Самое страшное

Хочешь мира – готовься к войне. Нет, не так. Хочешь мира — впусти войну в себя и сама стань войной. Открой путь, проведи в мир зло, необходимое для победы, уничтожь своего врага навсегда. Сделай это — один единственный раз. Сделай это. Ирелия идет по полю битвы и клинки вращаются вокруг нее в стремительном танце, окружают подвижным колючим щитом. Воздух стонет, вспоротый сотней острейших лезвий. Ирелия идет, и с каждым шагом ее щит отращивает новые иглы. Мечи вырываются из рук живых воинов, выскальзывают из трупов, даже обломки клинков взмывают в воздух, подхваченные ее волей, вливаются в быстрый серебристый поток, присоединяются к бешеной пляске металла. Ирелия идет, и никто не в силах встать на ее пути. Те, кто пытался, пали. Те, кто видел это, бежали в страхе. Те, кто смотрят на нее сейчас, лишь отступают с ее дороги и покорно разжимают ладони, отпуская свое оружие, позволяя мечам, предавшим своих хозяев, присоединиться к их новой повелительнице. Ирелия идет, и никто не в силах ее остановить. Ирелия останавливается сама. Они ждут ее, стоя плечом к плечу: ноксианские захватчики, предавшие огню ее родину, и их верные союзники, проклятые заунские техномаги. И вместе с ними – ионийцы, глупцы и предатели, решившие, что эту войну можно закончить переговорами. Только Ирелия знает, как закончить эту войну. Карма медленно поднимает руки перед собой, показывает Ирелии свои пустые ладони, делает шаг вперед. В ту же секунду обломок длинного меча вырывается из стального потока. Карма захлебывается криком и собственной кровью, когда острое лезвие вспарывает ее беззащитное горло. Ирелия смеется и сжимает волю в кулак. Лавина клинков обрушивается на врагов Ионии, бессильных что-либо сделать. Катарина дю Кото хватается за свои кинжалы, но они предают ее – вырываются из рук, впиваются в ее собственное тело. Безымянный убийца пытается сбежать, но мечи безошибочно находят его, сперва отсекают руки и ноги, и только затем - голову. Генерал Дариус пытается удержать свой топор, мышцы на его руках вздуваются, вспухают вены на лбу, он не хочет уступать, стоит под градом ударов, неколебимый, как скала, но волна клинков стачивает и этот камень. Синджед кричит, когда в баке, закрепленном за его спиной, появляются дыры, и отрава хлещет из них, течет по его телу, прожигая кожу и мясо до костей. Мастеру Йи хватает воли, чтобы удержать контроль над своим оружием, но у Ирелии слишком много клинков, он не успевает отбить ни один из них. По лицу Сораки текут вперемешку слезы и кровь, она до последнего пытается затянуть раны – свои и союзников – но ей отчаянно не хватает сил. Когда она падает замертво, на теле ее не остается ни одного пореза. Когда все заканчивается, Ирелия поднимает лицо к небу и видит, что оно полно мечей. Она знает, что нужно делать дальше. О, она знает, как закончить эту войну. Ирелия раскидывает руки в стороны и отпускает оружие на свободу. Она не закрывает глаза, когда сотни клинков падают вниз, рассекая ее тело на куски. Ирелию будит звук шагов. Должно быть, она снова кричала во сне. Ирелия благодарна, что Карма не дает ей остаться один на один с кошмарами, но воспоминание о сне слишком яркое, она просто не в силах сейчас разговаривать с человеком, которому только что безжалостно перерезало горло. Ирелия притворяется спящей до тех пор, пока не слышит звук удаляющихся шагов, но по-настоящему уснуть у нее больше не получается.