Самое страшное

Яркий свет, способный выжечь сетчатку, почему-то не ослепляет его. Напротив, лампа, висящая над хирургическим столом, безжалостно высвечивает каждую деталь, придает его зрению ненужную сейчас четкость и остроту. Джейс хочет отвернуться, но фиксаторы на висках и затылке не позволяют ему это сделать. Джейс хочет закрыть глаза, но веки его растянуты спицами, и ему приходится смотреть. Тот, кто сделал это с ним, позаботился о том, чтобы Джейс увидел весь процесс от начала и до конца. Джейс не может даже потерять сознание от боли и шока: он просто не чувствует собственного тела, будто ниже шеи у него ничего нет. Он не может ни пошевелиться, ни закричать. Тот, кто сделал это с ним — тот, кто делает это с ним — здесь, рядом, сразу же за границей света. Джейс знает, что не может видеть его, но угадывает во тьме острые углы металлической маски и высокую фигуру с уродливым наростом третьей руки. Он все-таки победил, этот безумец, одержимый идей превосходства машины над человеком, он победил, и теперь Джейс присоединится к нему — хочет он того, или нет. У Джейса просто нет выбора. Он смотрит, как металлические руки склоняются над его распростертым телом, как из стола выходят фиксаторы, охватывают плечи и бедра. Как из темноты возникает пила, как ее диск раскручивается и вгрызается в плоть его левой ноги, как летят из-под острых зубчиков ошметки крови и мяса, белые обломки кости. Когда то же проделывают и с его правой ногой, со стороны обрубков появляется зеркало, и Джейс может видеть, как его сосуды и нервы сращивают с проводами, как к свежим культям прикрепляют специальные разъемы для его будущих механических ног. Манипуляторы вновь появляются перед его лицом. Острый скальпель разрезает кожу на груди, десятки зажимов вцепляются в нее, разводят в стороны, обнажая ребра и беззащитные, влажные внутренности. Молотки и пилы вгрызаются в кости, и грудная клетка раскрывается, будто приглашая их внутрь. Медленно и осторожно, металлические руки вводят трубки в его дыхательные пути, соединяют сосуды с каким-то прибором. Закончив, они вынимают ставшие ненужными сердце и легкие, а на их место помещают светящийся синим кристалл. Джейсу страшно, но вовсе не от того, что с ним делают. Джейсу страшно от того, что он восхищается происходящим. Джейс садится, и лишь после этого открывает глаза. Собственное отражение смотрит на него из темного окна — растрепанное и растерянное. На щеке краснеет вдавленный отпечаток от стопки бумаг, на которой он умудрился уснуть. Это не первый раз, когда Джейс возвращается во сне в лабораторию Виктора, и не последний — он знает это наверняка. Он почти привык к этим кошмарам и даже нашел в их появлении некоторую закономерность — чаще всего они возвращаются именно тогда, когда он забывает дойти до кровати и засыпает за рабочим столом. Джейс торжественно обещает себе, что с этого дня — только здоровый сон, с подушкой и одеялом. Глядит на часы — ночь почти превратилась в утро — и машинально разглаживает чертеж. Заметив ошибку, он тянется за карандашом и просиживает на новой разработкой до самого утра.