Османская Империя
7 июня 1544. Стамбул
Густые мрачные тучи нависли над Стамбулом. Бушующий ветер с неведомой силой бил в окно дворца Топ-Капы. Испуганные природной стихией наложницы непривычно затихли. Как можно теснее прижавшись друг к другу, девушки беззвучно шептали молитвы. Даже гаремные калфы молчали в ответ на то, что рабыни отлынивали от работы.
В покоях Хасеки Султан собрались все евнухи и калфа гарема, а также личные служанки госпожи. Низко опустив головы, прислуга выстроилась в ряд около возвышения, на котором сидела Султанша. Тепло, исходящее от зажженного камина и сотни горящих свечей, согревало комнаты и всех её посетителей.
Сама же Хюррем Султан сидела на софе и с придиркой рассматривала гаремные отчёты. Рыжие, словно солнце, локоны были собраны в высокую прическу, и лишь несколько прядок свисали на лицо женщины. Платье из дорогой персидской парчи насыщенного чёрного цвета удивительно оттеняло цвет кожи Хасеки. Корсет с вышивкой из золотой нити плотно обтягивал грудь и осиную талию Султанши, а пышная юбка прикрывала мягкие туфли.
Будто бы не замечая раскаты грома и завывание ветра, Хюррем была спокойна, углубившись в документы. Женщина полностью погрузилась в таинственный мир цифр и букв, заставляла юных служанок, которые еле сдерживали испуганные вздохи, поражаться выдержке своей госпожи.
Царящую в комнате напряженную атмосферу прервал стук в дверь. От громкого звука все, кроме Хюррем, испуганно вздрогнули. Едва прозвучало разрешение войти, в покои быстрым шагом вошла юная девушка и поклонилась жене султана. Громким, по-детски звонким голоском, служанка известила госпожу о цели своего визита:
— Султанша, Повелитель желает вас видеть.
Хюррем слегка приподняла голову и отсутствующим взглядом посмотрела на служанку.
— Но ещё слишком рано. Что-то случилось?
Девушка, слегка оторопев, пролепетала:
— Простите, но я не знаю. Государь пожелал вас немедленно видеть.
Хасеки кивнула и встала с софы. Пригладив едва заметные вмятины на чёрном платье, Хюррем последовала в покои супруга.
Пройдя длинную вереницу полутемных коридоров, рыжеволосая оказалась перед покоями своего мужа. Казалось бы, эту дверь она видела уже сотни раз, но волнение всё так же охватило сердце госпожи. Дав знак аге, дабы тот доложил о её приходе Султану, Хюррем с нетерпением ожидала за дверью. Смутная тревога посетила женщину.
Дождавшись разрешения, Султанша величественно зашла в покои. Следуя заведенным обычаям, при виде государя Хюррем присела в глубоком поклоне.
Сулейман увлечённо перечитывал какую-то бумагу, не отвлекаясь, чтобы поприветствовать жену. Наконец, оторвавшись от документа, он перевёл взгляд своих бесконечно голубых глаз на Хюррем. Было в этом взгляде что-то такое, что заставило Хасеки насторожиться.
— Повелитель, вы желали меня видеть?
— Да.
Указав жестом своей руки на кровать, Сулейман продолжил.
— Хюррем, присядь, нам предстоит тяжёлый разговор.
Последовав совету мужа, Хюррем, вся не своя от волнения, присела на край ложа.
— Сулейман, ради Аллаха, не томи! Что-то с Баязидом? Или же с Хатидже и Айше?!
— Слава Аллаху, с нашим сыном и внучками всё хорошо. Я хотел обсудить с тобой кое-что другое.
Облегченный вздох вырвался из груди султанши. Ничто не могло её напугать, кроме несчастья её детей и внуков.
— Сулейман, ты меня так напугал. Но раз вопрос, который ты со мной хотел обсудить, важен, то я внимательно тебя слушаю.
Султан кивнул и взял женщину за руку.
— Как ты уже знаешь, англичане решили начать с нами войну. Но эти неверные нацелились не только на нас, но и на другую мусульманскую державу, — Монгольскую Империю.
— Да покарает их Аллах! Неужели они думают, что в их силах справится с двумя столь могущественными империями? Они глупцы!
— Конечно. В результате долгих переговоров османских и монгольских послов, мы решили объединиться в борьбе с общим врагом и показать всему миру наше могущество.
Падишах замолчал, будто бы обдумывая свои дальнейшие слова.
— Я полностью поддерживаю твоё решение, мой Падишах. И в моем сердце нет ни тени сомнения, что с помощью Всевышнего мы выйдем победителями в этой битве.
— Аминь, Хюррем. Но это еще не всё: чтобы наш договор с Монгольской Империей был крепок и никто не смог его разрушить, мы решили скрепить его союзом.
Сердце рыжеволосой пропустило удар, а затем забилось в бешеном ритме.
— Союзом?
— Да. У Императора Хумаюна, правителя Монгольской Империей, три Шехзаде и одна принцесса. Чтобы наш союз был вечен, мы решили скрепить его браками. Было принято решение, что Принцесса Джодха, дочь Хумаюна, выйдет замуж за моего единственного сына и наследника — Шехзаде Баязида. Также, по условиям договора, Османская принцесса, Михримах Султан, становится главной женой среднего сына Императора, Шехзаде Салимом.
Хюррем забыла, как дышать. Пелена из гнева и злости красной пеленой застлала глаза Султанше. Резко поднявшись с ложа, Хюррем с небывалой злостью посмотрела на мужа.
— Не бывать этим бракам! Сулейман, как ты мог променять своих детей взамен на какой-то сомнительный союз?! Неужели ты настолько не любишь наших детей, что решил лишить их счастья? Я ещё готова понять и принять брак Баязида. Он Шехзаде, и от того, что у него появится жена, он ничего не теряет. Он даже может не обращать на неё внимания, никто и слова не скажет. Но Михримах! Наша единственная дочь, как ты можешь отправлять её в другую Империю и выдавать замуж за какого-то Шехзаде?! Она — Османская Госпожа, а ты хочешь, чтобы она вошла в гарем и жила, как обычная жена Шехзаде! Это противоречит всем традициям и правилам, и к тому же соперничество с другими женами её сильно ранит. Наша Султанша воспитывалась с мыслью о том, что она будет единственной женой своего мужа, и что же она получит? Я не позволю случиться этим свадьбам, не позволю губить своих детей!
Тяжело дыша от гнева, Хюррем смотрела прямо в глаза своему мужу, отцу своих детей.
— Я прощаю тебе твою истерику, Хюррем, только потому, что ты хорошая мать и волнуешься за своих детей. Но больше никогда, слышишь, никогда не смей на меня кричать. Как ты могла подумать о том, что я могу променять счастье своих детей ради союза? Я готов оставить свой престол и империю ради Баязида и Михримах, и сейчас я забочусь только о них. Жена Баязида не простая рабыня, в её жилах течёт кровь её великих предков. К тому же она хорошо образована и с детства готовилась к жизни в гареме. Джодха станет хорошей женой и матерью будущих наследников. Что же касается брака Михримах. Да, она Османская Султанша и воспитывалась совсем по-другому. Но рано или поздно она бы вышла замуж за какого-нибудь пашу, на пользу государства. Брак, который я ей предлагаю, спасёт её от участи быть выданной за пашу и всю жизнь прожить без любви. Шехзаде Салим — молодой наследник огромной и очень уважаемой Империи. С милостью Всевышнего, между ними вспыхнет любовь. Наша луноликая госпожа станет женой Шехзаде и займёт очень высокое положение при Монгольском дворе, и никто не сможет её унизить или обидеть. Они этого не посмеют, потому что за её спиной будут стоять все Османские воины, готовые в любую секунду отомстить за печаль своей госпожи. Подумай об этом, Хюррем.
В покоях надолго воцарилось молчание. Хасеки Султан обдумывала слова мужа, а Повелитель наблюдал за женой. Он знал, что, в конце концов, она придёт к правильному решению и согласится с ним. Сулейману и самому было нелегко. Он разрывался между обязанностью Султана огромной Империи, любой ценой оберегать свой народ, и долгом отца, который должен думать о счастье своих детей. Мужчина молил Всевышнего, чтобы его решение было верным.
Наконец, молчание было нарушено тихим голосом султанши.
— Ты прав. Я сегодня же сообщу Михримах о её будущей свадьбе и отправлю письмо Баязиду, чтобы он немедленно явился в столицу. А сейчас разреши мне уйти, мне ещё нужно о многом подумать.
— Конечно, можешь идти. Хюррем, я рад, что ты согласилась со мной.
— Я молю Аллаха, чтобы мы приняли верное решение и наше дети были счастливы
Хюррем тихо покинула покои своего Повелителя и направилась в собственные комнаты. А на улице закончилась гроза, и за темными тучами показалось яркое солнце.
***
Солнце уже клонилось к горизонту, когда в двери покоев Михримах Султан постучали и доложили о том, что Хюррем Султан желает видеть её немедленно в дворцовом саду. Не смея заставлять свою великую мать ждать, Михримах быстро накинула на голову платок и легкую накидку, дабы не замерзнуть, покинула покои и направилась в сад.
Легкий ветерок трепал зелёный платок на голове молодой султанши, а сама госпожа была глубоко погружена в свои раздумья. Неделю назад она вернулась из Манисы, где проведывала брата и племянниц. Играя с маленькими султаншами, в голову Михримах закралась мысль о собственных детях. Ей уже семнадцать и некоторые в её возрасте были матерью нескольких замечательных малышей.
С мечтой о браке по любви, Михримах простилась семь лет назад, когда в очередной раз выслушивала истерику тёти по поводу её нового замужества. В порыве горя и отчаяния женщина сказала горькую правду: женщина, которая принадлежит к правящей династии, может иметь золото, власть, алмазы и самые дорогие ткани, но не имеет права на любовь. В тот роковой день, Султанша взяла у своей матери обещание, она никогда не выдаст её замуж, без согласия самой Михримах. Когда пятнадцатилетнюю Госпожу захотели выдать за сына главного визиря, Михримах впала в истерику и сказала матери слава, которые заставили Хюррем Султан передумать.
«Ведь вы всегда говорили, что моё слово закон! Что никто не смеет указывать мне, что моя жизнь будет подобно сказке. Куда делись ваши обещания, Валиде? Как вы можете так со мной поступать? Скажите же? Я никогда вам этого не прощу!»
Но прошло два года, и Михримах сильно повзрослела. Она стала мыслить по-другому. Госпожа решила смиренно склониться перед Волей Всевышнего и принять выбор своих родителей по поводу её будущего мужа. Особенно теперь, когда в ушах ещё не стих звонкий голосок маленьких племянниц.
За поворотом показалась статная фигура Хасеки Хюррем Султан. При видя дочери, стальная маска слетела с лица, уступив место тёплой улыбке.
— Моя дорогая Султанша, как я рада тебя видеть.
Поклонившись, Михримах не смогла сдержать улыбку при виде своей матушки.
— Валиде, я тоже весьма рада вас видеть. Надеюсь, несмотря на ужасную погоду, у вас сегодня был хороший день?
Улыбка слетела с лица Хюррем.
— Доченька, я неспроста тебя позвала. Нам нужно серьезно поговорить по поводу твоего будущего. Сегодня днём, твой отец позвал меня к себе и сообщил мне о своём решении касательно тебя и Баязида.
У Михримах перехватило дыхание. Неужели…
— Наш Повелитель решил заключить никах между тобой и могольским Шехзаде Салимом. Также твой брат женится на принцессе моголов, — Джодхе. И я согласилась с этим решением и полностью его поддерживаю. Надеюсь, и ты поймёшь все плюсы этого союза и дашь своё согласие.
Султанша с выжиданием посмотрела на дочь. Как бы она не старалась показать своё спокойствие, глубоко внутри её гложет страх. А что, если дочь не примет этого решение и никогда её не простит? В сотый раз она мысленно прокляла англичан, которые начали эту войну.
Тем временем в душе у молодой госпожи шла нешуточная война между сердцем, которое не хотела союза без любви, и разумом, который понимал, что это идеальный вариант. Наконец, когда совершенно измученная тревогами Хюррем взяла дочь за руку, Михримах приняла решение.
— Матушка, воля моего отца-повелителя и моей великой матушки-султанши для меня закон. Если вы решили что Шехзаде Салим станет мне достойным мужем, то я полностью принимаю его. Валиде, если на то ваша воля, то я даю согласие на этот брак.
Губы Хюррем тронула робкая улыбка. Дав руку дочери, дабы та её поцеловала, Султанша с нежностью сказала:
— Доченька, я молю Аллаха, чтобы этот союз принёс тебе лишь счастья.
Тронув губами мягкую мамину руку, Михримах гордо подняла голову.
— Аминь, Валиде.
***
21 июня 1544. Маниса
В покоях пахло жасмином. Сладкий аромат заполонил всю комнату, прекрасно гармонируя с запахом горящих свеч. Хозяин покоев, Шехзаде Баязид, сидел за письменным столом и читал письмо из столицы. Уединение Шехзаде прервал стук в дверь. В покои зашёл гаремный ага и поклонился.
— Шехзаде, Дефне-хатун пожаловала.
— Пусть заходит.
Еще раз поклонившись, ага тихо покинул покои, оставив Баязида наедине с собой. В последнее время Баязид не испытывал большой радости, когда к нему заходила Дефне, мать его двоих дочерей. Раньше, пять лет назад, когда они только познакомились, мужчина был несказанно счастлив приходу девушки. Он был влюблен в этого белокурого ангела, но с годами влюбленность прошла, уступая место глубокой дружбе и уважению.
— Шехзаде.
Нежный голос фаворитки вывел мужчину из глубокой задумчивости. Перед ним предстал образ прекрасной женщины: ярко красное платье, как вторая кожа, облегала тонкий стан, белые кудри волной рассыпались по плечам и спине, в глубоких карих глазах плескалась любовь, а пухлые губы были изогнуты в нежной улыбке.
Баязид знал, что Дефне до сих пор любит его, и от этого становилось ещё тяжелее врать о своей любви.
— Дефне, я рад, что ты зашла. Надеюсь с нашими дочерями все хорошо?
— Хвала Аллаху, Хатидже и Айше чувствуют себя хорошо и их ничего не беспокоит. А вот ты, выглядишь уставшим и обеспокоенным, что-то случилось?
— Да, матушка прислала письмо и велела срочно приехать. Я боюсь, что что-то случилось.
Подойдя ближе, женщина присела на край стула и положила руку на плечо любимого.
— Не беспокойся понапрасну. Я уверенна, если случилось бы что-то серьёзное, наша Госпожа написала бы. Может, она соскучилась и просто захотела повидаться. Давай я прикажу, чтобы для тебя подготовили хамам?
Устало кивнув, Баязид откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
***
Тёплая вода ручейком скатывалась по мускулистой спине мужчины. Ласковые руки Дефне порхали по напряженной спине Шехзаде, даря успокоение. Дела государства, управление санджакам утомили Баязида. И сейчас поездка в Стамбул повидаться с семьей казалась молодому мужчине хорошей идеей, чтобы от всего отдохнуть.
— Баязид, а я поеду с тобой?
— Не думаю, что это хорошая идея, Дефне. Наверняка матушка и отец хотят обсудить со мной какой-то важный вопрос, да и кто останется с Хатидже и Айше?
— Как скажешь. Я просто боюсь, что ты поедешь и влюбишься в какую-нибудь девушку из дворцового гарема и забудешь про меня.
— Дефне, я тебя никогда не забуду. Ты подарила мне двух замечательных дочерей и навсегда заняла место в моём сердце.
Женщина печально улыбнулась и опустила глаза.
— Но я так и не смогла подарить тебе сына.
— Дефне, ты не…
Дефне приложила палец к губам мужчины, тем самым перебив его
— Не стоит Баязид. Я уже тысячу раз слышала твои слова утешения, но я всё прекрасно понимаю. Я не смогла дать Османской Империи наследника, не смогла подарить нашему Повелителю внука. Я прошу тебя, возьми меня сегодня в свой рай и пускай этой ночью в моем чреве начнёт свою жизнь твой сын.
Баязид не знал, что ответить, и поэтому молча притянул к себе женщину и впился в её губы страстным поцелуем.
