Роботы утренней зари

Дин сидел на заднем сиденье с Касом и пытался понять, что же с ним не так. В мире пятьдесят одна планета, населённая миллиардами людей, а путь к его сердцу нашёл единственный в своём роде человекоподобный робот. Почему он, почему не Лиза или Анна? Ведь они обе великолепны. Лиза красивая, добрая, она отличная мать, идеальная хозяйка. Они начинали семейную жизнь при очень стеснённых обстоятельствах, оба зарабатывали гроши, а Лиза сумела втиснуться в эти узкие рамки и свить не худшее гнёздышко. Да, сейчас у них серьёзные разногласия, но, может быть, не познакомься Дин с Касом и с космонитами, не мечтай он выйти за городские стены и даже за пределы Земли, кто знает, может, у них бы всё сложилось?.. Дин покачал головой. Да, пару лет назад ссор у них было куда меньше, но и настоящего тепла между ними не было давно. И вряд ли кто-то из них был виноват. И уж тем более не был виноват связавший их Бен. Они просто не были созданы друг для друга. А Анна? Не будь Каса, возникло бы что-то между ними? Два года назад, на Солярии, конечно, нет. Анна тогда ещё не научилась иметь кого-то рядом. Но сейчас, спустя пять её замужеств, когда она стала успешной… Дин соврал бы, скажи он, что его не привлекают её ум и красота. Да, он однозначно увлёкся бы ей, может, даже потерял бы голову… но захотел бы он ради неё остаться? Нет. Слишком по-разному они относились к детям. Анна никогда не родила бы ему ребёнка и вряд ли смогла бы полюбить Бена. У них ничего бы не вышло, даже живи они на одной планете. Кажется, Дин застрял со странным роботом, сидящим рядом с ним. Может, стоило бы поблагодарить судьбу за то, что они вообще встретились… если бы только эта самая судьба не разводила их так упрямо в разные стороны. Дом, у которого притормозил их с Касом автомобиль, определённо не был тем же самым домом, в котором в прошлый раз принимал их Майкл. Может, у него их несколько — для деловых встреч и для проживания? Или он специально купил дом для Дина на пару дней расследования? — Я занесу вещи в твою комнату, — сказал Кас, умудряясь держать четыре чемодана (в основном, конечно, с документами по делу — у Дина-то никаких вещей почти и не было). — Ты иди сразу в столовую, ты ведь так и не позавтракал. Дин закатил глаза и проворчал, что успел перехватить бутерброд, но послушно зашагал в указанном направлении. И замер. Дом определённо не был купленным только что. И вряд ли принадлежал Майклу. Потому что на стене в зале по пути в столовую висел портрет Каса, выполненный в очень знакомом стиле. Они в доме у Иниаса, понял Дин. У Иниаса, который давно хотел нарисовать Каса и которому это, кажется, удалось. Дин безотчётно сжал кулаки и отвёл взгляд в сторону — только для того, чтобы увидеть совместную фотографию Иниаса и Каса. Нет, это было невозможно. Кас не привёз бы его в дом, где… где… где всё кричит о… — Доброе утро. Дин поднял голову и увидел Джимми Новака. На мгновение в голове воцарилась полная неразбериха, но потом всё вдруг встало на свои места: это не Кас на портретах и фотографиях. Это Джимми. Джимми встречается с Иниасом. Неудивительно, что они совершенно не ладят с Анной. — Доброе утро, — пробормотал он, против воли снова таращась на фотографию. — Кас… тиэль… не сказал, что мы едем к вам. — Ну да, — кивнул Джимми. — Но вы не можете жить у Майкла. Это выглядело бы так, будто вы защищаете его интересы. Дин хмыкнул: будто это не так. Джимми явно его понял и расплылся в улыбке. — Пойдёмте в столовую, — сказал он. — Иначе Р. Кастиэль заискрит от беспокойства. Он первым делом сообщил, что вы не успели позавтракать. Дин снова закатил глаза, но пошёл за Джимми. Тот заметил его жест и рассмеялся. — Сразу видно, что вы землянин, не привыкший к заботе роботов. Стол, на который был подан завтрак, поражал своей длиной. За ним уместилось бы несколько десятков человек; впрочем, Дин быстро понял, почему в доме, куда почти никого не приглашают, он именно такой: на противоположном от него конце стола уже сидел Иниас. Он приветливо кивнул Дину и тепло улыбнулся Джимми, который сел рядом с ним. Видимо, Иниас так до конца и не привык к присутствию чужих людей. Наверное, ему было хорошо жить с нелюдимым и постоянно погруженным в свою работу Джимми в доме, полном лишь роботов. Когда в столовую вошёл Кас, Дин так же, как днём раньше у Майкла, пригласил его сесть за стол. Иниас тут же скривился: — Вы хотите, чтобы робот сидел с нами за одним столом? С нажимом потянув Каса за рукав и заставив его таки сесть, Дин нахмурился. Два года назад Иниас не знал, что Кас не человек, и вовсю подбивал к нему клинья. Неужели достаточно было лишь слова "робот", чтобы заинтересованность сменилась презрением? — Смотрю, — небрежно заметил Дин, — вы свысока относитесь ко всем роботам. — А что такое? — Иниас приподнял бровь. — Даже к таким, как Р. Кастиэль… — Ну и? — … и Р. Эммануэль. Иниас замер, и Джимми тоже. Дин благодушно положил в рот ломтик какого-то по-космонитски безвкусного фрукта. — На что вы намекаете? — спросил Джимми. В его голосе ощутимо слышался гнев. Надо же, как просто его разозлить. — Просто интересно, почему, когда мы обсуждали всех возможных собеседников Р. Эммануэля, вы намеренно умолчали о своём парне. — О муже, — уже более сдержанно поправил Джимми. — Мы с Иниасом женаты. И я не умалчивал. Иниас никогда не разговаривал с Р. Эммануэлем и не оставался с ним наедине. — Неужели? — с подчёркнутым сомнением спросил Дин. Джимми поджал губы. — Р. Эммануэль не покидал лабораторный этаж, — отчеканил он. — Иниас никогда не приходил туда в моё отсутствие, там биометрическая система. Иниас приходил туда, только чтобы напомнить мне, что пора ужинать или собираться на какое-нибудь мероприятие. Он разговаривал только со мной. С Р. Эммануэлем — никогда. — О чём вы говорили в присутствии Р. Эммануэля? — спросил Дин. — Да ни о чём, — раздражённо ответил Джимми. — О том, что ужин готов. — Иниас, — Дину захотелось наконец услышать отмалчивавшегося солярианца, — могли бы вы воспроизвести ваш последний разговор? — Могу, — Иниас пожал плечами. — Это было за пару дней до того, как Р. Эммануэля забрал Рафаэль. Я пришёл к Джимми и напомнил ему, что через полчаса придёт роботехник Рафаэля. Джимми ответил, что и хотел бы про это забыть, да не может. Я поцеловал его, и он сказал, что любит меня. А я ответил, что тоже его люблю и что мне страшно подумать, что пару лет назад мы с ним жили на разных планетах и могли никогда не увидеться. Он рассмеялся и сказал, что закончит через пару минут. Мы снова поцеловались, и я ушёл. Ну как, узнали что-нибудь интересное? — с вызовом спросил Иниас. Ему необязательно было об этом знать, но вообще-то Дин узнал. Его словно ударили по голове, и больше всего ему сейчас хотелось остаться одному и попытаться уместить в голове свою оглушающую теорию. Но нельзя было подавать виду, и он нашёл в себе силы на ещё один вопрос: — А почему вы сами ходили в лабораторию со всеми этими напоминаниями, а не посылали робота? — Да потому, что мы любим друг друга, — с раздражением ответил Иниас. — Неужели это так сложно понять? Как только Дин и Кас остались одни в отведённой им комнате, Дин тут же спросил: — Нас никто не подслушает? Кас помолчал, словно проверяя что-то своими радарами, и кивнул: — Никто. — Послушай, Кас, у меня есть теория, и мне нужно, чтобы ты выслушал её и сказал, насколько она бредовая. — Хорошо, — серьёзно ответил Кас. — Я думаю, что ты был прав. Всё это действительно произошло потому, что кое-кому понадобилось, чтобы я попал на Аврору. — Вот как? Кому же? — Р. Эммануэлю. Кас ответил не сразу, а поскольку его мозг был самым быстрым во вселенной, это о чём-то да говорило. — Зачем? — спросил он. — Ради моего же блага. — Я не понимаю. — Ты рассказывал ему о наших отношениях и думал, что он так ничего и не понял. Он не поверил в твои чувства. — Так и было. — Но он поверил в мои. Он знал, что люди умеют любить. Он каждый день — ну или не каждый — видел влюблённых Джимми и Иниаса. А тут ещё за неделю до случившегося он слышит этот разговор о влюблённых, живущих на разных планетах! Иниас мог сказать это легкомысленно или в шутку, но Р. Эммануэль воспринял всё серьёзно. Он подумал, что мне больно жить на другом краю галактики, зная, что мы с тобой можем никогда не увидеться. И он не знал, что может сделать. — Хочешь сказать… он совершил самоубийство? Это невозможно. — Может быть, не самоубийство… просто он знал, что Рафаэль — серьёзный противник для Майкла, знал, что Майкл захочет привлечь к шумному делу меня… понял, что его таинственное замораживание станет выходом. И, хотел он этого или нет, его мозг стал разрываться между двумя законами и постепенно угас. Он чувствовал, что близок к смерти, и мог бы об этом сообщить, но не стал. А почувствовав, что осталось совсем немного, выдал Рафаэлю свою фразу про меня. Кас помолчал. — Значит, — заключил он, — в замораживании Р. Эммануэля виноват я. — Нет! — воскликнул Дин. — Чёрт, Кас, нет. Не больше, чем я, Иниас, Рафаэль и Майкл. Просто миллиард совпадений. — Но вы просто жили своей жизнью. А я рассказал ему то, чего не должен был. То, чего вообще не должно было происходить. — Он так не считал, Кас. Пожалуйста, не думай о себе так. — Так мы расскажем об этом Майклу? Дин покачал головой. — Ты же знаешь, что мы не можем. Мало того, что мы не хотим рассказывать о своих отношениях, это ещё и ничем ему не поможет. Нам нужна версия, которая поможет ему победить на выборах. — Что же нам делать? — Подумаем об этом потом. А пока что… знаешь, кое-кто жизнь отдал, чтобы мы сейчас находились тут одни. Знаешь, было бы некрасиво этим не воспользоваться.