Опер Haute Сouture

«… отделом тонатологической экспертизы бюро СМЭ по ЦАО г.Москвы на основании постановления проведена судебно-медицинская экспертиза, которую назначил ст. следователь СО… Данные об умершем: Личность — не установлена; Пол — мужской; Возраст — предположительно 20-25 лет; При судебно-медицинском исследовании трупа обнаружено: странгуляционная борозда на передне-левой поверхности шеи в средней трети… …кровоизлияния в поверхностных и глубокой мышцах шеи, мелкоточечные кровоизлияния в соединительных оболочках глаз… Выводы: Смерть наступила от механической асфиксии, развившейся в результате сдавления шеи, что доказывается… Сдавление шеи, как вызвавшее опасное для жизни состояние — механическую асфиксию, причинено в пределах нескольких секунд до наступления смерти тупым твёрдым предметом, возможно, полужёсткой петлёй (брючный ремень)…» Ещё один… Глаза слезились. Строки отчёта плыли, превращаясь в мешанину чёрных неразличимых точек. Егор на секунду зажмурился, потёр переносицу и постарался сосредоточиться — отчёт необходимо было дочитать. В мыслях он упрямо продолжал формулировать тезисы и приводить аргументы, хотя уже догадывался, что завтра никому ничего объяснять не будет и к начальству на доклад не попадёт, поскольку уже сегодня к ночи свалится с температурой под сорок и не сможет выдавить ни слова из опухшего воспалённого горла. Нос и уши заложило ещё прошлой ночью, после нескольких часов, проведённых на продуваемой ветром территории заброшенной фабрики. В том, что он заболевает, Егор не сомневался: дурацкая особенность собственного иммунитета пасовать перед малейшим переохлаждением была изучена до мелочей и уже даже не раздражала. Хотя, по правде говоря — нелепость: без проблем переносить любые нагрузки и разваливаться на части от лёгкого сквозняка. Вот такое своеобразие организма, чёрт бы его побрал! Стоя над трупом и дожидаясь приезда экспертно-криминалистической группы, Егор заранее мог описать симптомы. Сперва пропадают запахи и звуки, а голова наполняется гулом, словно кто-то по злобному одержимый без остановки лупит в огромный тяжёлый колокол. Затем, через пару-тройку часов появляется ломота и ощущение засыпанных песком глаз, и, наконец вишенкой… нет, скорее арбузом на торте подпрыгивает температура и дико отекает горло — ни глотнуть, ни выдохнуть. — ...Опять? — с укоризной спрашивал Стас, возвратившись домой и в очередной раз застав трясущегося в лихорадке Егора. — Я начинаю подозревать, что у вас, «фэйсов», есть особые спецкурсы для продвинутых извращенцев. Курсы самопожертвования — ничем иным твоё идиотское рвение не объяснить. С другой стороны, может, я зря на вашу милую контору наговариваю, и ты просто по жизни идиот? Что на этот раз? Свалка? Пустырь? Трущобы? — Кладбище… — на пределе сил надсадно сипел Егор. — Мда-а… Моя фантазия нуждается в доработке. И, конечно же, в пижонских штиблетах, пальтишке на рыбьем меху, а шапка, шарф и перчатки — для слабаков? Да, придурок? Ты — следователь, так какого же хера сам по помойкам лазаешь? Чем там ваши оперативные службы занимаются? Ответов Стас не ждал, ругался скорее для проформы: прекрасно знал, что бессмысленно. Настырная ищейка по фамилии Коваленко отлежится, оклемается и опять помчится рыть носом землю, не доверяя никому и по крупицам собирая сведения из самых невероятных источников. Неисправим. Стас и сам жил по тем же принципам. Выражая всем своим видом неодобрение, Стас переодевался в домашнее, мыл руки и приступал к «врачеванию убогих» — менял мокрые от пота простыни, ставил компрессы, растирал спину и грудь Егора отвратительно вонючими мазями. Поил Коваленко бульонами, пичкал микстурами и, глядя в красные, как у запойного кролика, глаза, ворчливо сетовал, что животное давно пора усыпить, поскольку суммы, потраченные на пилюли для безмозглой скотины, пробивают гигантские бреши в его кровных нетрудовых доходах. Егор послушно глотал лекарства, не мешал гусляру Карпову растекаться мыслью по древу и засыпал с блаженной улыбкой, точно зная, что когда проснётся, над ним всё так же будет нависать знакомое до малейшей чёрточки лицо с обеспокоенными внимательными глазами. Стас. Стас… Год, прожитый вместе, и нелепый разрыв… Ох, не вовремя ты ударился в воспоминания, Коваленко. Не вовремя и не к месту. Егор помассировал виски и вернулся к лежащей перед ним папке. Полистал страницы и углубился в изучение химико-токсикологического анализа. Согласно исследованию, в крови погибшего обнаружено 3,6-диацетильное производное морфина, а проще говоря — героин. Парня держали на наркотиках, о чём свидетельствовали многочисленные следы уколов на сгибах обеих рук. Точно такой же состав был обнаружен в крови всех прочих найденных тел, и это уже было серьёзной уликой. Идентичность препарата неоспоримо доказывала, что накачивали мальчишек одной и той же отравой. Но кто? Кто, сука, а? И где? Егор поднял голову и посмотрел на карту, на которой красными флажками были отмечены места обнаружения трупов, а синими — адреса проживания потерпевших. Красные флажки были хаотично разбросаны по карте, а вот синие… Синие группировались в одном месте — Северо-Западный округ. Территория «Митино», «Строгино» и… «Пятницкого». Егор закусил губу и, подперев голову руками, постарался отрешиться от взламывающей виски нарастающей боли. Личность последнего погибшего пока не установили — шла проверка баз данных пропавших без вести, — но Егор не сомневался, каков будет результат. Студент или мелкий клерк — «офисный планктон», как сейчас принято говорить. В общем, юноша из «приличной семьи» — неглупый, образованный, в меру легкомысленный и… красивый. Один и тот же почерк: одинаковая причина смерти, совпадающие характеры повреждений и, как под копирку — тип внешности. Невысокие, смуглые, большеглазые — какая-то мразь предпочитает смазливых брюнетов. Грёбаный маньяк, полюбивший душить свои жертвы брючным ремнём — высокопоставленный, влиятельный псих, за которым охотно подтирают. Где ты, сволочь? Кто ты? Открыв стол, Егор достал из ящика и перечитал подготовленную отделом оперативной информации справку. Ночной клуб «Казантип», расположенный на территории райотдела «Митино», совсем недавно привлёк его внимание. Разрабатывая версии, Егор предположил, что всех парней похищали или увозили по доброй воле из мест, расположенных неподалёку от дома. Все погибшие пропали в тёмное время суток, а куда может отправиться вечером необременённый женой и детьми молодой привлекательный юноша? Не в библиотеку же? Родственники двух погибших показали, что парни частенько посещали этот самый клуб с запоминающимся, пропахшим южным морем названием. Егор, разумеется, сразу же туда отправился, но ничего подозрительного не обнаружил — клуб как клуб: шумно, дымно, многолюдно. Единственное, что, пожалуй, выделяло его из массы таких же увеселительных заведений, была повышенная толерантность к сексуальным пристрастиям посетителей. Заметив несколько однополых парочек, которые танцевали, целовались и абсолютно бесстыдно зажимались на глазах у веселящейся публики, Егор сделал стойку. Интуиция просто орала, что он не ошибся — именно здесь «охотники за головами» раскинули свои сети. Но как проверить? Вряд ли стоит надеяться, что подбор и отлов подходящих кандидатур происходит в открытую — вербовщики не дураки, действовать должны осторожно и незаметно. Значит, надо ловить на живца. На подходящую внешность, возраст и психотип. Интересно, а как поживает его протеже? Как его там?.. Степнов. Поспособствовав переводу Степнова в «Пятницкий», Егор не преследовал никаких определённых целей. Просто посочувствовал и помог сообразительному старлею, у которого на прежнем месте не было ни малейших перспектив. Ну и чутьё чекиста сработало — куда ж без него? Очень, надо сказать, своевременно сработало — парень подходил по всем критериям. Егор выбрался из-за стола, подошёл к окну и, сложив на груди руки, задумчиво уставился на стремительно темнеющее небо. Выходит, пора встретиться со Стасом… По делу. Исключительно по делу.