Роботы утренней зари

Машина снова тронулась с места, и Дин кашлянул. — Прежде чем мы перейдём к делу, я должен кое-что сказать. Между нами с Лизой ничего нет. Совсем. Мы женаты, но только ради Бена. Я хочу, чтобы ты это понимал. А из-за моего нового рода занятий мы с ней даже не друзья. — Я ценю, что ты счёл нужным мне об этом сообщить, Дин. — Уж надеюсь. А что насчёт тебя, Кас? – Дин придал голосу игривость. – Новак так и не создал тебе дружка? — Вообще-то, — ответил Кас, — как раз в этом и дело. Дин резко дёрнулся, поворачиваясь к нему, и поморщился от больно впившегося в грудь ремня безопасности. Автомобильные поездки на Земле были такой редкостью, что над комфортом этих средств передвижения задуматься было почти некому. — Хочешь сказать, у тебя кто-то есть? — Конечно, нет, — невозмутимо произнёс Кас. – Я имел в виду, что доктор Новак создал ещё одного человекоподобного робота. Дин нахмурился. — И его убили? — Он был заморожен. — Хм? — Думаю, ты знаешь, что примитивные роботы, получая противоречивые приказы, не могут принять решение, и в их позитронном мозгу происходит замыкание. Все схемы остаются невредимыми, но мозг перестаёт функционировать. Это называется заморозкой. — Их вроде можно починить. — Да, потому что они примитивные. — Но твой-то приятель вряд ли был примитивным. — Чем сложнее строение позитронного мозга, тем менее возможной выглядит перспектива его вероятной заморозки. Даже для многих земных роботов случайная заморозка из-за некомпетентности отдававших ему приказы – из ряда вон выходящий случай. С другой стороны, чем сложнее позитронный мозг и чем менее вероятна заморозка, тем необратимее последствия. Дин похолодел от мысли, что и Кас мог в любое время… — Так твоего… как его звали? — Эммануэль. Да, он был заморожен. — И мне нужно узнать, кто это сделал? — Возможно, это произошло неумышленно. Возможно, виноват какой-то сбой в настройке. Возможно, это действительно дело чьих-то рук. От тебя ждут, что ты узнаешь об этом всё. — Но, Кас, я не роботехник! Разве Новак не разберётся лучше меня? Как я пойму, какой была причина? Машина припарковалась у Космопорта, но Кас не спешил выходить, и Дин тоже, только расстегнул давящий ремень безопасности. — Обстоятельства таковы, — сказал Кас, — что существование человекоподобных роботов стало одним из камней преткновения между двумя политическими силами на Авроре, участвующими в выборах. — Только не говори, что это Майкл и Люцифер Фастальфы! — Люцифер сейчас не занимается политикой. Но насчёт Майкла ты прав. Он хочет сохранить свой пост. Думаю, ты понимаешь, что этого же хочет и Земля. Его противник – Рафаэль Шекли, сторонник полного разрыва отношений с твоей планетой. — И существования таких, как ты. — Да. Во время последних дебатов речь зашла как раз о нас. И Майкл предложил Рафаэлю взять Эммануэля на какое-то время себе. Как вещь какую-то, мрачно подумал Дин. — На тот момент, — продолжил Кас, — Эммануэль существовал чуть больше двух месяцев. Он пробыл у Рафаэля два дня. Вечером второго в доме Рафаэля был банкет, и он выполнял роль официанта. И на этом банкете он вдруг застыл с подносом. С подносом. Венец человеческой цивилизации прислуживает за столом. Потрясающе просто. — Рафаэль обвиняет во всём Майкла. Во всём сразу. И в том, что это было подстроено, и в том, что это вышло случайно и такие случайности дорогого могут стоить. Он раздул из этого такую шумиху, что многие аврорцы выражают недовольство работой доктора Новака и политическим курсом Майкла. Выборы приближаются, и Майкл как действующий лидер назначил разбирательство. Вопрос в выборе экспертов. Никто из роботехников не знает о позитронном мозге столько, сколько доктор Новак, но его Рафаэль объявил лицом заинтересованным. И тогда шериф Милтон… — Шериф Милтон? – переспросил Дин. – Анна Милтон? — Да, Дин, — ответил Кас, и Дину почудилось в его голосе скрываемое раздражение. – Твоя протеже. Она открытый сторонник Майкла, и её кандидатуру Рафаэль тоже отверг. Тогда она предложила тебя. Вообще-то ты как землянин тоже лицо заинтересованное, но Рафаэль почему-то согласился. Возможно, считает тебя недостаточно способным для того, чтобы помочь Майклу. — Чудненько, — вздохнул Дин, потирая веки. – Ну а ты, Кас? Ты разве не эксперт? Ты не знаешь, что случилось с Эммануэлем? — Не имею ни малейшего представления, Дин. — Понятно. Но мы хотя бы работаем вместе? — Конечно. — Но вряд ли у нас будем целый дом на двоих, как на Солярии. — Мы будем жить у шерифа Милтон, — голос Каса стал заметно холоднее, и Дин, не сдержавшись, рассмеялся. — Как же я по тебе скучал, — сказал он. – Ладно, Кас. Пошли на взлёт. Он вышел из машины, делая глубокий вдох чистого земного воздуха перед тем, как войти в Космопорт. Ладно, искусственно очищенного земного воздуха. — Ты уверен, что готов к полёту, Дин? – обеспокоенно спросил Кас. Дин отмахнулся. — Кас, за последние два года я постоянно выходил за стены Города, работал над будущими космическими полётами и мотался в командировки на самолёте. Я готов. Кас сжал его ладонь, и они направились в разные блоки для дезинфекции. Конечно, изображая полное отсутствие страха перед полётом на Аврору, Дин немного слукавил. И конечно, Кас ему не поверил. То есть поверил, разумеется – в то, что Дин верит в то, что говорит. Но не посчитал, что это избавляет его от необходимости беспокоиться. Так что на протяжении всего полёта Кас ни на мгновение не покидал каюты Дина; не то чтобы тот возражал. Стоило двери их каюты захлопнуться, как они тут же бросились друг на друга, целуясь и позволяя ладоням вспоминать очертания так и не изученных до конца тел. С каждым мгновением они всё теснее вжимались друг в друга, словно пытаясь слиться воедино, и почему-то страстные жадные ласки вдруг куда-то делись; Дин и Кастиэль так и застыли, намертво вцепившись друг в друга и не отпуская. Крепкие объятия продлились не одну минуту. Дин подумал, что, пожалуй, именно этого ему и не хватало последние два года – именно такой близости, никак не связанной с постелью. Возможно, даже не два последних года – всю жизнь ему нужно было именно это. Но всё же наконец они оказались на кровати, снова целуясь, но уже неторопливо и нежно. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Кас наконец навис над Дином, входя в него и встречая его взгляд; на этот раз Дин не торопил его, как обычно, и не требовал большей грубости и резкости. Он позволил Касу растягивать его так долго, как ему того хотелось, и быть настолько нежным, насколько он мог; если раньше он всегда наслаждался нечеловеческой силой Р. Кастиэля, то сегодня он лишь чувствовал, что находится в постели с мужчиной, который немного сильнее его. Странно было думать, что два года он твёрдо знал, что больше никогда не увидит Каса, а сейчас они были рядом, лежали рядом, улыбались одному и тому же. — Я скучал, Кас, — пробормотал он устало, прижимаясь к его боку. — Я тоже скучал, Дин, — негромко ответил Кас. — Я буду раскрывать это дело десять лет, вот так. Кас мягко рассмеялся – так, словно не вполне ещё умел это делать и не вполне привык к собственному смеху, и Дин задался вопросом, смеялся ли он хоть раз за эти два года. — Выборы через две недели, Дин. Дин тяжело вздохнул. — Ну да, конечно. В миллионный раз в его голове возникла мысль о том, что он мог бы и не терять Каса. Мог согласиться на предложение Майкла и остаться на Авроре. Хотя на самом деле, конечно, не мог. Не мог оставить Бена. Не мог заставить себя поверить, что чужая Аврора станет для него настоящим домом. Сейчас, когда он почти привык к открытому пространству – может быть… Но такие предложения не делают несколько раз в жизни. — Дин… — как-то неуверенно позвал Кас. — М? — Могу я высказать… пожелание? — Что угодно, Кас. — Мы могли бы… в следующий раз… мог бы ты быть сверху? Дин повернул голову, заглядывая Касу в глаза. — Если ты этого хочешь, то конечно. Но ты уверен, что тебе это понравится? Я имею в виду… по-моему, Новак не рассчитывал, что… — Я хочу ощутить тебя в себе. Дин подавил улыбку при мысли о том, что Кас явно не перестал читать земные книжки о любви, и сжал его пальцы. — Хорошо, Кас. Если ты хочешь. Но если тебе не понравится, ты попросишь меня остановиться. Хорошо? — Конечно, Дин. — Это всё, что ты хотел бы попробовать? — Нет. Но, думаю, на остальное я сейчас не буду спрашивать твоего разрешения. Дин всё-таки расплылся в улыбке. — Договорились, Кас. Потому что я… у меня тоже предостаточно интересных мыслей. Мы, кстати, уже взлетели? — Да. Сорок шесть минут назад. Кас пристально всмотрелся в лицо Дина в поисках малейшего намёка на ужас, но Дин спрашивал с определённой целью. — Сколько нам лететь? — Мы прибудем на Аврору через девять часов девятнадцать минут. — Это много. Раз так, разбуди меня часов через пять. Я поднакоплю немного бодрости. — Спокойной ночи, Дин. И Дин заснул; находясь в космической пустоте, одни мысли о которой вызвали бы кошмары у любого землянина, он спал так крепко и покойно, как давно не спал под охраной надёжного городского купола, оберегающего его от любых внешних угроз.