снятся странные сны. А на тридцать четвертый все резко прекратилось, и Кьека проснулась. Проснулась, чтоб свернуться калачиком, и безмолвно кричать от боли и страха. Видимо сны приходили не только к нему. Сейчас, стоя под зонтом у двери старого друга-приятеля, он задумывался о странностях этих снов. Слишком реальные. Будто это уже было... - Оя-оя, какие гости! Неужто сам Владыка Хуэко Мундо прибыл ко мне? К простому и бедному торговцу?! - Не устраивай клоунады, Киске. Мне надо поговорить. - Ну раз надо... Только зайдя в освещаемую часть двора, Айзен заметил странности: Киске был без своей извечной панамки, и под его глазами пролегали тени. - Плохие сны, Киске? - Иногда. И все равно Айзен заметил легкую дрожь, и зябко поведенные плечи. Становилось все интереснее... - Скажи Киске, Бог есть? - А разве мы не боги? - А над нами, Бог есть? - Нет. - Точно? Ты уверен? - ... -...? - Нет, я не уверен. Почему ты спрашиваешь? - А раньше ты не сомневался... Мне снились странные сны: все было не так! А еще там был парень. Красивый, как солнечный лучик. - Парень? - Ага, рыжий. Ароматный, горячий чай, едва не стал причиной его смерти. В конце концов, умереть, захлебнувшись, не самая благородная смерть. Но взгляд Урахары Киске, действительно пугал. Стоило только упомянуть про рыжеволосого подростка, как со стороны торговца сразу стала ощущаться угроза. - Рыжий? - Да. Куросаки Ичиго. И вот в чем странность: у Ишшина только двое детей, и рыжих среди них нет. - Ты не прав. Вот в чем странность: у Ишшина трое детей. Старшего зовут - Куросаки Ичиго. ...уже возвращаясь, Айзен понял что так и не спросил, снились ли сны Урахаре. И хотя ответ был очевиден, странности возникающие вокруг, начинали пугать. - Я подумаю об этом завтра... Засыпая, он успел расслышать шепот своего зампакто: - Молодому Богу пора определиться. Иначе придет конец всему...

***

      Пробуждение было стремительным: вот он плыл в темноте, и вот он уже осознает себя. Воспоминания раскаленным железом проявляются в его памяти, заставляя корчиться на белоснежных плитах пола. Жизни, одна за одной вспыхивают перед его внутренним взором, наполняя все новым смыслом. Надежды и стремления, новые умения и старые увлечения. - Значит ты снова проснулся, Куросаки Ичиго? Я тебя найду~ Улькиорра Шиффер с нескрываемым интересом наблюдал за напевающим Гриммджоу. Он нашел новую загадку, осталось только ее разгадать. - Интересно это он о ком?

***

      Огромный белоснежный зал, плиты усыпанные осколками зеркал. На белом троне сидел Бог, с ненавистью смотря в единственное уцелевшее зеркало. - НАЙДИ ЕГО! - Ваше Величество... - Скажи чтоб он вернулся. Мы сможем воссоздать его воспоминания, и все его проклятые друзья снова будут с ним. Иди, я настрою проход на него. - Я попаду в нужный мир? - Да. Мой брат все равно не будет помогать этому выродку. А по другому он не узнает, что стал Богом. Верни его. Как угодно! Главное помни, он не должен войти в пустующий Дворец. Как только он войдет, он окончательно примет на себя обязанности Бога. - Ваше Величество... - НАЙДИ ЕГО. СЕЙЧАС!

***

      В мире существует большое количество различных миров. Внутренние миры синигами тоже относятся к ним. Ледяные пустоши, лабиринты, сады или озера. Джунгли и пустыни, населенные и пустынные. Из всех возможных, Зангетцу не повезло больше всех: мир в котором он был гостем, был отвратителен.        Красивая зеленая долина, синее небо над головой. Все портили только несколько странных столбов, вырывающихся из под земли, и стремящихся в небо. Именно на таком столбе и стоял Зангетцу, опасаясь упасть. В этом мире Зангетцу не был хозяином, желанным гостем он тоже не был. Он просто был.       И только он знал, что стоит только ступить на сочную зелень, спасения уже не будет. Трясина, прикрытая от посторонних глаз, затянет на самое дно, лишая надежды и веры. То зависть и обида, себялюбие и эгоизм, жадность и жестокость, кровожадность и лживость натуры Куросаки Каена обрела материальность. И с каждым днем, прекрасная поляна только разрасталась, привлекая невежественных путников, и обрекая их на смерть. Самым большим страхом Зангетцу было: единожды не устоять, и упасть. Несмотря ни на что, он очень хотел жить...

***

      Запах весны пробудил его от сна. И пусть к этому запаху примешивался металл и дым костра, он все равно в большей мере ощущал только весну. Лениво потянувшись, он случайно задел рукой лежащего рядом подростка. Довольно улыбнувшись, он притянул его ближе к себе, с наслаждением зарываясь в чужую макушку. Тонкие пальцы трепетно провели линию по груди, успокоившись на впалом животе. - Спи дальше. - Мммм. Я больше не хочу спать...       Рывок, и вот уже они лежат лицом к лицу. С нежностью Урахара отмечает, что волосы его любовника стали длиннее. Сонные глаза напротив, заставили его улыбнуться, а влажные со сна губы, сбили его сердцебиение с привычного ритма. Зарыться рукой в прохладный шелк волос, вызывая своими действиями довольный прищур. Снова рывок, и его сердце на миг остановилось: оно всегда останавливалось, стоило ему коснуться губ рыжеволосого парня.       Ленивые, полные щемящей нежности движения языка, теплые руки прокладывают привычный путь, стремясь донести все свои чувства до любимого человека. Каждое их утро начиналось одинаково, и им это никогда не надоест. - Я надеюсь ты не будешь соблазнять Короля, прямо у меня на глазах? С раздраженным вздохом оторваться от любимых губ, чтоб увидеть нарушителя их уединения. Как уже сказано, каждое их утро начиналось одинаково... - Ты - зампакто. Тебе не надлежит так часто являться во внешний мир. Ты ведь это знаешь? - Ох как грубо! Я из последних сил стараюсь каждое утро пожелать своему Королю новых, удачных свершений! А ты! Как так можно, а? - Кыш! Кыш! Он - мой! - Ты не причесан, не умыт, и вообще не мешай Королю спать. - И кто по твоему виноват в этом? - Что? Уж точно не Король! Ты - старый извращенец! - Ну знаешь... Хрипловатый смех перебил его слова. Весело смеясь, хозяин его сердца, поднимался с постели. Протянув к нему руки, пытаясь задержать и вернуть его в тепло простыней, он... ... проснулся.