Безумие

      Я всегда просыпаюсь рано утром. Точнее говоря, меня будит неугомонный язвительный парень с замечанием, что у нас закончились паста, макароны или уже опустели все ящики с томатами. Но сегодня по непривычности тихо. Никто не шумел, не кричал, не истерил. Ни единого звука. Как-то это подозрительно… Я встал с кровати, быстро, не заморачиваясь, надел штаны и вышел из комнаты. А вдруг что-то серьезное? Или может он ночевал у Италии? Не припомню, чтобы он предупреждал меня.       Вот я стою перед дверью в его комнату. И снова подозрительная тишина, пугающая до дрожи. Я аккуратно, с тупым интересом приоткрываю дверь. Передо мной никого. Смотрю на пол. Романо?!       На полу валялся бледный Романо. Он еще дышал, но выглядел как труп. Страх охватил все тело, не давая ни двинуться с места, ни сказать ни слова. Это было поистине ужасно. Голова поднялась, мертвые глаза посмотрели на меня. Печаль?.. Грусть?.. Страх?.. Слезы?.. Что в них?.. Сухие, бледные губы пытаются изогнуться в улыбке. Не выходит. Он что-то упорно старается сказать мне. Но я не слышу, хоть и хочу слышать. Улавливаю краем уха лишь какую-то часть слов: «Не говори… Плакать… Себя…». Я почувствовал… Я точно почувствовал, что последние слова были для него очень важны… Но как назло, я их не услышал. Сердце сильно бьется, руки дрожат, но я не знаю что делать, я не могу ничего сделать!.. Тело словно парализовано.       Он опустил голову. Его дыхание стало более частым.       Да что вообще тут происходит?!       Страх потихоньку отпускал. Умения говорить и двигаться восстановились, но еще не до конца. Я смог выдавить лишь жалкое «Романо?».       — Романо! Романо! — я уже вовсю орал, подбежав к старшему Варгасу. — Держись! Сейчас я позвоню кому-нибудь!..       — Не надо… — еле прошептал он. Но я его не послушал. Хотя, даже если бы я и не позвонил, Италия бы все равно обо всем догадался, ведь сейчас, когда я кричу в трубку телефона, в ответ слышу глухое «Так и знал!». Несколько часов до этого.       — Ха… ха… — прерывисто дышал Италия. Сейчас он проснулся от странного сна, которого вовсе не помнил, но лишь тот факт, что это было ужасно, пробирает до дрожи всего тела. Он сидит на кровати, смотрит в одну точку, которой в принципе нет, взгляд направлен в никуда. По всему телу стекает холодный пот.       Так страшно… страшно до безумия. Хочется умереть и воскреснуть, убить и воскресить. Да вообще не важно, что сейчас хочется сделать, главное, чтобы это было безумно, до жути опасно, с адреналином.       Сердце странно бьется. Есть такое чувство, что бьется лишь половина… Что за хрень?! Других вопросов больше нельзя задать. Такое двойственное чувство, что одна часть тебя умирает, а вторая наполняется новой силой, силой первой части. И это до безумия удивительно, ново.       Губы Варгаса сами изгибаются в улыбке (почему, он и сам не знает), на глазах слезы. Но в крови так много адреналина и новой силы. Черт, это так… тупо?       Сердце начинает сильно колоть. Но половина боли не чувствуется.       Италия, сам того не замечая, кричит на всю комнату.       Внезапно все чувства притупляются. Все кончилось?..       Венециано резко встал, задыхаясь. Глубокое, шумное дыхание, грубый, неровный стук сердца. Италия в немых слезах выбежал из комнаты и побежал на кухню.       Резко взял стакан, открыл кран с водой и выпил. Вода стекала по скулам, далее по шее, ключицам. Варгас поставил на стол стакан и умылся. Холодная вода окончательно привела в себя.       — Что это было? — вслух задал вопрос самому себе итальянец. — Как… как я устал… — прошептал он и упал. Упал в обморок…       Разбудил его телефонный звонок. Чувство половинной пустоты еще преследовало тело и душу. Сердце по прежнему болело, дышать было тяжело.       — Романо… С ним точно… что-то плохое…       Италия взял трубку, даже не посмотрев, кто звонит.       — Вен…       — Италия! С Романо что-то не так! Он лежит тут полумертвый!       Испания продолжал орать в трубку, а Италия… Италия весь в слезах сказал:       — Так и знал… — он бросил трубку, забежал в свою комнату, одел первое, что попалось на глаза, и выбежал из дома.

***

      — Я же попросил… Не звонить…       — Совсем свихнулся?! Представь, какого ему было бы, если бы он узнал позже, что ты… В таком состоянии, когда возможно уже ничего нельзя будет исправить! Да как ты смеешь издеваться над чувствами других, а в первую очередь — над чувствами своего брата!       — Вы забудете… Все забудете…       — Что?.. Что забудем?       Романо ничего не сказал в ответ.       — Романо? Эй… Ты чего?       Испания наклонился к нему. Почему мысль о том, что его надо перетащить на кровать, пришла в голову только сейчас? Антонио аккуратно поднял парня и так же аккуратно положил на кровать.       Что означали его слова? Может, в них есть какой-то скрытый смысл или… или нет?       И снова жуткий страх. А зачем? Зачем бояться?       Испания слышит громкий топот, дверь распахивается. Вбегает Венециано. Не здороваясь, не замедляясь, он подбегает к кровати.       — Романо! Романо! Брат! — шок не дает слезам течь. Руки трясутся. — Это сон. Это точно сон!.. — пытается успокоить себя Италия.       — Я тоже пытался заставить себя так думать, но… Как бы то не было прискорбно, давай примем настоящее. Пожалуйста… Мы ему обязательно поможем. Давай оставим его в покое. Пусть отдохнет. Так мы еще больше усугубим обстановку. Пойдем, попьешь воды.       — Но…       — Ему действительно необходимо отдохнуть… Ему плохо. И тебе плохо. Пойдем. Мне надо поговорить с тобой.       — Я вернусь, Романо, обещаю. — Италия провел рукой по волосам, мокрой, бледной щеке. Грудь все еще поднималась на вздохе.       Венециано встал, оглянулся на брата и вышел из комнаты.       — Я верю тебе. Братик…       — Сейчас водички хлебнешь, а то чего и покрепче. Может, лучше станет…       Венециано ничего не ответил. Он чувствовал, как одна его часть умирает.       Страшно…       Секунды длились словно час, в ушах звенело, все звуки отдавались эхом в голове. Он будто не в этом мире. Все так расплывчато, запутано. Наконец они дошли до кухни.       Карьедо налил в стакан холодной воды. «Может зря мы его одного оставили?», — подумал Италия, пока брал стакан в руки.       — Что? — вопрос в никуда. Время остановилось, застыло на месте. Но это, как ни странно, хорошо. Есть время, чтобы подумать. В голове все переворачивается. Слышится лишь один вопрос: «Есть время, чтобы подумать или есть время, чтобы изменить целую историю, жизнь, убрать одного игрока?». Время снова приобретает свой ход. Хотя, нет! Теперь оно бежит с невероятной скоростью!       Италия застыл на месте. Из рук выпал стакан и разбился. Разбился на сотни мелких частиц. Вода разлилась по полу, несколько капель попало на брюки. «Что же ты будешь делать дальше?» — голос… этот голос знаком. Но откуда он?       — Италия! Да что с тобой?! — уже не первый раз кричит Испания.  «Романо… я… я его больше не чувствую…».       Италия резко разворачивается и бежит. «Быстрее… Время идет. Нет, время бежит, летит!..», — предупреждает еще чей-то голос.       — Романо! — Венециано вбегает в комнату. Голова кружится, все лицо в поту. — Хах… Это шутка? Это просто очень злая шутка… Романо?.. Романо! Брат       Италия подбегает к кровати. Никого. Никого нет. Только одежда.       Чьи-то руки трясут Италию, но он не понимает, чьи, хоть этот человек и стоит прямо перед глазами.       — Испания? — кое-как разглядев и опознав по голосу, неуверенно спросил Италия.       — Что ты ревешь? Что случилось?       — Ты не видишь? Романо… Его нет! Он исчез! Осталась только одежда!       — Какой Романо? — недоумевал Антонио.       — Романо Варгас! Мой брат!.. Он же недавно был здесь! И ты это видел!       — Италия, ты свихнулся. У тебя никогда не было брата. Ты — единственный Италия.       — Как? Неужели ты забыл?..       — Что забыл? А, в принципе, не важно. Я сейчас позвоню Германии и в больницу, ты…       — Не надо в больницу… Просто позвони Англии и Силенд. Мне с ними надо поговорить. Позвони Германии попозже, ладно?       — Быстро же ты в себя пришел. Ладно, сейчас.       «Как такое может произойти? Неужели вся история и вправду изменилась? А Романо и быть не должно. Когда время словно остановилось, я, среди всех голосов и фраз, разобрал лишь несколько: голос Романо и фраза: „Все забудут“. Черт, как же все сложно!».       — Я договорился о твоей встрече с Англией и Силенд через три часа. Ты иди успокойся и поспи, пока есть время.       — Хорошо… Только ответь… Почему я так себя вел, что случилось?       — А… Японии все хуже и хуже. Он там чуть не при смерти. Вот ты и разрыдался, мы пошли на кухню, а потом ты убежал сюда, и вот…       «Неужели исчезнет и Япония?».       — А ты точно не помнишь Романо? Ну или хотя бы того человека, который здесь ночевал?       — Ты и ночевал. И я не помню никакого Романо. Ложись давай.       Испания вышел из комнаты, закрыл дверь.       Из глаз Италии вновь потекли слезы. Он повернулся к кровати. Нежно взял одежду. Прижал ее к груди.       — Почему?.. Почему, когда он исчезал, я не был рядом?.. Прости… Я не сдержал обещания. «Не правда. Ты же вернулся», — промелькнул голос в голове. После этих слов разум затуманился. Венециано устал. Сильно устал. Такое пережить достаточно сложно. Италия уснул. И ему снился достаточно хороший сон. Сон про его прошлое, когда он не был единственным Италией.