Мой ангел-2. Богема

      - Сейчас найдем себе что-нибудь на обед, – произнес Дин и уверенно свернул прямо в заросли.       - На обед? – поднял брови Кас в недоумении.       - Эдем – щедрая планета, – улыбнулся Дин.       Омега ловко пробирался через густые кусты, иногда только давал короткие комментарии, вроде:       - Осторожно, колючки!.. Здесь скользко – не упади… Не прикасайся к этим листьям – это ядовитый плющ, он обжигает…       И так далее. Константин немного волновался – конечно, они на острове, заблудиться окончательно трудно. Но все же, не хотелось плутать по незнакомой местности, спотыкаясь о корни, путаясь в лианах. К тому же, Гелиада поднялась, и становилось жарко. Вон и Винтер стянул футболку и обвязал ее вокруг своей головы. Новак повторить этот номер не решился – пробираться сквозь незнакомые растения с голым торсом было бы глупо и безрассудно.       Омега бродил по зарослям не просто так. Вот он остановился, обломал несколько мелких веточек с низкого кустарника, покачал его за ствол из стороны в сторону и вынул из темной почвы какой-то круглый корнеплод, словно в сказке про «Репку». Оттряхнул его от земли, пошел дальше. Через время сорвал несколько плодов с ветвей, свисающих над головой. Потом немного приятно пахнущих листочков. Веточку с какими-то ягодами…       - Мы все это будем есть? – сомневался Константин.       - Обязательно, – уверенно отвечал Дин.       - А просто заказать еду можно?       - Можно, – кивнул омега: – Ты боишься, что я тебя отравлю?       - Нет, но…       - Не бойся, – перебил его Дин с улыбкой, – наш народ годами выживал в лесах, подобных этому. Эдем – благодатная планета, она не позволила ее жителям голодать. Если бы здесь не было такого количества еды, мы бы вымерли.       - Ты знаешь эти растения?       - Я знаю гораздо меньше, чем отец или дядя, который еще помнит времена рабства. Он тоже мальчишкой прятался в лесу. Но я знаю достаточно, чтобы при необходимости не умереть с голоду, даже не имея копейки за душой. А еще я хочу показать тебе одно место – тебе понравится.       Идти становилось тяжеловато – Константин не привык к таким длинным пешим прогулкам, да еще и по дикой местности. Все время в гору. Камешки забивались в туфли, пот капал со лба в глаза. И, когда Кас уже начал задавать себе вопрос, зачем они тащатся так далеко в джунгли в одежде и обуви, совершенно не приспособленными к этому, Дин оглянулся на спутника, хитро улыбаясь искрящимися зелеными глазами:       - Пришли, – и раздвинул руками ветви с широкими изумрудными листьями.       Новак замер. То, что открылось взору художника, было великолепно! Они стояли почти на краю высокого каменного утеса, оплетенного кустами с крупными, дивно пахнущими, бело-розовыми цветами. А внизу, в паре сотен метров, плескалось бирюзовое у берега, и глубоко-лазоревое вдали, море. Далеко, почти у горизонта, виднелись еще острова. Яхта с белым парусом, словно чайка, качалась на волнах далеко справа. Цветы пахли умопомрачительно – медом и свежей росой. Удивительное место. Чистая, нетронутая, дикая краса!       - Твою мать! – только и смог прошептать восхищенный человек.       Дин засмеялся. Хорошо так смеялся, искренне. Вот такого и нарисовать бы его – чуть раскрасневшегося, с футболкой, обвязанной вокруг головы, с голым рельефным торсом и этими немного прищуренными от яркого солнца глазищами, разбрасывающими вокруг изумрудные искорки. И тут Новак вспомнил…       - Твою мать! – чертыхнулся он совсем другим, разочарованным, тоном.       - Что? – смеялся омега.       - А я без планшета, – объяснил Константин потерянно.       - Ничего страшного, – ответил Дин, – если захочешь, снова сюда сходим – с планшетом или мольбертом.       - Тебе будет не трудно?       - Нет, что ты, – улыбался Дин. Хорошо так улыбался: – Я сам обожаю это место! Красиво, да?       - Красиво… – соглашался Новак, не спуская глаз с омеги.       Касу все больше нравилась эта планета. И этот парень.       Они присели рядом на камень, и провели так молча некоторое время. Любовались далями, вдыхали аромат цветов и ветра. Кас старался запомнить все, что видел – так, на всякий случай. Хорошо бы вернуться сюда снова подготовленными, ну, а если нет? Мало ли что – погода испортится или Дин передумает тащиться сюда снова, а Новаку хотелось оставить этот пейзаж хотя бы в памяти, если не в эскизе.       И этого омегу. Дин очень красив, даже в профиль – почти ровный лоб, нос с еле заметной горбинкой и четко обозначенными крыльями. Выпуклые губы, розовые, нежные. Чуть раздвоенный мужественный подбородок, несмотря на то, что Дин – не совсем мужчина. И трогательные пушистые реснички, как у девушки, не смотря на то, что Дин – все-таки не девушка. И такие милые веснушки…       - Тебе действительно тридцать два?       - Действительно.       Новак удивлялся:       - Никогда бы не сказал.       Дин заулыбался:       - Одна из особенностей омег – из-за быстрого восстановления клеток мы долго не стареем. Во времена рабства люди даже пытались разгадать наш секрет и как-то использовать наши тела для собственного омоложения.       - Вы сильно обижены на людей за то, что они сделали с вашим народом?       Дин задумался:       - Я не сказал бы. У нас двойственное отношение к людям. Человек создал нас – если бы не опыты Аарона Готлиба, нас бы вообще не было. Через четыреста лет изоляции люди вернулись и чуть не погубили нас, и вели себя чудовищно. Но потом другие люди спасли наш народ от вымирания. Ты слышал про своего однофамильца, Кастиэля Новака?       - Слышал, – кивнул Константин.       - Вот. Это имя многое означает на Эдеме. И до сих пор ЮНЕСКО контролирует, как идут у нас дела, заботится о нашем виде. И уже пять десятков лет мы живем с вами, двуполыми, как добрые соседи. Конечно, всякое бывает. Но в целом, все неплохо. Даже вот, межвидовые браки обычны – такие, как у Родригесов. Не все у них гладко, но ведь и у обычных партнеров бывают проблемы, ведь так? Ты был женат, Кас?       - Нет.       - Почему?       - Не знаю. Не сложилось. А ты, Дин?       - Не был, – омега привстал, стянул футболку с головы и теперь связывал ее снизу узлом, чтобы получилось подобие мешка.       - Почему?       - Не сложилось… – Дин неуклюже уходил от темы: – Идем назад, а то это еще приготовить надо. Да, и жарко уже…       Парень сложил фрукты-овощи в футболку и зашагал вниз по склону – сквозь густые заросли.       Спустились к побережью совсем не там, где поднялись в горы.       - Заблудились? – спросил Константин озабоченно.       - Нет, – отвечал Дин спокойно, – я просто хотел побыстрее окунуться, а потом пойдем по линии прибоя, здесь прохладнее и… Вот, блин!       - Что? – не понял Кас.       - Мы спустились чуть дальше, чем я планировал, и оказались у соседей.       На берегу, и правда, возвышался дом, похожий на их, но на пороге стояли совсем не Родригесы.       Дин вдохнул воздух, скривился:       - Давай быстрее пройдем мимо, а искупаемся чуть дальше, хорошо?       - Хорошо, – кивнул Новак, – что-то не так?       - Сейчас поймешь.       Они шагали по песку, огибая чужой коттедж. На пороге стоял высокий парень и смотрел на них. На песке, чуть в отдалении, в тени дерева, валялся еще один. Оба только в брюках. Когда поравнялись с домом, дверь открылась. Появились еще двое – один тоже высокий, мускулистый, загорелый. И второй парень – пониже, поизящнее, помоложе. Оба абсолютно голые, и в обнимку.       - Омега. Течный, – тихонько комментировал Дин и снова принюхался, – и альфы. Как минимум, эти трое. Но, может, и больше.       - Агрессивные?       - Нет. Но мешать им не стоит. Мы просто пройдем мимо.       - Дин, они…       - Да, – ответил омега на незаданный вопрос Новака.       Черт! Это то, о чем рассказывали, когда заходила речь о течках омег. Этот мальчишка – молоденький на вид, лет семнадцать, не больше. У него течка. И несколько альф – постарше, помощнее. Съемный дом вдали от любопытных глаз. И круглосуточный секс. С ними – со всеми. По очереди. Много раз.       Новак оглянулся еще раз – не смог сдержать любопытство – его просто распирало! Альфа, который только что вышел из дома, шел к морю, заходил в освежающие бирюзовые волны со своим расслабленным «ого». А молоденький омежка уже был с другим самцом, который, не вставая с порога, усадил того, голенького, к себе на колени. Верхом, как на лошадь. И они страстно целовались. Мощные руки альфы лапали омегу за округлый белый зад.       - Дин! – позвал Кас негромко.       - Просто иди.       - Ты думаешь, он здесь добровольно?       - Кто?       - Омега.       - Думаю, да.       - Но он такой молоденький! А тех несколько…       - У него течка. Ему и этих может быть мало, – отвечал Дин, продолжая шагать прочь от дома.       - Но, мне показалось, у него следы на запястьях… Как от наручников.       Дин даже приостановился. Оглянулся – его глаза как-то странно, суховато, блестели:       - Это похвально, что ты волнуешься. Даже немного странно – для человека. Но я думаю, что там все хорошо.       - Но…       - Кас, примерно так закончилась моя первая течка вне родительского дома. Только там был не романтичный дом на побережье, а грязная съемная лачуга, а, кроме альф, были еще и люди… Кстати, сейчас их проверят, если ты все еще сомневаешься.       - Кто? – не понял Новак.       - Патруль. Тихо!       Из-за поворота берега вышли два человека – в форменных зеленых рубашках с погонами и шортах.       - Патруль?       - Да.       - А почему «тихо»? Мы здесь незаконно?       Дин слегка улыбнулся:       - Я – законно. А ты законно, пока находишься со мной. Двуполым без сопровождения кого-то из нас находиться в Заповеднике запрещено.       - А откуда они узнают…       - Кто из нас – кто? Запах. В патруле всегда один двуполый, а второй – трехполый. Смотри – справа человек, а слева – альфа.       - А ты…       Дин засмеялся:       - Господи, Кас, привыкай! Только люди нас путают, мы – нет. Разве что детей. Но эти не дети, у патрульного-альфы уже стояк на запах – он тоже чует течного омегу. Сейчас они как раз и проверят, все ли там в порядке, и не удерживают ли парня насильно. А наручники… понимаешь, у каждого свои пристрастия и свои предпочтения в сексе.       Новаку стало неловко. Что-то он тупит сегодня. Может, от жары?       Патрульные как раз приблизились.       - Добрый день! – поздоровался тот, что человек: – Все в порядке?       - Все хорошо, – ответил за двоих Дин.       - Гуляете?       - Гуляем.       - Вы из этого дома?       - Нет, мы просто шли мимо.       - Тогда удачного дня! – и прошли к тому дому. У патрульного-альфы аж нос, казалось, вытянулся в том направлении.       - Видишь, как хорошо, – Дин пошагал дальше, – сейчас они их проверят, и, если все законно, оставят в покое.       - Патрули для этого?       - И для этого тоже, – улыбнулся Дин: – А еще… понимаешь, наша часть острова несколько особенная. Только здесь можно вести себя так, как Родригесы. Или как эта компания у соседей. Ты ж не думал, что все мы ведем себя настолько распущенно? Вторая половина острова – там, за горами, для семейного отдыха. Там партнеры с детишками, ты не увидишь там никого без купальников. У нас не принято даже обниматься и целоваться в общественных местах. А здесь можно – эта половина Заповедника – для любви, для свободы. И для траха – на берегу или где захочешь. Но, если патруль обнаружит на этой половине несовершеннолетних – мало не будет! Вплоть до тюремного заключения.       - Несовершеннолетних?       - Да. На Эдеме – это те, кому нет восемнадцати. У нас все строго. Наше общество – нормальное, оно бережет психику детей от лишних впечатлений. Но и взрослым нужна отдушина. А людям, без сопровождения кого-то из трехполых, находиться здесь запрещено. Даже патрули смешанные – всегда.       - Понятно, – кивнул Кас.       - Думаю, у Родригесов они уже были. Кстати, давай ополоснемся, а то я уже выбиваюсь из сил.       Дин сбросил на песок свою импровизированную ношу из футболки и начал расстегивать брюки.       - Э-э-эм, Дин, – позвал Константин, – я не знал, что мне придется купаться и… у меня нет плавок.       - Здесь они тебе не понадобятся.       - Но… – Новак сам не знал, что «но». Его просто смущал этот голый омега. Вроде бы и парень, но все же не совсем…       - Не смущайся, – Дин спокойно повернулся к спутнику, – мальчики не должны стесняться друг друга.       - Но…ты же не совсем… – мямлил Кас.       - А по чему это видно? – хитро прищурился омега.       Действительно, по чему? Привлекательный молодой человек, довольно высокий. Широкоплечий, немного волосатый в области паха, чуть изогнутые стройные ноги. И пенис – не такой, как у альф, но, в общем, такой, как у нормального мужчины. А если и есть отличия там… ну, где они должны быть у омег, этого сейчас видно не было.       - Раздевайся, – заключил Дин за Новака, – меня со спущенными штанами ты уже видел. А голых людей Я пересмотрел тоже предостаточно. Если хочешь, я отвернусь. Но искупаться надо – до нашего коттеджа не меньше километра, а Гелиада уже очень высоко. Не хочешь же ты получить солнечный удар!       Новак не хотел. Винтер повернулся, вошел в волны, нырнул и поплыл прямо от берега, не оглядываясь. Константин снял потную сорочку, брюки, подумав, скинул и тонкие трикотажные трусы. Опасаясь, осторожно вошел в воду – вода была теплая, волны ласково гладили кожу. Присел, наслаждаясь приятной прохладой, лизнул мокрую руку – соленая.       На Земле давно уже нельзя купаться в природных водоемах. А здесь, говорят, безопасно. Но от берега не удалялся – плавать Кас не умел. Умывал лицо, потом нырнул пару раз, зажав пальцами нос. С наслаждением смывал пыль и пот, мочил волосы, фыркал, даже плескаться захотелось, как в детстве в ванной. Здорово, черт побери, когда купаешься в море и не боишься подхватить какую-нибудь болячку! И мусора в воде нет.       Вернулся Дин:       - Давай немного согреемся, и пойдем дальше.       Вышел на берег, лег на песок – животом вниз. Новак, чуть стесняясь, вышел следом. Дин улыбнулся, рассматривая мужчину:       - Ты похож на альфу.       У Новака была довольно волосатая грудь, волосатые ноги и в паху черно от кудрявой жесткой шерсти. Но насчет «ого»…       - Не думаю, – поморщился Новак и лег рядом с омегой на песок – животом вниз.       Дин только усмехнулся:       - Странные вы, люди. Узнав, что там у альфы, комплексуете. А это глупо. Вы не хуже – вы просто другие. Завидовать альфе все равно, что завидовать… быку или слону.       - Ты читаешь мысли? – решил спросить Кас.       - Нет, – засмеялся Дин, – просто твои соплеменники не раз рассказывали мне об этом. Это пройдет. Зато ваши девушки не променяют двуполого мужчину на альфу. Мы не конкуренты – мы слишком разные. Сравнивать нет смысла.       - Но… есть же пары, как Родригесы.       - Да. Но таких, как Мишель, меньше одного процента. К тому же, Мишель – нимфоманка, что как раз и нужно альфе. Остальные девушки вашего вида не могут принимать узел – это опасно. Они не станут заниматься любовью с альфой – это заканчивается разрывами и реанимацией.       - А с омегой?       Дин хитро прищурился:       - Ты про девушек или мужчин?       - Э-э-эм…       - Ответ «Да». И так, и так.       - А ты…       - Я занимался любовью с вашей девушкой. И с мужчинами вашего вида тоже. Но я, опять же, скорее, исключение. Многие трехполые никогда не имели секса с двуполыми, и наоборот. Там, на той стороне острова, все прилично и в рамках традиций. Но в моем окружении, такое случается. Богема! – заключил Дин, переворачиваясь на спину и подкладывая под голову перепачканные песком руки.       Да, и в таком положении омега ничем не отличался от нормального мужчины, кроме, разве что, безволосой груди. И не стеснялся совсем.       - Больше не буду гулять без планшета, – пробурчал Новак, рассматривая, как блики от волн нервно скользят по коже голого омеги.       Дин заулыбался, ничего не сказав в ответ.       Когда подходили к коттеджу, Новак уже знал, каким будет совместный портрет семьи Родригесов: они валялись, расслабленные и удовлетворенные, в полосе прибоя. Альфа Роберт сидел в волнах, а Мишель устроилась между его волосатых ног, откинувшись затылком на его сильное мускулистое плечо и закрыв собой его «ого». Он прижимался к девушке нежно, положив ладони на ее стройные бедра, которые она все же свела вместе при приближении Каса и Дина.       Когда к Новаку приходила муза, он больше не смущался.       - А теперь, вот так и замрите, – скомандовал Кас уверенно обнаженным влюбленным, – а я быстро – за планшетом.       Вошел в дом вместе с Дином:       - Где наши вещи?       Дин сбросил с плеча свой «мешок»:       - Роб отнес их наверх. Кажется, направо от лестницы. Я тоже пойду, переоденусь.       Поднялись по лестнице, Кас толкнул дверь и… Дин засмеялся:       - Это проделки нашей Мишель!       Новак понял, почему Винтер смеется – посреди довольно просторной комнаты стояла широкая двуспальная кровать – одна на двоих. Просто адский траходром какой-то! Борцовское татами. Мишель специально заказала дом с двумя спальнями для двух партнерских пар. Это может стать проблемой, но… не сейчас.       Сейчас Кас даже глазом не моргнул – отыскал взглядом свою сумку, вытянул планшет и бросился назад, пока Родригесы ничего не нарушили в своей живописной композиции.       Кас писал портрет. Писал, стоя по колено в воде. Продолжал, пока Дин не позвал всех обедать. Эти двое, обнявшиеся в волнах, с бликами, танцующими по обнаженным телам, с мокрыми волосами и такими умиротворенными лицами – это было то, что надо! Голые, но не развратные. Каса пока пугал орган альфы, если его рисовать во всей его ужасающей красе. Конечно, Родригесы заказывали семейный портрет для спальни, и его вряд ли увидят даже близкие родственники. Но – черт их знает, этих богемных! Они, порой, отбитые на всю голову! Возьмут, да и выставят на всеобщее обозрение свое «эко-ню», написанное кистью знаменитого художника. И альфу Роберта с его конкретным хозяйством! А тут Мишель прикрыла собой все, что Кас пока не хотел вырисовывать. И прикрыла очень симпатичным, между прочим, телом. Новак даже начал мысленно рассуждать, не прекращая работу, почему Мишель нравится Робу – ее фигура была немного мальчишеской – плечистая, узкобедрая, поджарая девушка. Почти как омега, только с грудью – не слишком большой, очень аккуратной, с маленькими темными сосками. Ну, и пениса, естественно, у нее нет. Хотя, ему кто-то сказал, что большинству альф пенис омег вообще индифферентен – многие альфы пенисов своих партнеров вообще не касаются. Поэтому то, что его нет – несущественно. А вот то, что с девушкой не надо предохраняться – очень удобно…       Впрочем, об этом Кас почти не думал – муза уверенно водила его талантливой рукой по экрану планшета. И то, что получалось, ему безумно нравилось. Работа спорилась.       Пообедали. Из того, что было собрано днем, Дин соорудил несколько простых и довольно вкусных блюд. Константин ел с аппетитом – он понятия не имел, как назывались ингредиенты и как они готовились, но ему нравилось – открытый для всего нового и подгоняемый музой, он банально лопал то, что видел. Родригесы посмеивались, а Винтер добавлял новые порции еды в тарелку Новака – все были довольны.       - Хорошо, когда в компании есть омега, – заключил в конце трапезы Роб.       Дин промолчал.       - Мы приляжем, – сонно потягивалась Мишель: – Пока жарко, умнее всего побыть дома, в прохладе.       - Согласен, – Роберт обнял жену.       - Я точно подремлю малехо, – Дин бросил недомытую посуду и пошел наверх – направо.       Родригесы поднялись за ним – налево.       И тут только Кас вспомнил про одно совместное широкое ложе на двоих. Видимо, это все же составляло определенную проблему. Отдохнуть реально было бы не лишним – муза музой, а организм надо поберечь. Новак еще не совсем акклиматизировался, да и утро выдалось довольно насыщенное. Можно было прилечь на диване в гостиной, но только спальни в этом экодомике на пляжу оборудованы климат-контролем. В остальных помещениях жарко – почти, как на улице.       Новак еще поколебался, постоял у порога, чувствуя, что начинает обливаться потом. Посидел в гостиной, перебирая эскизы в памяти планшета. Но он прекрасно понимал, что, не отдохнув, как следует, днем, не сможет полноценно работать вечером. А муза – девушка капризная, уставший мозг может и покинуть!       Делать было нечего – Кас поднялся наверх.       Дин лежал на животе, раскинув ноги и прикрыв попу пледом. Когда Новак осторожно вошел в спальню, тихо затворив за собой дверь, омега пошевелился и пробурчал сонно:       - Ложись, не бойся – я на тебя не наброшусь. Тебе нужно поспать…       Новак хотел огрызнуться, типа «я не боюсь», но это было бы по-детски. Поэтому он молча принял душ, разделся до трусов и лег на свободную половинку траходрома, укрывшись своим пледом – слава богу, пледа было два. И уснул.       Спал недолго. То ли какая-то местная мошка жужжала над ухом, то ли Мишель слишком громко стонала в спальне напротив, то ли еще что, но Константин проснулся, в первые секунды не совсем понимая, кто он и где находится. Такое с ним уже бывало – художник не первый год колесил по Вселенной. Поэтому не испугался, а просто тихонько лежал и ждал, пока информация придет сама. За приоткрытым окном плескалось море, пахло солью и… еще чем-то приятным. Ах, да, омегой.       Новак – на планете Эдем и рядом с ним спит голый омега. Очень привлекательный, между прочим, омега. Спит, повернувшись прехорошеньким задом и подложив под симпатичную голову согнутую руку. Дин Винтер.       Новак улыбнулся – Дин, и правда, по-детски трогательный, когда спит. Константин неслышно сполз с кровати. И залюбовался – Дин красив. Восхитительно! Особенно сейчас – лицо безмятежное, расслабленное. Четко очерченные губы, линия такая… такая…       Художники не умеют говорить – электронный карандаш Каса уже легко скользил по экрану планшета. Такие совершенные линии! Брови, губы, глаза, тень от густых ресниц. У Дина даже уши красивые – не лопоухие и не прижатые. Хрящи тонкие – изящно изогнутая ракушка. Новак невольно улыбался. Неужели ему тридцать два? А тело, как у двадцатитрехлетнего юноши – ничего лишнего, плавные изгибы мышц, ровная кожа с золотыми точечками веснушек. Колено согнуто и почти касается локтя. Аккуратное хозяйство (мужское, а какое же еще!), тоже расслабленное, мягонькое, и свисает, упираясь в простынь. Трогательно и мило…       Ух ты, а вот и отличие! Новак задумался на миг, но, в конце концов, он же художник, и даже это ему интересно. Говорят, беты совсем не отличаются от земных девушек. Альфы тоже выглядят, как брутальные земные мужики с крупными, как у черных или кавказских, скажем, мужчин, гениталиями. По крайней мере, пока узел не набух – отличий мало.       А вот омега… Там, где у двуполых мужчин звездочка ануса, у Дина милые складочки влагалища – небольшие, тонкие. А анус спрятан где-то там же, в складочках, и просто так его не заметишь. Во время сексуального возбуждения он вообще то ли втягивается, то ли прячется за разбухшие розовые половые губы, то ли… короче, пока не ясно. А может, Новак так и не узнает никогда. Но все это тоже мило – тонкая продольная аккуратная щель.       Если бы Константин был альфой, он не занимался бы сейчас такой чепухой, как вырисовывание эскиза спящего обнаженного омеги, со всеми его анатомическими подробностями. Не разглядывал бы его промежность с интересом нумизмата, пялящегося в лупу на редчайшую монету и не смеющего коснуться ее.       Если бы Константин был альфой, он вдул бы этому омеге по самые помидоры – такому доступному, такому охренительно прекрасному, и такому сладко пахнущему… ну, чем-то вроде бабушкиной свежей выпечки с карамелью и корицей. Если даже человек чувствует этот пленительный запах, то у альфы – крышу должно сносить от него!       Новак – не альфа, но и у него в трусах внезапно стало тесно…       - Идемте все купаться! – кричала Мишель за дверью.       Дин пошевелился, меняя позу, и Новак нервно дернул пальцем, сбрасывая неоконченный эскиз в память планшета.       Сначала просто дурачились, брызгая друг в друга водой. Новак привыкал. К тому, что вода безопасна, даже если попадет в рот или глаза. Что все голые. Что здесь их четверо, и все четверо разнополые. И что всем весело от такого глупого и непрактичного занятия, как хлюпанье в волнах.       Потом успокоились.       - Поплыли добывать ужин! – предложил Роб.       - Без меня, – Мишель упала на песок, вытягиваясь под солнцем поджарым загорелым телом.       - Возьму сачок, – кивнул Дин.       И, после того, как он ненадолго вернулся в дом, они с Робертом уплыли к ближайшим камням.       - Добывать? – все еще удивлялся Новак.       - Это щедрая планета, – повторялась Мишель, переворачиваясь на бок, – мы можем жить здесь много дней и не голодать…       - Замри! – прервал ее художник: – Схожу-ка я за планшетом…       А, пока Константин тщательно вырисовывал блики от волн, зигзагами прыгающие по смуглым изгибам тела Мишель, другие двое ловили креветок (или, что там, на Эдеме, вместо них). Шарили под валунами в нескольких сотнях метров от линии прибоя. Дин подныривал под валун и быстро проводил сачком в тех местах, где за камни падала тень. И тут же старался перевернуть сачок, чтобы запутать в сетке тех, кто туда угодил – любые существа на любой планете хотят жить и пытаются тупо дать драпака от опасности.       Некоторые и смывались. Остальных Дин ловко ловил, выныривал и запихивал в холщовый мешок, который держал Роб. Винтеру это привычно – он, подростком, с отцом-путешественником и младшим братом, частенько выезжал в дикие леса. Они, с одними ножами, выживали там по многу дней и не голодали никогда. Хорошие были времена – три мужика и девственная природа на сотни миль вокруг… Когда же все успело так перемениться? И почему? Только потому, что они повзрослели? Абсурд какой-то…       Мешок быстро наполнялся. Потом надо будет еще достать со дна хрустящие водоросли, чтобы с ними запечь пойманную «дичь». Останется добавить немного специй, масла и кислых плодов, которые Дин сорвал утром. И – ужин готов. Ничего сложного.       - Ну, что – еще? – спросил Дин, вытряхивая в мешок несколько конвульсивно дергающихся сочных ракообразных.       - Думаю, достаточно, – заключил Родригес, встряхивая мешок и пытаясь определить его вес, – устал?       - Нет, - улыбался Дин белозубо.       - Отдышись, я тебя подержу, – приблизился к омеге, слегка придавив его к валуну спиной: – Хрустящие водоросли где-нибудь видел?       - Вроде, да, – произнес Дин, ощущая, как альфа прижимается к нему твердеющим членом.       - Помочь достать?       - Я и сам могу, – пожал плечами Винтер.       Родригес скривился:       - Обычно омеги просят им помочь.       - Я не обычный омега, – буркнул Дин, все больше попадая в ловушку.       - Ты уверен? – Роберт еще теснее прижался к Дину: – Мне кажется, обычный...       Дин почувствовал, как пальцы альфы настойчиво раздвинули сладки его влагалища и проскользнули внутрь. Отпихнуть бы наглеца! А лучше в морду дать… Но близость альфы пьянила. Как бы Дин не сопротивлялся, как бы не противился природе, но он – омега, а рядом остро пахнущий альфа с каменным стояком. И пальцы альфы уже глубоко в скользком от смазки влагалище, а головка его члена слишком близко ко входу. Губы уже целуют губы омеги, приоткрытые от возбуждения и сбившегося дыхания.       Черт! Проклятые гормоны!       И что бы это означало? Сколько лет они нормально общались – если не как друзья, то как добрые знакомые точно! У Роба есть Мишель, а на Дина претендует Квен. И даже отсутствие Тарантино не побуждало раньше Родригеса к такому нахальному приставанию. Что же изменилось? Роберт, вроде бы, не охладел к Мишель. Может, Квентин охладел к Дину, и Родригес это почувствовал? Или что-то поменялось в самом Дине?       Омега первым разомкнул поцелуй, с трудом отстраняя разгоряченное лицо от перевозбужденного альфы. С чужой рукой, бесцеремонно проникшей глубоко в жаждущую секса жаркую щель.       - Я не брал с собой таблетки, – тихо прошептал омега, тяжело дыша.       Роберт не ответил. Еще раз страстно поцеловал Дина в припухшие губы, нехотя убрал руку. И поплыл к берегу, хитро посмеиваясь, оставив омегу в полном недоумении.       Проклятье, что же это все означает?!       Поужинав в тесном кругу, мило болтали. Дин мыл посуду на кухне, Мишель и Роб полулежали в гостиной на диване. Константин рисовал.       Мишель была хороша в легком светлом сарафанчике в горошек – слишком открытом и слишком коротком, чтобы что-то основательно прикрывать. Роб надел плотные темные брюки, обтянувшие его внушительное «ого» почти до анатомической точности. Но Родригесы хотя бы были не голые – Кас хоть и был художником, но такая откровенная нагота, какую демонстрировали днем эти двое, несколько выбивала его из колеи.       - Мы оба отщепенцы, – рассказывала Мишель, – о себе я уже говорила – мои родители – миссионеры, прилетели на Эдем спасать заблудшие души местных жителей, наставлять их на путь истинный. Преуспели несильно. У них есть паства, но там в основном люди, и только парочка старых омег. Родители считают местных грешными созданиями, овечками, отбившимися от стада, недоразумениями человеческого рода. Особенно омег – мужчины, способные зачать и выносить ребенка – это же адские химеры! А трехполые не понимают, почему они должны замаливать грехи, которых не совершали. Почему они виноваты, что такими родились? И кто решил, что они не такие, как надо? Может, не такие как раз люди? А Роберт…       - Я тоже отщепенец, – перебил жену Родригес, – мои родители выросли в семьях людей – оба. Их усыновили после освобождения планеты. Но они все же были против моего брака с Мишель. Нас в семье пятеро братьев – четверо омег и один я – альфа, самый младший. У всех братьев есть партнеры – альфы и беты, у всех дети. А я сошелся с Мишель, с человеком. Семья смирилась, но они все равно меня не понимают. А ты?       - Я? – Константин задумался: – Если так рассуждать, то я тоже немного изгой. Родители развелись, когда я был маленьким, и долго судились за опеку надо мной. Ссорились, ругались. А я пока взял, да и вырос. И не захотел жить ни с одним из них. Стал художником – болтаюсь по Вселенной. У меня нет ни дома, ни семьи, ни детей. И, возможно, никогда не будет. Но меня это устраивает.       - Или ты смирился, – произнесла Мишель.       - Или так, – согласился Новак, – но другого пока не будет. Зато у меня есть любимая работа, а это уже немало! У многих людей и этого нет. Так что, я не жалуюсь.       - Тогда мы вообще счастливцы, да, Роб? – улыбнулась девушка, обнимая партнера нежно: – У нас есть дом и любимая работа, и семья. И любовь.       - Да, – кивнул Роберт, – я тебя люблю, Миш!       - И я тебя.       Они поцеловались. И похоже было, что эти двое действительно влюблены.       - А ты, Кас? – спросила Мишель: – У тебя был любимый человек? Или девушка?       - Нет.       - Почему?       - Не сложилось, – пожал плечами Новак.       - Но ты бы хотел?       - Наверное, – Константин и правда задумался.       - Здесь хорошее место, чтобы влюбиться, – продолжала Мишель, – я имею в виду – Эдем. Прекрасное, чистое, романтичное. И, опять же, если не сложилось с парнями и девушками, на Эдеме есть еще варианты.       - Ты про омег? – Роб кивнул в сторону Дина, вытирающего барную стойку в сторонке.       - Хотя бы. У нас много пар, где омеги живут с двуполыми – мужчинами или женщинами, растят детей и вполне счастливы.       - Миш, – одернул девушку Роберт, – ты слишком навязчива! Хобби нашей Мишель – сводничество!       - А почему нет? – Мишель пожала смуглыми плечами: – Раз попробовав омегу, многие из наших парней уже не интересуются девушками.       - Откуда ты-то знаешь? – буркнул Роб.       - Мне говорили.       - Кто? Мужчины, с которыми ты спала?       - Нет, блин, омеги, с которыми я спала! Роб, не начинай! – огрызнулась девушка: – Ты сам об этом прекрасно знаешь! Сколько твоих друзей-людей встречаются с омегами, или даже живут с ними?.. Вот то-то же! Омеги сильные, уравновешенные, выносливые, нежные, хорошие любовники…       Роберт скривился:       -Ты так вкусно рассказываешь! Может, нам с тобой трахнуть омегу?       - За «трахнуть» я тебе оторву твои отростки! – рявкнула Мишель: – По самый корень!       Родригес засмеялся:       - Ух ты! А то я уже задумался, а не увлеклась ли ты каким-нибудь смазливым омегой?       - Я?! – девушка привстала от возмущения.       - Ну, да! Хоть бы Дином!       - Ты сдурел, Родригес! Хотя, Дин хорош, конечно. И семья у него прекрасная – дружные родители, очень уважаемая тройка! Они путешественники, снимают фильмы о природе, – поясняла Мишель для Каса, – много лет вместе. И сам Дин хороший, хотя и немного… ну, неразборчивый.       - Я бы сказал, немного давалка, – буркнул альфа пренебрежительно.       - Роб! – осадила его девушка: – Это его дело. И вообще, это скорее, от безысходности, чем от распущенности.       - От безысходности? – Новак оторвался от рисования.       - Ну, да! Наш Дин влюблен – глубоко, очень страстно и совершенно безнадежно…       - Мишель! – зарычал Родригес, хватая девушку за плечо – сильно хватая.       - А что? Говорю, как есть! – рассердилась Мишель, выдергивая руку.       - Ты болтаешь лишнее!       - Не лишнее! Может, Касу это важно?       - А может, Касу это лишнее? – злился Роберт.       - Все равно об этом все знают, – не унималась девушка.       - Кто – все?       - Все! И знают, в КОГО влюблен Дин…       - Мишель!!! – альфа схватил жену двумя руками и встряхнул.       На миг Новак подумал, что Роберт ее ударит, настолько быстро альфа из расслабленного ленивого кота превратился в злого дикого леопарда. Столько гнева было в его взгляде и угрозы в голосе, что Кас испугался. На один бесконечный миг все напряженно застыли на месте. И тут…       Тут Роберт притянул девушку к себе и впился в ее губы горячим поцелуем. Мишель ловко перебросила через партнера мускулистую ногу и оседлала его, словно ковбой. Они обнимались и лобызались с мокрыми чмокающими звуками.       - Началось! – возле кресла Новака стоял Дин, вытирая руки полотенцем: – Ничто в этом мире не меняется. Оставим их? Или ты хотел бы это нарисовать?       - Я?! – художник растерялся. В этой дикой прелюдии тоже было что-то…       Что-то первозданное, необузданное, звериное. Настоящее. Что-то из глубины веков, из тех древних спящих генов, о которых большинство людей даже не подозревают. Роберт обнимал свою партнершу, мял сильными ручищами. А она вцепилась пальцами в его голову, которую будто раздавить хотела. Терлась о его взрывающиеся изнутри брюки горячим пахом. Юбка слегка задралась и видны были смуглые плотные ягодицы Мишель, округлые и соблазнительные… Может, и стоило их нарисовать…       - Нет, – Константин все же медлил, – пожалуй, нет…       Дин пожал плечами:       - Смотри сам. Они бы не были против.       - И все же, я воздержусь.       - Как скажешь, Кас. Хотя, наверное, ты прав. Настоящей сцепки у них не будет, а тебе ведь именно это интересно?       - Мне? Э-э-эм, – мямлил Новак.       Дин засмеялся:       - Не смущайся, Кас, ты не первый землянин, с которым я близко общаюсь. Любопытство – не порок, безразличие гораздо опаснее. А ты ведь художник, творческий человек, твое любопытство оправдано и, мне лично, вполне понятно. Мишель ненасытна, что как раз вполне устраивает ее альфу, но анатомически они все же разные. Сцепки не будет. Но увидеть это тоже можно. Если тебе интересно, конечно.       Уже второй человек говорил ему об этом.       - Я, э-э-эм, – Константин осекся и прочистил непослушное горло, – я профессионал и не скрою, что я… что мне…       - Я понял, – улыбнулся Дин, – я пробью почву. Попозже. А пока, – Дин вдруг наклонился и положил руки Новаку на плечи, – пока ты мог бы подробно изучить омегу. Если хочешь, конечно.       Новака в жар бросило! Омега касался его уха волосами, положил на плечи теплые ладони. Еще миг, и обнимет нежно. Кас слышал его запах – обоняние человека во много раз слабее, но в такой близости и слабого запаха достаточно, чтобы у Каса встало. Кас хотел. Очень. Но боялся накосячить.       - Я – наверх, – тихонечко шепнул Дин, и пошел к лестнице.       Ух, черт побери! Дин чертовски привлекателен, но…       Но Новак только что еле выпутался из последствий неосторожной интрижки на Ветрувии. Он тоже работал там по контракту – его пригласила для создания портрета своего лидера одна из местных влиятельных организаций феминисток. Весьма могущественная организация!       Ветрувия – планета женщин. Мужчин там мало и они ущемлены в правах. Особенно, уроженцы планеты – к контрактникам относятся еще неплохо, а местные мужчины всегда только на второстепенных ролях. Общественный уклад Ветрувии – абсолютный матриархат.       А тут художник с Земли – Новак. Закрутил роман с выделенной ему для работы помощницей. И секс был. А потом оказалось, что секс без предварительного генетического обследования на Ветрувии – уголовное преступление. Ветрувия – не только планета женщин, это планета самой высокоразвитой во Вселенной медицины. Каждый ребенок, родившийся от гражданки Ветрувии, просто обязан быть совершенным! Случайного сочетания генов там не допустят. Хороших производителей разыскивают по всем планетам, и если удается заключить с ними контракт, то платят большие деньги только за то, чтобы мужчина продолжал производить качественную сперму. Вот это работка! И кормят хорошо, и за здоровьем следят, и женщин дают лучших – по первому требованию. Только свисни – гарем тебе выделят. А ты только кончай в баночку по расписанию и производи на свет здоровых, красивых и умных детей. И все – жизнь состоялась!       На Ветрувии даже пытаются найти способ использовать гены омег – местным ученым очень нравится уровень иммунитета трехполых и их способность к быстрому восстановлению. Пока ничего не получается, но ветрувианки не сдаются.       А тут заезжий художник со своими необследованными генами.       Если бы помощница Каса забеременела, его бы посадили. А, если бы родила, не дай Бог, больного ребенка, то и кастрировали бы, не зависимо от того, что он – не гражданин Ветрувии. А так – просто выперли с планеты. Депортировали без права вернуться. Можно сказать, легко отделался.       Хорошо, подвернулся как раз этот альфа – политик с Эдема. Новак быстренько согласился с условиями, оформил визу, и с удовольствием свалил с Ветрувии.       Теперь Константин не хотел накосячить здесь. Дин очень привлекателен. И о любовных способностях омег Кас наслышан (вся Галактика наслышана). Нравы на Эдеме, особенно у богемных, вроде бы, довольно свободные, но…       Но, не зная броду, лучше не лезть в воду. Возможно, Кас чего-то не знает и здесь. Лучше пока воздержаться – повнимательнее присмотреться, собрать информацию, посоветоваться с кем-нибудь. К тому же, Дин все же парень, а у Каса никогда не было с парнями. Не настолько Кас изголодался по ласке, чтобы… чтобы…       Нет, неправда, изголодался. Да и любопытно, блядь, хоть плачь! Такой красивый омега сам предлагает себя, а Новак еще колеблется! Думает, видите ли! Тупо? Да, вот как-то так. В режиме «и хочется, и колется, и мамка не велит». Касу хотелось, но он не мог себе разрешить.       Или… или все же мог?       Новак не знал, как поступить. И поэтому вышел из домика на улицу – под яркое звездное небо. Проветриться.       Вернулся, когда увидел, что в их домике погас свет в последнем из окон – спальне Родригесов. Не то, чтобы испугался – одиноко как-то стало, неуютно, тоскливо.       Пока гулял в одиночестве, глаза привыкли к темноте, поэтому Константин спокойно прошел по холлу, не включая свет и ничего не зацепив, легко нашел лестницу и поднялся по ней.       Дин спал или делал вид, что спит. На боку, накрывшись пледом, подложив по щеку сложенные ручки. Кас не сомневался, что голый.       Новак разделся, принял душ и тихо лег, укрывшись своим пледом. И уснул, не успев решиться или не решиться на что-либо.