Мой ангел-2. Богема

      У Винтера не было проб завтра – он соврал. Но ему и правда нужна была работа. Позарез! Дин рассчитался за аренду жилья и отдал долги деньгами, которые занял у Роберта. Снова выслушал от своего домовладельца все, что тот о нем думал – пропустил мимо ушей. И снова остался почти без гроша.       Сделал пару звонков – пока безрезультатно. Пошел на киностудию, просмотрел объявления. Записался на кастинг – так, ничего особенного, роль в массовке, но, может, хоть немного подработает. Купил газету – прочел вакансии. Помощник бармена, официант, мойщик стекол, массажист… На рубрике, вроде «пожилой альфа ищет омегу, который скрасит досуг…», выбросил газету в урну.       Деньги скоро закончатся, и ему срочно нужен был заработок, хотя бы какой-то. Может, пора уже засунуть гордость в… Ну, туда, где у людей анус? Можно было самому позвонить тому фотографу, Ктиторчуку, может, он мог бы что-нибудь предложить. Конечно, снова придется дать ему, но Дин это переживет. Да и на фото какого характера специализируется этот «художник», Винтер знал. Но и это мелочи – на Земле такие фото называют порнографией, а на Эдеме это вид современного искусства. Нравится тем самым «пожилым альфам» или молодым парам, ищущим разнообразие и новые ощущения. И еще модным дизайнерам, оформляющим интерьеры.       Долго думал. Медлил. Можно было протянуть до того, как сходит на кастинг, на который записался. Но можно и не тянуть – сколько их было уже, таких проб и кастингов, и – ничего. Только пустая трата времени! В конце концов, что он теряет, если позвонит? Разве что гордость и самоуважение. Максимум, что случится – ему откажут. И все – ничего нового, Дин привык.       Решился. Набрал номер на коммуникаторе:       - Добрый день! Меня зовут Дин Винтер. Могу я поговорить с Алексом Ктиторчуком?..       В этом месте повествования Автор хочет извиниться перед Читателем.       Простите, уважаемый Читатель, за то, что Автор вынужден часто повторяться! Да, Дин был красив, да еще и с наречием «очень». Сногсшибательно! Настолько, что даже странно, порой, насколько природа одним дает многое, а на других, вдруг, начинает скупиться, словно спохватившись. И Автор, вольно или невольно, вынужден будет повторять это снова и снова. На этих страницах Дин встретит много людей и других представителей человеческого вида, а поскольку большая часть из них увидят его впервые, то им будет бросаться в глаза его яркая внешность.       Таковы мы все, «встречаем по одежке» или «морде лица», если хотите. Как сказал один из героев старинного кинофильма «Десятидюймовый герой», снятого еще в далеком двадцать первом веке, Пристли, «Вы, как дети малые, обертка вам интереснее, чем то, что внутри». Эту фразу смело можно адресовать не только милым дамам, но и всему человечеству, а человечество с тех пор не «очень» изменилось. И, возможно, не изменится никогда.       Поэтому, «красивые тоже плачут». Или как там назывался тот сериал из двадцатого века?       Не задумывались, зачем еще нужны деньги актеру, кроме трат на еду, шмотки и жилье?       Чтобы хорошо выглядеть! Дин – не альфа – те могут себе позволить прийти на кастинг небритые, и весь их уход за телом – гель для душа и спортзал. Для омеги этого не достаточно. Винтер сходил в салон красоты и в парикмахерскую – привел в порядок прическу, ногти и растительность на теле. Оделся в новое. Поглядел в зеркало, вздохнул. Он не волнуется – разве что чуть-чуть. Винтер привлекателен – он об этом знает. Его внешность многим нравится, но что-то пока она не сделала Дина счастливым. Многие ему завидовали, не зная, насколько больно слышать отказ с формулировкой «СЛИШКОМ красив».       Но иногда можно свои преимущества и использовать, если такая уж у него карма. Если получается найти работу только через постель, то пускай будет через постель. Лишь бы было. Да и Дин давно не целка – потерпит!       Заказал магнитотакси, потратив еще некоторую часть стремительно тающих денег – не хватало на съемки ехать в общественном транспорте, с шумными туристами и потными работягами! Такси мягко доставило его по указанному адресу – на окраину столицы. Дом, похожий на заброшенный, зато вахтер у входа. Берлога нескольких творческих личностей, занимающих артхаусную нишу на Эдеме – фотохудожников, театральных деятелей, киношников.       - К Алексу Ктиторчуку.       - Имя?       - Дин Винтер.       - Проходите, – смерил пожирающим взглядом вахтер.       Человек. Догадывается, зачем пришел смазливый омега. Ну, и пусть его, пускай тешится! Дину наплевать!       Поднялся на пятый этаж в фотостудию. Обычная студия и пахнет, как все студии. Похожа немного на мастерскую Новака, только, кроме мебели, много всякой фото- и стереотехники, осветительные приборы, светоотражатели. И еще пахнет сексом. Большим количеством секса.       Встретил Дина сам Ктиторчук. В помещении больше никого, кроме них двоих, не было. Винтер знал, почему – он не испытывал ни малейших иллюзий. Дин – большой мальчик, все понимает.       - Ты же не спешишь сегодня? – спросил фотограф скорее самого себя, чем омегу.       - Нет, я никуда не спешу.       - Тогда присаживайся. Выпьешь?       - Сок, если можно, – Дин не пил на работе.       Ему налили стакан вина.       - Ты когда-нибудь раздевался в кадре?       - Только в кино.       И для Каса. Но это – другое…       - Кино – баловство, – фыркнул фотограф, – фотография – это искусство.       Естественно, кто бы сомневался!       - Сегодня порепетируем, а завтра – посмотрим, что можно придумать. Тебе такой вариант подходит?       - Подходит, – кивнул Винтер.       Ему не подходило, но работа нужна. Выбора не было.       - Приляг на кровать, а я начну работать, – Алекс настраивал технику: – Постарайся расслабиться. И губы отпусти – не зажимайся!       Легко сказать! Но Дин постарается. Расслабится.       Сначала Винтер позировал в одежде. Потом его попросили начать раздеваться. Сначала сорочку. Попозировал снова, меняя позы. Ктиторчук командовал – Дин подчинялся. Его снимали и на стереоаппарат, который подстраивался под фотокамеру автоматически. Дин в этот процесс не углублялся – пусть Алекс сам делает то, что считает нужным.       Затем омега снял обувь. Фотограф сказал, что у него сексуальные лодыжки, даже погладил их ладонью. И Дин уже чувствовал, что человек слегка возбужден. Ну, что ж, у каждого свой фетиш. Для Винтера это лишь очередной этап съемок – в разных положениях, с голыми ступнями и торсом. Пока вполне нормально, не утомительно.       А следом… конечно, брюки. Сначала расстегнуть, обнажая полоску золотистых волосков ниже пупка – Дин волосы здесь не удалял, Квентину так нравилось. Еще одну пуговицу, и сделать несколько снимков. Потом еще одну и снова несколько кадров. И еще…       - Приспусти штаны, – командовали ему, – только медленно, по сантиметру. Не спеши… Отпусти губы, блин! Приоткрой рот – не сильно, чуть-чуть. Вот так! А теперь засунь пальцы в ширинку, выгни спину, будто тебе приятно. Молодец, Дин, держи позу!       Омега подчинялся.       - Приспусти еще и повернись попой. О-о-о! – протянул фотограф восхищенно.       Поправил освещение. Командовал, как повернуть голову, и нажимал на затвор снова и снова.       - А теперь – сними штаны полностью – не возись, брось их на пол. И повернись ко мне.       Винтер сбросил одежду, но не поворачивался.       - Что? – торопил Алекс нетерпеливо.       - Может… я думал, в кадре не будет видно лицо…       Ктиторчук даже камеру отставил:       - Винтер! Фото голого безликого омеги не продастся – у меня таких тысячи. Сами присылают! А фото голого Дина Винтера имеет шанс! Не притворяйся целкой – мама уже видела твой зад в Космонете!       Это было грубо. Но вполне по существу. Мама видела не только зад и качала головой: мол, сынок, зачем? А хуже всего, что видел папа – он тогда рассвирепел, кричал, что сын его опозорил. Наговорил много лишнего – они оба тогда наговорили друг другу много лишнего. И это при брате – перед ним было ужасно стыдно. Мучительно! Дин тогда встречался некоторое время с одним альфой, они дурачились, фоткали друг друга в обнаженном виде – так просто, забавлялись, обычное домашнее развлечение молодых людей. Дин еще и с фаллоимитатором дал себя запечатлеть. Весело было! А когда поссорились, этот альфа взял и выложил все в Космонет. Это еще перед съемками в «Темном ангеле». Родители увидели – произошел некрасивый скандал.       Но так, чтобы сниматься специально для того, чтобы продать «эко-ню» фото в журнал или на сайты для взрослых – такого еще не было. Но, что делать? Дин принимал решение. Трудное. Ему все же надо было переступить через себя, сломать себя в чем-то, уступить. Пока он думал, Алекс снова взял в руки камеру:       - Хорошо, Дин. Останься пока так. Выгни спину, погладь себя, потрогай. Можешь засунуть пальцы в дырку и постимулировать.       Винтер подчинился. И постепенно начинал возбуждаться. Гормоны теплой волной разливались по телу. Это хорошо – когда омега возбудится, его мало что способно остановить. Может, если бы фотограф был не человеком, а альфой, Дин давно бы уже дошел до кондиции и вообще не думал бы о каких-то глупых предрассудках! Но, и так хорошо, дойдет и так. Дайте только немножечко времени...       - Хорошо, продолжай, – лопотал Алекс голосом, тон которого стал ниже и глубже.       Наплевать! Дин еще утром знал, чем все это закончится.       - Повернись. Другой рукой! – командовал человек.       Винтер развернулся. Гладил свой эрегированный член, запускал пальцы во влагалище. Когда застонал, Ктиторчук отставил камеру:       - У тебя смазка течет и это видно в кадре. Я вытру.       Взял полотенце и тер Дину половые губы, отчего те набухли сильнее, слегка вывернулись и обнажили розовую середину. Отложил полотенце, ввел пальцы внутрь омеги, подвигал. Поймал губами губы, припал к ним жадно. Охуенно сладко!       Омега обнял человека за шею, притянул к себе. Тот поспешно сбрасывал одежду, обнажая волосатое жилистое тело. От нетерпения путался в штанинах. Куда-то швырнул трусы, навалился, подмял Дина под себя. Вставил резко, на всю длину. Омега застонал, выгнулся. Больно не было – Дин давно уже был готов к проникновению, он только закинул ноги на человека, прижал его к себе. Пятками надавливал на ягодицы, вталкивая член Алекса в себя еще глубже.       - Какая же ты сучка, Винтер, – прошептал Алекс восхищенно.       Наплевать! Пусть думает, что хочет. Дин принял решение – если он больше ни на что не годится, пусть будет так! Это лучше, чем ничего! Падение лучше мертвецкого покоя – хоть какое-то движение! Пускай даже и вниз, под откос, только бы двигаться.       Его банально трахали. Не в первый раз. И не в последний. Тогда какая разница, который по счету этот?       Омега сжал мышцы влагалища – человек стонал, двигался быстрее и быстрее, рычал открытым ртом:       - Сожми еще! Сожми его! – хрипел в исступлении, а тело начинали сотрясать волны предоргазменных спазмов.       Дин сжал. Притянул человека к себе ногами – плотнее, глубже. Фотограф скулил сдавленно и обильно спускал глубоко во влагалище омеги. Дин чувствовал, как горячая сперма струйкой ударила в слизистую. Еще и еще. Перевозбудился, видимо, и сам. Едва погладил собственный ствол – и тут же испачкал спермой живот, зажав пенис ладонью.       Алекс уткнулся потным лицом омеге в плечо. "Га, хр, ах-га..." – дышал хрипло.       На тебе, человек, получай! Лучший оргазм в твоей жалкой жизни! Дин, может, и сучка, но высококлассная!       А камеры все это время продолжали снимать…       Новак опять подключился к Космонету, когда Дин уже улетел – вечерами теперь заниматься было совершенно нечем. Сэм и Джесс уходили спать рано, как только Гелиада садилась за горизонт. Оставляли неприбранную посуду (хорошо все-таки было, когда в компании был омега).       Снова пересматривал те кусочки сериалов, где снимался молоденький Винтер. Хорошенький – до одури, хоть весь слюной изойди!       Потом эпизодические роли, те, что без имен. Так, ничего особенно, некоторые даже без слов.       Еще позже – Дина в титрах нет. И тут Новак понял, что именно тогда имела в виду Мишель, когда говорила, что «то, как используют талант Дина, возмутительно». Она оказалась чертовски права!       Дублеры бывают разные. Чаще всего актера заменяют во время выполнения трюков. Находят похожего на него человека, гримируют, и он прыгает с высоты или скачет на коне. Это чтобы актер не травмировался – тут все понятно. Вместо звезды, в этом случае, работает профессионал, обычно бывший спортсмен, каскадер.       Но есть и иные. При всей свободе отношений на Эдеме, далеко не все актеры соглашаются раздеваться в кадре. А в кинопроизводстве этой планеты принято не только обнажаться – если режиссер снимает откровенные сцены, то снимает, как надо, во всех подробностях. То есть, если секс – то настоящий, порой, с проникновением. И это обычные фильмы – не порно. Здесь так принято. Считается, что в таких сценах нет ничего неестественного или постыдного, а, значит, сглаживать их никто не собирается. Если такой фильм выходит в прокат на другой планете, и, особенно, если эта планета более консервативна, чем Эдем, такие эпизоды смягчают или вовсе убирают. Как в фильмах тех же Тарантино или Родригеса, которые Новак видел и раньше. На Эдеме эти ленты идут в полном варианте, и Константин обнаружил в них несколько весьма откровенных эпизодов. Предельно откровенных и подробных. А другие режиссеры и вовсе не стесняются напичкать обнаженкой свои фильмы сверх всякой меры. Вот тогда на сцену выдвигаются такие дублеры, как Дин. В таких фильмах дублера в титрах могут не упоминать. Вычислять подобные «роли» оказалось трудно, но Космонет – Новаку в помощь, а Новак, если надо, мог быть очень настойчивым. Если не хватало официальных данных, то на форумах охотно обсуждался «талант» Дина Винтера, прописывались названия лент и смаковались те эпизоды, в которых засветился его зад. Константин находил указанный фильм и эпизод (напомним, теперь вечерами художнику заниматься было нечем). И уже начинал узнавать эту великолепную задницу с мелкими золотыми веснушками.       Конечно, моменты были спорные. В титрах фамилия Винтера не указана, ничего, кроме ягодиц, не видно. И мнение фанатов разделялось – одни горячо обсуждали все достоинства подтянутой попы Дина, другие, с не меньшим жаром, доказывали, что это не он. Аргументы и тех, и других неубедительны – все построено на эмоциях и на «дурак – сам дурак». Но следить за обсуждением было интересно. Фаны старательно комментировали эпизоды. Все, как положено – крупный план, лицо, искаженное оргазмом – известного актера. Смена плана – зад, который дрючат – Дина (или не Дина). Снова актер, притворно закусывающий губы в возбуждении. И снова веснушчатая попа. И так далее. Константин втянулся – ему почти нравилось. И у него вставало.       Жалко, что лица не видно…       Тьфу ты! Конечно, жаль, что Дина Винтера вообще не снимают в настоящих фильмах, в главных ролях! Жалко, блин! Новак был уверен, что Дин смог бы сыграть хорошо – он красив, не глуп, не ленив. И демонстрирует такие оттенки эмоций даже во время простого общения, что, к примеру, Мишель или Сэму а, тем более, Джессике, о таком только мечтать!       Но почему, просматривая кусочки сцен из фильмов, где в титрах нет Винтера, Новак не думал о главных ролях и вселенской несправедливости? Новак поймал себя на мыслях о том, что он хотел бы посмотреть на лицо Дина во время оргазма.       Голого Дина он видел и даже рисовал. Как член проникает во влагалище диновой (или НЕ-диновой, но лучше бы его) безликой попы в кино – он видел тоже. Реально проникает, как принято в кинопроизводстве Эдема – по-настоящему, без купюр. И двигается туда-сюда там, что порой отворачиваются розовые края половых губ и смазка блестит на стволе.       Новак хотел бы это соединить – голый Дин, которого имеют, и лицо Дина – идеально прекрасное лицо, искаженное спазмами оргазма. Напряженная складка между бровей, зажмуренные глаза, судорожно приоткрытый рот с этими его набухшими от запредельного возбуждения губами. Константин страстно хотел бы это увидеть! И когда он пытался такое представить, у него вставало так, что становилось больно. Сводило яйца и мучительно скручивало низ живота. Ни хрена себе! Новак даже не думал, что когда-нибудь может настолько хотеть парня!       Правда, Дин не совсем парень. Омега. Кас хочет омегу! До одури, до головокружения. И даже не столько обладать им самому, сколько со стороны посмотреть на то из обличий Дина, которое он Новаку не показывал. Оргазм – тот единственный момент, когда ни один человек не просто не контролирует себя вообще – он даже не сможет это сделать, как сильно ни хотел бы. Вот – верх неприкрытости «движений души», пик ее абсолютной обнаженности. Это не просто открытая душа, не просто обнаженная – это душа без кожи!       Новаку стало страшновато. До этого он считал себя нормальным мужчиной, натуралом. У него были отношения с девушками и женщинами. Он любил секс. Но еще больше он любил свою работу. А тут вдруг – такое! Работать вечерами Новак теперь не мог.       Днем он продолжал корпеть над портретом Сэмюэля Винчестера. Рисовал его всякого – и плескающегося с Джесс в волнах (естественно, голого, кто б сомневался!), и валяющегося под солнцем, и улыбающегося этими своими замечательно-милыми ямочками. Но больше занимался портретом Джессики Ли Мур, который тоже взялся написать, и Джесс ему охотно позировала – охотнее, чем сам Сэм. Сама предлагала запечатлеть ее в тех или иных ракурсах, в той или другой позе. Что Константин охотно исполнял – обнаженную бету он изображал впервые.       Также рисовал море, скалы, деревья, небо. Рай по имени Эдем.       А вечерами…       Константин запирался у себя, подключался к Космонету, смотрел эпизоды из «Темного ангела» десятилетней давности с молодым Винтером. И более ранние, из «Дней нашей жизни». Смотреть не мог на эти пухлые губки – тогда они были у Винтера еще сочнее, еще ярче, не губки – зефирные подушечки, атласные бантики! А еще – пушистые закругленные реснички, ровный носик с четкими аккуратными крыльями, чистый лоб, светлые локоны. Любая девушка захлебнется от зависти! Не мальчик – сладкая конфетка. Смотрел и те кусочки, нарезанные из фильмов, где нет в титрах имени Дина. Смотрел поочередно, не в силах соединить одно с другим. Включал воображение. Стыдясь, хотя в спальне никого больше не было, стаскивал трусы, освобождая перевозбужденный член. Пальцами размазывал по головке вязкую капельку предэякулянта, гладил по кругу, проводил по чувствительной уздечке. Дышал прерывисто.       Не мог удержать стона, когда на экране планшета чей-то член входил во влагалище Дина (тоже, чей-то безымянный член, такого же актера-неудачника, чье имя не напишут в титрах). Входил, раздвигая складки. Чьи-то руки обнимали ягодицы Дина, двигали его попу на себя, натягивали. Новак тихо постанывал, обхватывая свой горячий орган, прикрывая глаза на крупных планах, чтобы не видеть лица актера, которого Винтер дублировал. Мысленно представлял лицо Дина, мысленно обнимал его сзади, нежно-нежно. Вспоминал запах. Мощное воображение художника дорисовывало все, что необходимо еще. Отчаянно дрочил, стесняясь того, какое сильное удовольствие получает от картинки на мониторе. От того, что представляет между картинками. Совсем не думая о том, что это могло бы быть и в реале.       И бурно кончал в полотенце, смахивая капли пота с лица.       Засыпал опустошенным...       Может, Ктиторчук и планировал трахать Винтера всю ночь, но уже после второго захода Дин послал его нахуй – не хотел с утра выглядеть уставшим и помятым. Похавал то, что отыскал в минибаре в фотостудии, и проспал до утра мертвецким сном.       Утром в студию пришли еще люди – обоих видов. И гримеры, ассистенты, осветители тоже. Поснимался – и так, и эдак. С проникновением, а как же!       Улыбался лучезарно в камеры – он уже не тушевался. Улыбался, когда член вставляли в него. Улыбался, трахая бету. И рыженькую девушку. Брал в рот у человека. Теперь Дину было на это наплевать!       Днем сходил на кастинг, услышав дежурное «перезвоним».       А вечером, в одиночестве, в своей съемной конуре, напился в хлам.