На два года я — твой толкователь

Сознание сурово, оно наполняет разум Шерлока даже раньше, чем мозг успевает начать работать в полную силу. Его окружает запах антисептиков, всепроникающий, слой за почти исчезнувшим слоем, настолько густой, что его практически можно почувствовать. Помещение наполнено жужжанием, пиканьем и звуками приглушённых голосов. Сам он лежит укрытый простынёй, которая ощущается кожей как наждачная бумага. Мозг запоздало подсказывает, что Шерлок в больнице, и он открывает глаза. В комнате темно и все очертания размыты. Боже, как же он ненавидит больницы. Не подумав, Шерлок пытается сесть и едва не задыхается от неожиданной боли, которая, словно пламя, вспыхивает в боку и прошивает всё тело. — Это твои сломанные рёбра, — тихо говорит Майкрофт, подходя ближе к постели. — Я бы посоветовал не шевелиться, но мы оба знаем, как ты относишься к моим советам. Тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, Шерлок несколько раз моргает, пока очертания Майкрофта, да и остального в комнате, не становятся чёткими. В неясном свете, проникающем из коридора, его кожа выглядит пепельно-серой, под глазами становятся заметны синяки. Он выглядит старее, чем Шерлок когда-либо видел. Майкрофт берёт с подноса стакан воды и подносит его к губам Шерлока. — Только голову, — предупреждает он и аккуратно поддерживает Шерлоку затылок, чтобы помочь. Шерлок закатывает глаза, делая глоток, потом второй, и так незаметно для себя выпивает всё. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Майкрофт, отставляя стакан. «Странно, но живым. Если только это не какая-нибудь фантазия, произведённая моим умирающим мозгом, в таком случае я разочарован». Губы Майкрофта растягиваются в слабой улыбке. — Разумеется, было бы недопустимо потратить на меня свои последние секунды жизни, даже если это лишь фантазия посылающих ложные импульсы нейронов. К счастью это не фантазия, и ты очень даже жив, пусть и не совсем здоров. Похоже, попытки Джона провести сердечно-лёгочную реанимацию были… чересчур полны энтузиазма. Шерлок крепко зажмуривается. Джон. Джон был там, хотя так не должно было случиться. Он не должен был видеть смерть Шерлока. Это был единственный дар, который Шерлок был в состоянии ему преподнести, избавить от боли, пусть это и означало, что он в таком случае останется один и будет так чертовски бояться. Пощадить Джона, а в обмен самому не видеть разочарования в его глазах, когда он увидит наконец, что Шерлок всё это время был не более чем подделкой. Ведь так и есть, разве не правда? Даже собственную смерть не смог предсказать верно. Мориарти всё это время был прав. Мысленный монолог Шерлока прерывает одна мысль, он хмурится, распахивая глаза. «Сердечно-лёгочная реанимация? Этого было бы недостаточно…» Он замолкает, видя, как темнеет выражение лица Майкрофта. — Да, — говорит Майкрофт опасно-мягким тоном. — Этого было недостаточно. Но в сочетании с инъекцией налоксона позволило тебе продержаться до приезда скорой. Насколько я понял, им пришлось буквально выцарапывать тебя у него, он даже довольно сильно ударил одного из санитаров, поставил синяк под глазом. Они едва не вкололи ему успокоительное. Впрочем, может быть, это было бы лучше. Мозг Шерлока всё ещё работает немного медленно, будто расчищает паутину, цепляющуюся за мысли. Налоксон. Он слышал об этом препарате, да. Его применяют в случае передозировки героином. Он хочет поинтересоваться, откуда Джон его достал, но вместо этого спрашивает: «Где он?» Ему ненавистен звук собственного голоса, такой тихий, и ещё более ненавистно, что из всех людей он вынужден спрашивать именно Майкрофта, но ему необходимо знать, необходимо увидеть Джона, обязательно нужно сказать ему… Что, чёрт возьми, он собирается ему говорить? Вместо того чтобы отвечать, Майкрофт делает шаг в сторону. Позади него на стоящем в тёмном углу кресле свернувшийся клубочком Джон, кутаясь в слишком маленькое больничное одеяло, спит. — Свалился буквально секунду назад, — тихо говорит Майкрофт. — Разумеется, он отказался идти домой, когда закончились часы посещений. Иногда он может быть таким же упрямым, как ты. Мне стоит беспокоиться и спрашивать, почему? Перемена темы не слишком неожиданная. Майкрофт всегда спрашивает, почему, а Шерлок всегда советует ему отвалить. Но на этот раз всё иначе, Шерлок вообще не должен был здесь оказаться. «Потому что я пустышка, разве ты не знаешь? Мои предсказания ничего не стоят. Я лишь погрязший в собственных заблуждениях опасный маньяк, у которого есть влиятельный брат, нашедший кого-то достаточно наивного, чтобы быть моим толкователем. А Джон… он тоже начинал этому верить. Он собирался оставить меня». — Ничерта подобного! Майкрофт оглядывается, а потом отходит, чтобы пропустить Джона. — Когда это я говорил, будто думаю, что ты пустышка? — Джон нависает над кроватью Шерлока с выражением чистейшей ярости на лице. — Когда, Шерлок? Когда ты слышал, чтобы я в тебе сомневался? Когда я… У Джона срывается голос, а глаза наполняются слезами. Видеть это почти так же больно, как если бы боль была физической от того, что руки Джона обвивают Шерлока, тревожа рёбра. Шерлок стискивает зубы, примиряясь с болью, и обнимает Джона в ответ, сжимая крепче. — Джон, — зовёт Майкрофт. — Его рёбра. Джон немедленно пытается отодвинуться, но Шерлок отказывается его отпускать. — Отпусти, идиот, — в голосе Джона тоже слышатся слёзы. — Никогда не понимал, как кто-то настолько умный может быть таким непроходимо глупым. «Ложись рядом, тогда отпущу». Джон пытается возражать, но не слишком усердно. Кровать узкая, но когда это их останавливало? Он ложится на бок, прижимаясь к Шерлоку, его голова на той же подушке. И когда он кладёт руку Шерлоку на грудь, тот накрывает его ладонь своей. Вздох Майкрофта выражает крайнее неодобрение, Шерлок только устало на него смотрит. «Не можешь пойти пораздражать кого-нибудь другого?» — Кого? — спрашивает Майкрофт. — У меня, кажется, только один брат. Это, пожалуй, самое явное выражение сантиментов, когда-либо замеченное за Майкрофтом, и этого достаточно. «Если бы был другой, наверняка он не был бы причиной стольких печалей, как я». Это самое близкое к извинениям, что может предложить Шерлок, и этого тоже должно быть достаточно. — Мне нужно сделать несколько звонков, — говорит Майкрофт. — Зайду позже. Это ложь. Шерлок знает, что это ложь. Майкрофт знает, что Шерлок знает, что это ложь. И обоим наплевать. Дверь за Майкрофтом тихо закрывается, и Шерлок неожиданно остро осознаёт, что Джон за ним наблюдает. Он закрывает глаза, словно так сможет спрятаться. — Я видел тот диск, — говорит Джон. — И фотографии. Я могу объяснить. Ты хочешь выслушать или предпочитаешь тухнуть в тех смешных предположениях? Прямо сейчас Шерлок хочет уснуть и хоть ненадолго обо всём забыть. Забыть, что до сих пор жив. Забыть, что причинил Джону боль, несмотря на то, что очень пытался этого избежать. Он пытался оставить Джону приятные воспоминания. Попытался спланировать всё, чтобы остаться в одиночестве. Вылил целый пакет молока в раковину, прекрасно зная, сколько времени потребуется Джону на то, чтобы сходить в магазин и вернуться обратно. Ошибкой было снова смотреть фотографии, и не потому, что ему нужен был толчок, а потому, что ему было необходимо увидеть лицо Джона в последний раз. Если бы он не стал этого делать, если бы действовал по плану… Шерлок трясёт головой, он не хочет сейчас говорить, не хочет слушать, ничего не хочет. Джон не обращает на него внимания. — Да, я тайком уходил из дома. Нет, я не искал новую работу, когда ходил в Бартс. Я учился делать непрямой массаж сердца и внутривенные уколы. И даже после этого мне пришлось колоть трижды, и я сломал тебе пару рёбер, так что я бы предпочёл остаться твоим толкователем. Это гораздо проще. Джон пытается пошутить, Шерлок это понимает, но вот уж чего ему не хочется, так это смеяться. — А что касается встречи с Молли, — продолжает Джон, — это было ещё до Рождества. Тогда она и рассказала мне, что рассталась с Мориарти и потребовала от родителей правды. А ещё она упомянула одну вещь, которая показалась мне странной. Сказала, что у Мориарти был мобильник, который он скрывал ото всех в школе, даже от Китти. Сама она пару раз слышала, как он говорил с каким-то Себастьяном, и предположила, что он тоже должен быть толкователем. Вот об этом я и рассказал Майкрофту, когда с ним встретился, так появилась дополнительная информация, которую можно было расследовать. Выяснилось, что Себастьян был толкователем Мориарти до Китти и обладает весьма странными навыками, которые включают изготовление бомб, использование огнестрельного оружия и всё в таком духе. Очень дружелюбно, насколько я понял. После слов об огнестрельном оружии всё встало на свои места. И как Шерлок мог быть настолько слеп всё это время? И настолько, чёрт возьми, глуп? У него же были почти все необходимые подсказки. Не хватало лишь одного — второго толкователя. Не трудно было собрать всё воедино. Да, Мориарти его задел, забрался под кожу, но это недостаточная причина для того, чтобы забывать думать! Шерлок распахивает глаза и смотрит на Джона. «Вот как он это делал! — Шерлок говорит так торопливо, что чуть не запутывается в словах. — Он планировал что-нибудь с этим Себастьяном, ждал, когда я предскажу, а потом менял детали достаточно, чтобы я выглядел некомпетентным, а он сам - героем! За всем этим стоит Мориарти! Все те взрывы и несчастные случаи… Он превозносил себя, одновременно уничтожая меня. Я должен сказать Майкрофту». Шерлок пытается встать, но лежащая у него на груди рука Джона удерживает его на месте. — Он знает, — успокаивает Джон. — Он это вычислил несколько дней назад. Мы не сказали тебе, потому что думали, что Мориарти очень пристально за тобой следит. Это единственное объяснение тому, откуда он каждый раз узнавал о твоих предсказаниях, переданных директору. Ну, сначала Майкрофт подумал, что директор во всём замешан, но нет. Когда поправишься и если захочешь помочь… у нас появилась идея, как достать Мориарти и… Голос Джона затихает, когда он понимает, что Шерлок не сводит с него странного взгляда. Но что ещё Шерлок может делать, кроме как смотреть? Месяцами, уже почти целый год, самым большим его страхом было потерять Джона. Мориарти без конца говорил ему, что Джон в конце концов поймёт, какая он фальшивка, и уйдёт. С чего бы ему было оставаться толкователем Шерлока, если тот предсказывает одну ерунду? Когда столько его предсказаний оказались ошибочными, было очень легко поверить, что и по поводу своей смерти он ошибся, что Джона всё-таки не будет рядом. А если в конце он так и так останется один, зачем пытаться всё продлить? И ведь он всё же ошибся, разве не так? «Я не умер, — шепчет он. — Я ошибся в очередной раз. Может, Мориарти…» — Ты умер, чёртов идиот, — бормочет Джон, чуть отстраняясь, в его глазах опять появляются слёзы. — Я был там. Я слышал твой последний вздох. У тебя не было пульса. Ты умер, Шерлок. Точно как и предсказывал. Так, может, теперь, когда это больше не стоит у тебя на пути, стоит попробовать начать жить? Жить? Сама идея звучит совершенно абсурдно, если не сказать нереально. Большую часть своей жизни Шерлок был уверен, что не доживёт до девятнадцатилетия. Он никогда не представлял, чем будет заниматься, когда станет взрослым. Последние несколько месяцев, проведённые на Бейкер-Стрит, казались украденным временем, как неприличный жест в адрес судьбы: он делал всё то, что и не думал попробовать. А теперь… теперь, когда ему говорят, что он может получить больше, больше часов со своей скрипкой, больше загадок от Скотланд-Ярда, больше заботливых хлопот, которые всегда устраивает вокруг него пожилая леди, как никто ещё никогда не делал, больше времени с братом, назойливым и непереносимым засранцем, больше тихих утренних часов с Джоном, долгих прогулок с Джоном, погонь с Джоном, смеха с Джоном, просто больше Джона, больше жизни… Он всё ещё не может в это поверить. До сих пор не может представить. Его недоверие, наверное, отражается на лице, потому что Джон грустно улыбается ему, словно знает, как сложно Шерлоку всё это вообразить. — Не сделаешь для меня кое-что? — мягко спрашивает он. — Я обещаю, что попрошу об этом только один раз. Только сегодня и больше никогда. Не взглянешь на мою жизнь? Не на всю. Я не хочу знать всё. Лишь одну вещь. Хочу узнать о дне своей смерти. Сделаешь это для меня, Шерлок? Если согласишься, я больше не стану касаться того, что ты сегодня сделал и как это чертовски больно, что ты попытался вот так меня оставить. Ты козёл. У Шерлока болезненно сжимается желудок. Это эмоциональный шантаж, неприкрытый и простой. Но Шерлок обнаруживает, что ему всё равно. Он должен Джону хотя бы это. На самом деле, конечно, гораздо больше. За то, что тот уживается с ним два года. За то, что остаётся его голосом. За то, что верит в него, когда причин для этого почти нет. И за то, наверное, что он отказывается сдаваться. А ещё Шерлок определённо задолжал за то, что поверил, будто Джон может уйти. Поэтому Шерлок кивает, всего один раз, и ослабляет строгий контроль над тем, что некоторые называют талантом или даром, но что на самом деле является скорее проклятием. Ему понадобилось немало времени, чтобы научиться отставлять всё это в сторону и видеть только тогда, когда он сам этого хочет, и даже теперь его контроль не совершенен. Сразу переключиться на конец жизни Джона у Шерлока не получается, он выхватывает картинки то здесь, то там по пути к финалу, как взгляд выхватывает слова и фразы, когда листаешь книгу. Он видит, как с годами меняется их квартира на Бейкер-Стрит, когда в ней появляется всё больше разных вещей. Каминная полка заставлена снежными шарами с первыми двумя, теми самыми, совершенно одинаковыми, прямо в центре. Он видит паб и пинты пива, улыбающегося ему Джона, смеющихся Лестрейда и Молли. Он видит, как грозно, буквально излучая гнев, Джон смотрит на Лену (вот только теперь она называет себя Ирен). Он видит, как Джон бежит по какому-то тёмному, туманному лесу, бежит к нему. Видит пистолет в руке Джона и знает, что у этого пистолета только одно предназначение: сохранить Шерлока в безопасности. Видит на плече Джона шрам, похожий на бледный цветок, и видит, как сам нежно его целует. Видит маленького мальчика, у которого глаза Шерлока, а улыбка так похожа на джонову. Видит так много вещей, что они сливаются, смешиваясь, а может, это всё из-за слёз. Он вытирает глаза и оказывается наконец в завершении долгой истории Джона. Они в маленькой комнате вроде той, в которой находятся сейчас. Другая больница. Только на этот раз в постели лежит Джон, бледный и усталый, его руки почти белые. Но он всё равно улыбается. И Шерлок ложится рядом с ним. А медсёстры не возражают. Они разговаривают, обмениваясь тихими словами. Они держатся за руки. Оба знают, что теперь осталось недолго. Они сказали всё, что должны были сказать. — Не присоединяйся ко мне слишком быстро, — увещевает Джон вновь. «Не стану», — отвечает Шерлок, и Джон делает вид, что не может слышать лжи. Глаза Джона закрываются. Шерлок целует его в последний раз. И обрывает видение. На секунду он оказывается дезориентирован, делает резкий вдох и несколько раз моргает. — Ты там будешь, верно? — совсем тихо спрашивает Джон. — Когда я умру. Ты будешь рядом, будешь держать меня за руку, чтобы я не боялся. «Откуда ты знаешь? — удивляется Шерлок, всё ещё немного потрясённый, отстранённый и очень-очень опечаленный из-за того, что не случится ещё долгие годы, но уже кажется таким болезненно-реальным. — Ты говорил с другим Пророком? Тебе рассказали…» Джон заставляет его замолчать, прижимаясь губами к его губам. — Нет, — тихо говорит Джон, когда отстраняется. — Никаких других Пророков. Только ты, Шерлок. Никого кроме тебя. Ты пообещал, что я два года смогу быть твоим толкователем. Но я никогда не соглашался, что этого будет достаточно. Так что вот моё предложение. Я тебе обещаю всю жизнь быть твоим партнёром. Всё, что тебе нужно сделать, — сказать да. И это тоже Шерлок никогда не представлял, но, с другой стороны, ему и не нужно. Он только что видел, какой будет эта жизнь. Он видел счастливые времена и не слишком, но, не будь последних, счастье не было бы таким ярким. А ещё он видел подаренную ему любовь, намного больше, чем он заслуживает, но он постарается изо всех сил отплатить тем же. Шерлок закрывает глаза и пытается сконцентрироваться. У него никогда это не получалось хорошо. С именами проще, потому что они и так подразумевают больше одного значения. А вот обычные слова… с ними нелегко. Их произносить сложно. Но если получится, оно будет стоить затраченных усилий. И разве это не истина их с Джоном отношений? А всей его чёртовой жизни? Когда Шерлок вновь открывает глаза, то видит, что Джон взволнованно за ним наблюдает. Шерлок прикасается к его щеке чуть дрожащей ладонью и произносит слова, которые Джону не нужно толковать. — Я люблю тебя.

Конец.