Жертвуй!

- Мам, пап, простите, если чем обидел. Я хотел бы за всё извиниться. Звон вилки, выпавшей из маминой руки. Кашель отца, подавившегося едой. Я до этого никогда и не задумывался насколько же вкусно готовит моя мама, принимая приготовленную ею пищу как должное. Но сейчас я медленно прожевывал каждый кусочек сочного мяса, с аппетитным хрустом чавкал салатом. - Риккерт, ты.. Да, ты любишь неожиданности.. - отец всё ещё вытирал уголки рта салфеткой, откашливаясь, в то время как мама, жутко побледнев, сжала незаметно свои руки в кулаки от напряжения. - Рикки, что-то случилось? - мама с тревогой взглянула на меня. Страх в её глазах мне сейчас был почему-то невероятно приятен, поэтому я, сам того не заметив, улыбнулся. Может, потому что она боялась за меня?.. - Нет, всё хорошо. Просто, подумал тут обо всём, что натворил и.. - не мог же я им сказать, что чувствую свою близкую смерть? Да я и вправду сегодня вечером после того, как провел с Лу беседу по душам, подумал о себе прошлом и о тех ошибках, совершенных мной, которые по случайности или же предписанием судьбы были стерты из моей памяти. Результат моих размышлений виден на лицо - я извиняюсь перед родными, которые страдали от меня и моих выходок больше всего. Уже второй раз за день я был зажат в теплых и приятных женских объятьях - мама, охнув, вскочила из-за стола и прижала меня к своей груди. И уже второй раз за день я слышал слезные всхлипы, вот только теперь мамины. - Рикки.. Дурак ты мой! Не нужны мне твои извинения! Не нужны.. Хочу, чтобы ты просто поверил в меня, я же твоя мать! Мам. Прости. Что-то в носу защекотало. Я, обняв её в ответ, разревелся в голос, как маленький ребенок. Я ещё никогда в своей жизни столько не плакал, как за последние дни, проведенные в страхе и стрессе. Но сейчас я понял, что так открыто рыдаю в последний раз, в последний раз, прижавшись к теплой материнской груди, выпускаю наружу всю свою горечь, гнев, обиды, недопонимания и страхи, так как больше их у меня не остается. - Ох.. Устроили тут какофонию, меланхолики.. - папа, вытирая салфеткой уже глаза, продолжил трясущейся рукой мешать уже холодный и остывший чай. Его слова меня почему-то рассмешили, поэтому я, рыдая, начал смеяться, после чего услышал и звонкий смех матери. На следующее утро я обнаружил, что полка с кубками была протерта и на ней не осталось ни пылинки.

***

- Выйдем на минутку, Хэнк. Разговор есть. - ко мне подошел незнакомый парень, уши которого были проколоты булавками, что меня немного смутило. Булавками? Смеетесь? Мода такая? Но ещё больше меня ввело в ступор его обращение ко мне - Хэнк. Может, обознался? По крайней мере, я надеюсь, что обознался. Но то, как он на меня смотрел, говорило об обратном - он меня ещё ого-го как знает.. Я сглотнул. - Трухаешь, Хэнк? И правильно. - парень улыбнулся так тепло и приятно, что я даже на минутку действительно захотел выйти и поговорить с ним, но тут же осекся. Я без всякого стеснения пялюсь на него, надеясь, что это поможет мне вспомнить хоть что-нибудь о нем. И как ни странно, но мутные и затуманенные черты лица этого паренька с крашенными рыжими волосами становились всё четче, его сиплый голос из прошлого становился всё громче и громче. Он музыкант. Не помню его имени, но картина бара с красными стенами, барной стойкой, сценой и его силуэт с гитарой на мгновение пронеслись у меня перед глазами. Мы с ним и вправду были знакомы? "Хэнк, зацени!" "Ха, ну у тебя и рожа! Опять старшие на тебя наезжали?" "Дай и мне хлебнуть, жадина." О, вспомнил. Это мой лучший друг. Уолтэр. Уол. Но, наверное, теперь бывший, потому что за весь месяц, который я провел в прострации из-за потери памяти и кошмаров, он так ни разу ко мне и не подошел. - Хорошо, выйдем. - я поднялся из-за парты, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Лу и то, что она поднялась вслед за мной. Интересно, почему меня зовут Хэнк, а не Риккерт? Возникшее в голове тихое шипение заставило меня оглянуться, но, к счастью, никого я не обнаружил, поэтому продолжил идти за Уолом, пафосная и пацанская походка "Аля - руки в карманах" которого меня почему-то очень раздражала. - Ты, это, зла не держи, дружище. Просто мы не любим трусов и предателей. - сказав это, парень неожиданно для меня пинает меня в дверь, которая, со скрипом открывшись, дала мне свободно раскинуть руки и нелепо грохнуться на землю в мокрую от дождя траву. На улице уже стояли и ожидали меня ещё трое, лица которых казались мне знакомыми. Один из них, хорошенько собрав слюну, харкнул прямо перед моим лицом. Мой глаз дернулся от раздражения и неприязни. - Значит так теперь ведутся переговоры? Четверо на одного? И это я ещё здесь трус.. - к моему же удивлению, страха во мне не было совершенно. Отряхнув свои перепачканные в земле штаны, я поднялся и, выпрямившись, взглянул на каждого из них свысока, хоть и был даже немного ниже их по росту. Но здесь падалью я считал именно их, так что высокомерия мне в этот момент было не занимать. Я был готов драться, был готов чувствовать, как хрустят мои костяшки пальцев, был готов разбивать себе и нос, и губу, и бровь. И я готов был убить их. Но что-то держало меня. Что-то не дало мне, встав в боксерскую стойку, заблокировать удар самого высокого среди других парня, который тут же отправил меня обратно на землю, в придачу дав мне возможность хорошенько приложиться затылком об маленький камушек. В глазах потемнело тут же. Вспомнил. "Никакого бокса! Зачем я только тебя туда отправила.. Моя ошибка.." "Умоляю, Рикки, прекрати это! Прекрати проливать чужую кровь! Это заходит слишком далеко, Рик!" "Рикки, что с твоим глазом?.. Опять подрался, да?" "Обещай, что перестанешь драться. Чтобы не случилось." Я продолжил бесчувственно валяться на земле под насмешливыми взглядами остальных. Я слишком неожиданно восстанавливаю некоторые куски памяти и слишком долго пытаюсь понять их смысл. Вздрогнув от холода, я вздохнул, чувствуя, как по спине бегают от прохлады и влажности мурашки. Мам. Прости. "Обещай, что перестанешь драться." Чуть было не забыл. Выдыхаю горячий пар, который, поднявшись, растаял и слился с туманным воздухом. "Обещай." Я не могу их ударить, так как совесть сделала своё дело, напомнив о себе обещанием. Обещанием, которое я дал матери о моей последующей непричастности к различным дракам. Зашипев от боли, я поднялся вновь и, облизнув кровь с разбитой губы, принял стойку. Но кто сказал, что я не могу блокировать? Не на того напали, с-суки. Но если бы я знал, какую развязку эта драка повлечет за собой, то убежал бы обязательно.