Акула и садист

Вначале я почувствовал необычные ощущения в районе живота. Я задумался, могла ли официантка каким-либо образом отравить мой данго, или это напарник сделал что-то, когда я отвлёкся. А потом вдруг понял, что то странное чувство было желанием рассмеяться. Мой напарник развлёк меня настолько, что смог вытянуть из меня улыбку. Даже не могу вспомнить последний раз, когда мне хотелось улыбнуться или посмеяться чему-то, кроме человеческой боли. Интересен сам факт того, что шутка вызвала у меня такую реакцию. Это немного беспокоит меня, но всё же довольно любопытно. Не желая более показывать эмоций, я тут же сосредоточил своё внимание на данго, чтобы поскорее вернуться на дорогу. Кисаме, неизвестно по какой причине, почувствовал мой настрой и в спешке доел свой заказ. Расплатившись, мы вновь отправились в путь по направлению к своему объекту. Если пребывание на солнце было не очень комфортным, когда мы только выдвинулись в дорогу, то когда мы вышли из чайной, его лучи стали абсолютно невыносимы. Решив, что в наших интересах покинуть утоптанную дорогу, я повёл напарника в лес. Через пару секунд мы вдвоём неслись сквозь кроны деревьев. Единственным недостатком стало то, что Кисаме снова был позади меня, а значит я не мог следить за его действиями. Всё же, я сильно сомневаюсь, что мой напарник имел хоть малейшее представление о том, куда мы направляемся, что не оставляло выбора в том, кто за кем будет следовать. Наш путь был долог и скучен, давая мне отличную возможность составить хороший план атаки. В этот раз мы должны будем проникнуть в крепость, и устранить всех внутри. Именно эти люди не сделали ничего такого, чтобы заслужить подобную кару, но влияние Акацуки в регионе в последнее время ослабло, и нужно всем напомнить: бойтесь Акацуки или умрите. Кратчайшим путём к успеху на этом задании будет следующая тактика: задействовать Кисаме в нападении, чтобы он атаковал врагов напрямую, комбинацией водных дзюцу и своим мечом, в то время как я останусь на расстоянии, и при помощи огненных техник и гендзюцу буду уничтожать оставшихся противников. Не самый сложный план, если можно так сказать. Вдобавок, на территорию практически невозможно пробраться незаметно – цитадель наполнена под завязку тренированными солдатами, и если хоть один из них доберётся до подкреплений в лесах, перспектива становится уже не столь радужной. Тряхнув головой, я начал продумывать мелкие детали нашей атаки. После нескольких дней пути мы наконец достигли цели. Толстые каменные стены, практически столь же высокие, как те, что оберегают Коноху, окружали гигантскую стальную башню, что нам предстояло покорить. Часовые прогуливались вдоль стен, наблюдая за малейшими движениями внизу. Даже мой Шаринган не мог заметить ни малейшей трещины в камне, ни того, чтобы кто-то из стражей хоть на момент отвлёкся от наблюдения за окружением. Хорошо, что я отложил нападение до поздней ночи; даже в сумерках наше появление было бы сразу замечено. Было слышно, как мой партнёр перераспределяет вес, пытаясь контролировать дыхание. Я чуть не усмехнулся; даже самые чуткие в мире уши не смогли бы услышать нас с такого расстояния. Кисаме ухватился за рукоять Самехады и замер. Он ждал моего сигнала. Мы не двинемся, пока я не дам отмашку, вне зависимости от того, как долго придётся ждать, и сколь бы сильна не была жажда крови. Мы – убийцы до мозга костей, и оставались без дела слишком долго. Пришло время сражаться и вновь пролить кровь врага. Одна лишь мысль о полных страдания криках чуть не лишила меня самообладания. Но, как всегда, логика взяла своё, и я подавил желание убивать. Пока, по крайней мере. Патрульные сделали два обхода, потом пять, и наконец десять, пока я полностью не уверился в их маршрутах и в том, сколько времени им требуется, чтобы дойти из пункта «А» в пункт «Б». Я наклонился вперёд и понёсся к воротам. Кисаме следовал за мной по пятам. Мы ворвались. Нам был дан карт-бланш на убийство. Само сражение было долгим, жестоким и полным смертей. Таким, как я и надеялся. Мне удалось поймать нескольких противников в Цукуёми, но большинство жертв были сожжены заживо. Я повернулся, чтобы проверить, как идут дела у моего напарника внизу. Как только мы очутились на стене, он ринулся в самый центр укрепления и начал рубить направо и налево. Я же остался на стене и на бегу быстро разделывался с любым, кто попадался мне на глаза. Внутренне я усмехнулся, когда Кисаме утопил очередного противника. Архитекторы этой так называемой «непроницаемой» крепости совершили ужасную ошибку, окружив её глухой стеной; это позволило Кисаме призвать огромное количество воды, из-за чего сейчас башня была наполовину затоплена в подобии большого озера. Теперь его противники были вынуждены драться на воде. Да будут боги милостивы к тем обречёнными, которым пришлось биться с акулой в воде или на поверхности. Пока полыхала битва, число врагов быстро сократилось за короткий промежуток времени. Я думал, что сражаюсь с последним соперником, когда мимолётное движение привлекло моё внимание. Молча выругавшись, я прикончил оппонента и погнался за ускользающей тенью. Погоня в итоге привела меня за крепостные стены, на лесную поляну, где я наконец настиг, захватил, замучил и убил сбежавшего солдата. Я бы не упомянул этого эпизода вообще, если бы не кое-что, случившееся сразу после этого. Только я развернулся, чтобы вернуться на поле боя и помочь моему напарнику прикончить последних противников, если таковые ещё оставались, как резкий треск заставил меня поднять голову. Благодаря Шарингану я разглядел трещину в стене, из которой сочилась вода. Похоже, кладка была не такой прочной, как я думал, раз для того, чтобы её сломать, оказалось достаточно давления нескольких десятков кубических метров воды. Трещина начала быстро расширяться, и прежде чем я успел что-то понять, каменная стена развалилась на куски, и меня чуть не снесло мощным потоком воды. Чуть не снесло, потому что какая-то сила налетела на меня со стороны и рывком унесла в сторону от беснующегося потока. Когда я наконец понял, что мне не суждено утонуть, мне понадобилось мгновение, чтобы оглядеться. Я был на дереве. Как и мой партнёр. Его рука плотно обхватывала мою талию, и он прижимал меня к своей груди. Очень близкой к моему лицу мускулистой груди. Никогда раньше я не был более благодарен тьме, чем в тот злополучный момент. При свете дня Кисаме бы непременно заметил румянец на моём лице. Я чувствовал, как залился краской. Моё сердце стучало, как бешеное, в основном потому, что я был уверен, если Кисаме сожмёт меня чуть сильнее, он сломает мне спину. «Кисаме, отпусти», – приказал я самым спокойным тоном, на который был способен. Он отпустил меня так резко, словно обжёгся, и начал бормотать извинения. На что я не очень вежливо приказал заткнуться и двигаться по направлению к нашей базе. Дорога обратно будет долгой.