Акула и садист

Я – труп. Больше нечего добавить. Я был даже больше, чем мёртв. Я не только вторгся в личное пространство напарника, но ещё схватил его и затащил на верхушку дерева. Если он меня убьёт всего лишь неимоверно болезненным способом, мне повезёт. В тот момент я проклинал своё решение спасти Итачи. Какого чёрта я вмешался?! Маленький хорёк наверняка бы смог вовремя уйти с пути водного потока и без моего вмешательства, правда? Но где-то в глубине души я так не думал. Мой внутренний голос подсказывал, что впервые на моей памяти Итачи был застигнут врасплох, и если бы не я, его бы снесло вместе с попавшимися на пути деревцами. Ну что ж, я премного благодарен этому своему внутреннему голосу. Из-за него меня теперь жестоким образом лишат жизни. Но что-то не давало мне покоя. Одна мелкая деталь в сложившейся картине спасения напарника пробилась сквозь поглощающий страх перед неминуемой смертью и сквозь мучительное самобичевание. Видите ли, когда мы с Итачи стояли на верхушке дерева, я почувствовал, как бешено колотится его сердце. Это был не тот ритм, который обычно бывает после физических упражнений или чего подобного. Так бывает, когда человек испуган или чрезвычайно смущён. Даже не спрашивайте, как я научился различать разницу; это долгая история, которую я не хотел бы сейчас рассказывать. Теперь свету предстала совершенно иная проблема. Мой напарник был замкнут все эти годы, но в течение последних нескольких месяцев он вдруг сначала решил быть вежливым со мной, потом улыбнулся, а теперь он испугался или смутился! Да что вообще такое творится с Итачи?! Раскинув мозгами, я понял, что с ним ничего плохого не происходит, даже наоборот. Мой напарник начал вести себя как нормальный человек, а не бесчувственная машина, которую он так долго изображал. Это только на первый взгляд казалось бредом, потому что я привык к обычной для напарника недружелюбной манере. Всё, что мне потребуется – это немного времени, чтобы подстроиться под нового Итачи. Времени, которого у меня, скорее всего, не будет, так как он убьёт меня в течение следующих двадцати четырёх часов. Ну что ж, я прожил долгую и интересную жизнь, и у меня не так много сожалений. Мы успели пройти ещё несколько километров, прежде чем Итачи остановился и повернулся ко мне. Я с трудом сглотнул, ожидая, когда начнётся пытка. Прощай, жестокий мир, всё было классно. Мой напарник выглядел отчасти раздражённым и немного уставшим. Некоторое время он просто смотрел на меня, потом глубоко вдохнул и обратился ко мне: «Не мог бы ты успокоиться? Я не собираюсь убивать тебя». Значит, моя жизнь будет сохранена в обмен на нанесение тяжких увечий? «Я зол на себя за то, что меня застали врасплох на поле боя. Как бы мне ни было противно открыто признавать это, но если бы не твоё вмешательство, всё могло закончиться и закончилось бы для меня очень плохо из-за моей невнимательности. Спасибо тебе». Итачи поблагодарил меня. Стоп, Итачи сказал мне спасибо?! Он не проявляет благодарности. Проклятье, до этого момента я даже не думал, что он в курсе значения этого слова. И всё же, факт налицо – он выразил признательность за то, что я не дал ему утонуть. Похоже, у меня есть шанс выбраться из этого живым и невредимым. «Однако…» Млять! «Я сомневаюсь, что подобное случится снова, поэтому, пожалуйста, имей в виду, что в следующий раз мне вряд ли понадобится твоя помощь, и я вполне могу случайно покалечить тебя, если ты попытаешься вмешаться». Меня помиловали и предупредили на будущее? О, Ками, спасибо вам! Я что-то пробормотал, убеждая, что больше такого не повторится, и Итачи на это согласно хмыкнул. Остаток нашего пути прошёл довольно мирно; всё это время я мысленно благодарил небесные силы за то, что уберегли меня от возможной незавидной судьбы. Наше возвращение на базу прошло довольно обыденно. Мы пришли рано утром, а значит остальные вскоре поднимутся и отправятся на свои задания, пока Итачи и я будем устраиваться в своей комнате ко сну. Мой напарник оставил отчёт в офисе Пэйна, а я направился прямиком в нашу комнату, думая только о кровати. Чёрта с два я буду дежурить сегодня первым. Только я разделся, как вошёл Итачи. Он стянул свой плащ и аккуратно сложил его, в то время как я принялся чистить Самехаду, краем глаза наблюдая за ним, как частенько делал. В полной тишине он разделся, сначала скинув сандалии и поставив их в ногах нашей кровати, затем снял свои капри, также сложив их, и наконец избавился от майки… Я вздрогнул, когда Итачи снял её. Чуть выше пояса темнела пара синяков. «Ты ранен», – тихо сказал я, прежде чем смог остановиться. Мгновенно он развернулся ко мне, и в тот момент я понял, что быть мне мёртвой акулой. Итачи милосердно позволил мне жить, а я взял и сознался, что следил за ним, пока он раздевался. Ну, здравствуй, смерть моя. К моему несказанному удивлению, в ответ на моё утверждение он почти неслышно спросил: «Насколько серьёзно?» Пару секунд я тупо смотрел на него, а потом ноги принесли меня к краю кровати, где он сидел. Хмурясь, я осторожно осмотрел синяки, стараясь не задеть сами ушибы. Травмы, хоть и не были серьёзными, потребуют некоторого времени на заживление. Итачи всё время напряжённо следил за моими движениями. «Они побеспокоят тебя несколько дней, но ничего страшного». Он кивнул моим словам. «Как ты умудрился их получить?» – из любопытства спросил я. Напарник отвернулся, и через мгновение я мысленно выругал себя. Должно быть, эти синяки остались от того, как я схватил его тогда у башни. Никто другой не смог бы так близко подобраться к хорьку. «Похоже, я не знаю меры своей силе», – вяло усмехнулся я. Итачи не ответил, и улыбка сползла с моего лица. – «Извини, Итачи. Я не хотел навредить тебе». Он снова кивнул и тихо спросил, встану ли я на стражу первым. Пару минут назад я бы точно сказал «нет», но сейчас… Как я могу в чём-то отказать партнёру, которому я нанёс физический вред? Я ответил, что конечно же так и сделаю; он быстро забрался в кровать, натянул одеяло до подбородка и повернулся ко мне спиной. Впервые за многие годы мне было стыдно, что я навредил кому-то. И не просто другому существу, а моему партнёру; человеку, в страхе которого я живу каждый день. Звучит странно, даже для меня, но это – чистая правда. Я дал Итачи выспаться и не будил его до середины дня. Всё это время я размышлял, и наконец пришёл к выводу, что несмотря на то, что я боялся Итачи всей душой, мне не хотелось бы никогда снова причинять ему вред.