Акула и садист

Уж не знаю, что творилось в моей голове, когда я спросил Итачи, почему он садист. Мало того, что этот вопрос мог стать для меня роковым, но я также ясно ощущал, что мой напарник не даст прямого ответа. Если он вообще снизойдёт до этого. Итачи потребовалась пара секунд, чтобы собраться с мыслями. Казалось, он сдерживал порыв убить меня, и хотел успокоиться, прежде чем говорить что-либо. Когда он вместо ответа задал свой вопрос, я лишь немного удивился. Удивился и испытал облегчение. Такая реакция означала, что мне не предстоит умереть страшной смертью в ближайшую минуту. Я ответил на его вопрос, и он, наконец, ответил на мой. Стало быть, он ничего не может поделать со своим садизмом? Не сказал бы, что это меня сильно удивило. Жестокость – в природе человека. Наверное, Итачи чувствует это сильнее других людей. Я вернулся к чистке своего меча, и тут меня посетила ещё одна мысль. Итачи только что по своей воле рассказал другому человеку что-то о себе самом. Это событие должно было повлечь конец света, как минимум. Что же последовало на деле? Меня стало разбирать любопытство. Неужели под стальной маской моего партнёра скрывается личность? Ну, очевидно, что да, так как он человек, и всё такое. Заметьте, «человек» здесь используется в самом широком смысле слова. Так что здесь и сейчас, оттирая особо упрямое пятно крови, я дал себе слово узнать об Итачи всё, что смогу. Может тогда мне удастся понять, какие меры предосторожности нужно соблюдать, чтобы он не покалечил и не убил меня. Пару дней спустя я проник в офис Пэйна и выкрал досье Итачи. Господин Лидер был занят с Конан. Ками-сама знает, что они делали в своей комнате. Вернее, не надо особо напрягать фантазию, чтобы догадаться, что именно, и этого достаточно, чтобы вогнать меня в депрессию. Не из-за того, что они занимаются сексом, ну, не совсем так. Просто эти двое е*утся, Сасори жарит Дейдару, и я почти уверен, что Какузу долбится с Хиданом, потому что наш местный банкир слишком скуп, чтобы раскошелиться на проститутку, когда ему приспичит. Все тр*хаются, кроме меня. Незавидная ситуация, не так ли? Ах да, я же говорил о досье Итачи. Ну, первая пара страниц не сообщила мне ничего нового; в основном это были отчёты о Шарингане и убийстве клана. Далее рассказывалось о том, какие виды оружия он предпочитает, о стиле ведения боя, бла-бла-бла, всё это я уже знал. Остальные документы были в том же духе, и через пять минут папка вернулась на стол Пэйна. Пожалуй, никогда ещё я не тратил время настолько бездарно. Ну, если не считать пару раз, когда я умудрился заставить себя внимательно слушать господина Лидера, когда тот давал нам с Итачи информацию по миссии. Ничто не сравнится с этой скукотищей. По пути обратно в нашу комнату я понял, как много на самом деле я знаю об Итачи того, чего даже не упоминалось в бумагах. Например, что он замкнут, что любит данго и открыто признаётся в садизме. Эти факты были недостаточно важны, чтобы оказаться в досье, но от этого они не становились менее правдивыми. Есть у Итачи такие причуды, которые делают этого хорька… человеком. Да знаю я, что вы сейчас думаете, что-то вроде этого: «Он что, только что назвал Итачи человеком? Не может быть». Но так и есть. По какой-то причине после своей вылазки я мог воспринимать его как личность, а не только как хладнокровного убийцу. Есть вещи, которые Итачи нравятся, и которые он терпеть не может; я знаю его мысли на некоторые темы, а также мнение по многим другим; и когда-то давно он мог проявлять эмоции. Хотя я почти уверен, что тех человеческих чувств, которыми когда-то мог обладать мой напарник, уже и в помине нет. В первое время это было странно; сначала вы целые годы делите комнату с кем-то, кого вы считаете гениальным, но психованным убийцей, а затем вдруг обнаруживаете, что возможно в нём осталось что-то человеческое. Очень странное чувство. Честно говоря, это откровенно жутко. После такого я уже не мог удержаться от того, чтобы внимательней следить за напарником. Отчаянно хотелось обнаружить мельчайшие детали, которые были упущены в досье Итачи. Когда мы отправились на очередную миссию, мне выдался отличный шанс наблюдать… «итачиность» Итачи, если это можно так назвать. По заданию мы должны были переться через полстраны, только Итачи и я. Как по мне, так это прекрасная возможность изучить маленького хорька. Так что после сбора необходимых припасов мы вышли в путь к назначенной цели. Я понятия не имел, что нам предстоит сделать. Опять не стал вникать, что там рассказывал Пэйн; попробуйте вы послушать его монотонные речи, и вы поймёте меня. Итачи шёл впереди, я не отставая следовал за ним. Погода была довольно хорошей – очень тепло, и время от времени дул лёгкий ветерок. Мы шли по лесной тропе, и солнечный свет проникал под кроны деревьев, освещая одни места и скрывая в тени другие. Впрочем, я особо не смотрел на природу – в центре моего внимания был Итачи. Мой напарник двигался скованно, словно он был готов к атаке в любой момент. Он легко ступал по дороге, его сандалии не производили ни звука, и он молчал. Я нахмурился. Если что и напрягает меня больше, чем садистская натура Итачи, так это вот такие долгие периоды молчания. Он в принципе никогда много не говорит, если этого можно избежать. И не потому, что он немногословен. Хотя, в общем-то, так оно и есть. Дело в том, что Итачи держит всё внутри, и даёт себе волю только когда истязает очередную жертву. Такое поведение не может сказаться благотворно как на нём самом, так и на мне, потому как однажды я вполне могу оказаться на месте жертвы. Пока я подобным образом медитировал, мы вышли из леса и теперь шли по широкой пыльной дороге, открытой всем взглядам. Хотел бы я очутиться снова в лесу – в нём легче укрыться; а также, несмотря на то, что наши шляпы защищали от солнца, жара стояла невероятная. Итачи, похоже, был согласен со мной. Странно, правда? В любом случае, когда мы увидели впереди чайную, он свернул и сразу вошёл внутрь, даже не сказав мне хотя бы «хм». Ну да ладно, таков Итачи. Мы сели за столик и подождали, пока подойдёт женщина и примет наш заказ. Было ясно, что именно мне придётся говорить с официанткой, и я спросил Итачи, что он будет. Напарник пожал плечами и, отвернувшись, принялся в молчании смотреть на тех немногих посетителей, что оказались в чайной вместе с нами. Я прищурился и подавил желание вздохнуть. Отлично, теперь мне нужно придумать, что из еды заказать для него. И тут мне пришёл на ум недавний разговор на базе. Ему же нравится данго! Вовремя я это вспомнил, потому что девушка подошла к нам и спросила, чего мы желаем. Я оформил заказ и устроился поудобнее. Когда принесли еду, Итачи подождал, пока женщина уйдёт, прежде чем удостоить тарелку своим вниманием. Когда он взглянул на принесённое блюдо, его глаза чуть расширились, и он плавно перевёл взгляд на меня. «Ты сказал, что любишь данго, так ведь?» – как можно более беспечно попытался спросить я. Итачи кивнул и, взяв в руки сладость, принялся аккуратно её есть. Он взглянул на мою тарелку, а затем вновь остановил свой взгляд на мне. «Значит, ты предпочитаешь гёдза?» Я чуть не подавился тем самым вареником, что ел в тот момент. Неужели Итачи только что на самом деле спросил, что мне нравится?! «Ну, вообще-то да», – ответил я, стараясь сохранить невозмутимый вид. «Это кажется странным», – заметил он. «А ты ожидал, что я выберу суши?», – в шутку ответил я. К моему изумлению, краткая улыбка мелькнула на его лице, прежде чем он покачал головой и вернулся к своему данго. Я последовал его примеру, и через некоторое время до меня дошло, что впервые за, ну, все годы мы с напарником просто поболтали. Более того, я даже увидел, как Итачи улыбается. Ну и ну. Похоже, Учиха Итачи всё-таки может испытывать эмоции.