Роботы утренней зари

В отличие от земных, аврорианские космопорты находились, разумеется, под открытым небом. Кас, конечно, заверил Дина, что их уже ждёт автомобиль, так что на открытом пространстве ему придётся провести не больше минуты. Дин, конечно, заверил его в ответ, что его это совершенно не волнует. Минута его и вправду не пугала; он мог бы вытерпеть и целый час. Не то чтобы он был совершенно расслаблен всё это время – нет, он осознавал наличие раздражающего фактора, но был в состоянии удержать себя в руках и не подавать виду. А вот кое-кто, кажется, поборол свои страхи куда лучше него. Стоило ему выйти из космопорта, как впереди мелькнула рыжая вспышка и на шее у него повисла старая знакомая. — Дин! – радостно воскликнула Анна. – Дин, как же я рада тебя видеть! В последний раз, когда они виделись, Анна боялась не то что прикосновений других людей – самого их присутствия неподалёку. Теперь же, однако, она прижалась к нему так крепко и беспечно, что Дин тут же укорил себя за медленную скорость сражения со своей агорафобией. Досадливо нахмурившись, он легко приобнял её в ответ. — Привет, Анна, — сказал он. – Слышал, ты теперь шериф? Она открыла было рот, но Кас хмуро прервал их разговор: — Давайте сядем в машину. Дин подавил улыбку. Видимо, невозможная по законам роботехники неприязнь Каса к Анне никуда не делась. — Куда мы едем? – спросил он, когда они сели; Анна устроилась на сиденье рядом с ним. — К Майклу, — сказала Анна. – Он введёт тебя в курс дела и всё такое. А потом оставим там Каса, и домой. — Нет, — вырвалось одновременно у Дина и Каса. Анна удивлённо посмотрела на обоих, и Дин твёрдо сказал: — Мы с Касом работаем вместе. Анна нахмурилась. — То дело раскрыли мы с тобой. При чём здесь робот? — Это не обсуждается, — резковато ответил Дин. Кажется, вышло даже немного грубо. – Вам нужна моя помощь, а я ставлю свои условия. — Ну ладно, — слегка обиженно сказала Анна, откидываясь на спинку сиденья и скрещивая руки на груди. – Будем работать втроём. — Мы с Дином работаем вдвоём, — хмуро ответил Кас, и Анна бросила на него раздражённый взгляд. — Тебя разве кто-то спрашивал, робот? — Анна, — не менее раздражённо сказал Дин, — прошу тебя не разговаривать с Кастиэлем в таком тоне. — Но он всего лишь робот! С какой стати он мне возражает? Дин сделал глубокий вдох. Не было смысла сердиться на Анну. Она относится к роботам ровно так же, как и любой человек, для которого они являются лишь прислугой. Так же, как когда-то относился Дин. Ей ничего не известно о роли Каса в их с Дином расследованиях; она даже вряд ли знает, что было какое-то расследование помимо убийства её мужа. И она и вправду может думать, что Кас тогда не был напарником Дина, что его просто прислали с Авроры шпионить. — Во-первых, мы с Кастиэлем по пути сюда уже успели обсудить нашу стратегию, — как можно спокойнее сказал он. – Во-вторых, ты его недооцениваешь, значит, как я понимаю, ты его совершенно не знаешь. В-третьих, твоя помощь, безусловно, будет нам необходима, но работать мы с ним будем в паре. — Но, Дин! – Анна уже не казалась рассерженной, вместо этого выглядя шокированной. – Он же робот! Кто будет воспринимать его всерьёз? — Я, — сказал Дин. – Что касается остальных, мне не нужно, чтобы ни его, ни меня воспринимали всерьёз. Впрочем, подозреваю, что убийца очень даже всерьёз воспринимал Эммануэля. — Не думаю, — Анна поморщилась. – Его наверняка просто использовали. Хочешь выслушать мою теорию? — После Майкла. Хочу сначала узнать все факты, а потом начинать их сопоставлять. Лучше расскажи, как ты здесь устроилась. Анна просияла. — Отлично! Мне очень нравится эта жизнь и эта работа! И я помню, кого должна за это благодарить, — кокетливо произнесла она. — Мм, — уклончиво ответил Дин. — Как Иниас? Вы не вместе? Поморщившись, Анна покачала головой. — Мы пытались. Сначала. Но он никак не мог привыкнуть к Авроре, а мне не хотелось тащить его на себе. Здесь ведь всё не так, как на Солярии. Люди не прячутся друг от друга. И никто не боится отношений. За эти два года у меня было уже пять мужей. — Ого, — озадаченно моргнул Дин. – Впечатляет. Может, ещё и дети? Анну ощутимо передёрнуло, и она даже слегка от него отодвинулась – к его облегчению. — Конечно, нет! – с ужасом произнесла она. – Скажешь тоже! — Я думал, ты забыла солярианскую нелюбовь к детям. — Я не не люблю… детей, — возмутилась Анна. – Просто у меня их не будет. — Я думал, на Авроре всё не так, как на Солярии. — Так и есть. Здесь я могу выбирать, иметь… детей или нет. Вообще-то здесь в этом плане ещё хуже… здесь приходится… — Анна замялась, явно не в силах продолжать, и Кас ответил за неё: — На Солярии женщины вынашивают плод всего месяц, а затем его безболезненно извлекают и растят в единой лаборатории. На Авроре женщины вынашивают детей девять месяцев, как и на Земле. Анну снова передёрнуло, а Дин наморщил лоб. — Я припоминаю, что на Авроре детей тоже не растят в семьях. У меня сложилось такое впечатление, когда я читал вырезки о братьях Фастальфах. — Верно, — торжественно кивнул Кас. – Дети воспитываются специально обученными людьми и не знают, кто их семья. Впрочем, у них и родителей одинаковые фамилии, так что они могут случайно встретиться или найти друг друга, но мне неизвестно, чтобы этим кто-то занимался. Учёт ведётся только на случай, если пара с близкими родственными связями захочет завести ребёнка. Тогда им сообщат. Теперь передёрнуло Дина. Никаких семей, кроме краткосрочных любовных связей; никакого детского смеха в доме; возможность влюбиться в родственника и даже не знать этого, пока не решишь, что готов завести с этим человеком ребёнка… И на эту планету он хотел переехать и перевезти Лизу с Беном. Не только он был бы здесь чужим; даже Бен, пусть и вырос бы здесь, никогда не стал бы своим. Ещё бы, ведь у него были любящие родители, которых не было ни у кого из аврориан! Кажется, даже ни у кого из космонитов. Зная это, сложно было их ненавидеть; разве что пожалеть. Автомобиль остановился, и все трое вышли и направились в дом Майкла Фастальфа. Их сразу провели в столовую, куда спустя пару минут пришёл и хозяин. Каждый раз, когда Дин встречался с Майклом, тот не заставлял его ждать, хотя и был первым человеком на Авроре. То ли он так высоко ценил Дина, что не считал возможным потомить его ожиданием, то ли его расписание было так организовано и упорядочено, что каждый его пункт исполнялся строго вовремя. В любом случае Дин невольно симпатизировал Майклу и уважал его больше, чем почти любого из земных чиновников, с которыми ему приходилось сталкиваться: даже те из них, которые явно ничем не были заняты, часто подолгу держали его в приёмной, изображая важных особ. Наверное, Майкл понравился бы Виктору; Виктор Хенриксен из Вашингтона тоже входил в число безусловно организованных, умных и работящих чиновников, на которых и держалась планета – любая. — Дин, — улыбнулся Майкл, садясь за стол. Остальные последовали его примеру – то есть, конечно, последовали Анна и Дин, а Кас отошёл к стене, занимая нишу для робота. – Как прошёл полёт? — Очень хорошо, — искренне ответил Дин, — спасибо. Кас, ты не мог бы сесть за стол? Тебе придётся участвовать в разговоре, и мне так будет удобнее. Майкл не подал виду, что его что-то удивило; Анна поморщилась. — Мы ещё кого-то ждём? – спросила она, кивнув на две тарелки с приборами. — Джимми, конечно, — сказал Майкл. – Ему ведь есть что сказать. — Ну да. И он тоже будет? — Вряд ли. Сама знаешь, как редко он принимает приглашения. Анна фыркнула и кивнула. Дин отметил про себя, что у Анны и Майкла очень приятельские отношения; а Новак – наверняка именно его ждали к обеду – встречается с каким-то парнем, который не нравится Анне. Может, она сама подбивала к Джимми клинья? Джеймс Новак пришёл один, тепло поприветствовав всех – кроме Анны, которая удостоилась лишь краткого кивка. Интересно. А ещё забавно было видеть его сидящим за столом и аппетитно уплетающим суп, пока Кас с независимым видом смотрит перед собой. Даже несмотря на явные различия, они всё-таки были очень похожи. А ещё, подумал Дин, они были похожи с Эммануэлем. Он не в первый раз представил застывшее тело замороженного робота и помотал головой, отгоняя непрошеный образ, слишком похожий на мёртвого Каса. — Итак, к делу, — сказал Майкл. – Суть вам уже известна, Дин, так что сейчас, полагаю, начнём с начала, но подробнее остановимся на некоторых моментах. Джимми, не расскажешь о создании Р. Эммануэля? — Нечего рассказывать, — печально ответил Новак. – Он был хорошим роботом. Нормальным, — тут он слегка покосился на Каса. – Я собирал его безо всякой спешки. Он полностью соответствовал схемам и исходникам. Никаких отклонений. Никаких ошибок и сбоев. Все результаты тестов были именно такими, каких я ожидал. Дину почудилось в его голосе осуждение Каса, не полностью соответствовавшего его ожиданиям, и он приготовился было вспушить перья, но тут Майкл холодно произнёс: — Ты всё ещё на меня обижен? Мне кажется, это в обоих случаях было в том числе и твоё решение. Ты не возражал против ускоренной сборки Р. Кастиэля и ты не возражал против того, чтобы предоставить на некоторое время Р. Эммануэля в пользование Рафаэля. Если бы ты сказал: «Знаешь, Майк, я думаю, что Рафаэль заморозит моего обожаемого робота», я бы с тобой спорить не стал. Но это была твоя идея – показать ему превосходство твоего изобретения. Так что нечего меня винить. — Я тебя не виню, — кисло сказал Новак. – Ответил на твой вопрос, вот и всё. Создание прошло нормально. Первый месяц прошёл нормально. Второй тоже. Потом я отдал его Рафаэлю, и спустя пару дней – оп. Мой шедевр заморожен. — И вы не знаете причину? – спросил Дин. — Нет, — вскинулся Новак, явно готовый разразиться тирадой о невозможности определения этой самой причины, но Дин перебил его: — С кем общался Эммануэль в первые два месяца? Кроме вас. — Ни с кем. Майкл, конечно, его видел, и кое-кто из персонала тоже, но он никогда ни с кем не разговаривал. Кроме меня. — А вы наверняка не перестаёте раздумывать над тем, что могли сказать или сделать не так, так что нет смысла вас об этом спрашивать. Если бы вы знали, то сказали бы. — Верно, — сухо ответил Новак. — А вы бы поняли, что именно из ваших слов стало причиной, если бы дело было именно в ваших словах? — Не уверен. Поскольку я считал, что Р. Эммануэль просто не способен подвергнуться замораживанию, я также считал, что не мог сказать ничего, что вызвало бы такие последствия. — А что за тесты проходил Эммануэль? — Те же, что и Р. Кастиэль. — Я могу посмотреть и сравнить их результаты? — Сколько угодно. Думаете, я не пытался? Дин вздохнул. — Ладно. Что мы знаем о тех днях, что Эммануэль провёл у Рафаэля? — Ничего, — ответил Майкл. — Ничего? – удивлённо нахмурился Дин. – Как это? — Мы ничего не знаем наверняка, — уточнил Майкл. – Рафаэль утверждает, что у него почти не было времени на Р. Эммануэля. Тот лишь пару раз прислуживал ему за обедом, потому что Рафаэль хотел убедиться, что он сможет быть официантом на приёме. И, собственно, он был на приёме; подал несколько закусок, отошёл к окну и застыл. Новак скрипел зубами, явно, как и Дин, недовольный тем, как использовали его детище. — Я опросила всех присутствовавших на приёме, — сказала Анна. – Никто не заговаривал с Эммануэлем, но, конечно, все на него глазели, так что любое отклонение заметили бы многие. Он лишь перед тем, как заморозиться, сказал что-то Рафаэлю. — Что? — Рафаэль говорит, это касалось качества устриц. — В любом случае, — встрял Новак, — ничто произошедшее на приёме не могло подействовать на Р. Эммануэля таким образом. Он успел пробыть там лишь сорок минут. Этого было бы недостаточно. — Откуда вы знаете? – спросил Дин. – Вы ведь предполагали, что замораживание вообще невозможно. — Чем сложнее робот, тем дольше длится процесс, — холодно ответил уязвлённый Новак. – Полагаю, для Р. Эммануэля время замораживания составляло несколько дней. — То есть причина может крыться во времени нахождения его как у Рафаэля, так и у вас. — Верно, — сухо сказал Новак. — Спасибо, — Дин задумался. — Я устроил вам встречу с Рафаэлем, Дин, — сказал Майкл. – Сегодня в шесть. Сейчас уже четыре, так что не буду вас задерживать. Если у вас будут ко мне ещё вопросы, двери моего дома для вас всегда открыты. — Спасибо, — снова сказал Дин, поднимаясь из-за стола. – И за обед тоже. — Заедем домой? – спросила Анна. – Оставим твои вещи. Дин рассеянно кивнул, выходя вслед за ней. Он напряжённо думал.