В поисках своего мира...

Сидеть на прогретой за день крыше было удобно, также комфорта и тепла добавляли крепкие руки, стремящиеся уберечь от всех несчастий мира. - И все же, зачем ты привел парня в ваш дом? Там сейчас крайне напряженная обстановка. Тихий смех над ухом, заставил поежиться, зарываясь в тепло объятий. - В некотором роде, мне его жаль. Он слишком... слишком наивный. Наивный и слабый. - Ну, не всем же равняться под тебя, Лучик. Он на уровне обычного рядового шинигами. Не слабее и не сильнее. - Я имел в виду не силу реацу, а духовную. Он слишком ведомый. - Ладно, я могу понять твое беспокойство о Хичиго. Но что мы сейчас сдесь делаем? Если ты хотел посмотреть на звезды, я мог подобрать вид и получше. Засмеявшись, Ичиго откинулся на сидящего сзади Киске. Идея отправиться с ним на окраину города просто чтоб посмотреть на звезды, была весьма заманчивой. Тем не менее... - Нам показалось странным это место. Когда я только проснулся в этом теле, в памяти не было ничего подобного. Ты заметил, что обычные люди, без капли реацу, стараются обходить это место стороной. Сейчас я вижу что дом будто окружен каким-то маревом. - Сейчас, когда ты сказал, Ичиго, это и правда кажеться странным. Ишшин этого мира всегда был повернут на своей жене. А уж после нападения Удильщика... Я не раз предлагал осмотреть ее, поправить ток реацу, ведь после нападения она не могла его использовать. Но Ишшин... он напоминал сторожевого пса. Не подпускал к ней. - Тогда кто озаботился помощью с выздоровлением? - Ишшин сам. Ичиго в задумчивости подергал прядку у виска. Что- то в рассказе Урахары показалось ему странным. Вроде все логично и объяснимо, но... - Ты часто бывал у них в доме? Теперь глубоко задумался мужчина. Понимая что на пустом месте интерес Ичиго бы не разгорелся, он пытался ответить как можно точнее. - После того случая я впервые пришел к ним примерно через три года. Все это время Ишшин приходил сам. - Как так получилось, что я ни разу тебя не видел? Ведь и до случая с Удильщиком и несколько лет после, я жил вместе с ними. Над ухом раздалось задумчивое сопение. В том как сильнее Киске сжал руки на его талии, угадывалась озадаченность и недоумение. - А ведь и правда, пока Ишшин не пришел и не сказал о твоем возвращении, я и не догадывался что ты существуешь. Когда мне начали сниться сны о мирах-отражениях, я даже и не подумал что ты сын Ишшина. И Айзен тоже узнал о том что в семье Куросаки трое детей, уже от меня. Как интересно... Картина и правда вырисовывалась так себе. Странностей становилось все больше и больше. Получалось: само существование Ичиго было стерто из памяти всей Каракуры, при этом его жизни ничего не угрожало, и жил он вполне комфортно. Осталось только узнать каким методом это удалось. И кому? Кто совершил почти невозможное, стирая человека из памяти всех и шинигами в том числе? Из глубокой задумчивости Ичиго вырвался почувствовав напряжение Урахары: в окне мелькнул свет. И Ичиго и Урахара, крайне внимательно смотрели как Масаки открыла холодильник. Что показательно, передвигалась она в полной темноте, а привлекшим внимание отблеском, было освещение холодильной камеры. Прищурившись, настраивая зрение на полный мрак, рыжеволосый подросток ощутил озноб. Сразу же скрывая свою реацу и пряча след от реяцу Киске, Ичиго поддался чуть вперед. В полностью темной комнате, Масаки с жадностью вгрызалась в свежий кусок мяса. С силой впиваясь пальцами, утробно рыча, она буквально впихивала в рот окровавленный стейк. - Я не уверен, что это нормально, даже для семьи Куросаки, - голос Киске сел от охватившей его оторопи. Потрясение и неверие читалось на его лице. "- Король, это что за ересь?" - в голосе Хичиго также читался шок. Еще сильнее прищурив глаза, пуская к зрачку волну реацу, Ичиго пристальнее всмотрелся в ауру Масаки. Всматриваясь в энергетику окружающей среды, буквально по слоям просеивая этот кусочек реальности, Ичиго не видел как рыжеволосая женщина с тихим рыком облизывала окровавленные пальцы, иногда забываясь и прокусывая кожу до крови. Урахара, которому было недоступна возможность видеть структуру мира, с все возрастающим неверием и отвращением смотрел как Масаки потянувшись к кухонному столу взяла нож, и проведя им по собственному запястью, с довольным урчанием начала слизывать кровь. - Ичиго... Вздрогнув, будто выныривая из глубин, Ичиго осипшим голосом шепнул: - Как он мог... Сжимая кулаки с неистовой силой, рыжеволосый подросток подрагивал от отвращения и невольного страха. Очнулся от своеобразного транса он только тогда, когда почувствовал ласковое прикосновение к израненным ладоням. Он с такой силой сжимал кулаки, что аккуратные овалы ногтей оставили кровавые лунки на коже ладони. - Ичи? Вновь передернув плечами, парень развернулся к Урахаре, буквально залезая к нему на колени и пряча лицо в теплом изгибе шеи. - Видимо в тот день, когда произошло нападение, Удильщик успел зацепить ее душу. Сейчас перед нами сплав из Пустого и человека. Я не удивлюсь если он "это" кормил собственной реацу, может даже использовал детей. Пустой запертый в смертном теле, окруженный печатями. Существо которому насильно навязали остатки от личности Куросаки Масаки, ее привычки и стремления. Надрессированное и прикормленное... Наверняка после смерти Ишшина из этого мира, контроль спал. И еще голод. Голод Пустого и невозможность его утолить в смертном теле. "-Король, это полная дичь! Подобное противоестественно!" Шепотом выругался Урахара, лишь сильнее сжимая руки. - Значит все это время... Нам надо сообщить об этом в Общество Душ. Может еще удастся что-то исправить. - Нечего исправлять. Скоро это существо перестанет себя сдерживать в рамках поведения смертных, и тогда оно начнет пытаться выгрызть души у еще живых.

***

Спустя долгое время, когда пройдут все битвы и прольются слезы, воспоминание о том, как потух свет в глазах Куросаки Хичиго, все еще будет отзываться болью в сердце Ичиго. В тот вечер они вернулись домой невменяемые. Бледные и цепляющиеся друг за друга, прерывистыми голосами они говорили об увиденном. Согреваясь в объятиях, они прятали глаза от бледного подростка, которому принесли столь уничтожающую весть. Давным давно отгремели все споры и крики, жарким пламенем, до тла, сгорел отчий дом. Были выплаканы слезы безутешным Хичиго, и произнесены все проклятия в адрес Ишшина. Но сколько бы не прошло времени, все до конца своей жизни, и даже чуточку дольше, запомнили: самые жестокие поступки, совершаются из-за любви...