В поисках своего мира...

- Этот цвет тебе очень подходит, Ичиго-кун.       Замерший на пороге собственного кабинета синигами напоминал собой дворового, матерого кота. Старый, потрепанный в десятках схваток, весь покрытый шрамами, он все равно чувствовал себя королем мира, уверенный в себе и в своих силах. А еще у Ичиго появилось странное чувство узнавания, узнавания и принятия. Наверняка именно так себя чувствуешь приезжая на каникулы к дедушке. Огненная, горячая реацу обволакивала шерстяным одеялом. И вроде колется, но очень уютно и чувствуешь себя защищенным.       Ичиго даже прикрыл на мгновение глаза, отдаваясь горячей волне, нежась в ее жаре, ощущая безмятежность. Он снова почувствовал себя ребенком, пусть на миг, но рядом оказался взрослый, готовый решать все проблемы, оставив Ичиго только наслаждение от чувства безмятежной защищенности.       Едва заметно припадая на одну ногу, опираясь на собственный зампакто, Ямамото прошел за собственный стол, с понимающим снисхождением глядя на неожиданного, но долгожданного гостя. - Ты всегда был похож на пламя, всегда яркий, шумный. Сейчас, только глядя на тебя, я вижу это пламя в твоей душе. Пусть оно не такое яркое как раньше, но оно еще горит. А боль и беды только закалили тебя. - Все пламя рано или поздно тухнет. - Ичиго, пламя бывает разное. Это может быть мерное пламя домашнего очага, яркий, разрушающий шквал. Это может быть костер или свеча, пылающий в ночи факел, или же прирученное пламя. Ты был шквалом, горячим, разрушающим. - И принесло ли это кому-то счастье? Мое разрушающее пламя? - Да будет тебе известно, скверна сгорает только в таком пламени, выгорая полностью. А потом, на черных пустошах вырастает новый лес.       Ичиго промолчал в ответ, не имея возможности сказать что он сам стал скверной. Его яркое пламя обратилось из очищающего в чистое разрушение, и на пепелищах оставленных им, уже ничего не вырастет. Сидящий напротив старик лишь приоткрыл мудрые глаза, с горьким сожалением глядя на измученного ребенка. - Ты слишком много думаешь, Ичиго. Перестань закрывать глаза, окунаясь в прошлое. Оглянись, Ичиго. - Я научился смотреть только вперед. Так проще. - Разумеется. Но если ты остановишься и оглянешься, сможешь увидеть всех тех, кто протягивает руки к тебе на встречу. И они не хотят тебя толкать, не хотят задерживать. Просто готовы подставить руки, если споткнешься или упадешь.       Чуть передернув плечами, отчего золотыми бликами засияло его одеяние, Ичиго снова отвернулся к окну. Там, за окном кипела жизнь. Шли тренировки, бегали нагруженные поручениями синигами, патрулировали отряды, отдувались провинившиеся, усердно подметая плац. А перед его глазами мелькали воспоминания, от которых ему так и не удалось избавиться. Пустынный, молчаливый Белый Город, и взмывающие в равнодушное небо души. - Не следует об этом думать. Они все живы. - Откуда тебе знать? - Я видел весь твой путь, прожил его вместе с тобой. Прошел рука об руку, хоть ты меня и не видел, не чувствовал. - Неужели весь? Чуть дрогнувшими уголками губ, Ичиго показал все что думает о сказанном. В тот же миг его пронзили яркие, совсем не старческие глаза. - Не язви. Не прячь за иронией боль и одиночество. Да я прошел с тобой весь путь. Я видел все. - Тогда почему просишь забыть? - Ты помнишь только боль. Только страх и одиночество. Помнишь предательство, но не хочешь вспоминать все остальное. - А что еще осталось? Больше ничего и нет.       Покачав головой, старик потянулся к чайнику стоящему на подносе вместе с кружкой. Насыщенный чайный аромат заполнил комнату, пробуждая в замерзшей душе воспоминания. В его прошлом, во всех его прошлых жизнях, с терпким чаем у него ассоциировался только один человек. - Ты помнишь свой первый шаг? Помнишь тот мир? - Да. - Он умер через несколько лет после тебя, просто не захотел просыпаться. Может ты помнишь и браслет на своей руке? Там ты обрел новую, отличающуюся от прошлой, жизнь. И никогда не интересовался, чего ему стоило создать для тебя то украшение. Выбор для него был очевиден. Твоя казнь в обмен на жизнь, пусть и полную ненависти к нему. Это не помешало создать украшение наполненное его собственной реацу, щит. Полный щит от Пустых, от синигами. Он умер через несколько часов после тебя, просто открыл проход в Уэко и опустил зампакто к земле. Старик Ямамото не спеша пил свой чай, позволяя молодому Богу совладать с дыханием. Тонкие, сильные пальцы побледнели, с напряжением комкая золотистую ткань. " - Эй, Король... - Ложь! Это ложь! - Король... - Ичиго..." - Мне продолжить, Ичиго? Рассказать как он оплакивал тебя? Там, лежащего на дороге, залитого собственной кровью? А может рассказать как он выл, сожалея об упущенном времени, стоило увидеть тебя одетым в белоснежную форму? Может рассказать что он сделал с Маюри в ТОМ мире? - ... - Нет? Тогда я расскажу о Кемпачи, уничтожающего барак за бараком, и убитого в итоге. Убитого вместе с собственным лейтенантом и офицерами. Рассказать о братоубийстве, когда небо было закрыто кроваво-красными лепестками сакуры? Или рассказать о сумасшествии, когда друг на глазах убивает сам себя? Может поведать тебе об бессилии, когда дорого человека приговаривают к смерти? Оглянись, Ичиго. Все эти истории ты можешь увидеть в их глазах, стоит только приглядеться. - Я никогда не увижу там себя. - Почему? - Я помню это все, все эти чувства горят во мне, отравляя. Я больше не боец, Главнокомандующий. Я - жалкий старик, боящийся собственной тени. Я боюсь увидеть в их глазах прошлое. Один мир? Два? Десять? Никто из них никогда не вспомнит всю сотню, а значит не сможет увидеть меня настоящего.       В комнате царила тишина, она не была напряженной, спокойная, разделенная на двоих тишина. Они сказали так мало, а услышали и того меньше. Но тем не менее странное понимание разлилось меж ними. Они оба были стариками, усталыми, больными, напуганными, и такими одинаковыми. - Он ведь придет? Король Душ? - Я уверен что придет. У него просто не останется другого выбора, он очень боится умереть. - А ты? - А я слишком долго мечтал только об этом. - Дай ему шанс. Всего один. - Я знаю что он так и не понял моих слов. Так и не понял чем именно меня так обидел. А я просто хотел принятия, полного принятия им. Почему это удалось Сато, отцу и остальным? Почему он не смог? - Он все еще верит что именно он должен принимать боль за вас двоих, не может понять что твоя боль уже переполнила тебя, наполняя равнодушием и страхом. Он хотел защитить, но не зная от чего надо защищать, ошибся. - Я слишком постарел, да? Теперь мне очень сложно доверять себя другим, я слишком привык все контролировать, всем управлять. - Просто дай шанс. - Не выйдет. - Что? Что ты задумал? - Он придет меня уничтожить, рано или поздно. Но сначала будет Оэцу. Думаю скоро пройдет слух обо мне, и начнется война. Он попытается избавиться от меня вашими руками, ведь если я сдамся, мной очень легко управлять. - Причем здесь остальные? - Даже боги имеют свои правила и ограничения. Язвительная горечь в словах Ичиго, заставила Ямамото снова глотнуть чая, запивая едкую полынь на кончике языка. - Пока я не взойду на престол, формально эти миры принадлежат Ему. Я не имею права ничего менять. А значит и защитить не смогу, если вдруг Оэцу начнет убивать. В отличии от меня, ему менять можно, ведь он часть Его. - Тогда взойди на престол! В чем сложность? - Он имеет право затребовать мир обратно, когда мы будем на равных. Если Оэцу нападет, я смогу защититься, но если я стану полноправным владельцем... - То...? - У Него есть зампакто и он будет сражаться с его помощью. Мои сильны, но не всемогущие, да и не много нас. А Оэцу - это все зампакто. Так или иначе, но вы встанете против меня, по желанию или против, но встанете. Зампакто и синигами едины, а все зампакто подчиняются Оэцу. Что случится, когда им придется встать против меня? Кто из нас сдастся? Кто кого убьет? Если убить меня, убивший займет место Бога, а без опыта... - Он снова будет Богом...       И снова между ними опустилась тишина. Они молча сидели, не спеша потягивая чай и смотря на жизнь за прозрачным окном.

***

      Ичиго неспешно шел по вымощенным белоснежным камнем улицам, вглядываясь в лица прохожих. Узнавая и не узнавая, вспоминая и оттаивая. Сколько бы миров он не прошел, перед его глазами всегда стоял именно тот, пустой и мертвый Белый город. Тем приятнее и удивительнее было снова слышать смех и разговоры. Чувствовать ветер в волосах и ощущать запахи. Он шел тихой, неспешной поступью, знающий что никто его не увидит. Он отогревался, и оттаивал от ледяных оков, в которые сам себя и загнал.       Вот задорным огоньком пронеслась мимо Матсумото, смеясь и удирая от собственного капитана. Остановившись рядом с Ичиго, Тоуширо на миг замер, будто прислушиваясь, а потом улыбнувшись, побежал дальше. Яркой тенью, мелькнул на улице Ренджи, как обычно нагруженный документами, и тем не менее успевающий переругиваться с Рукией. С улыбкой покачав головой Ичиго направился дальше, чтоб через мгновенье стремительно отскакивать от обломков стены. - Кенчик, нам надо налево! - Куда? - Туда, Кенчик, туда! Под заливистый хохот малышки - лейтенанта, они понеслись в переулок, примыкающий к дороге с правой стороны.       Ноги свободно несли его, не имея определенной цели, он шел просто вперед. Ничего удивительного, что в итоге он оказался возле восьмого отряда. Просторный плац, с цветущими деревьями сакуры, пьянящий запах весны, и звон ветряного колокольчика. Все в этом месте дышало покоем и негой. И Киораку Шунсуй был неотъемлемой частью этого места. - С возвращением, Куросаки-кун. - Как ты...? Лениво улыбнувшись, капитан восьмого отряда бросил ленивый взгляд из-под шляпы, глядя на проявившего себя Бога. - С твоим приходом, природа запела. Цветы начали цвести более пышным цветом, запах стал насыщенные, а ветер пьянящим. Я не видел тебя, но почувствовал. На твоем пути природа начала красоваться, показываясь во всей красе. - Вот как? - Я понимаю что ты пришел не надолго. Но, может, посидишь со мной немного? - Почему ты один? - Это еще одна причина. Природа красуется перед тобой, а Укитаке... Ему стало хуже, не знаю почему, но он говорит что вам лучше не встречаться. Он просил извиниться, и передать послание. - Какое? - Он сказал:"Мне так жаль, что именно у меня оказался ключ. Пожалуйста прости, и выиграй. В этот раз, тоже, выиграй войну".       Тишина между ними была наполнена сочувствием, и легким сожалением. Ичиго прекрасно понимал что ему передал беловолосый капитан, а Шунсуй - нет. И ему очень не хотелось рушить тот покой, который царил в душе капитана. Пока еще нет. Не сейчас. Еще не время...