Ибо крепка, как смерть, любовь.

В темноте зала их силуэты были видны неясно. Мариса никак не могла сосредоточиться на пьесе, ярко освещенная сцена находилась прямо перед ними, внизу виднелось море людских голов. Азриэл умудрился достать билеты в одну из лучших лож театра, и Мариса даже думать не хотела, каким образом у него это вышло. Что ж, деньги могут многое, она уже давно убедилась в этом, а Азриэл был просто до неприличия богат. Каждый представитель его древней семьи оставлял своим наследникам еще большую сумму, чем располагал сам в начале своей жизни, по всей Англии были разбросаны старинные поместья семьи Белаква. Сам Азриэл в последнее время предпочитал жить в Оксфордшире. Он, словно услышав ее мысли, слегка обернулся к ней и сжал в темноте ее ладонь. Мариса сжала губы, но руку не выдернула: в темноте все равно никто не увидит. Ее уже два дня терзали мысли о будущем. Что с ними будет дальше? Она не могла быть с Азриэлом, это было слишком опасно, но и просто жить с Эдвардом, как будто ничего не случилось, она больше не могла тоже. Через две недели ее муж вернется – и прощай, свобода. Азриэл едва наклонился к ней, прошептав: - Представление идет уже полчаса, а ты, я уверен, даже не помнишь, как оно называется. Мариса зло посмотрела на мужчину: как он умудряется хладнокровно подмечать все то, что она так старается скрыть? - Я не могу сосредоточиться, пока ты рядом, - прошипела она, решив, что будет с ним такой же обезоруживающе откровенной. На лице Азриэла расцвела довольная улыбка: - Это чертовски приятно, знаешь? – рядом с его креслом сидела Стелмария, ее глаза блестели в темноте ложи. Кроме них здесь была еще одна пожилая пара и две их дочери-близняшки, обе в темно-синих строгих платьях, даже их светлые локоны были уложены в совершенно одинаковые прически. К счастью, на них никто не обращал внимания: видимо, пьеса была и правда захватывающе интересной. Мариса промолчала на последнюю реплику Азриэла, но Озимандиас сильно сжал ее ладонь, устроившись на подлокотнике кресла, обитого красным бархатом. - А вообще… - задумчиво произнес Азриэл, и Мариса с любопытством уставилась на него. – Как насчет того, чтобы сбежать от твоего тупоголового телохранителя? Мариса почувствовала, как вздрогнул ее деймон, и, сама того от себя не ожидая, кивнула. Азриэл снова расцвел: - Не хватает встряски, да? – он оглянулся на дверь и зашептал: - Я выйду и буду ждать тебя у черного хода театра. Сможешь его обмануть? Мариса поняла, что сегодня сможет все. Она проводила взглядом Азриэла и сделала вид, что продолжает смотреть пьесу. Голова ее стремительно работала, Озимандиас мысленно ругал ее на чем свет стоит и умолял одуматься, но Мариса едва качнула головой из стороны в сторону: не сегодня. Выждав пять минут, девушка поднялась с кресла и тихо отворила дверь. В холле, скучая, стоял Джордж, его деймон дремал, сложив голову на лапы. Как только девушка вышла, он встрепенулся. - Я в уборную, - как умственно отсталому сказала Мариса, развернувшись. Джордж кивнул, провожая ее взглядом, и Мариса ликовала: он не пошел за ней. Она свернула по коридору, и, убедившись, что охранник за ней не следит, нырнула в темноту лестничного пролета напротив двери в уборную. Сердце ее колотилось, как сумасшедшее, она отогнала мысли о том, как будет потом выкручиваться из этой ситуации. Забрав из гардероба свое светлое пальто, Мариса с невозмутимым видом покинула фойе театра, спускаясь по широкой лестнице. На улице уже было темно, но яркие фонари театра освещали площадь у лестницы, и Мариса быстро прошла вдоль здания, стараясь исчезнуть из освещаемого полукруга. Черный ход был с торца здания, она это помнила, и, стараясь не обращать внимания на Озимандиаса, быстро завернула за угол. Он стоял там и ждал ее, ветер трепал его светлые волосы, высокая фигура в черном пальто, рядом светлым пятном – деймон. Они оба подняли голову, когда из-за угла показалась Мариса. Азриэл молча потянул ее в сторону своей машины, и Мариса покорно уселась на широкое сиденье автомобиля. Она сидела и дрожала, стараясь не смотреть на Азриэла. Их лица освещали только мелькавшие за окном автомобиля фонари, но глаза Азриэла, казалось, горели каким-то своим особенным светом. Он молчал, на лице его блуждала легкая улыбка, а Мариса отчаянно кусала губы: что она наделала? - Признайся, что именно этого тебе и не хватает, - насмешливо нарушил молчание Азриэл. Стелмария пристально уставилась на деймона девушки, Мариса ощутила волны страха, возбуждения и еще черт знает чего, исходящие от Озимандиаса. - Может быть, - осторожно ответила она, подумав с минуту. Девушка нервно оглянулась на невозмутимого водителя. – Я, наверное, сошла с ума, раз решилась на это. - Приятно иногда сойти с ума, - пожал плечами Азриэл. - Эдвард убьет меня, если узнает, - прошептала Мариса, обняв себя за плечи, ее колотил озноб. - Так сделай так, чтобы он не узнал, - Азриэл откинулся на спинку сиденья, лицо его оказалось в тени. – Ты же умная девочка. Мариса неопределенно мотнула головой, избегая взгляда мужчины. - Вина? – предложил Азриэл, все так же насмешливо наблюдая за девушкой, осторожно присевшей на край дивана. Она оглядывалась, убеждая себя, что все это ей не снится. Гостиная Азриэла была большой, но уютной, широкие окна выходили в сад, припорошенный снегом. Поленья в камине потрескивали, золотистое вино в прозрачном графине отражало блики огня. - Токай? – невпопад спросила Мариса, чтобы сказать хоть что-нибудь. Азриэл кивнул, наполняя изящный бокал вином и протягивая его женщине. Она потянулась за ним, и их пальцы соприкоснулись, вздрогнув. Стелмария все так же неотрывно следила за Озимандиасом, чуть наклонив голову. Марисе показалось, что она издавала еле слышное ворчание, или это была ее собственная дрожь – она уже сказать не могла. Хвост Озимандиаса, свисавший с подлокотника дивана, нервно подрагивал и метался туда-сюда. Девушка сделала небольшой глоток, вино скользнуло по горлу, оставив приятное послевкусие на языке. - Что мы будем делать? – тихо спросила Мариса, когда мужчина присел на диван рядом с ней. Он рассмеялся: - Ну, ты же не маленькая девочка, так? - Ты понял, о чем я, - Мариса даже не улыбнулась на его провокацию. – Что мы будем делать с этим всем? - Наслаждаться. Жить. Мариса закрыла глаза. Как все это просто у него выходит – наслаждаться и жить. Ей такая роскошь непозволительна уже несколько лет. Азриэл взял у нее бокал, заставив девушку вздрогнуть, поставил его на столик и осторожно взял ее холодные ладони в свои. - Послушай, у нас все получится. Она, как загипнотизированная, следила за тем, как Азриэл наклоняется к ней. Мариса ожидала, что он ее поцелует, но мужчина только осторожно провел своими пальцами по ее щеке. - Почему ты так в этом уверен? – прошептала Мариса. - Не знаю, - улыбка с его лица медленно исчезла. – Но я так думаю. Когда он наконец поцеловал ее, Мариса решила выбросить из головы все терзающие ее мысли. В конце концов, она уже здесь, и это не изменить. - Надеюсь, в твою глупую голову не пришло связаться с Эдвардом? – холодным тоном поинтересовалась Мариса у Джорджа. Они стояли в кабинете, вернее, стоял Джордж, а Мариса сидела в глубоком кожаном кресле, строго взирая на телохранителя. Тот, кажется, растерялся, это приятно взволновало девушку. - Миссис Колтер, я… - Я понятия не имею, как ты мог потерять меня, - Мариса врала напропалую, решив, что лучшая защита – нападение. – Я была у подруги, а ты развел тут трагедию. Эдвард велел тебе глаз с меня не спускать, а я не нашла тебя, когда почувствовала себя плохо. Озимандиас мысленно прошипел: «Не зарывайся!», но Мариса продолжила: - Хорошо, что рядом была Стефания, мы поехали к ней. С утра я почувствовала себя лучше и приехала домой. Если об этом узнает Эдвард, он с тебя шкуру спустит, ясно? Деймон Джорджа дрожал, и Мариса радостно поняла: у нее получилось. Такого страха в глазах мужчины она еще не видела. - Миссис Колтер, я клянусь вам, что стоял и ждал вас… - Скажи об этом Эдварду, когда он приедет и узнает, - перебила его Мариса. – Впрочем, - на ее лице выцвела ледяная улыбка, - я ничего ему не расскажу. Он поднял на нее взгляд, полный надежды, и женщина чуть не расхохоталась. - Почему? - Скажем так: ты будешь у меня в долгу, ясно? - Я понял, - он сглотнул, и Мариса кивком головы указала ему на дверь. Джордж с радостью подчинился, его деймон торопливо затрусил за ним. - Слишком просто, - протянул Озимандиас. – И слишком рискованно. Не думаешь же ты его заставить напрямую отвозить тебя каждый раз к Азриэлу? - Может и заставлю, - хмыкнула Мариса. – Он меня боится. Он ее действительно боялся, и девушке это безумно нравилось. Власть, основанная на страхе, была более надежной, чем какая бы то ни было другая, и в Марисе словно звенели от радости натянутые струнки в глубине души, когда она этим пользовалась. Пока эта власть была только над одним человеком. «Но только пока…» - мелькнуло в голове Марисы. - Нам не стоит видеться, - нахмурился Озимандиас. – Это все очень и очень плохо. - Перестань, - Мариса с отвращением отвернулась от деймона. Она боялась даже в мыслях пережить заново прошлую ночь. Никогда она еще не чувствовала себя такой покорной, такой желанной, как в объятиях Азриэла. Он ее желал, но не так, как Эдвард и все остальные мужчины, он словно видел в ней самую суть, самую душу, и хотел обладать ей так же, как и ее телом. Это было ново, это было странно, и возбуждало неимоверно. При воспоминаниях о руках Азриэла Марису пробрала дрожь. - Что ты будешь делать, когда вернется Эдвард? – попытался вернуть ее в реальность деймон. - Вот вернется – и посмотрим. Это произошло до обидного быстро, и Мариса, успевшая с помощью все того же обмана и запугиваний побывать у Азриэла еще несколько раз, от отчаяния опустила руки. - Скучала? – хмыкнул Эдвард за ужином, оглядывая фигуру жены заинтересованным взглядом. - Не передать словами, насколько, - Мариса изо всех сил постаралась скрыть в словах сарказм. - Мне тебя не хватало, - с нажимом произнес супруг, и Марису пробрала дрожь от мысли, что сегодня ей придется делить постель с нелюбимым мужчиной. - Мне тебя тоже, - с трудом ответила она, выжимая улыбку. – Тут было без тебя… одиноко. - Съездила к отцу? – равнодушно спросил Эдвард, допивая вино. В свете камина оно блеснуло красным, и Мариса вздрогнула: ее наполнило ощущение какой-то опасности. - Нет, - она покачала головой из стороны в сторону. – Решила, что съезжу потом. Эдвард молча кивнул. Той ночью она не могла уснуть. От объятий Эдварда хотелось пойти и вымыться, выдраить все тело, обливаясь кипятком, чтобы избавиться даже от воспоминаний о ночи с мужем. Мариса с отвращением уставилась на обручальное кольцо, сверкнувшее в темноте на безымянном пальце. Дорогое, тяжелое и отвратительное. Не выдержав, Мариса встала и тихо прошла в ванную комнату, включив свет. Озимандиас сощурился, вскочив на привычное место на тумбе у раковины. - Что нам делать? – тихо спросила Мариса. - Ты сама во всем виновата, - ответил Озимандиас, поежившись. – Сама теперь и выкручивайся. У меня нет никаких идей, кроме одной, самой здравой – прекратить любое общение с Азриэлом. - Ты знаешь, что я не смогу, - Мариса смотрела на свое отражение, но, казалось, ничего не видела. – Это невероятно сложно, практически невозможно. С ним я чувствую себя… живой, - шепнула она. - Так постарайся чувствовать себя живой и без него, - посоветовал деймон. – Если Эдвард узнает хоть что-то, то нам конец. Хватит даже малейшего подозрения. Стоит ему надавить на Джорджа, и тот расколется. - Джордж ничего не знает про Азриэла. - Но он догадывается, что ты не к подруге так часто ездила, - раздраженно ответил Озимандиас. Да, Мариса выторговала у него право гулять одной, и он, естественно, не был дураком. Но обещаний скорой смерти от рук Эдварда Колтера хватило с лихвой, чтобы заставить телохранителя молчать. - Что ж… - медленно произнесла Мариса, переглянувшись с деймоном, и тот мгновенно ее понял. – Значит, нам придется избавиться от любых подозрений. - Черт, как это все не вовремя, - выругался Эдвард, завязывая галстук перед огромным зеркалом в спальне. – Где я найду сейчас нового телохранителя? У меня совершенно нет времени. Позвоню вечером. - Давай я помогу, - тихо сказала Мариса, подойдя к мужу. Она взяла в руки концы галстука, завязывая его, и старалась не смотреть в глаза мужу, боясь себя выдать. - Не могу понять, с чего бы вдруг, - нахмурился Эдвард. – У него было идеальное здоровье. «Было, - мысленно согласилась Мариса, - прости, милый». Найти яд, не оставляющий практически никаких следов, не составило никаких трудностей при должном вознаграждении. И пока все недоумевали насчет Джорджа, так внезапно скончавшегося во сне в самом расцвете сил, Мариса буквально кусала ногти, стараясь не удариться в истерику. Она его убила. Убила ни в чем не повинного человека только потому, что он мог выдать ее мужу. Одна ее часть просто сходила с ума от совершенного, и Мариса стала плохо спать, опасаясь какого-то возмездия, а другая – и девушка подозревала, что эта часть была голосом Озимандиаса – испытывала какое-то просто нездоровое возбуждение при мысли о том, что все оказалось так просто. «Так просто и так… изящно», - подумалось ей, когда Эдвард ушел. Теперь она была свободнее, чем раньше, и это давало ей определенное преимущество. Но именно в тот самый момент, когда она почувствовала себя совершенно счастливой, произошли две вещи, одна из которых оказалось непоправимой. В тот день – спустя две недели - Эдвард наконец нашел ей нового телохранителя, и Мариса скривилась, глядя в лицо двухметрового верзилы. Где только Эдвард таких берет? - Это Коул, - кратко представил его Эдвард, отпивая кофе. – Коул, моя жена, Мариса. Я уже объяснил тебе весь список твоих обязанностей. Верзила кивнул, Мариса демонстративно отвернулась. Перед ней на белоснежной тарелке лежал омлет с кусочками бекона, но у нее совершенно не было аппетита, а привычный запах кофе вызывал у нее какое-то отвращение. Еще с утра она, счастливая, представляла себе, как под предлогом навестить очередную подругу она поедет к Азриэлу, и тут ее планам пришел конец. Озимандиас злорадно наклонил голову: чем дольше они встречались с Азриэлом, тем беспокойнее делался ее деймон. - Что-то не так? – осведомился Эдвард, видимо, заметив на лице жены отвращение. - Все в порядке, - встряхнулась Мариса. – Просто неважно себя чувствую. - Ты ничего не ешь уже второй день. Вызвать врача? - Не стоит, пройдет, - отмахнулась Мариса. – Просто аппетита нет. - А еще ты совсем бледная, - теперь Эдвард уже пристально смотрел на нее. – Тебя тошнит? Мариса внезапно поняла, что ее и правда тошнит, просто из-за мыслей о телохранителе она этого не замечала. - Немного, - она наморщила нос. – Пойду полежу. Мариса встала из-за стола, со скрипом отодвинув стул, и уже почти покинула столовую под пристальным взглядом мужа, как услышала его слова: - Может быть, ты наконец-то забеременела? Мариса замерла, от неожиданности на нее накатила новая волна тошноты, и девушка слегка покачнулась. Что? Что?.. - Я позвоню врачу, - решил Эдвард, и, пока Мариса стояла, замерев, он вышел в гостиную. «Нет, - тупо думала Мариса. – Нет, нет, нет, этого не может быть». Но чутье подсказывало ей, что еще как может, и несложный подсчет подсказал, что так оно, скорее всего, и есть. Озимандиас поднял на нее глаза, она прочитала в них свой шок. - Ты же понимаешь… - тихо начал деймон, и Мариса перебила его, взмахнув ладонью, вторую руку она прижала к горлу: - Замолчи! Но то же билось и у нее в мыслях, и вечно от этого бежать Мариса не могла. Она беременна – и это, наверняка, вовсе не ребенок Эдварда. Перед глазами у нее все потемнело, и Мариса медленно сползла по стенке, еле удерживая себя в сознании. Это, кажется, был крах всего.