Цвет боли: синий

      Эта ночь выдалась особенно холодной. Квилл, давно плюнувший на все попытки уснуть, сумрачно ворочался в импровизированном гамаке, натянутом между пилотскими сидениями в корабле. Он с удовольствием разжег бы костер (сразу появлялись смутные воспоминания о вечерних посиделках в саду возле костра на Терре в далеком детстве), только вот поджигать в пещере оказалось просто нечего (а жечь свои вещи и вещи Гаморы, Дракса или Ракеты Питер просто не мог себе позволить). Примыкающая к основной пещере путаница узких темных тоннелей, из щелей в потолке которой пробивалось дуновение свежего воздуха, так и оставалась неисследованной (кроме одного тупика, где Квилл устроил себе туалет), но ожидать, что где-то за поворотом валяются дрова, было бы по крайней мере глупо.       Питер поскреб подбородок, обреченно вздохнул и осторожно выбрался из гамака. Сунув под мышку одеяло, Квилл вылез из кабины, спрыгнул в воду (для этого ежедневного и неоднократного маневра чудесно пригодились цельные высокие сапоги из кожи какого-то вымершего животного, честно купленные Питером на одном из черных рынков Галактики) и побрел к груде камней возле дальней стены, где обычно ночевал Ронан.       Обвинитель лежал на боку, повернувшись спиной к «Милано». Квилл потоптался на месте, убедился, что крииец никак на него не реагирует, и быстренько пристроился у того под боком, завернувшись в одеяло. Ронану, похоже, было совершенно фиолетово, что в пещере никогда не было тепло: он так и спал, раздевшись до пояса и подложив под голову согнутую руку.       «Интересно, она у него не затекает? – подумал Питер, прижимаясь спиной к спине Обвинителя, – или у настоящих сынов крии никогда не затекают конечности?..»       Рядом с Ронаном определенно было теплее, но сон все равно не шел. Зато снова пришли странные мысли об одном объекте, к которому Квилл уже каким-то чудесным образом успел повернуться лицом.       Дыхание криийца было спокойным и ровным. Питер, таращившийся ему в спину, медленно опустил взгляд на поясницу, потом еще ниже.       «Я, наверное, совсем рехнулся, – мрачно подумал Квилл, не спуская с задницы Ронана глаз, – раз у меня так лихо встало тогда на мужика». И не просто на мужика, отметил Питер, на психопата-фанатика-маньяка-убийцу.       У Квилла был в жизни «голубой» опыт. Пару раз. Три. Пять с половиной. Но это же не считается, правда? – I like to see you, but then again, – тихонько пропел Питер, глядя на окружности затянутой в черную кожу задницы, – that doesn’t mean you mean that much to me…       Рука Квилла аккуратно легла на ягодицу Обвинителя. Выждав несколько секунд, Питер продолжил свои поползновения на собственность воина крии, легонько сжимая и поглаживая упругие мышцы.       «Обалдеть, – отстраненно подумал Квилл, – я лапаю Ронана Обвинителя за задницу. Сказать кому – не поверят!..»       Движения Питера становились все более смелыми, а ягодицы криийца – все более привлекательными. Квилл прижался лбом к горячей спине Ронана и дал волю рукам. Он даже не особо удивился нарастающему давлению в паху. «Как говорит Ракета, щито поделать, коль яйца из ушей растут? Совмещай приятное с полезным, чисть уши интенсивнее!»       Питер стал серьезно подумывать о том, чтобы расстегнуть ширинку и уже нормально подрочить, как вдруг грянул гром, засверкали молнии, небеса разверзлись и божественный глас обрушился на Квилла, неся ему кару всевышнюю за все его прегрешения, ну а проще говоря – Питер, мгновенно холодея копчиком, услышал рокочущие и до боли знакомые слова: – Ты что делаешь? Квилл так и замер, раскрыв рот и сжав левую ягодицу Обвинителя. Ронан, тем не менее, поворачиваться или шевелиться не спешил: – Я долго терпел, но во имя праотцов крии, что тебе от меня надо?! – Д-долго т-терпел? – от неожиданности Питер стал заикаться. – А т-ты что, не с-спал? – Не спал, презренный смертный! – Ну почему с-сразу презренный, – попытался выкрутиться Квилл. – Я же просто… просто… просто проверял твой мышечный корсет, и знаешь что? Нифига ты не идеален! Ягодицы-то у тебя слабоваты! – Слабоваты?! – возмутился Ронан, приподнявшись на локте и повернувшись к Питеру. – Я могу раздавить человеческий череп любой мышцей своего организма! Жуткая картина предстала перед мысленным взором Квилла, и он содрогнулся. – Ну отлично, – пробормотал Питер, – тогда точно обойдемся без анили… – Так что ты хотел? – А как насчет мышц прямой кишки? – ляпнул Квилл. – Им тоже необходима стимуляция для укрепления? Может, помочь?       Эту фразу Ронан переваривал долго. Питер успел отползти от него на два метра в сторону и уже начал было подниматься, когда Обвинитель вскочил на ноги и, сжав кулаки, медленно, выговаривая каждое слово, спросил: – Ты на что намекаешь, Питер Квилл? – Ни на что! Просто мысли вслух, ошибочные выводы, ничего более, – торопливо ответил Квилл, аккуратно сворачивая свое одеяло. – Прости, извини, был неправ! Больше никаких проверок мышц, ты молоток, отлично смотришь за своей за… замечательной фигурой! Ронан собрался было что-то сказать, но Питер замахал на него рукой: – Ты немножко недоволен моей навязчивостью, но я гарантирую тебе – больше такого не повторится! Никогда!