Акула и садист

Теперь я точно пришёл к выводу, что Итачи глубоко внутри – довольно милосердный человек. Сами посудите, если бы в его чёрном сердце не было ни капли сочувствия, я был бы уже давно мёртв. Я хотел загладить свою вину перед ним после того, как причинил ему боль: старался быть более добрым, вежливым, и показать, как я раскаиваюсь за свои действия. Оглядываясь назад, я понимаю, что Итачи, наверное, было бы всё равно, оставь я его в покое, но, к сожалению, я не могу повернуть время вспять. К моему огромному сожалению. Когда бы я ни тренировался, я не ограничиваю себя. Это может быть полезно, потому что раз я никогда не сдерживаюсь, то точно знаю свой предел. С другой стороны, это приводит к тому, что я не полностью контролирую свои движения в схватке, и чаще всего мои партнёры по тренировкам получают травмы. Когда Итачи принял моё приглашение, мне даже в голову не пришло, что может случиться худший из этих вариантов. Парень даже с поля боя редко выходит испачканным! Поэтому когда Самехада отправила хорька в непродолжительный полёт, я чуть в обморок не упал. Да я тогда от стресса потерял лет пять своей жизни! Но это к делу не относится. Думаю, что нет. Моей немедленной реакцией было: первое – грязно выругаться как портовые грузчики, среди которых я вырос; и второе – подбежать и оценить нанесённый вред. Я знал, что партнёру досталось; от удара моим мечом нельзя уйти целым и невредимым. В спешке я стянул с него рубашку и осмотрел его. Я знаю, как на ощупь определить сломанные и треснувшие рёбра, потому и рискнул нарушить наш уговор, лично проверив целостность грудной клетки партнёра. И вновь меня пощадили. Итачи не перерезал мне горло за это прикосновение. Не говоря уж о том, что кожа Итачи оказалась такой же нежной, как я и… Эм-м-м… Ладно, не важно! Уверившись, что напарник не умрёт от внутреннего кровотечения, я помог ему встать, и мы направились внутрь, чтобы наш местный медик и банкир по совместительству осмотрел его. Я неустанно просил прощения всё это время и замолчал только когда Итачи пригрозил мне: «Заткни свою пасть, иначе я вырву твоё горло и запихну его обратно». Похоже, он был слегка расстроен. Оказавшись наконец в комнате Какузу и Хидана, а также прервав их склоку, чтобы Какузу смог осмотреть Итачи, я отступил назад, надеясь, что мой напарник забудет обо мне, пока медик проводит беглый осмотр. Тогда-то я и заметил кое-что странное. Когда Какузу прикасался к нему, хорёк вздрагивал и хмурился. Однако когда то же самое проделывал я, он даже глазом не моргнул, словно я никогда не притрагивался к нему. Чудно, всё-таки. Как только голубки выставили нас за порог, чтобы продолжить перебранку, мы пошли вдоль коридора к своей комнате. Тут до меня дошло, что по пути на базу я захватил с собой рубашку Итачи, и до сих пор не вернул её. Боязливо я окликнул Итачи. Обернувшись, он посмотрел сначала на меня, потом на свою рубашку. В удивлении он приподнял брови, словно парень не осознавал, что разгуливает по базе с голым торсом. Он быстро выхватил рубашку из моих рук, задев мою ладонь кончиками пальцев. Он даже глазом не моргнул. Я тоже постарался не подать виду, но не мог не отметить, что даже его руки были мягкими, не смотря на годы тренировок, что должны были сделать ладони огрубевшими. Возможно, это и есть настоящая причина, по которой Итачи предпочитает гендзюцу; ему просто не хочется испортить свою нежную, шелковистую кожу. Примадонна. Примерно в тот же момент я вспомнил, что наше оружие так и осталось снаружи. Не говоря ни слова, я сам себе отдал распоряжение и пошёл забирать железяки. А ещё было бы неплохо проветрить голову. Вскоре я добрался до места нашей тренировки, и тут же завалился на пыльную землю. Я размышлял, почему, мать вашу, я ещё жив… и откуда появились эти странные чувства к Итачи. Чувства к Итачи. Ого. Так, стоп. Нет, ни при каких обстоятельствах, даже в самых диких фантазиях, я не воспринимал Итачи в этом плане. Он был садистом, жестоким, вредным, отстранённым, привлекательным… Представим, что я не говорил последнего, ладно? О, нет, вряд ли я могу испытывать смешанные чувства по отношению к кому-то, кто не упустил бы шанса меня убить. Не поймите меня неправильно, некоторые извращенцы находят это возбуждающим, но я не из их числа. И всё же, я до сих пор чувствовал прикосновение Учихи; всё ещё помнил выражение его лица, когда его осматривал Какузу, а не я. На долю секунды, могу поклясться, когда мы соприкасались, я увидел, как в глазах Итачи мелькнуло что-то иное, чем безразличие. Отлично. Такими темпами я стану геем ради единственного человека на этой планете, кто не раздумывая отсечёт мне голову, если я буду слишком часто дышать в его направлении. Должно быть, такова моя карма за то, что так много убивал; я начинаю думать, что у всех здесь плохая карма. Какузу, Зецу и Сасори приходится терпеть надоедливых партнёров; а эти самые партнёры обречены на то, чтобы расплачиваться своей задницей за это. Извините, меня снова понесло. Ками-сама, как мне не хватает секса… Короче говоря, я подобрал мечи, вернулся в нашу комнату и отдал Итачи его катану. Он кивнул, но в остальном повёл себя так, словно кроме него здесь вообще никого не было. Меня это вполне устраивало.

***

Прошло время, и спустя примерно неделю нас отправили на задание. Ничего особенного; как обычно, я не уделил ни малейшего внимания инструктажу. Когда-нибудь Пэйн врубится, что я пропускаю всё мимо ушей, но пока этого не произошло, я в безопасности. Уже через час мы оказались в пути; шли пешком по лесу, окружающему нашу базу. Даже не спрашивайте, почему мы шли, а не неслись в кронах деревьев – Итачи вёл, не я. В спокойной и привычной тишине проходили часы, пока солнце не опустилось, и нам не пришлось устроиться на ночлег. Я наскоро собрал дров, а Итачи зажёг небольшой костёр. Вскоре мы приготовили еду и поужинали. Больше делать было нечего, разве что быть начеку, если на нас кто-нибудь решит напасть. Нам не удалось найти себе пещеру, чтобы переночевать; это бывает сложно, если вокруг вас километрами тянутся сплошные леса. Таким образом, нам пришлось остаться на открытом месте, и мы были уязвимы со всех сторон. Это напрягало нас обоих. Я лёг спиной к огню. Спустя пару мгновений Итачи подполз ближе и пристроился рядом, отвернувшись от меня. В подобных ситуациях мы частенько отдыхали, лёжа спина к спине. Это не гарантия абсолютной защищённости, но вероятным противникам будет чертовски сложно подкрасться к нам. Я шёпотом сказал Итачи, что возьму первую смену; не то, чтобы я ожидал, что он добровольно вызовется, просто если он находится ближе к огню, то и заснёт он быстрее. Напарник ответил мне тихим «Хм», и некоторое время ничто не нарушало заведённого порядка. До тех пор, пока Итачи не решил придвинуться ко мне поближе. Естественно, я подумал, что нас собираются атаковать и напрягся, ожидая предупреждения от напарника. Чего я точно не ожидал, так это того, что мелкий хорёк прислонится ко мне спиной и останется так лежать. Какого хера?! Сильнейший шок, удивление, и ещё что-то, что я не смог определить, завладели мной настолько, что я застыл как статуя, а моё сердце начало колотиться как бешеное. Я мог чувствовать удары его сердца, спокойные, как всегда; стоп, значит он тоже чувствует, как бьётся моё. Млять. «Кисаме, что такое?» – тихо спросил он. Я ломал голову в поиске подходящего оправдания, или чего угодно, что позволило бы мне не сознаваться в том, что моё сердце сошло с ума, когда психопат, которого я, возможно, воспринимаю как нечто большее, чем напарника, прижался ко мне. «Проверь-ка там», – сказал я. – «Кажется, я заметил что-то». Он тут же приподнялся, перегнулся через меня и, раздирая Шаринганом темноту, принялся сканировать лес. Я с облегчением расслабился, но ненадолго – Итачи тихо выругался и сорвался с места. Не может такого быть. Там действительно кто-то прятался? Ответ на мой вопрос пришёл через секунду в виде ножа, что просвистел рядом с моим ухом, чуть не отхватив кусочек. Ответ положительный. В мгновение ока мы оказались в центре схватки. У Итачи с самого начала было преимущество – его Шаринган не упускал ни малейшей детали, будь это днём или ночью. Мне было несколько сложнее, но я смог пополнить свой длинный список убийств несколькими свежими жертвами. Судя по виду и звукам, Итачи тоже получал удовольствие. И увлёкся чуть сильнее, чем стоило. Я не знаю, как так получилось, но мой партнёр не заметил, как один ниндзя подкрадывался к нему ближе и ближе, пока не оказался практически вплотную к Итачи. У него в руках была пара лезвий угрожающего вида с изогнутыми зубцами по краю; такое оружие застревает в плоти и при извлечении вырывает куски кожи. Противная штука. Он подбирался всё ближе к моему партнёру, и я был уверен, что Итачи вскоре заметит его и испытает на нём какой-нибудь особенно мерзкий способ лишения жизни. Но он, похоже, даже не заметил вражеского присутствия, пока тот не замахнулся на него. Не размышляя, я сделал единственное, что казалось мне хоть отчасти разумным в тот момент. Я кинулся вперёд, загородив Итачи от нападающего, блокировал Самехадой одно лезвие, в то время как второе вошло мне в бок.